— Вряд ли я изменю свое мнение. Но буду рад, если ты приедешь в гости.

— Изольда! Вот вы где. Я подумал, что вы давно вернулись в зал.

Билл подошел к нам, перебирая в пальцах ключи от машины.

— Поеду домой, — сказал он. — Ужасно себя чувствую. Наверное опять съел что-то не то.

— Вы плохо выглядите, господин Барт, — заговорил Вивиан, изучая его лицо. — У меня есть кое-какие лекарства, правда, не с собой — они остались в отеле. Если хотите, я могу сесть за руль и довезти вас до дома, а по дороге мы можем заехать и забрать их. Мне кажется, в таком состоянии вам не следует вести машину.

Вряд ли Билл был тронут заботой, но, тем не менее, изобразил благодарность.

— Что вы, доктор, не стоит. — Он улыбнулся. — Отдыхайте и развлекайтесь.

— Тогда могу посоветовать вам выпить воды с лимоном. И еще вы можете заварить чай. Но только не слишком крепкий. Поправляйтесь.

— Спасибо. — Билл посмотрел на меня. — Ты поедешь со мной?

Я покачала головой.

— Нет, милый. Я не могу оставить гостя. Буду через несколько часов. Отдыхай.


Девушка за стойкой внимательно посмотрела на нас, но ничего не сказала, ограничившись вежливой улыбкой. Мы пересекли холл отеля, в котором в такой час практически не было людей, и направились к лифтам. Мальчик в форме швейцара нажал на кнопку вызова и, дождавшись прибытия лифта, пропустил нас, подав мне руку.

— Пятый этаж, — сказал Вивиан мальчику — тот опередил его, поднеся руку к кнопке — после чего снова повернулся ко мне. — Я хотел поблагодарить тебя за отель. Я довольно привередлив в этом плане, но обслуживание на высшем уровне, да и все остальное тоже. Это впечатляет.

— Этот отель принадлежит мне, а я люблю, когда что-то, принадлежащее мне, впечатляет.

Вивиан оглядел меня так, будто оценивал по-новому.

— Тебе принадлежит еще и отель? Эти доходы ты тоже делишь с Уильямом?

— Мне принадлежит сеть «Астер Hotel». Когда-то она принадлежала отцу, после его смерти я ее унаследовала. С Уильямом доходами я не делюсь. Почти все деньги уходят на лечение матери — она живет в Германии, в частной клинике. У нее редкая форма лейкемии. Прости, но я не хочу об этом говорить.

— Разумеется. Прошу прощения. Судя по тому, что ты — Паттерсон, а не Астер, фамилию отца ты не взяла?

Я вышла из лифта и подождала, пока Вивиан выйдет следом.

— Как-нибудь я тебе об этом расскажу.

— Это фамилия твоего бывшего мужа?

Я молчала несколько секунд, глядя на то, как он открывает дверь своего номера.

— Ты знаешь, что я была замужем?

— Ты поинтересовалась нашим бизнесом, а я поинтересовался твоей жизнью.

— Не понимаю, как это связано с делами.

— Вы были женаты пять лет, у вас не было детей, потом вы развелись, а через три месяца он покончил с собой и оставил тебе все свои деньги, которыми ты воспользовалась для того, чтобы открыть первый клуб. В этом есть своего рода романтика, пусть она и цинична.

Вивиан снял пиджак и повесил его на спинку одного из стульев. Я по-прежнему стояла возле дверей.

— Не думала, что мы будем обсуждать моего бывшего мужа.

— Я выразил свое отношение к этой истории, только и всего Хотя не буду скрывать — мне было бы интересно узнать, почему вы развелись. Таких женщин, как ты, не отпускают просто так.

— Семейные проблемы. Ты в этом разбираешься лучше меня, ты ведь психоаналитик.

— Моя основная специализация — это сексуальные патологии, я не занимаюсь семейными проблемами. Этим вопросом у нас заведует доктор Портман.

Ванессу Портман во время своего визита в Мирквуд я видела один раз, но впечатление она на меня произвела неизгладимое. Хотя бы потому, что была умна, красива, располагала к себе и для своего возраста выглядела отлично. А еще она обладала такой сексуальной притягательностью, что это казалось наваждением. В этом плане в клинике доктора Мори и доктора Портман царил энергетический мир — они были похожи друг на друга. О том, что Ванесса предпочитает не мужчин, а женщин, я узнала позже, и ответ на вопрос «каким образом они находятся вместе большую часть дня и не спят друг с другом» нашелся сам собой.

