Принц снова склонился над любимым ружьем.


Глава 8

Проведя четыре часа в карете наедине с лордом Димсдейлом, Кейт решила, что самое интересное в спутнике — это корсет. До поездки она даже не подозревала, что мужчины тоже носят корсеты.

— Ужасно давит, — пожаловался Алджернон. — Но ничего не поделаешь: чтобы быть красивым, надо страдать. Так, во всяком случае, говорит мой камердинер.

Кейт ненавидела страдания и искренне радовалась тому обстоятельству, что портнихи не успели ушить дорожный костюм Виктории до состояния безупречной элегантности. Сейчас он свободно и удобно болтался на ней, не сковывая движений.

— Даже подкладки не помогают, — раздраженно признался Алджернон.

— А где у вас подкладки? — уточнила Кейт. Впрочем, можно было и не спрашивать: одного взгляда на неестественно раздутую грудь оказалось достаточно.

— Сейчас все костюмы шьют с подкладками, — пояснил лорд Димсдейл, уклоняясь от ответа. — Я не стал бы обсуждать с вами столь интимные подробности, не будь вы родственницей. Ну или почти родственницей. Не возражаете, если уже сейчас начну называть вас Викторией? Я плохо запоминаю имена и боюсь оконфузиться в обществе.

— Ничуть не возражаю, — заверила Кейт. — А как обращается к вам сестра?

— О, она называет меня просто Элджи, — воодушевился лорд Димсдейл. — Надеюсь, вы последуете ее примеру. Что мне особенно нравится в Виктории — так это простота и полное отсутствие церемоний. С первой же встречи она начала называть меня Алджерноном, а вскоре сократила имя до Элджи. Вот тогда-то я и понял, — таинственно добавил он.

— Что поняли?

— Понял, что мы с ней предназначены друг другу. Да, это судьба. И она, и я сразу почувствовали удивительную близость и родство душ.

Кейт придерживалась несколько иного мнения: удивительная близость свидетельствовала не о предназначении свыше, а всего лишь о дурном воспитании и предосудительном отсутствии дуэньи. Очаровательная интимная простота Виктории — как на словах, так и на деле — стала возможной лишь при попустительстве матери; вероятнее всего, вполне сознательном. Не исключено даже, что Марианна намеренно поощряла разного рода неприличные вольности.

Сама Кейт скорее наложила бы на себя руки, чем вышла замуж за Элджи, однако обожание Виктории вполне понимала. Молодой человек излучал доброту и душевное тепло, которых так не хватало в постоянном общении с расчетливой, черствой, эгоистичной Марианной.

— Скорее бы уже приехать в замок, — с трудом скрывая нетерпеливое раздражение, произнес лорд Димсдейл. Да, сидеть виконту было очень неудобно: даже воротник оказался настолько высоким и жестким, что натирал уши, — а вот Кейт уютно устроилась на подушках и наслаждалась приятным отдыхом. Обычно к этому времени дня она уже несколько часов проводила верхом.

— Встреча с дядей не внушает беспокойства? — поинтересовалась она.

— Вот еще! Приехал из какого-то захолустья, которое высокомерно называется великим герцогством, хотя здесь, в Англии, считалось бы просто маленьким графством. Разве это государство? Смешно! Непонятно, с какой стати он вообще носит титул.

— На континенте, кажется, существует немало небольших княжеств, — неуверенно предположила Кейт. Газет Марианна не выписывала, так что познания о мире приходилось черпать из книг, тайком позаимствованных из отцовской библиотеки. Впрочем, пустот на полках мачеха даже не замечала.

— Я надеялся, что представлю вас и уже утром можно будет уехать, однако принц требует, чтобы вы непременно остались на бал, — в письме он особенно это подчеркивает. Наверное, боится, что гостей окажется недостаточно. — Он повернулся и посмотрел Кейт в глаза. — Матушка считает, что дядя намерен за вами поухаживать.

— Нет, не за мной, — уточнила Кейт, — а за моей единокровной сестрой.

— Да уж, история достойна мелодрамы, — мрачно заметил лорд Димсдейл. — Должен признаться, что искренне верил в существование полковника. Ну а вчера вечером миссис Долтри сообщила правду. Глядя на нее, ни за что не заподозришь подвоха. Если матушка узнает об истинном происхождении моей невесты, свадьбе не бывать.

Кейт как раз считала, что внешность мачехи в полной мере соответствует нраву, однако возражать не стала, а подчинилась смутному чувству семейной солидарности и молча кивнула.

