Джулия Куинн - Ночь наслаждений

– По-моему, тетя слишком мало вам платит!

Энн отказывалась комментировать это замечание и просто сказала:

– Я благодарю вас за заботу. Но мне она не льстит, потому что куда большее впечатление на меня производит джентльмен, ценящий безопасность и защиту всех женщин.

Немного подумав, он кивнул, и его голова слегка дернулась. Энн с удивлением поняла, что ему не по себе. Он не привык к подобным комплиментам.

Она улыбнулась про себя. Было что-то очень трогательное в том, чтобы смутить Уинстеда. Наверное, он привык слышать, как красив и обаятелен.

Но вот что у него хорошее поведение? Скорее всего, его вообще никогда не хвалили.

– Очень больно? – спросила Энн.

– Щека? – Уинстед тряхнул головой, но тут же возразил себе: – Немного.

– Наверняка, воры выглядят хуже, чем вы, – улыбнулась она.

– Гораздо хуже. Гораздо, гораздо хуже.

– В этом смысл драки? Сделать все, чтобы противник оказался в худшем состоянии, чем вы сами?

– Знаете, это вполне возможно. Глупо, конечно, не находите? – Взгляд графа омрачился. – Именно из-за этого мне пришлось уехать из страны.

Энн мало знала о той дуэли, но…

– Из-за драки? – уточнила она. В самом деле, молодые люди могут быть так глупы…

– Ну, не совсем, – неохотно объяснил он, – но все вышло достаточно нелепо. Один мой друг назвал меня шулером, и я едва не убил его за это. – Уинстед выразительно посмотрел на собеседницу. – Почему? Почему я сделал это?

Она не ответила.

– Я ведь не пытался убить его.

Он странным механическим движением подвинулся к спинке сиденья. Немного помолчал. Энн не сводила глаз с его лица. Он не смотрел на нее, когда добавил:

– Просто захотел сказать вам это.

Энн и не сомневалась, что он не тот человек, который будет убивать просто так. Но она видела, что граф не хочет продолжать этот разговор.

– Куда мы едем? – сменила она тему.

Он ответил не сразу. Моргнул, выглянул в окно и признался:

– Понятия не имею. Велел кучеру, чтобы ехал куда глаза глядят, пока ему не назовут адрес. Подумал, что, возможно, вам потребуется время, прежде чем вернетесь в Плейнсуорт-Хаус.

Энн кивнула:

– Сегодня у меня свободный день. Меня не ожидают так уж скоро.

– У вас в городе какие-то дела? Поручения?

– Нет, я… Да! – воскликнула она. Господи боже, как она могла забыть? – Да, конечно!

Уинстед наклонил к ней голову:

– Буду счастлив проводить вас туда, куда вам понадобится.

Энн стиснула ридикюль, находя утешение в тихом хрусте бумаги.

– Ничего особенного. Просто нужно послать письмо.

– Может, мне его франкировать?[2] Пусть мне в голову не приходило занять место в палате лордов, но, полагаю, у меня есть привилегии франкирования. Отец точно пользовался своими.

– Нет, – отказалась Энн поспешно, хотя так она сэкономила бы часть своих накоплений. Ведь еще придется оплатить расходы Шарлотте. Но если ее родители увидят письмо, франкированное графом Уинстедом…

Их любопытство не будет знать границ.

– Очень любезно с вашей стороны, – сказала Энн, – но я не могу принять вашего великодушия.

– Это не мое великодушие. Благодарите Королевскую почту.

– Все же я не могу так бессовестно пользоваться вашими привилегиями франкирования. Пожалуйста, проводите меня туда, где принимают письма… – Она выглянула в окно, чтобы определить их точное местонахождение. – По-моему, такой пункт есть на Тотнем-Корт-роуд. Если не там, тогда… О, я не сообразила, что мы забрались на восток так далеко. Вместо этого нам следует ехать на Хай-Холборн. Как раз перед Кингсвэем…

Последовала пауза.

– У вас весьма обширные знания почтовых зданий Лондона, – заметил граф.

– О… ну… не совсем. – Энн мысленно лягнула себя и стала лихорадочно придумывать подходящее объяснение. – Просто я восхищаюсь почтовой системой. Она великолепна.

Уинстед смерил ее изумленным взглядом. Она так и не поняла, поверил ли он ей. На самом деле Энн сказала правду, пусть даже для того, чтобы прикрыть ложь. Она действительно находила Королевскую почту весьма интересной. Удивительно, как быстро адресат получает письмо с другого конца страны! Три дня из Лондона в Нортумберленд! Это казалось настоящим чудом!

