— В принципе, она не против. — Я нахмурился и посмотрел на него, только сейчас подумав о смысле вопроса. — А почему ты спрашиваешь?

Вивиан повернулся в кресле к окну.

— Вспомнил про Изольду… не важно. Мне кажется, она много чего любит. В том числе, нетрадиционного. У нее такие глаза. В них можно многое разглядеть.

— На что ты намекаешь?

— Пока что мы просто беседуем. Ты уже поинтересовался ее нетрадиционными предпочтениями?

Я поморщился.

— Они меня не интересуют.

— Ты разочаровываешь меня, Саймон. Тебя не интересуют предпочтения женщины, с которой ты спишь? Какое жалкое зрелище — вы занимаете любовью в миссионерской позе, а она мечтает о том, чтобы ты ее связал. Ты вообще сам знаешь, чего хочешь? Я уверен, что если бы на твоем месте в клубе тогда была Лорена, она бы присоединилась к нам с Нурой, и дважды бы не думала.

— Ну хватит, Вивиан. Меня уже от этого тошнит. Я не собираюсь обсуждать Лорену.

— Хочешь поговорить про Изольду? Этот разговор я поддержал бы с радостью.

— Не сомневаюсь. Но — нет, не хочу.

В дверь кабинета постучали, и на пороге показалась Лорена.

— Простите, что мешаю. — Она посмотрела на Вивиана. — Скажите, доктор, у вас есть другие номера журнала «National Geographic» за этот год? Я нашла там очень интересную рубрику, хочу почитать предыдущие статьи.

— О размножении? — спросил я язвительно.

Лорена удивленно посмотрела на меня и рассмеялась.

— Нет. О жизни племен в Африке.

Вивиан поднялся и подошел к книжному шкафу.

— Простите вашего спутника, мисс Мэдисон, это моя вина. Мы говорили о личном.

— Ничего, все в порядке. — Она смотрела на то, как Вивиан достает бланк из картотеки и изучает его. — Через несколько дней нам всем нужно будет отправиться в гости к Изольде, доктор.

Я повернулся к ней.

— Всем вместе? А ты уверена, что она будет рада нас видеть?

— Не уверена. Но, тем не менее, нам нужно решить нашу проблему. Со мной пойдет мой приятель, его зовут Доминик. Я вас познакомлю чуть позже.

— Это плохая идея, Лорена, — сказал я.

— Я знаю. Но лучшей идеи у меня нет.

Вивиан открыл дверцу шкафа и достал оттуда журналы.

— Прошу вас, мисс Мэдисон. Не хватает только одного номера — мартовского. Я дал его Адаму, ему нужна была какая-то информация об экспедициях для новой рукописи. Я спрошу, закончил ли он делать выписки, и принесу его вам.

— Большое спасибо. — Лорена взяла журналы. — Я верну их через пару дней.

— Хочется верить, что из гостей мы вернемся живыми, и я смогу положить их на место.

Лорена посмотрела на него с упреком.

— Ну что вы, доктор. Все будет хорошо. На этот раз я не буду повторять прошлых ошибок.

— Я полагаюсь на вас целиком и полностью, мисс Мэдисон. — Вивиан посмотрел на меня. — Ну, Саймон? Может, ты не откажешься от кофе?

Глава двадцать четвертая

Изольда

2010 год

Треверберг

Вечер выдался холодным, что для ранней осени было нехарактерно — обычно в такое время года горожане расхаживали по улицам в летней одежде. Погода сыграла со мной злую шутку: утреннее солнце усыпило мою бдительность, и я решила провести незапланированный выходной с пользой для себя. День для походов по магазинам выдался замечательный. Я купила несколько горшков с домашними растениями (включая комнатную пальму, о которой давно мечтала), пару картин и огромное количество новой посуды. И только тогда, когда вышла из магазина, поняла, что зря не захватила плащ: под вечер на улице похолодало, машину я не взяла, и мне пришлось минут двадцать дожидаться заказанного такси под пронизывающим ветром.

Когда картины были развешаны на стенах, новая посуда заняла место в кухонных шкафах, цветочные горшки разместились за окнами, а комнатная пальма поселилась в одном из углов гостиной, я поужинала и, открыв ноутбук, забралась под одеяло. На тумбочке возле кровати стояла чашка с чаем, впереди ждали выходные, которые я решила провести в одиночестве, и меня ничего не беспокоило. Кроме, разве что, звонка от Вивиана и известия об исчезновении этой девочки. Как ее там? Долорес. Угораздило же Билла и Саймона заявиться в клуб в тот вечер. А Саймона угораздило проводить девочку и посадить ее на такси.