— Меня не привлекает мысль о сеансе психоанализа с Ванессой, — заговорила я.

— Она тебе не понравилась?

Я подошла к нему.

— Она мне понравилась. Но к вам на сеанс я бы пришла с большим удовольствием, доктор.

— И что же вас беспокоит, мисс Паттерсон?

— Меня беспокоите вы.

Он прикоснулся к моим плечам для того, чтобы снять с меня платье, но я остановила его.

— Я хочу так же, как тогда в кабинете.

— Ты говорила, что не любишь, когда мужчины в постели ведут себя грубо.

— Я солгала.


На часах было начало второго ночи, и меньше всего мне хотелось уходить. А особенно садиться за руль и ехать в другой конец города. Ко мне вернулись мысли, которые я уже пару лет успешно отгоняла — не существует худшего наказания, чем просыпаться в одной постели с Биллом. Больше всего я любила просыпаться в одиночестве. Так было даже в тот период, когда мы с Оскаром были мужем и женой. Я всегда просыпалась раньше мужчины — будто срабатывали какие-то внутренние часы. Мне казалось, что в том, что мужчина видит меня спящей, есть что-то святотатственное. В гостях у Вивиана эти часы работали так же, как и в гостях у других мужчин. Правда, его, в отличие от остальных мужчин, это не раздражало. А меня не раздражала мысль о том, что я проснусь завтра в этой же кровати, и он по-прежнему будет меня обнимать.

— Судя по тому, как ты смотришь на свои наручные часы, тебе пора идти, — наконец, нарушил молчание Вивиан.

— Да. Но я была бы рада остаться. Не помню, говорила я тебе или нет, но с тобой я впервые за долгое время почувствовала себя женщиной в полном смысле этого слова.

— Не надо мне льстить. У тебя была целая толпа любовников в сто раз лучше и опытнее меня. — Он поднес к сигарете огонек зажигалки. — Чего ты от меня хочешь, Изольда?

Если кто-нибудь объявил бы конкурс на самую идиотскую тему для разговора после пары часов хорошего секса, доктор Мори получил бы главный приз.

— Что ты имеешь в виду?

— Тебе не нужны мои деньги. Я ответил отказом на твое деловое предложение. Вокруг тебя много мужчин, которые доставят тебе гораздо больше удовольствия, чем я — и они, помимо всего прочего, моложе. Поэтому я не понимаю, чего ты от меня хочешь. И задаю этот вопрос тебе. Ты ведь знаешь ответ?

С минуту тишину нарушали только приглушенные автомобильные гудки за окном.

— Ты хочешь, чтобы я ушла? — заговорила я.

— Нет, я не хочу, чтобы ты уходила. В этом корень проблемы. Если она, конечно, есть. — Обратив внимание на то, что я тоже закуриваю, Вивиан протянул мне пепельницу. — Я впервые встретил такую женщину, как ты. Что-то подсказывает мне, что такие мужчины, как я — это не то, что ты ищешь. И это же что-то подсказывает, что играть в эту игру мне не следует. Но полное отсутствие волевых качеств в вопросах, которые касаются женщин — это мое самое слабое место.

— Если ты скажешь, что влюблен, то я влеплю тебе пощечину.

Он потушил сигарету.

— Я уже давно не способен испытывать такие светлые чувства. Да, наверное, никогда не был способен. Каждый раз, когда я пытался убедить себя в обратном, жизнь доказывала мне, что я идиот.

— Звучит как монолог несчастного мужчины, — усмехнулась я.

— Я не считаю себя несчастным. Счастье заключается в том, чтобы делать то, что нравится тебе, а не то, что нравится другим. Просто иногда наступают периоды рефлексии.

— У тебя никогда не возникает желания… обнимать кого-то с утра, не просыпаться в холодной постели? Или каждый вечер видеть на столе горячий ужин?

— Это тоже относится к светлому, которое рано или поздно заканчивается. А постель мне греет кошка. Животных я люблю больше, чем людей.

Я перевернулась на живот и положила голову на подушку.

— Если следовать твоей логике, то смысл жизни можно описать двумя словами: «просто секс».

— Нет. Просто секс — это циничное использование тела другого человека для получения удовольствия. Человек живет ради самопознания и саморазвития, а также для того, чтобы выражать себя. И каждый достигает своих целей с помощью использования разных инструментов. В моем случае этот инструмент — секс.

