— Знаю. — Мисс Долтри попыталась освободить руку. — Все-таки не в амбаре выросла.

Темные глаза принца смеялись, однако в глубине горел тревожный, опасный огонь, от которого внутри что-то дрогнуло и перевернулось.

— Не позволяйте мужчинам смотреть на свои ножки, — повторил Гейбриел, — потому что они так очаровательны, что непременно расскажут о многом. — Он прижал ладонь к губам — на миг, не больше.

— О чем же? — уточнила Кейт, не в силах совладать с любопытством.

Принц наклонился.

— О прелестной фигурке. По изгибу лодыжки можно судить о талии, о линии бедра, о форме спины… и о других местах тоже. — Глаза остановились на груди.

Кейт неожиданно хихикнула и поспешно зажала рот рукой.

— Комплимент показался смешным? — уточнил принц с непроницаемым выражением лица.

— Простите, — извинилась она, — наверное, дело именно в этом.

— Но почему же?

Мисс Долтри выпрямилась, и восковые вставки на груди воинственно приподнялись.

Гейбриел посмотрел озадаченно.

— Знаете ли, оказалось, что Элджи подшивает в сюртук специальную подкладку, чтобы зрительно увеличить плечи и грудь. А вы? — Она присмотрелась и поняла, что принц ничего подобного не делает. Его грудь выглядела в два раза шире, чем у лорда Димсдейла, но при этом состояла исключительно из мускулов.

— Нет.

— И в бриджи тоже что-то вставляет, чтобы бедра выглядели внушительнее, — упорно продолжала Кейт.

— В детстве племянник отличался очень тяжелой фигурой; должно быть, со временем похудел, — заметил принц. — А что это… о!

Глаза недвусмысленно замерли на груди.

Кейт улыбнулась.

— В порядке предупреждения, ваше высочество: не советовала бы считать изгиб лодыжки надежным показателем женских прелестей.

Он перевел взгляд и внезапно улыбнулся. В глазах мелькнуло столь откровенное вожделение, что Кейт почувствовала, как заливается краской.

— Не смейте так смотреть! — выпалила она. — Вы сразу становитесь похожим на старого козла.

— Но вы же практически рекомендовали обратить внимание на вашу грудь.

— То, на что вы смотрите, лишь номинально соответствует официальному названию, — честно информировала мисс Долтри.

Принц пожал плечами.

— Возможно, там что-то и подложено, но я вижу желанную, нежную, шелковистую…

Кейт не смогла скрыть улыбку.

— К вашему сведению: то обстоятельство, что я не Виктория, вовсе не означает, что меня можно откровенно соблазнять.

— Знаю, — ответил Гейбриел и выпрямился. — И не совершаю предосудительных и напрасных попыток.

— Рада, что знаете, — призналась Кейт. — В ином случае чувствовала бы себя очень неуверенно: ведь вы принц и скорее всего привыкли, что женщины сразу падают вам в объятия. А судя по сырному запаху, вполне могли принять меня за молочницу.

Гейбриел рассмеялся:

— Да, я действительно раздумывал, не украсть ли вас у Димсдейла, но случилось это в то время, когда вы еще были Викторией и щедро осыпали собак драгоценностями.

— А зачем вам понадобилась богатая наследница? — поинтересовалась Кейт. — Бервик…

— Вик, — поправил принц.

— Вик считает, что замок вполне в состоянии обеспечить себя всем необходимым.

— Да, но только в режиме строгой экономии, а такая жизнь не принесет родственникам радости. Как известно, деньги лишними никогда не бывают.

Кейт взглянула на спутника. День клонился к вечеру, и солнце освещало озеро косыми лучами. Волосы Гейбриела выбились из ленты, которой были связаны на затылке, и волнистая прядь коснулась щеки. Принц выглядел величественным, надменным и необыкновенно довольным собственными успехами.

А вот назвать его жадным было трудно.

Высокомерный? Да, наверное.

Молчание, видимо, озадачило, и он пояснил:

— Деньги способны купить свободу.

— Свободу, — повторила Кейт. — Свободу от чего? Вы же не лев…

— О, ради всего святого, молчите! Опять этот лев!

Мисс Долтри подняла бровь.

— Вообще-то я никогда не позволяю себе подобной грубости, — с юношеским раскаянием признался принц.

— Наверное, я вас очень раздражаю.