На месте Вивиана я бы поступила точно так же: во-первых, разозлилась, во-вторых, испугалась, и, конечно, в первую очередь подумала бы, что виноваты Саймон и Билл. И, соответственно, я. Но я была уверена, что никто из нас с этим не связан. Впрочем, зачем думать о плохом? Может, она просто решила поехать куда-нибудь и погулять. Сейчас ей было двадцать четыре, а я в свои двадцать четыре любила творить глупости. Долорес часто появлялась в наших клубах — она приезжала на «лексусе», который Эрик подарил ей на двадцать первый день рождения. Дух вседозволенности до сих пор всецело владел ей, а фамилия Фонтейн открывала доступ в самые закрытые заведения. В мире Эрика женщины не принимали участия в делах, и поэтому он был озабочен только одной вещью: поудачнее выдать свою сестру замуж и обзавестись наследником.

От написания электронного письма меня отвлек звонок в дверь. Со дня на день я ждала посылку с редкими книгами и подумала, что мне наконец-то ее привезли. Но вместо почтальона на пороге стоял Билл.

— Привет, — сказал он и, не дав мне спросить у него «что ты тут делаешь», вручил мне букет цветов, который держал в руках. — Это тебе.

Я взяла цветы и оглядела их.

— Спасибо, Уильям. Что-то случилось на работе?

— Нет. Если бы что-то случилось, я бы позвонил.

— Если все в порядке, то зачем ты пришел?

Билл замялся на секунду.

— Я хотел поговорить, — ответил он.

— Проходи. Ты голоден?

— Нет, я поужинал. — Он задумчиво потеребил мочку уха. — Я хотел попросить у тебя прощения. Просто я подумал — мало ли кто посылает тебе цветы, и мало что пишут в записках? Это твое личное дело, и мне не надо было читать.

Я закивала.

— В этом ты прав. И подслушивать чужие телефонные разговоры тоже не стоит. Уверена, подслушай я часть твоих — узнала бы много интересного.

— И еще я подумал — неужели мы с тобой должны ссориться из-за ерунды? Если бы мы встречались две недели, то это одно. Но ведь мы вместе уже…

— Сколько, Уильям? — поторопила его я. Не то чтобы меня на самом деле интересовало, помнит ли Билл, когда мы начали встречаться, но сейчас меня разбирало любопытство.

— Не помню, но вчера было ровно три года с того момента, как мы сняли одну квартиру на двоих, так что у меня есть подарок. Наверное, будет лучше, если ты наденешь его сама. Чтобы тебе не показалось, что я на что-то… намекаю.

Я оглядела подаренное Биллом кольцо и примерила его. Для среднего пальца — именно там я обычно носила кольца — оно было великовато, а на безымянный пришлось как раз впору.

— Даже не знаю, что сказать, Уильям. И не знаю, за что мне должно быть стыдно — за то, что ты не помнишь, когда мы начали встречаться, или за то, что я не помню, когда мы начали жить вместе.

— Не думаю, что кому-то из нас должно быть стыдно. Я ведь люблю тебя, Изольда. — Он знал, что я ненавижу слово «ведь» в этом предложении, но повторял его раз за разом. — А в последнее время мы только и делаем, что выясняем отношения. Мы не маленькие дети, чтобы тратить время на ерунду, верно? И… какая, в конце концов, разница, кто там с кем спал. Мы живем в одной квартире и почти каждый день засыпаем и просыпаемся в одной постели.

— Жили, — уточнила я.

— Все будет иначе, вот увидишь, — сказал мне Билл.

Где-то я это уже слышала…

После ухода Билла я минут пятнадцать сидела за кухонным столом и курила, глядя в окно. И размышляла о том, стоило ли мне делать то, что я сделала. Конечно, ссориться мне не хотелось — в какой-то момент наши отношения вышли бы из этого кризиса, и рано или поздно он трансформировался бы обратно в Уильяма Барта, моего юриста и компаньона. Да и, если так подумать, сколько таких мальчиков было до Билла, и чем он отличается от них? Я забывала про этих мальчиков через пару дней и не особо озадачивалась мыслями о том, что они тяжело переживают наше расставание.

