— Мэр, Франческа, Оливия, несколько художников и писателей. Стандартная тусовка.

— Мэр? — переспросил я.

— Конечно, — ответил Билл. — Ты ведь не думаешь, что он только и делает, что сидит в своем кабинете и дает интервью газетчикам.

— Просто я не думал, что мэр… ходит в подобные заведения.

Изольда рассмеялась и закурила, предварительно открыв окно.

— Мой дорогой Саймон, — сказала она. — У нас появляются даже полицейские, занимающие руководящие должности. Или ты думаешь, что кормимся мы исключительно с денег туристов и олигархов?

Я подумал о том, что даже мэр и начальник полиции не оправдывают те огромные суммы, которые значились в финансовых документах, но предпочел согласиться и промолчать.


В клубе было столько известных людей, что мне сначала показалось, будто это светский прием. За небольшим исключением: ни на ком не было галстуков, только костюмы по случаю праздника. Меня представили паре телеведущих, радиоведущему, какому-то важному человеку, связанному с программой новостей, а также модельеру Франческе Уинстон и писательнице Оливии Сандерс, которой принадлежало издательство «Сандерс-пресс». После этого меня познакомили с мэром, причем Изольда представила меня не как бухгалтера, а как компаньона, а Уильям согласно кивнул. Мэр пожал мне руку и пожелал удачи, а потом отправился на сцену — ему предстояло произнести речь.

Изольда взяла меня под локоть и кивнула Биллу.

— Я покажу Саймону клуб, — сказала она. — Не скучай.

Билл, как оно всегда бывало в таких случаях, гневно сверкнул глазами, но быстро совладал с собой.

— Хорошо, — ответил он, бросив на меня взгляд, от которого его конкуренты обычно примерзали к полу. — Не задерживайтесь, скоро будет угощение.

На первый взгляд небольшой, клуб оказался заведением приличных размеров. Тут было несколько комнат, каждую из которых заполняли гости.

— Здесь курительная, — говорила Изольда, кивая на помещения. — Здесь — коктейльная. Здесь так называемая мужская комната — можно поговорить о делах без присутствия дам. Здесь — женская комната, где можно поговорить о женском без присутствия джентльменов.

Мы остановились возле последней двери. В отличие от предыдущих, она была закрыта. Изольда положила руку на ручку двери и повернулась ко мне.

— А тут, Саймон, — сказала она, — наш основной секрет. Ты далеко не глуп, и, конечно же, не раз спрашивал себя: откуда берутся такие большие суммы? За этой дверью кроется ответ на твой вопрос.

Я кивнул.

— Я хочу объяснить тебе кое-что, — продолжила Изольда. — Когда ты увидишь то, что находится за этой дверью, обратной дороги не будет. Ты станешь частью нашего с Уильямом общего дела.

— Ну, если все так серьезно, — улыбнулся я, — то, наверное, мне стоит подумать?

Она пожала плечами.

— Конечно, ты можешь подумать. Подумай о том, что кто-то копит деньги на буханку хлеба, а ты живешь в дорогой квартире и носишь дорогую одежду. И делаешь ты это потому, что не боишься открывать двери.

Не дожидаясь ответа, Изольда повернула ручку двери и вошла.

Комната была на порядок меньше, чем остальные. Стены, покрытые красно-коричневым деревом, визуально уменьшали пространство, но создавали ощущение уюта. То же самое можно было сказать и о мягких коврах, а также о темно-красной — в тон стенам и коврам — мягкой мебели. Тут, в отличие от других комнат, практически не было людей: всего лишь несколько пар, мужчины и женщины, которые сидели на диванах и вели неспешные беседы.

Один из мужчин, пожилой джентльмен во фраке, попросил прощения у своей собеседницы, поднялся, подошел к Изольде и поцеловал ей руку.

— Мисс Паттерсон, — сказал он. — Я рад, что вы пришли.

— Познакомьтесь, Карл, это Саймон Хейли, — представила меня Изольда.

Карл пожал мне руку и пару раз кивнул, выражая свою признательность.

— Очень, очень приятно, мистер Хейли. — Он снова повернулся к Изольде. — Мисс Паттерсон, я принял решение. Мы можем поговорить о цене.

Изольда посмотрела на девушку, с которой до этого сидел Карл, улыбнулась ей и послала воздушный поцелуй, после чего вернулась к разговору.

— Прекрасно, Карл. Вы знаете, как мы ведем дела. Треть суммы — аванс, остальная сумма — после того, как мы доставим товар и оформим бумаги.