— Да-да, давайте свалим вину на вас — так надежнее. Хочется иметь столько денег, чтобы можно было оставить жену здесь, в Англии, поручить ей хозяйство, тетушек и дядюшек, льва, слониху и прочую живность, а самому уехать.

— Уехать? Обратно в Марбург?

— Нет!

— Но в таком случае куда же?

— Вам доводилось слышать печальное предание о Дидоне и Энее?

Кейт покачала головой:

— А это исторические персонажи или литературные? Должна признаться, что ужасно плохо образована. Немного говорю по-французски и прочла почти всего Шекспира, но этим познания и ограничиваются. Во всем остальном абсолютная невежда.

— Невежда, которой случайно стали известны размеры свинарника, — задумчиво добавил Гейбриел.

— Да, подобных практических сведений в моей голове немало, — согласилась Кейт. — Так что же Дидона? Должна заметить, что имя очень некрасивое.

— Она была царицей Карфагена и влюбилась в героя по имени Эней. Но ему боги приказали отправиться в дальний путь и основать Рим, что он и сделал. А она не выдержала разлуки и с горя бросилась в погребальный костер. — Гейбриел замолчал.

— Значит, сгорела из-за любви?

Он коротко кивнул.

— Чепуха! — уверенно заключила Кейт. — Выдумки! Ни одна женщина на свете не поступила бы так глупо. Как по-вашему, гондольер не упадет в обморок от ужаса, если вы застегнете мою перчатку? Боюсь, сама не справлюсь.

— Проблема не в гондольере, а в пассажирах других лодок. Лучше сядьте рядом со мной, чтобы я мог сделать это незаметно. — Он подвинулся вправо и освободил место на скамейке.

Кейт встала, быстро повернулась и села возле принца. Он оказался очень большим, так что ноги сразу плотно соприкоснулись. Снова стало жарко, а к щекам подступил предательский румянец.

Черные глаза опасно блеснули.

— Итак, — произнес спутник, — займемся перчаткой.

Кейт неохотно вытянула правую руку. Крохотные жемчужные пуговки поднимались выше локтя. Принц склонился, и неожиданно выяснилось, что волосы его совсем не такие темные, как казалось раньше, а каштановые, с более светлыми прядями — по цвету напоминают перевернутую плугом землю.

Сравнение, конечно, не очень романтичное.

— Известно ли вам, что в лодке леди никогда не садятся рядом с джентльменами? — осведомился Гейбриел, застегнув последнюю жемчужину.

— Даже рядом с принцами?

— Только в том случае, если собираются стать принцессами.

— А я не собираюсь, — поспешно заверила Гейбриела мисс Долтри и с радостью услышала в собственном голосе правдивую ноту.

— Знаю, — согласился принц. — Кейт…

— Да, ваше высочество?

— Зовите меня Гейбриел. Не желаете ли узнать о Дидоне что-нибудь еще?

— Честно говоря, не особенно. На мой взгляд, дама чрезвычайно глупая, хотя и царица.

— Дидона — литературный персонаж, — продолжил он, не обращая внимания на ответ, — но в то же время вполне может оказаться реальной исторической личностью. И вот сейчас, пока мы с вами здесь прохлаждаемся, мой бывший профессор Биггитстиф раскапывает древний город — не исключено, что это и есть тот самый Карфаген, в котором она царствовала.

Если в голосе Кейт только что прозвучала нотка правды, то сейчас, при упоминании о Карфагене, в голосе принца послышалась откровенная тоска.

— Так поезжайте скорее, — изумленно посоветовала мисс Долтри.

— Не могу. У меня же замок.

— Ну и что?

— Неужели не понимаете? Когда брат Огастас чистил свои конюшни — в метафорическом смысле, разумеется, — то выкинул из них все создания, которые счел недостойными милости Божьей.

— Включая льва и слониху? — уточнила Кейт. — Смогла бы понять, если бы речь шла о Коко: она-то точно не Божья тварь, — но слониха? И обезьянка?

— Думаю, истинная причина заключается в том, что его супруга устала от запаха. Но все остальные… были сосланы на мое попечение, и дело с концом.

— Не означает ли это, что вы женитесь на русской княжне для того, чтобы иметь возможность поддерживать население замка?

— Именно так, — просто подтвердил принц. — Во-первых, Татьяна располагает весьма внушительным приданым, а во-вторых, ее можно оставить здесь в качестве хозяйки.

Кейт торопливо поднялась и пересела на прежнее место — лицом к принцу.