– Мне бы следовало когда-нибудь сопроводить почтовый дилижанс, – добавила она, – только чтобы посмотреть, куда оно пойдет.

– По адресу, написанному на письме, куда же еще?

Энн сжала губы, чтобы как-то отреагировать на его укол, и сказала:

– Но как? Вот это чудо!

Он слегка улыбнулся:

– Должен сознаться, я не думал о почтовой системе в столь библейских терминах, но всегда счастлив узнать новое.

– Трудно представить, что письмо может путешествовать быстрее, чем в наши дни, – весело сказала она, – разве что мы научимся летать.

– Есть еще почтовые голуби, – напомнил Уинстед.

Она рассмеялась.

– Можете представить стаю голубей, поднимающихся в небо, чтобы доставить нам почту?

– Пугающая перспектива. Особенно для тех, кто оказался на улице в этот момент.

Энн хихикнула. Она и не помнила, когда в последний раз так веселилась.

– Тогда Хай-Холборн, – решил он, – поскольку я никогда не позволю вам доверить послание лондонским голубям.

Он подался вперед, чтобы сказать кучеру, куда ехать, и снова сел прямее.

– Чем еще я мог бы помочь вам, мисс Уинтер? Я полностью в вашем распоряжении.

– Нет, спасибо. Разве только если сможете вернуть меня в Плейнсуорт-Хаус.

– Так рано? Но у вас сегодня выходной!

– Вечером нужно многое сделать, – пояснила Энн. – Мы едем в… о конечно, вы знаете. Завтра мы едем в Беркшир, в…

– Уиппл-Хилл, – перебил граф.

– Да. Насколько я понимаю, по вашему предложению.

– Но это казалось разумнее, чем ехать до самого Дорсета!

– Но вы… – Она осеклась. – Не важно.

– Спрашиваете, собирался ли я с самого начала ехать с вами? – Он выждал минуту и покачал головой: – Не собирался.

Энн увлажнила губы кончиком языка, по-прежнему отказываясь взглянуть на графа. Это было бы слишком опасно. Не стоит желать недосягаемого. Она не может! Однажды она уже пыталась и с тех пор платит за это.

А лорд Уинстед, возможно, был самой недосягаемой мечтой! Если она позволит себе хотеть его, это ее уничтожит.

Но-о! – как она хотела хотеть его!

– Мисс Уинтер? – Его голос донесся до нее, как теплый ветерок.

– И…

Энн откашлялась, пытаясь обрести голос, тот, который был бы похож на ее собственный. Обычный.

– Вы так добры! Изменить распорядок дня ради тети…

– Я сделал это не ради тети, – тихо ответил он. – Но хочу, чтобы вы это знали.

– Почему? – не выдержала Энн. Объяснять вопрос не придется: он поймет, что она хотела сказать.

Не почему он сделал это? Почему ради нее?

Но Уинстед не ответил. По крайней мере не сразу. А потом, когда Энн уже решилась посмотреть ему в лицо, граф вздохнул:

– Не знаю.

Их глаза встретились. Его ответ был таким откровенным и неожиданным, что Энн не могла не посмотреть на него. Повернулась к графу лицом и попала в тиски самого странного, самого сильного желания просто протянуть руку и коснуться его. Каким-то образом ощутить его близость.

Но она не сделала этого. Не смогла. И знала это, пусть ему такое и в голову не приходило.

На следующий вечер Энн вышла из дорожного экипажа Плейнсуортов и подняла глаза, впервые обозревая Уиппл-Хилл. Дом показался ей прекрасным, величественным и надежным. Он стоял среди зеленых холмов, спускавшихся к большому, обсаженному деревьями озеру. Было в нем что-то очень уютное, что показалось Энн интересным, поскольку она смотрела на фамильное поместье графов Уинстедов. Не то чтобы она бывала во многих домах аристократов, но те, что видела до сих пор, были ужасно претенциозными и надменными.

Солнце уже село, но горизонт еще был окрашен оранжевым светом заката, придавая толику тепла быстро приближавшейся ночи.

Энн спешила найти свою комнату и, возможно, съесть горячего супа на ужин, но прошлой ночью, перед самым отъездом, нянюшка Фландерз слегла с болью в желудке. Поскольку она осталась в Лондоне, на плечи Энн легла двойная обязанность няни и гувернантки, а это означало, что прежде всего придется устроить девочек. Леди Плейнсуорт пообещала ей дополнительный выходной, пока они будут в деревне, но не сказала, когда именно, и Энн боялась, что хозяйка, скорее всего, забудет о своем обещании.

– Пойдемте, девочки, – пригласила она деловито. Харриет побежала к одному из экипажей, где сидели Сара и леди Плейнсуорт, а Элизабет помчалась к другому, хотя Энн даже предположить боялась, о чем та может говорить с горничными.