Изольда достала из сумочки паркер и блокнот и, написав на одном из листов сумму, показала ее Карлу. Судя по тому, что он изменился в лице, это была астрономическая сумма.

— Позвольте, мисс Паттерсон, — заговорил он — я мог поклясться, что его голос дрожал. — Это… очень приличная цена…

— Это наши расценки, Карл, и ничего более. Кроме того, разве вы за две недели не убедились в том, что мы предоставляем качественный товар? Я пошла вам навстречу и не взяла с вас ни цента за эту неделю, хотя Уильям был против, мы терпели убытки. — Изольда жестом указала на девушку. Та приветливо улыбнулась. — Женская молодость и красота бесценна, Карл. Поверьте мне, я тоже женщина. Я бы отдала в пять раз больше указанной суммы для того, чтобы хотя бы на пару дней вернуть себе молодость. Молодость прекрасна. Посмотрите на ее свежее лицо, на ее улыбку. Эта женщина будет просыпаться с вами в одной постели каждое утро. Она будет засыпать рядом с вами вечером. Она будет рядом весь день. За эти две недели вы помолодели на несколько лет, и это только начало. Молодая женщина рядом с вами вернет вам вкус жизни.

Карл переводил взгляд с Изольды на девушку. Он размышлял и сомневался. В конце концов, он сделал пару шагов к дивану, взял барсетку из хорошей кожи и достал чековую книжку.

— Полагаю, тридцать процентов — это… — Он назвал сумму.

Изольда кивнула и посмотрела на него с хорошо разыгранным восхищением.

— Вы очень быстро считаете, — уведомила его она. — Наверное, вы преуспеваете в делах, и конкуренты ваши не знают жалости?

— Точно так же, как и ваши, мисс Паттерсон. Думаю, Уильям держит их в тонусе.

После того, как чек был подписан, Карл вернул чековую книжку в барсетку.

— Вы останетесь или поедете домой? — спросила у него Изольда.

— Мы останемся. Сегодня замечательный вечер. Правда, дорогая?

Он обнял стоявшую рядом с ним девушку за талию. Ей, как я подумал, было немногим больше двадцати. Стройное, гибкое и изящное тело, тонкие черты лица, смугловатая кожа, копна темных кудрявых волос, большие карие глаза и грация кошки. Девушка обняла Карла в ответ.

— Правда, — ответила она.

— Не будем вам мешать. — Изольда кивнула на дверь. — Подышим свежим воздухом, Саймон.

Мы вышли на небольшой балкон, выходом на который заканчивался коридор. Я положил руки на перила и посмотрел на город. Изольда закурила — она стояла у меня за спиной.

— Тебе понравилась девочка? — спросила она у меня.

— Она будет ему отличной женой… если не учитывать разницу в возрасте, конечно.

Изольда усмехнулась.

— Женой? — переспросила она. — Нет, мой дорогой. Я не сваха.

Я обернулся и посмотрел на нее.

— А кто же она тогда? Проститутка?

Изольда поморщилась.

— Нет, что ты. У нас нет проституток. Я торгую не телами. Я торгую душами и счастьем.

— Так вы с Уильямом занимаетесь… работорговлей?

Она подошла ко мне и обняла за плечи.

— Ты можешь называть это так. Все вещи в мире можно обозвать так, как ты хочешь. Может, это и работорговля. Но, во-первых, это деньги. Это очень, очень, очень большие деньги. Более того — деньги, которые можно обратить в законные. Ты своими глазами видел наши финансовые документы. Во-вторых, это возможность дать девушкам второй шанс и обыграть судьбу. Карл — нефтяной магнат, он вхож в самые высокие финансовые круги мира. Его друзья — арабские шейхи и торговцы алмазами. Он даст этой девочке то, чего у нее не было до этого — счастье. Сейчас ей двадцать два. Три года назад Уильям привез ее из Турции — когда-то она была там с родителями, и ее украли турецкие работорговцы. Целый год она жила так, как не живет даже собака на улице. Потом она сбежала, жила где придется — без денег и документов. Билл нашел ее случайно, провез через границу, вписав в свой паспорт как дочь. Мы накормили ее. Заботились о ней. Дали ей образование. Дали ей то, к чему стремятся многие — красивую жизнь в достатке, такую жизнь, когда у человека есть все. А теперь она дождалась мужчину, который сделает ее счастье абсолютным.

— Счастье быть его рабыней?