Я посмотрела на принесенный Биллом букет — пять минут назад я обыскала все шкафы и нашла для него подходящую вазу. Тот момент, когда Билл дарил мне цветы в последний раз, стерся у меня из памяти. Думаю, это было больше года назад. Кроме того, он не особо умел выбирать цветы и даже при помощи продавцов в магазине умудрялся вручить мне веник, противоречивший моему эстетическому вкусу. Теперь же букет был великолепен. Я получала такие разве что от клиентов-шейхов из Саудовской Аравии. О том, сколько Билл заплатил за него, страшно было думать. И не менее страшно было думать о том, сколько он заплатил за подаренное мне кольцо (он ни разу не дарил мне колец, но, как ни странно, угадал размер моего пальца). А о том, что Билл способен бороться не только за деньги, но и за женщин, думать было не страшно, а странно.

Если раньше подобные жесты с его стороны вызывали во мне жалость и сострадание, то этот жест был воспринят мной как попытка вернуть себе то, что кто-то отобрал. Причем довольно дерзкую попытку, и она заслуживала уважения. Я не могла понять, что так повлияло на него и заставило измениться за какие-то несколько дней. Цветы и кольцо — еще куда ни шло, но в постели это был абсолютно другой Билл. Он по-другому смотрел на меня, по-другому прикасался ко мне и говорил со мной о других вещах. Говорил! С каких это пор Билл начал разговаривать в постели? И не просто разговаривать, а откровенно описывать те вещи, при одной мысли о которых он еще несколько дней назад умер бы от стыда?

Я не понимала, что происходит, но уже несколько раз ловила себя на следующей мысли: может, в тот раз я погорячилась, и мне не нужно было разговаривать с ним так резко? Вероятно, я должна дать ему шанс. В конце-то концов, с меня не убудет. Я не воспылаю к нему страстью — и никогда не пылала, так как он относился к тому типу мужчин, к которым воспылать страстью невозможно — но я была к нему неравнодушна. Иначе бы мы не жили в одной квартире.

Звонок в дверь заставил меня подняться и бросить взгляд на часы. Я боялась и предположить, кого принес черт в начале второго ночи, решила, что это Билл вернулся что-нибудь забрать (он регулярно забывал вещи, и каждый раз злился по этому поводу), но поздним гостем оказался вовсе не он.

— Вивиан, какого дьявола ты тут делаешь?

Он скрестил руки на груди и посмотрел на меня.

— Не знаю, но почему-то я был уверен, что ты будешь рада меня видеть. Помнится, когда ты пришла ко мне посреди ночи и разбудила, я был рад.

— Если бы ты пришел на четверть часа раньше, то встретился бы с Биллом, и тот закатил бы такой скандал…

— Избавь меня от рассказов об этом невротике. Я могу войти?

Я посторонилась и пропустила его в квартиру. Вивиан осмотрелся и одобрительно кивнул.

— Очень мило.

— Я могу узнать, почему ты решил сделать мне такой… приятный сюрприз?

— Не думал, что для сюрпризов нужна причина. На самом деле, я хотел посмотреть тебе в глаза и задать тот вопрос, который уже задавал.

Я закрыла дверь и подошла к нему для того, чтобы взять плащ.

— Между исчезновением Долорес и мной нет никакой связи. Мне бы и в голову не пришло что-то подобное. Ни один человек в здравом уме не станет связываться с Эриком Фонтейном. — Я вздохнула. — Как ты вообще мог подумать, что это я или кто-то из нас?

— Когда ты знаешь, что тебе могут отрезать ухо или руку, то смотришь на мир под другим углом.

Я повесила его плащ в шкаф и прикрыла дверцу.

— Что ты будешь делать?

— Понятия не имею. А пока что я приехал к тебе в гости. Ночевать мне негде, так что, надеюсь, ты меня не выгонишь.

— Разумеется, не выгоню. Ты голоден? Я подогрею ужин.

— Нет, я не голоден. Но я провел черт знает сколько времени за рулем, и у меня болит спина. Меняю ужин на массаж.

Я рассмеялась.

— Пусть будет массаж. Только я не умею его делать. А ты?

— Умею, конечно.

Я взяла его за руку и повела в спальню.

— Вот и отлично. Ты покажешь это на мне, а потом я попробую повторить это на тебе.

— Какой коварный ход. Ладно, я согласен.

Когда мы вошли в комнату, Вивиан окинул взглядом неубранную кровать и красноречиво поднял бровь.

— Не припомню, чтобы ты оставляла кровать в таком состоянии. Ты заправляла ее даже у меня дома, хотя знала, что если что-то меня раздражает до безумия — так это идеальные складки на покрывале. Чем это вы тут занимались с Уильямом?