— Кажется, нам пора возвращаться к берегу, — решительно заявила она. — Хочу лишь убедиться, что поняла правильно: вы намерены жениться ради того, чтобы обеспечить многочисленное семейство, тут же взвалить все заботы на плечи жены и сбежать в Карфаген, где бы ни находился этот таинственный город. Впрочем, вряд ли стоит искать его в Ланкашире, потому что ни одна англичанка никогда, даже в литературном произведении, не бросится в огонь из-за любви.

— В вашей интерпретации история звучит достаточно жестко. — Принц ничуть не обиделся. — Но ведь это всего лишь брак, не так ли? — Он помахал слуге, требуя грести к берегу. — В конце концов, супруга получит титул. А с моим несомненным даром устанавливать истинную ценность всего на свете могу авторитетно заявить, что титул принцессы невероятно весом. Даже несмотря на то что лично вас нисколько не интересует.

— Поверить не могу, что вы допустили мысль о возможности увести Викторию из-под носа жениха, — покачала головой Кейт. — Видите ли, она серьезно влюблена в Алджернона, а он — ваш племянник.

— Понимаю. Но испытывать к этому джентльмену чувство преданности достаточно сложно, — огорченно согласился принц. — Хотя теперь, после встречи с вами, наверное, придется научиться.

— Я ему не родственница.

— Ошибаетесь. Если мои предположения о вашем происхождении справедливы, то доводитесь ему свояченицей. Ну или скоро ей станете.

— Значит, вы готовы одобрить брак? — уточнила мисс Долтри, решив оставить без внимания вопрос о происхождении. — Элджи будет счастлив. Если не возражаете, то мы уедем сегодня же. Визит и так требовал немалых усилий, а теперь еще все дамы обратили пристальное внимание на мою непрезентабельную фигуру…

— Нет.

Кейт решила, что не расслышала. Они уже вернулись к берегу, и как раз в эту секунду лодка стукнулась о мраморный парапет.

— Вы сказали «нет»?

— Вам непременно нужно остаться на бал. — Его высочество упрямо сложил руки на груди.

— Что за нелепость! Кто-нибудь наверняка догадается, что я не Виктория, а вы уже и так знаете правду. Какой же смысл задерживаться и понапрасну рисковать?

— Останетесь, потому что я хочу, чтобы вы остались.

— Можете говорить все, что душе угодно, — обиделась мисс Долтри, — но…

Гейбриел прыгнул на берег и подал спутнице руку. Она вышла из лодки, сгорая от негодования, и услышала:

— Димсдейл никогда не посмеет перейти мне дорогу.

Конечно, он прав, черт его подери. Кейт повернулась, чтобы поблагодарить слугу, который выводил из лодки собак.

— Что ж, — заключила она, снова сосредоточив внимание на собеседнике. — А теперь возвращайтесь к гостям, ваше высочество. Пора приступить к обязанностям принца.

— Пойдемте танцевать. — Он решительно вытянул руку.

— С ума сошли. Цезарь, нельзя! — Один из лебедей подплыл слишком близко к берегу — во всяком случае, с точки зрения пса. Хорошо еще, что никому из глупых птиц не пришло в голову поприветствовать компанию во время катания на лодке.

— Пойдемте, — настойчиво повторил принц.

— Ваше высочество…

— Зовите меня Гейбриел! — потребовал он сквозь стиснутые зубы.

Кейт заглянула в горящие гневом глаза и торопливо прошептала:

— Гейбриел, я же простая молочница, помните? У меня и гувернантка-то была всего года три-четыре, так что с танцами сложно. Не хотелось бы спотыкаться на глазах многочисленных светских знакомых Виктории.

— Что же в таком случае вы собираетесь делать на балу?

— Перевяжу щиколотку шарфом: притворюсь, что споткнулась о Цезаря и растянула ногу.

В эту самую минуту упрямый пес изо всех сил натянул поводок.

— Цезарь!

Хулиган повернулся и посмотрел на хозяйку. Кейт заставила его сесть, а в награду за послушание угостила кусочком сыра из ридикюля.

— Ваше высочество, — раздался за спиной голос Бервика. — Мисс Долтри. — Кейт показалось, что имя прозвучало чуть более подчеркнуто и многозначительно, чем следовало. — Простите за то, что прерываю, но только что прибыла графиня Дагобер. Ее светлость желает с вами поздороваться.

— Ждите здесь, — приказал принц и не оглядываясь направился к замку.