— Вовсе не обязательно сообщать леди Димсдейл тайну рождения Виктории. Я, во всяком случае, не обмолвлюсь ни единым словом.

— Как бы там ни было, а я люблю ее и обязан жениться. Раз матушка требует благословения принца, значит, необходимо это благословение получить. И дело с концом.

Кейт одобрительно похлопала спутника по руке. Должно быть, расположить такое количество мыслей в логическом порядке было нелегко, и она искренне порадовалась успеху лорда Димсдейла. В то же время здоровый страх перед матерью вполне объяснял редкую покорность, с которой бедняга согласился жениться по первому же требованию Марианны.

— Должно быть, мы уже едем по землям принца, — предположил Алджернон после долгого молчания. — В Ланкашире у него невероятно обширные угодья. Брат моего отца считает неправильным, что родные английские просторы принадлежат иностранцу. Конечно, принц учился в Оксфорде и все такое, однако, что ни говори, чужая кровь в его венах присутствует.

— Равно как и в ваших, — вставила Кейт. — Вы ведь связаны с ним по материнской линии?

— Ну, матушка… — Лорд Димсдейл не договорил. Судя по всему, он считал себя чистокровным англичанином. — Вы понимаете, что я имею в виду.

— А вы когда-нибудь встречались с принцем?

— Раз-другой, еще в детстве. Какой он мне дядя? И старше-то всего лет на десять. С какой стати я должен тащить к нему свою невесту? Подумаешь, его высочество!

— Ничего, спектакль скоро закончится и жизнь войдет в нормальное русло, — успокоила Кейт.

— Принцу срочно нужны деньги, — сообщил лорд Димсдейл. — Говорят, ради приданого он обручился с…

Однако ценная информация утонула в оглушительном шуме. Возница внезапно закричал и дернул экипаж вправо, колеса отчаянно заскрежетали, собаки возмущенно затявкали. К счастью, карета остановилась, но не перевернулась, а второй экипаж, где ехали Розали, камердинер лорда Димсдейла и чемоданы, замер в нескольких дюймах от первого.

Алджернон одернул слегка задравшийся жилет.

— Посмотрю, что произошло. Дело мужское. — Выглядел он при этом на все свои восемнадцать лет, ни днем старше. — А вы оставайтесь здесь, в безопасности. Скорее всего сломалась ось. Ну или еще что-нибудь в этом роде.

Кейт позволила джентльмену выйти первым, а потом поправила дорожную шляпку и спустилась следом.

Возница без особого успеха пытался успокоить лошадей, в то время как лорд Димсдейл согнулся до земли в нижайшем поклоне.

Неподалеку на огромном гнедом жеребце сидел человек, который не мог быть никем иным, кроме как самим принцем. Впрочем, против солнца удавалось рассмотреть лишь темный силуэт, и силуэт этот оставлял впечатление силы, но не опасной, а сдержанной, подчиненной разуму и воле.

Кейт прикрыла глаза ладонью как раз в ту секунду, когда всадник легко спрыгнул на землю. Темные волосы до плеч делали его похожим на актера, собравшегося предстать в образе то ли короля Ричарда III, то ли Макбета.

Впрочем, спустя мгновение стало ясно, что принц похож не столько на Макбета, сколько на Оберона, короля фей, — в первую очередь благодаря широко поставленным, чуть раскосым, с экзотическим блеском глазам. Должно быть, сказывалась та самая «чужая кровь», о которой высокомерно рассуждал Элджи.

К тому же говорил он с легким, но заметным акцентом, удивительно гармонировавшим и с густыми длинными волосами, и с яркими глазами. Было в этом человеке что-то необыкновенное: живое, дерзкое и горячее, — незаметное в тех бледных и скучных англичанах, которых доводилось встречать каждый день.

Кейт поняла, что рассматривает незнакомца в упор, и поспешила отвести взгляд. К счастью, пока принц ее не заметил.

Должно быть, он давно привык находиться в центре внимания и принимать поклонение подданных, а потому весьма снисходительно кивнул согнувшемуся в три погибели юнцу. Свита тоже спешилась и обступила господина плотным кольцом. Джентльмен слева в точности соответствовал представлению Кейт о придворных: завитой, напомаженный и пестрый как павлин. Был здесь даже паж в красной с золотом ливрее. В целом компания напоминала группу охотников. Королевская охота, иначе и не скажешь.

И вот наконец принц обратил внимание на путешественницу.

