Сара Андерсон - Ночь пламенных воспоминаний

— Все в порядке, Флэш, — устало произнесла Брук. — Подозреваю, вы, Лоуренсы, все упрямы.

— Виновен по всем пунктам, — усмехнулся Флэш и похлопал Джеймса. — А тебе спасибо вот за него. Не помню, говорил ли я тебе это.

— Нет, не говорил. — Выражение лица Брук смягчилось, когда она смотрела на них, и Флэш надеялся, что ей нравится то, что она видит. Потому что он не собирался отказываться от этого малыша. Выйдет она за него замуж или нет, простит он ее или нет, он все равно будет присутствовать в его жизни.

Флэш поцеловал сына в макушку.

— Спи спокойно, сладкий мой, и дай поспать мамочке, ладно? — Он перевел взгляд на Брук. — Я могу для тебя еще что‑нибудь сделать?

Флэш знал, что она не попросит его остаться, однако для него это ничего не меняло. Он все равно намеревался жениться на этой женщине.

Черт, только вот хочется ли ему жениться на ней? Он мечтал о ней целый год. Думал, что мечтает о сексе, о любовных утехах. А что, если это была мечта о чем‑то большем?

Как бы то ни было, надо срочно выбираться из сложившейся ситуации. А все потенциальные чувства к Брук — если они есть — придут позже.

— До завтра? — вопросительно произнесла Брук, забирая спящего Джеймса у Флэша.

— До завтра, — ответил он еле слышным шепотом, затем наклонился и поцеловал ее в губы. — Если что, звони мне. Я буду здесь через двадцать минут.

«Надо бы перебраться в гостиницу поближе к ее дому», — сказал он себе.

Флэша так и подмывало еще раз поцеловать ее, но он преодолел искушение и направился к двери.

— Спокойной ночи, Брук.

Он был уже на пороге, когда услышал:

— Флэш!

— Что, детка?

— Нельзя допустить, чтобы это вылезло наружу. Нельзя, чтобы моя мать узнала о нас. Пока… — Даже в полумраке Флэш заметил, как она нервно сглотнула. — Пока рано.

Странно, Брук боится, что не пресса узнает о ребенке, а ее мать. Это встревожило Флэша. Он пожалел, что рядом нет его матери. Вот она бы объяснила ему, нормально ли это для отношений матери и дочери. Может, Рене, невестка, сможет пролить свет на эту загадку? Надо будет спросить у нее после того, как Оливер отчитает ему все нотации.

— Хорошо. Дальше Пита и Хлои это не пойдет. Хотя нет, — поправился Флэш, — дальше Пита и Хлои, а еще моего старшего брата Оливера и его жены, которая является близкой подругой Хлои.

Им всем придется немного подождать, прежде чем рассказывать Милту Лоуренсу о том, что у него есть еще один внук.

— Твоего брата и его жены? А ты уверен, что они промолчат?

— Абсолютно.

Как Флэшу показалось, она облегченно выдохнула.

— Ладно. Ну, тогда спокойной ночи.

— Спокойной ночи, детка.

Флэш поспешно вышел из дома и зашагал к машине. Его занимала одна мысль: как мужчине делать предложение о браке по расчету во второй раз, если его уже отвергли в первый?

— Подумаешь над этим, Брук? — спросила Кари Стокланд, выходя вслед за Брук из конференц‑зала. — Одного фото малыша в СМИ достаточно, чтобы поднять продажи твоего альбома до небес. Да ты и сама это знаешь.

— Да, ты говорила об этом на встрече.

Кари была отличным пиарщиком, но Брук пока что не спешила согласиться с ней. То, что должно было стать коротким совещанием по поводу выступления в «Синей птице», превратилось в долгое обсуждение за длинным столом, по одну сторону которого сидела Брук, а по другую — целых семь топ‑менеджеров, продюсеров и директоров в костюмах. И все они рассказывали ей, что ей делать с ее личной жизнью. А ведь они пока еще не знают о Флэше.

Брук сожалела, что не взяла с собой на встречу Алекс. Но предполагалось, что встреча будет короткой, и она предложила своей лучшей подруге взять отгул, так как не желала обсуждать с ней Флэша. А вот свою мать, которая, по сути, была ее менеджером, она не пригласила потому, что той пришлось дома сидеть с Бином. Правда, от матери особой помощи не было бы. Она согласилась бы на все, что предлагала звукозаписывающая компания.

— Да и время сейчас самое подходящее, — продолжала Кари. — Представляешь, какая поднимется шумиха!

