— Не могу я тебя отпустить, Скай, — мягко заговорил Кайл. — У тебя родится ребенок, и этот ребенок — мой.

— Выходит, тупик? — небрежно бросила Скай. — Ибо я таки собираюсь уйти. Могла бы и раньше, но ты просил дождаться тебя и поговорить. Вот мы и разговариваем. А потом я уезжаю.

Удивительное дело: они подошли к самой, наверное, критической точке своих отношений, а Кайл, наблюдая за ее решительными и в то же время исполненными изящества движениями, только о том и думает, как сильно хочет эту женщину. Беременность даже делает ее еще более желанной. Вся утонченность по-прежнему при ней, хотя груди немного отяжелели. Крутые, как и прежде, бедра, а выпирающий живот, в котором шевелится новая жизнь — продолжение его жизни, — ничуть не нарушает гармоний форм, изначально присущей ей. Кайлу хотелось заговорить, что-то сказать, но вместо этого он, словно повинуясь неведомой силе, остановил Скай, тяжело положил руки ей на плечи и склонился над ней. На мгновение она откликнулась, но тут же оттолкнула его:

— Нет. — Он не отпускал ее. — Это ничего не изменит, Кайл.

— Я хочу тебя, — хрипло проговорил он, не спуская со Скай пронизывающего взгляда. — Сейчас.

— Нет, Кайл…

— Ты сказала, мы в тупике, — сказал он, заставляя ее смотреть ему прямо в глаза. — Самое время, стало быть, заключить сделку. Я сожалею о происшедшем. Очень сожалею. Но тут ничего не изменишь. Однако если ты согласишься остаться, я использую свой последний козырь. На сей раз никакого блефа.

Слова вылетели, и Кайл самому себе не поверил: что это он сказал? «Бедный Крис, — опустошенно подумал он. — Но меня загнали в угол, а перед этим, не рожденным еще ребенком я ответствен не меньше, чем перед тобой. Не хотелось, чтобы все так вышло, но меня прижали к стенке. И Скай, — мелькнуло у него в голове, — тоже ни в чем нельзя винить. Ей и так досталось»

Но тут ему пришло в голову, что ведь это именно она загнала его в угол, и ненависть к этой женщине мгновенно опалила его, но любовь все равно оставалась сильнее.

Скай смотрела на него широко раскрытыми глазами, изо всех сил стараясь не разрыдаться. О Боже, неужели Кайл не понимает, что никуда ей не хочется уходить? Что она не желала загонять его в угол, однако же скорее на край света убежит со своим ребенком, чем согласится оставаться дублершей Лайзы — законной жены Кайла. Так по крайней мере хоть достоинство сохранит, пусть даже ценой утраты его любви. Скай заставила себя заговорить твердо и решительно.

— А откуда мне знать, что так и будет?

— Я говорю правду.

Скай почувствовала слабость. «Ну почему мы не можем поговорить по-настоящему? — думала она, заглядывая в его бездонные глаза, становившиеся все темнее и все печальнее. — Я понимаю, что вынуждаю тебя к этому, Кайл, но у меня нет другого выхода. Не могу я так жить. А ты не желаешь ничего объяснять. Так как же мне верить тебе?»

Так трудно сейчас вспоминать дни, проведенные на острове, когда они смеялись, резвились в воде, словно дети.

Да, трудно, особенно когда чувствуешь, что между ними буквально вырастает стена.

Любовь, ненависть, тоска, злость… а тела пылают огнем желания, тела готовы сплестись в жарких объятиях.

Никогда ей не забыть его прикосновений. А уж сейчас тем более, сейчас, когда она чувствует, что от одного его присутствия закипает кровь в жилах. Как сладостно растворяться в его объятиях, властвовать над этим сильным мужчиной, ничуть не склонным отдавать себя.

Скай почувствовала, как слабость разливается по всему телу. Она приготовилась отступить, сдаться. Но не могла себе этого позволить. Часть пути она прошла, и теперь, что бы он там ни думал, надо завершать дело. Сейчас. «Сделка, говоришь? Пусть будет сделка».

— Ну что ж, — с наигранной твердостью начала Скай, и тут же голос у нее пресекся, она задохнулась и лишь благодаря огромному усилию воли взяла себя в руки. — Действуй, если у тебя что-то припасено против Лайзы На таких условиях я остаюсь.

Скай почувствовала, как отвердели вдруг ладони у нее на плечах. И взгляд Кайла сделался угрюмым и напряженным. Он, собственно, не на нее смотрел, а куда-то вдаль.