— Уильям поможет ему оформить необходимые документы. Он проводил эту процедуру не раз и не два. У нее будут все гражданские права, которые есть у нас с тобой. И, если он захочет, он даже сможет сделать ее своей женой.

Я снова повернулся к городу.

— Чем же это лучше проституции?

— Тем, что девушка ждет того единственного мужчину, который выберет ее. А не удовлетворяет потребности каждого клиента.

— А если окажется, что этот единственный — вовсе не такой хороший человек, каким он кажется? Если он выбросит ее на улицу, и она снова окажется в прежней ситуации? Не перехитрит судьбу?

— Что же, Саймон. Не всегда бизнес идет гладко. Бывают и ошибки.

Я достал из кармана сигареты. Изольда обняла меня чуть крепче и легко, почти неощутимо поцеловала в шею.

— Юлия когда-то тоже была девочкой, которая ждала своего единственного. Но в итоге я решила, что она будет полезнее в качестве секретаря-референта. Так что иногда девушки принимают участие в делах. Не исключаю возможности, что кто-нибудь из них впоследствии станет нашим компаньоном.

— Мне трудно это понять, Изольда. Эти взгляды на вещи мне чужды.

Она запустила пальцы мне в волосы, потом провела руками наощупь по лбу, по щекам и коснулась подушечками пальцев моих губ.

— Знаешь, чем мы занимаемся, мой мальчик? — спросила она почти шепотом. — Мы продаем людям их же пороки. Люди готовы платить деньги за лекарства от рака, готовы отдавать их на благотворительность, покупать еду голодным детям в Африке. Но ни один человек не устоит, если ему предложат купить порок. Секс продается. Удовольствие продается. Продаются женщины и мужчины. Продается все. Но ничто не приносит таких денег, как торговля пороками. — Она снова провела пальцами по моим щекам. — Ты еще не достиг своего личного дна для того, чтобы это понять. Но когда-нибудь ты поймешь.

Глава шестая

Вивиан

2010

Мирквуд

— Есть женщины, к которым, помимо желания, чувствуешь что-то еще. К примеру, уважение, интерес, можешь даже чисто эстетически оценить их тело. А эта — какое-то заколдованное существо, сгусток темной энергии. Как только я к ней… — Я снова прикоснулся к какой-то кнопке на экране сотового телефона, и нужный список испарился. Адам по возвращении из Англии привез мне в подарок iPhone. Он с гордостью сообщил мне, что это «последняя модель», и что мне «уже давно пора сменить свое старье на что-то более современное и многофункциональное». Это нечто «более современное и многофункциональное» я осваивал уже дня три, но в исследовании нового аппарата практически не продвинулся. Теперь мне стала недоступна даже простейшая функция отсылки сообщений. — Что я, черт побери, опять сделал не так?!

Ванесса подняла голову от бумаг и посмотрела на меня.

— Одно из двух, Вивиан: либо меня доведет твой новый телефон, либо меня доведешь ты. Потому что ты в очередной раз…

— … мешаешь мне работать. Кажется, я еще два часа назад сказал, что хочу с тобой поговорить?

— Тебе нужно было приходить два часа назад.

— Но у меня был пациент!

— А потом ты сорок минут сражался с этим чертовым iPhone. Дай мне полчаса, а потом мы поговорим.

Я отложил аппарат.

— Это меня не устраивает. Мне нужно будет уйти по делам, потом я обедаю с Адамом, а после обеда у меня не будет ни одной свободной минуты до шести вечера. Давай сойдемся на десяти минутах. Ты будешь работать, а я тебе что-нибудь расскажу.

— Что, например? Как вы провели время с Изольдой? Ты мне об этом уже рассказал во всех подробностях.

— Вовсе нет, не во всех.

Ванесса подняла руку, жестом заставляя меня замолчать.

— Хватит. Мне нужно сосредоточиться.

— Кстати, что ты о ней думаешь?

Она задумчиво прикоснулась к подбородку карандашом, который держала в руке.

— Интересная особа. А еще — отлично выглядит для своего возраста. Сколько ей? Чуть за сорок, я права? — Видимо, мой ответ не требовался, потому что Ванесса тут же добавила тем самым едким тоном, которым могут говорить только женщины и исключительно о женщинах: — Правда, на ее месте я бы воспользовалась услугами пластического хирурга и убрала пару морщин на шее — вот тут, справа, это не очень хорошо смотрится. И, на мой взгляд, у нее многовато жира на боках. Конечно, одежда позволяет это скрывать, но ведь женщина не всегда в одежде…