— А если женщина видит в сексе больше, чем ты думаешь? Если она к тебе что-то чувствует? Она будет расценивать твое поведение именно как циничное использование ее тела.

— Жизнь — циничная штука.

Я рассмеялась.

— Хорошо. Но один вопрос остается без ответа — что же тебе мешает в наших… — Слово «отношения» уже готово было сорваться с губ, но я вовремя совладала с собой. — В том, что происходит между нами?

— Обычно все мои отношения — если, конечно, это можно так назвать — развивались по следующему сценарию. Я находил женщину, в которой было что-то светлое, старательно заменял это темным, терял интерес и отправлялся на поиски очередной женщины. В тебе нет ничего светлого. Испортить я тебя уже не смогу, скорее, ты меня испортишь, что маловероятно. Как ты думаешь, что из этого получится, Изольда? Кроме вещи, которая понятна нам обоим — эта яма внутри нас станет еще глубже?

Вивиан смотрел на то, как я одеваюсь, но не торопился что-либо говорить. Когда я подошла к зеркалу и достала из сумочки расческу, он нарушил молчание.

— Передай Уильяму пожелания скорейшего выздоровления. — Не дождавшись моей реакции, он продолжил. — Он знает о твоих приключениях? Или вы предпочитаете делать вид, что верны друг другу до гроба?

— Не думаю, что это должно тебя интересовать.

— Понимаю. Это ведь твоя личная жизнь. Но, согласись, в том, чтобы приходить домой под утро к нелюбимому мужчине и делать вид, что ты соскучилась, а потом симулировать оргазм, есть что-то отвратительное и одновременно привлекательное.

Я с трудом удержалась от того, чтобы не запустить в него чем-нибудь тяжелым.

— Да, ты прав.

— Ты злишься. Скажи, Уильям вызывает у тебя какие-либо эмоции?

— Редко. Но если и вызывает, то положительные. В отличие от тебя.

Он встал с кровати и тоже начал одеваться.

— Пойду прогуляюсь, — пояснил он, заметив мой взгляд. — Хочу посмотреть на старую часть города.

— В два часа ночи?

— Почему бы и нет?

Я заколола волосы и достала косметичку.

— Так что, поедешь домой? — снова заговорил Вивиан.

— Нет. Пойду искать мальчиков, в которых есть что-то светлое.

Я сделала акцент на слове «светлое», но он, как казалось, не обратил на это внимания.

— В Уильяме не осталось ничего светлого? Или он просто не вызывает у тебя желания его испортить?

— Скажи, Вивиан, что ты предпочитаешь — чтобы я сказала тебе «иди к черту» или чтобы я пожелала тебе спокойной ночи?

— Я не могу указывать даме, что говорить и что делать. Проводить тебя до машины?

— Нет, спасибо. Я найду дорогу самостоятельно.

В машине я пристегнула ремень безопасности, но несколько минут медлила и не поворачивала ключ зажигания. Домой возвращаться не хотелось. Можно было бы пойти в какой-нибудь клуб, но на приключения меня не тянуло. Меня вообще ни на что не тянуло — наиболее привлекательной мне казалась мысль об одинокой прогулке вдоль реки. Там было много тихих и безлюдных мест, которые давали возможность остаться наедине с собой. Я думала о том, что еще пятнадцать минут назад мне хотелось проснуться рядом с этим человеком, а теперь желание у меня было только одно — стереть его номер из памяти сотового телефона и больше ни разу не называть его имя. Хотя чего я ждала? В глубине души я понимала, что рано или поздно услышу нечто подобное. Или я все же ожидала услышать что-то романтичное? От кого угодно — но только не от этого мужчины. Кроме того, романтические разговоры о чувствах опротивели мне уже давно. С тех самых пор, как я начала жить с Биллом. Я просто перестала верить в то, что чувства существуют. Вот уж точно. Жизнь — циничная штука.

Звонок сотового телефона заставил меня вздрогнуть. В какой-то момент я подумала, что мне может звонить Вивиан, но мысль эта показалась мне такой забавной, что я позволила себе рассмеяться в голос. Номер на определителе меня удивил: звонил Саймон.

— Ты еще не спишь, полуночник? — спросила я.

— Недавно вернулся. Я хотел спросить, как себя чувствует Билл. Он не отвечает на телефон, и я решил позвонить тебе.

— Я не дома, но, думаю, он спит. Опять съел какую-то гадость. Ты ведь знаешь, какой у него желудок.

— Надеюсь, я не отвлек тебя… от чего-нибудь важного?

Я в очередной раз улыбнулась.