Итак, она ставит ультиматум. Она, по сути, требует его запродать душу. А он сейчас в таком положении, что не в силах ничего возразить.

Скай, разумеется, и понятия не имела, о чем он думает, стоя перед ней уже, казалось, целую вечность и не сводя холодного, как лезвие ножа, взгляда. Он дал обещание, но сейчас как будто готов взять его назад…

Или все же нет? Дорогу загораживает, но вид у него оскорбленный. О чем же таком она его попросила? Смотрит так, будто потребовала не меньше, чем чью-то голову на блюде.

Ей и не догадаться, что не меньше, а больше. Что сердце и душа его разрывались между ней и сыном и что в груди у него разгоралось неудержимое пламя.

«Прости меня, Крис, — взмолился про себя Кайл. — Что мне делать? Как объяснить? Сначала к тебе прийти и попытаться все растолковать? Или очертя голову вперед? Неужели ты будешь презирать Скай и ее ребенка оттого, что он станет моим законным наследником? Я буду любить его, Крис, уже люблю, но не больше и не меньше, чем тебя…

Что же за обещание я дал? О Боже, неужели сын никогда не простит меня? Неужели я лишился права на его любовь из-за этой женщины, которая буквально отравила мне кровь? Люблю я ее, эту бессердечную сучку. И да простит меня Бог, но она нужна мне, вот прямо сейчас, в эту минуту. Она — как лихорадка. Совсем собой не владею, душу дьяволу готов заложить…»

В глазах у Кайла разгорался опасный огонь.

Он прижался к ней губами, грубо, властно. Она прильнула к нему, потом попыталась отстраниться, но это было выше ее сил. И в глазах женщины тоже появился лихорадочный блеск, и по всему телу побежал огонь, и пальцы впились в его волосы, и грудь ощутила потаенную, но готовую прорваться наружу силу, затаившуюся в его груди и бедрах. Сладкое желание охватило ее целиком, до кончиков пальцев, губы тянулись к его губам. Скай совершенно потеряла голову.

Кайл вскинул ее на руки и шагнув к кровати, буквально сорвал с нее одежду. Затем сам сбросил рубашку, выдирая с мясом пуговицы. И упал на нее.

— Похоже, тебе не терпится стать миссис Джаггер, — прохрипел он.

«Ну да, конечно, — простонала просебя Скай, — потому что я тебя люблю».

Но вслух ничего не сказала, даже подумать не успела. Чувствуя, что он овладевает ею, Скай так и захлебнулась от счастья. Затем — яркая вспышка, взрыв, и, увлекаемая набегающими волнами, Скай стремительно поплыла в сторону тех заоблачных высот, где правят бал упоение и безумный восторг.


Скай поднялась первой. Кайл попытался удержать ее, но она выскользнула из его рук и поспешно прошла в ванную, заперев за собой дверь. Теперь уже Скай здесь пообвыклась и, не обращая внимания на окружающую роскошь, сразу встала под душ. Под мощными струями воды она немного опомнилась и привела в порядок мысли.

Но даже эти струи не могли скрыть краски, выступившей на щеках. Он считает, что все, что ей нужно, — это его имя, формальное положение. А любовь, настоящая любовь, которую она к нему испытывает, — это так, предмет сделки.

Но что ей делать? Он сам закрыл перед ней все двери. Внутрь не допускает, мыслей своих не раскрывает. И хотя раньше говорил, что, если не будет другого выхода, у него есть оружие против Лайзы, сегодня все повернулось иначе. Если между ними все кончено, более того — они враги, то почему он расхаживает с ней по ресторанам?

Вот в чем вопрос, по крайней мере, на настоящий момент.

Завернувшись в большое махровое полотенце, Скай вышла из ванной преисполненная решимости добиться от Кайла ответа на все свои вопросы.

Но, подойдя к кровати, она застыла в изумлении: Кайл крепко спал.

Поначалу Скай обозлилась — настолько, что хотела вырвать у него из-под головы подушку да треснуть как следует. Как он смеет спать после всего того, что они наговорили друг другу, даже не вспоминая о последовавшей затем сцене? Скай уже потянулась к подушке, но остановилась на полпути. Он выглядит таким усталым. Морщины у глаз обозначились сильнее, чем обычно. Скай слегка прикоснулась ладонью к волосам, упавшим на его лоб, и сразу отдернула руку. Она не могла его разбудить, даже просто притронуться не могла…

Скай поспешно натянула просторные джинсы, свитер и тихо вышла из комнаты. Ей надо подумать, надо побыть одной, вдали от Кайла, от его славной и доброй матушки, не говоря уж об иных домашних. Скорым шагом она спустилась по лестнице, менее всего желая натолкнуться на Майкла, если он все еще дома, или Криса. Но, судя по всему, они ушли по делам, во всяком случае, ни на лестнице, ни в прихожей никого не видно.