Брук понимала, что ей предстоит сражаться против всех. Она ускорила шаг — поскорее бы добраться до машины. Она встретится с Флэшем, и там ей придется вести совсем иную битву. Только вот воевать ей не хотелось.

Однако Кари, как выяснилось, сдаваться не собиралась. Она догнала Брук.

— Нам даже не придется называть имя отца. Мы можем сказать, что все было in vitro! Через банк спермы.

— Нет. — Брук почти бежала. — Когда я буду готова представить его публике, я дам тебе знать. — Она взялась за ручку дверцы.

— До выхода альбома?! — крикнула ей вслед Кари.

Брук намеренно не ответила на вопрос. У нее разболелась голова. Она села в машину и выждала некоторое время, чтобы убедиться, что Кари не плюхнется на заднее сиденье. Она собралась с мыслями, и ее размышления обрели форму мелодии. По ночам, когда она дремала в кресле с Бином, песни в ее голове вырастали из чего‑то мрачного, чего‑то примитивного. «Прошу, не говори приятные слова» все еще звучала. Однако сейчас на границе ее подсознания маячила совершенно другая песня. В ней были терзания. В ней была безвыходность, когда нет правильных ответов. Брук открыла в телефоне блокнот и надиктовала слова.

Черт, чем бы ни закончилась эта история, все, что вчера сказала Хлоя Лоуренс, верно. По закону Флэш — персона нон грата в том, что касается Бина. Его нет в свидетельстве о рождении, и, пока не будет анализов ДНК, он не сможет доказать, что является отцом малыша.

Что бы Хлоя или Кари ни говорили, истина в том, что в течение нескольких недель ей придется терпеть жестокие нападки СМИ. А все потому, что у нее хватило выдержки так долго утаивать свою беременность и рождение ребенка. А вот если она выйдет за Флэша — причем быстро, — ей не придется в одиночестве отбиваться от прессы. И не придется скрывать тот факт, что она переспала с ним.

Может, самое правильное сейчас — это выйти замуж за Флэша?

В ее мозгу тут же возникла фраза: «Но разве могла бы я сказать „нет“». После тяжелого совещания Брук хотелось выпить, и она мгновенно надиктовала: «Я б глотнула чего‑нибудь покрепче», позволяя словам течь вольным потоком.

«У меня нет права на ошибку, к которой виски меня подтолкнет».

Гм, над этим надо поработать.

Матери она сказала, что у нее в кофейне назначена встреча с Кайлом Морганом для обсуждения песни, а так как она на самом деле что‑то сочиняла, это не являлось абсолютной ложью.

Брук сообразила, что надо делать. Надо попросить Флэша встретиться в кофейне.

«Ты где?» — быстро набрала она на телефоне.

«В гостинице. Где ты хочешь встретиться?» — пришел мгновенный ответ. Стало ясно, что он ждал от нее весточки. Брук немного успокоилась.

Сейчас главное — выбрать бар, или ресторан, или кофейню. Такое заведение, где много народу, чтобы они смогли спокойно и взвешенно вести дискуссию.

«Ты в каком номере?» — написала она.

Флэш ответил сразу:

«623. Хочешь встретиться у меня?»

Брук понимала, что это станет ошибкой, но почему‑то, когда дело касалось Флэша, она продолжала и продолжала их совершать.

«Замуж я за тебя все равно не выхожу, — набила она, в сердцах нажимая кнопки. — Так, к сведению».

«Принял», — ответил Флэш.

«Еду к тебе», — написала Брук и включила двигатель.

Когда она выезжала с парковки, пришло сообщение:

«Хвала Господу».

Брук постучала, на семьдесят три процента уверенная, что совершает ошибку. Но прежде чем она успела отступить, дверь распахнулась и в проеме появился Флэш в футболке «Все звезды», которая подчеркивала красоту его сильных рук. На нем не было ни обуви, ни носков. Он устремил на Брук тот самый взгляд, которому она никогда не могла противостоять.

— Привет, проходи.

Брук сразу вспомнила, как провела ночь с этим мужчиной, правда, в другой гостинице. Как Флэш привалил ее к двери, зашептал: «Рассказывай, что ты хочешь», — и прижался к ней своим набухшим членом.

Брук поспешно прогнала воспоминание. А ведь правда, это было безумной идеей — встретиться в его номере! Она с ним наедине всего тридцать секунд и уже думает о сексе.

Флэш закрыл дверь и усмехнулся.