– Я здесь, – задорно объявила Френсис.

– Прекрасно! Золотая звезда вам!

– Плохо, что у вас нет настоящих золотых звезд! Тогда мне можно было бы не экономить карманные деньги каждую неделю.

– Будь у меня настоящие золотые звезды, я не была бы вашей гувернанткой! – не выдержала Энн.

– Туше, – восхитилась Френсис.

Энн подмигнула ей. До чего же прекрасно Энн было сознавать, что ей удалось заслужить уважение десятилетней девочки.

– Где ваши сестры? – пробормотала она, прежде чем воскликнуть: – Харриет! Элизабет!

Харриет немедленно примчалась обратно:

– Мама разрешила сидеть за одним столом со взрослыми, пока мы здесь!

– О, Элизабет это не понравится, – предрекла Френсис.

– Не понравится? Что именно? – спросила появившаяся Элизабет. – И вы не поверите тому, что сейчас сказала мне Пегги.

Пегги – горничная Сары. Энн она нравилась, хотя и была ужасной сплетницей.

– Что она сказала? – заинтересовалась Френсис. – А Харриет будет обедать со взрослыми, пока мы здесь.

Элизабет ахнула в праведном негодовании.

– Это просто несправедливо! И Пегги сказала, что Сара сказала, что Дэниел сказал, что мисс Уинтер тоже будет обедать вместе с семьей.

– Этого не будет, – решительно ответила Энн. Подобные явления могут считаться из ряда вон выходящими: гувернантка обедала с семьей, только когда за столом бывало тринадцать человек или не хватало пары для джентльмена. Кроме того, у нее есть обязанности! – Я буду есть с вами, – заверила она Френсис.

Какое неожиданное счастье, что нянюшка Фландерз заболела! Непонятно, о чем думает лорд Уинстед, требуя, чтобы она обедала за одним столом с хозяевами! Это наверняка поставит ее в неловкое положение! Хозяин поместья желает обедать с гувернанткой?! Осталось только объявить, что он хочет ее видеть в своей постели!

И Энн чувствовала, что он этого действительно хочет. Не впервые ей приходилось отбиваться от нежелательных знаков внимания своих нанимателей.

Но вот желание поддаться появилось впервые.

– Добрый вечер!

Лорд Уинстед вышел на крыльцо приветствовать их.

– Дэниел! – взвизгнула Френсис и, повернувшись на сто восемьдесят градусов, обдав пылью сестер, ринулась к нему, бросилась в объятия так неожиданно, что едва не сбила с ног.

– Френсис! – упрекнула леди Плейнсуорт. – Ты слишком взрослая, чтобы так прыгать на кузена!

– Я не возражаю, – засмеялся лорд Уинстед и взъерошил волосы Френсис, чем заслужил ее широкую улыбку.

– Если я достаточно взрослая, чтобы не прыгать на Дэниела, означает ли это, что я могу обедать вместе со взрослыми?

– Ни в коем случае, – отрезала леди Плейнсуорт.

– Но Харриет…

– На пять лет старше.

– Мы прекрасно проведем время в детской, – объявила Энн, подходя, чтобы оторвать подопечную от лорда Уинстеда. Тот повернулся к ней, и в его глазах было столько тепла, что ей стало жарко. Она видела, что он хочет сказать что-то насчет необходимости обедать вместе с семьей, поэтому быстро добавила, так чтобы слышали все: – Обычно я ужинаю у себя в комнате, но поскольку няня Фландерз больна, буду более чем счастлива занять ее место в детской. С Элизабет и Френсис.

– Опять вы спасаете нас, мисс Уинтер! – воскликнула леди Плейнсуорт. – Не знаю, что бы мы делали без вас!

– Сначала концерт, потом это, – одобрительно кивнул лорд Уинстед.

Энн глянула на него, пытаясь понять, зачем он это сказал, но граф уже смотрел на Френсис.

– Может, стоит дать концерт, пока мы здесь? – предложила Элизабет. – Прекрасное развлечение.

В сумерках трудно было разглядеть лица, но Энн показалось, что лорд Уинстед побледнел.

– Я не привезла вашу скрипку, – поспешно вмешалась она. – И скрипку Харриет тоже.

– Как насчет…

– Ваш контрабас я тоже не привезла, – ответила она Френсис, прежде чем та успела закончить вопрос.

– Да, но это Уиппл-Хилл, – возразила леди Плейнсуорт. – Ни один дом Смайт-Смитов не обходится без достаточно большого ассортимента музыкальных инструментов.

– Даже без контрабаса? – с надеждой спросила Френсис.