Скай открыла дверь — и на пороге возник Крис Джаггер, входивший в дом.

— Привет, Скай, — улыбнулся он, но улыбка тут же потухла. Похоже, в глубинах янтарных глаз он уловил отчаяние.

— Привет, — с некоторой неловкостью откликнулась Скай. Вот уж кого она меньше всего хотела бы сейчас видеть — так именно этого молодого человека.

— Похоже, собираетесь удрать. — Крис явно пытался шутить, но шутка получилась неудачной.

— Просто захотелось прогуляться.

Крис потоптался на месте, не сводя с нее темно-карих глаз, выражение которых всегда было очень трудно разгадать.

— А может, прокатимся вместе? — предложил он наконец.

— Э-э, — забормотала Скай, — я, честно говоря, хотела бы одна…

— Ну, пожалуйста, Скай, — мягко, но настойчиво попросил Крис.

Скай поймала себя на том, что внимательно вглядывается в его приятные черты. Да, очень красивый молодой человек, и если не унаследовал внешность отца, то, бесспорно, перенял его спокойные, уверенные манеры. Он умел убеждать одним взглядом.

— Вы повздорили с отцом. — Это был не вопрос, но утверждение. — И мне действительно хочется поговорить с вами. Вмешиваться не собираюсь, но думаю, никто в мире лучше меня не объяснит вам что к чему. Так что поехали, потолкуем.

«Интересно, а что Крис в действительности обо мне думает?» — мелькнула у Скай беглая мысль. Он неизменно вежлив, мил, предупредителен. Но это когда они вместе, а вообще-то как он к ней относится? Возмущается про себя ее поведением? Или на самом деле хочет оказаться полезным? Его дьявольски привлекательная внешность вдруг заставила Скай вспомнить, что он всего на шесть лет моложе ее. Неужели Крис, подобно своей матери, считает, что Кайл просто увлечен ею? И что увлечение это рано или поздно пройдет?

Ладно, это особый разговор. А сейчас-то что ей терять?

— Хорошо, Крис, поехали.

По дороге он отделывался случайными замечаниями, то обращая внимание Скай на всякие достопримечательности города, то толкуя о мерах предосторожности против землетрясений, которые принимаются сейчас при строительстве новых зданий. Крис включил радио, полилась мягкая музыка, и по мере того как машина, сворачивая с одной улицы на другую, то взбегая вверх, то вновь спускаясь вниз, приближалась к побережью, Скай чувствовала, как постепенно спадает внутреннее напряжение.

Крис остановил машину у заброшенной пристани.

— Пошли, — сказал он, — покажу вам одно из моих самых любимых мест в городе.

Место и впрямь было чудесным. Над головами с криком летали чайки, с залива дул свежий ветерок. Крис засмотрелся вдаль. Выглядел он сейчас весьма эффектно — высокий, атлетически сложенный, темные волосы развеваются по ветру, не закрывая четко выделяющегося на фоне моря профиля. Он повернулся к остановившейся в нескольких футах позади Скай и сказал с усмешкой:

— Не стоит волноваться, я привез вас сюда вовсе не затем, чтобы сбросить в море.

Скай вспыхнула, подошла и уселась рядом с ним на валун.

— А я так и не думаю.

— Но с другой стороны, не знаете что и думать, верно?

— Пожалуй, — призналась Скай и, вздохнув, решила выложить все до конца: — Вы, должно быть, не одобряете меня, Крис? И это еще очень мягко сказано. Вы — единственный ребенок, а мать с отцом воюют из-за меня. Вы — единственный наследник настоящей империи, да и не просто наследник, вижу ведь, что не только отец с дядей, но и вы сами так много работаете…

— Скай! — Крис иронично, но в то же время с явным удивлением посмотрел на нее. — Ну с какой стати мне вас, как вы выражаетесь, не одобрять? Вовсе не из-за вас родители воюют — это продолжается уже двадцать лет. А уж о будущем родственнике нечего и говорить! Жду с нетерпением. Поверьте, — усмехнулся он, — я человек нежадный. Не говоря о том, что у отца — миллионы. Он мог бы десять детей завести и каждому оставить в наследство целое состояние. А главное — я просто люблю отца. О наследстве как-то никогда и не задумывался. Даже если бы в кармане у него звенела всего лишь пара центов, это было бы ровно вдвое больше, чем мне нужно.