Беатрис стояла в одном из темных углов. На ней было все то же нежно-голубое платье, а в руках она держала букет из полевых цветов. На секунду мне пришла в голову мысль, что она принесла их мне, и я подавил нервный смешок. Сумрак частично скрывал ее лицо, но позволял разглядеть его выражение. В прошлый раз она одобряюще кивала мне и улыбалась, а сейчас она хмурилась и осуждающе качала головой.
— Какие беды ты принесла мне на этот раз? — спросил я. — Кто еще должен умереть для того, чтобы ты осталась довольна? Какого дьявола ты меня преследуешь? Я должен догадаться сам?!
Плечи Беатрис поднялись и опустились — она вздохнула. Букет выпал из ее рук. Она некоторое время смотрела на него, присела, подняла цветы, выпрямилась, после чего подняла на меня глаза, улыбнулась и, сделав пару шагов назад, исчезла в темноте угла.
— Для того чтобы носить твой халат, мне нужна толпа пажей — он такой длинный, что подметает пол.
Ванесса заглянула в ванную, на секунду остановилась на пороге, а потом вошла.
— С кем ты тут разговариваешь?
— Ни с кем. — Я отвел взгляд от темного угла, в котором уже никого не было. — Я принесу тебе полотенце.
Она сняла халат.
— Ты бледнее, чем твоя скатерть на кухне. Если не принимать во внимание пролитое вино. Кстати, я принесла бутылку в спальню.
— Не волнуйся, все отлично. Просто в последнее время мне… не важно. Я налью вино.
— Надеюсь, на этот раз ты обойдешься без трагедий. И не забудь про полотенце.
Я честно прождал Ванессу двадцать минут. После этого мне стало скучно, и за неимением более подходящего занятия я принес портативный компьютер и начал просматривать новостную ленту в Facebook, которую не открывал уже с неделю. Ничего интересного, кроме новых работ Джессики, я не обнаружил, и уже закрыл было браузер, но увидел заметку на официальной странице университета. Мое внимание привлекла фотография, на которой была изображена Карла Стокхард. То, что она появилась на странице нашего университета, показалось мне, по меньшей мере, странным, и я открыл заметку. Она сообщала о смерти профессора Стокхард — она «проиграла многолетнюю битву с тяжелой болезнью», как говорил сухой стандартный текст. Заметка была датирована вчерашним числом. Я взял телефон и набрал номер Джессики.
— У вас непроглядная ночь! — удивилась она. — Почему ты звонишь мне в такой час?
— Я узнал о том, что случилось с Карлой. Прими мои соболезнования, пусть и запоздалые.
— Ничего, я справляюсь. Работать у меня не получается, так что я, можно сказать, маюсь бездельем. Привела в порядок свой сад, а теперь принялась за твой дом. Подумала, что для меня не составит большого труда содержать его в чистоте, а тебе будет приятно, когда ты приедешь. — Она говорила спокойно, но мне был знаком этот тон: так говорят люди, которые с трудом сдерживают слезы. — Представляешь, я даже не знала, что у нее рак. Ума не приложу, как она умудрялась это от меня скрывать. В последний месяц она не работала, ни с кем не встречалась, вела замкнутый образ жизни. Когда я хотела приехать, она и слышать об этом не желала. Говорила, что хочет побыть одна. Как дикое животное, которое чувствует, что умирает — и уходит подальше от всех. А я знала, что нужно было приехать и хотя бы один раз в жизни ее не послушать…
— Ты ни в чем не виновата, Джессика. Кроме того, уже ничего не изменить, плохо это или хорошо. Было бы здорово, если бы мы каждый раз получали возможность возвращаться в прошлое и исправлять свои ошибки, но это невозможно. Разве стоит жалеть о том, чего у нас никогда не будет?
— Пожалуй, ты прав. — Она помолчала. — Может, ты приедешь?
— Конечно. Но позже. Думаю, через пару недель. На выходные.
— И всего-то? А, ну да. Я забыла. Ты ведь теперь не только очаровательный психоаналитик, но и очаровательный бизнесмен. Позвонишь, когда закажешь билеты. А заодно подумай о том, как будешь расплачиваться со мной за уборку дома. Я принимаю только наличные. Никаких чеков и кредитных карт.
Джессика положила трубку. Я несколько секунд вертел телефон в руках, и меня отвлекла появившаяся в спальне Ванесса. Она потрепала ладонью влажные волосы и, остановившись посреди комнаты, посмотрела на меня.