— Ты точно хочешь провести встречу здесь?

— Нет, — ответила Брук, помня о том, что когда‑то пообещала Флэшу быть честной. Она глубоко вздохнула. — Думаю, мне не следует оставаться с тобой наедине.

— Если так, — медленно произнес Флэш, — то что мы здесь делаем?

— Если бы мы встретились на людях, был бы велик риск, что нас заметят. — Это был веский довод.

Флэш прищурился.

— То есть ты решила держать все это, — он жестом указал на них обоих, — в тайне?

— Нет. Я в том смысле, что не хочу, чтобы на нас давило общественное мнение.

Брук только сейчас сообразила, что номер угловой. Он был больше — и уютнее, — чем те номера, в которых они с матерью жили до ее совершеннолетия. Во время гастролей она, естественно, не могла позволить себе такую роскошь, особенно после того, как дядя растратил все ее деньги.

Номер действительно был великолепным. Из огромных окон открывался вид на Музыкальный ряд и на реку Камберленд. Обстановка гостиной включала диван, кресла и подобранные со вкусом лампы — не светильники в промышленном стиле, а настоящие настольные лампы с изящными абажурами; пол устилал персидский ковер. Рабочую зону ограничивала мини‑кухня. Слева от обеденного стола на восьмерых была большая, полноценная кухня; две двери, как предположила Брук, вели в ванную и спальню. С кроватью. Вероятно, тоже уютной.

Она повернулась спиной к этим дверям и подошла к окну, выходившему на Музыкальный ряд. Краем глаза у одного из стульев, стоявших у стены, она заметила вещевой мешок, на который были брошены защитный жилет и веревки — наверняка лассо. Оглядевшись, она увидела, что на спинке стула у обеденного стола висят кожаные ковбойские штаны, а на гранитный прилавок кухни брошена черная шляпа. Вокруг кофейника в мини‑кухне стояли немытые чашки, рядом валялись пластиковые пакеты из магазина.

Что ж, значит, Флэш не аккуратист, подумала Брук. Почему‑то это сделало его в ее глазах более… реальным. Во всяком случае, более нормальным. Она поняла, что он не идеал, который она сама себе нафантазировала, и не отморозок, каким его изображали СМИ. Что он обычный человек из плоти и крови.

Причем достаточно обеспеченный, если он смог позволить себе такой номер в гостинице. Вообще, наездники родео не славятся своей склонностью к удобствам и комфорту. Половина из них летом вообще живет в своих машинах или спит на полу, потому что хорошие деньги на родео получают только победители. Хотя Хлоя что‑то говорила о том, что Лоуренсы — миллиардеры? Кажется, был какой‑то намек, когда она упомянула о лучших адвокатах…

Насколько богат Флэш?

— У меня есть чай. — Голос Флэша выдернул Брук из размышлений. — Я не знал, какой ты любишь, поэтому принес разные пакетики. Горничная дала мне электрический чайник, так что тебе не придется пить чай с привкусом кофе.

Надо же, какой заботливый. Если Флэш и дальше будет таким обаятельным и заботливым, ей конец.

— А зеленый есть?

— Жасминовый или персиковый? — Брук услышала, как прошуршали пакетики. — О, есть еще и зеленый без добавок.

— Жасминовый, пожалуйста.

Брук была вынуждена постоянно напоминать себе, зачем она здесь. Вовсе не потому, что она скучала по Флэшу, или что он скучал по ней, или что им хорошо было в постели, или что им в постели будет еще лучше. Она здесь потому, что Бину целых четыре месяца, а с отцом он провел жалкие двадцать минут. Она здесь для того, чтобы Флэш сдержал свое слово и перестроил свою жизнь. Чтобы убедиться, что с Флэшем ее сыну ничего не будет угрожать. И что ей с Флэшем будет безопасно.

Брук хотела быть уверенной в том, что он не оставит ее без своей помощи в воспитании сына, когда жаркая страсть, бросающая их в объятия друг друга, остынет.

Ведь она остынет, не так ли?

Флэш не из тех, кто остепеняется. Он предпочитает свободные отношения и встречается только с теми женщинами, которые ему нравятся. Именно таким он был год назад.

Однако же он ждал ее у задней двери «Синей птицы». И приехал к ней домой. Он постоянно твердил, что после той ночи не смотрел ни на одну женщину. Сможет ли он быть верным ей, даже если они не поженятся? Честно ли с ее стороны требовать от него этого, если она отвечает ему «нет»?