Окинул холодным взглядом, словно молочницу на обочине дороги. В темных глазах не промелькнула даже искра интереса — лишь трезвый расчет, словно она хотела продать молоко, а ему это молоко показалось кислым. Судя по выражению лица, грозный владыка мысленно снял с нее слишком тяжелый, громоздкий дорожный костюм и теперь рассматривал засунутые в корсет свернутые чулки.

Кейт слегка склонила голову. Пусть не надеется, что она присядет в глубоком реверансе прямо здесь, на пыльной дороге, да еще перед принцем, для которого важность собственной персоны значила больше, чем хорошие манеры.

Он не произнес ни слова. Не кивнул, не улыбнулся, а просто отвел взгляд, повернулся к лошади, запрыгнул в седло и уехал. Спина его высочества оказалась шире, чем можно было представить. Шире, чем у деревенского кузнеца, шире, чем…

Кейт в жизни не встречала подобной грубости, в том числе и от кузнеца, который нередко оказывался пьяным, а потому имел убедительное оправдание.

Элджи тем временем сообразил, что произошло, и принялся командовать возницей.

— Принц не виноват в том, что наши лошади испугались неожиданной встречи. Быстрее выезжай на дорогу и продолжай путь!

— Цезарь! — позвала Кейт. Песик прилежно облаивал пристяжную, которой ничего не стоило убить его одним движением копыта. — Иди сюда!

Лорд Димсдейл подал знак лакею, однако Кейт тут же его остановила:

— Не надо. Цезарь должен научиться слушаться. — Она достала мешочек с сыром.

Фредди и Коко прижались к юбке, как жадные поросята. Кейт дала каждому по кусочку сыра, а вдобавок еще и погладила. Цезарь наконец-то понял, что упускает возможность подкрепиться.

— Иди сюда! — повторила Кейт.

Пес немедленно вернулся, и она протянула лакомство.

— Вот еще забота, — недовольно проворчал Элджи.

— Да, — согласилась Кейт и вздохнула.

— Но с вами они ведут себя намного спокойнее. Виктория слишком мягкосердечна. Подумать только, что случилось с ее губой!

Как только путешественники снова сели в карету, лорд Димсдейл благоговейно сообщил:

— Это был мой дядя, принц.

— Выглядит очень внушительно, — согласилась Кейт.

— Можете представить, что бы случилось, узнай его высочество о происхождении Виктории? — Мысль привела Алджернона в ужас.

— Интересно, какой окажется его собственная невеста?

Кейт вспомнила темный силуэт на фоне солнца. Этот необыкновенный человек мог жениться исключительно на сияющей драгоценностями принцессе из какой-нибудь далекой сказочной страны.

— У русских женщин темные волосы, — сообщил Элджи, стараясь сделать вид, что понимает, о чем говорит. — Конечно, можно было бы вас представить, но я подумал, что будет лучше, если принц не обратит на вас внимания, до тех пор пока… — Он неопределенно махнул рукой. — Ну, вы понимаете. Пока вы не изменитесь.

До этой минуты спутника ни капли не смущало то обстоятельство, что Кейт заметно уступала Виктории в красоте.

— Простите, — извинилась она.

— За что? — не понял Элджи.

— За то, что меня не так приятно показывать влиятельному родственнику, как вашу невесту. Принц наверняка сумел бы оценить ее красоту и очарование.

Лорд Димсдейл был слишком молод, чтобы притворяться, а потому признался:

— Конечно, очень жаль, что Виктории здесь нет. Но с другой стороны, так даже лучше. Вдруг она увидела бы принца и решила… — Он грустно умолк.

— Виктория в вас души не чает, — заверила Кейт, очень гордая тем обстоятельством, что сумела сдержаться и не добавить: «глупышка». Виктория и Элджи безупречно подходили друг другу: оба такие милые, такие чувствительные и такие… недалекие. — К тому же принц никогда в жизни не женится на девушке, в венах которой не течет голубая кровь. Уверена, что даже дочка герцога окажется для него простушкой, не говоря уже о моей сводной сестре.

Цезарь высунулся в окно и грозно зарычал на проезжающий экипаж.

— На пол! — строго приказала Кейт, и нарушитель спокойствия тут же послушно спрыгнул с сиденья и устроился в ногах. А вот Фредди встал на задние лапы, передние трогательно положил на колени новой хозяйки и тихонько заскулил. Пришлось позволить ему приютиться рядом. Песик преданно прижался крохотным тельцем, свернулся в клубок, закрыл глаза и замер.