— С кем ты разговариваешь в такой час? И зачем ты принес компьютер? Делишься с друзьями в Facebook впечатлениями от сегодняшнего вечера?
— Скажи, ты знаешь… про Карлу?
Ванесса присела на покрывало и взяла компьютер.
— Нет. А что случилось?
— Ты не читаешь новости?
— Читаю регулярно, просто последние дня три почти не заглядывала.
Заметку Ванесса прочитала пару раз. Она долго смотрела на фотографию Карлы, потом начала просматривать комментарии.
— Странное ощущение, — сказала она. — Чужая женщина, роднее которой у меня никого не было и, вероятно, не будет. Ты был с ней знаком?
— Я был на ее лекции. Еще до того, как мы с тобой познакомились.
— Когда я училась на первом курсе, то мечтала стать онкологом. Но в последний момент решила выбрать психиатрию. Я знала, что не смогу видеть смерть практически каждый день. Это самая страшная и уродливая вещь на свете. Их две — смерть и старость. Как бы ни изощрялись пластические хирурги, люди стареют и дряхлеют, а потом умирают.
— Было бы хуже, если бы они жили вечно. Люди умудряются скучать, даже когда осознают, что в их распоряжении жалкие шестьдесят-семьдесят лет. Что уж тут говорить о вечной жизни.
Ванесса кивнула, продолжая изучать комментарии, и, наконец, остановилась на одном из них.
— Джессика Стокхард? Однофамилица?
Она перешла на личную страницу Джессики и повернулась ко мне.
— Вы, вдобавок ко всему прочему, друзья?
— Ты ведь помнишь, я ездил в отпуск в Штаты.
Ванесса кивнула.
— Я познакомился с девушкой, которая снимала дом напротив. Это и есть Джессика Стокхард. Она дочь Карлы.
— Дочь Карлы, — повторила Ванесса, по-прежнему глядя на фото. — Сколько ей лет?
— Двадцать семь.
Она чуть слышно вздохнула.
— Карла была замужем?
— Нет. Она воспитывала ее одна.
— Это та самая дама, с которой… — Она нахмурилась. — Нет, постой-ка. Ты ведь говорил мне, что познакомился с азиаткой? Ная, или как там ее звали?
Я раздраженно махнул рукой.
— Она была тайка. Это две разные женщины.
— То есть, с Джессикой у тебя ничего не было? — подняла бровь Ванесса.
— Не то чтобы не было, но… Ванесса. Тебе всегда нужно все усложнять.
Она снова бросила взгляд на фотографию.
— Я бы встретилась с этой девочкой. Хотя и понятия не имею, зачем мне это нужно…
— Если хочешь, можно поехать в вдвоем. Заодно посмотришь, где я провел отпуск.
Ванесса закрыла компьютер и положила его на пол.
— На самом деле, интересно посмотреть на место, где ты так замечательно развлекался, что чуть не забыл вернуться домой. И на тот магазин, где ты купил мне обнаженную женщину со скрипкой.
— Ты говоришь таким тоном, будто это был утешительный приз.
Глава тринадцатая
Саймон
2010 год
Треверберг
На следующий день после приема в честь открытия дворца культуры я закончил дела на пару часов раньше обычного и отправился навестить Билла. Изольда не появилась на работе — она уехала в очередную командировку. И я не мог отделаться от мысли, что рад этому. Меньше всего мне сейчас хотелось смотреть ей в глаза. Мне не надо было соглашаться на кофе, потому что я знал — это будет не только кофе. Хотя… чем дольше я размышлял над этим вопросом, тем более неоднозначную форму принимал ответ.
«Женщина должна быть либо вашей, либо ничьей». Разве не эти слова я слышал от Изольды? У Билла, конечно, хватит наглости назвать ее своей женщиной, но ведь называть женщину своей — это только половина дела. Вопрос в том, является ли она на самом деле вашей. Изольда не могла быть чьей-либо женщиной. Она принадлежала сама себе. Так есть ли смысл предаваться этим размышлениям и рассуждать о моральных нормах? В конце-то концов, если моральные нормы остаются одними и теми же на протяжении всей жизни, это как минимум вызывает опасения.
Выглядел Билл не очень хорошо. Он хотел угостить меня чаем, но я ответил, что справлюсь сам, а ему лучше вернуться в постель.
— Может, стоит поехать в приемный покой? — спросил я у него. — Тебя тошнит со вчерашнего вечера, не думаю, что это просто отравление.
Билл с досадой махнул на меня рукой.
— Ни за что не поеду в больницу.
— Но твое состояние внушает опасения. — Я повертел в руках телефон. — Может, мы позвоним доктору Мори? Насколько я знаю, он до сих пор в городе, уезжает завтра утром. Уверен, что он согласится тебе помочь.
— Саймон, да что у тебя за привычка — приклеишься как банный лист к заднице и не отстанешь! Звони, кому хочешь. Мне и так плохо, а тут еще ты со своими дурацкими идеями…
Вивиан ответил почти сразу же.
— Господин Хейли, — сказал он после того, как я представился. — По какой причине я удостоился вашего звонка? Надеюсь, ничего страшного не произошло?
Я вкратце изложил суть дел, и доктор Мори, помолчав пару секунд, заговорил снова.
— Буду рад, если вы назовете адрес господина Барта. Минутку, я возьму ручку и бумагу.
Я продиктовал адрес Билла и торопливо добавил:
— Заранее спасибо, доктор. Я заплачу за такси.
— Не стоит, я сделаю это сам. Лучше приготовьте господину Барту чай.
Дорога от отеля до дома Билла заняла у Вивиана около сорока минут. За это время я успел выпить еще одну чашку чая и позвонить Изольде. Точнее, попробовать позвонить — я дважды набирал ее номер, и дважды она не брала трубку. Размышляя о том, чем она могла заниматься в такой час (а дело было важным — в противном случае она обязательно ответила бы либо прислала короткое сообщение из шаблонов «я перезвоню позже»), я поймал себя на том, что ревную, хотя более неподходящей реакции на происходящее придумать было нельзя. Я сижу на кухне в квартире мужчины, с которым она живет и, по сути, прихожусь ей не более чем коллегой, даже если принимать во внимание прошлую ночь. Я вспомнил, что Изольда была не в настроении, когда пришла ко мне. Понятия не имею, что могло ей его испортить, но это было не важно, потому что все выглядело так, будто я воспользовался ее слабостью. Или все было не так, но об этом думать не хотелось. В любом случае, я был рад, когда услышал звонок в дверь.
Вивиан снял перчатки, отдал мне плащ и прошел в гостиную.
— Не могу привыкнуть к шумному городу, — сказал он, — хотя каждое лето бываю в Европе. Каково тут жить, господи Хейли
— Я живу в спокойном районе, но, сказать по правде, шум города утомляет.
— «Утомляет» — это самое мягкое, что можно сказать. Где наш пациент?
Я разбудил Билла, который уже успел задремать. Он поднял голову от подушки и посмотрел на гостя.
— Добрый вечер, доктор. Вам не нужно было приезжать.
— Не волнуйтесь, господин Барт. Я приехал по собственной воле. Будьте добры, снимите рубашку. Я хочу вас осмотреть.
После осмотра и нескольких общих вопросов доктор Мори сел за стол, включил лампу и, открыв свою барсетку, достал оттуда два небольших блокнота с чистыми бланками. У меня было много знакомых врачей, и я знал, что они всегда носят такие блокноты с собой, а бланки обычно оказываются либо рецептами, либо больничными.
— Хорошая новость, мой друг, — обратился Вивиан к Биллу, — заключается в следующем: ничего серьезного с вами не произошло, обыкновенное пищевое отравление. Скорее всего, мясом или рыбой. А не очень хорошая новость заключается в том, что у вас слабый желудок, и поэтому вашему организму требуется помощь. Во-первых, мне нужно будет сделать вам укол. Надеюсь, вы не боитесь уколов?
Билл покачал головой, хотя по его лицу можно было сказать, что от уколов он не в восторге.
— Во-вторых, — продолжил Вивиан, — я выписываю вам таблетки, их нужно будет пить три раза в день в течение недели, после еды. Разумеется, излишне напоминать, что вы должны воздерживаться от тяжелой пищи. И, в-третьих, я выписываю вам больничный на семь дней. Нет, — обратил он внимание на то, что Билл снова качает головой, — это не обсуждается. Вы можете работать дома, но при условии, что будете соблюдать постельный режим.
— Хорошо, доктор, — сдался Билл.
Вивиан подписал оба бланка и поставил на каждом из них свою печать, после чего обратился ко мне.
— У вас здесь есть круглосуточные аптеки, господин Хейли?
— Конечно. Аптека в десяти минутах ходьбы отсюда.
"Ночь, когда она умерла" отзывы
Отзывы читателей о книге "Ночь, когда она умерла". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Ночь, когда она умерла" друзьям в соцсетях.