Провинциальные улочки погрузились во мрак и тишину сентябрьской ночи, только из-за занавесок просвечивали голубоватые полоски света от включенных телевизоров да какой-то одинокий прохожий метался по дороге, выкрикивая имя своей куда-то запропастившейся собаки.

Улыбаясь, Сисси почти летела, сжимая в кармане ониксовый гребень. Как же чудесно он будет смотреться с ее новым, купленным на прошлой неделе платьем! Надо признаться, у Брайана изысканный вкус...

Уже через пять минут она оказалась около своего трехэтажного домика, окруженного молодыми березками, дубками и елями. Маленькие деревца причудливыми пятнами выделялись на фоне стен, ветки и листья перешептывались в темноте. Создавалось впечатление, что кто-то шелестел бумагой.

Сисси сразу заметила, что в доме везде горел свет, хотя она оставила включенными только две лампочки, чтобы Арон, когда вернется из футбольного клуба, не споткнулся впотьмах.

Сисси намеревалась немедленно побеседовать с сыном о его отношениях с Брайаном. Предыдущие попытки завести разговор на эту тему успеха не имели, и она боялась, что эта возникшая, как ей казалось, на пустом месте проблема отдалит от нее Арона.

Сисси вошла в прихожую и выложила гребень на столик перед зеркалом, где стояла ваза с роскошными темно-красными розами, присланными Брайаном два дня назад.

Зазвонил телефон, и Сисси кинулась к трубке, ожидая услышать голос Брайана.

— Алло!

— Это я, детка...

Вот уж с кем ей не хотелось сейчас говорить, так это с бывшим мужем Томом, бросившим ее в такое тяжелое время! Сердце болезненно забилось, и желудок опять заныл.

— Я звонил пять раз, — заявил тот раздраженным тоном, — но ты не брала трубку.

«Я что, должна ему докладывать, где была?» — неприязненно подумала Сисси.

— У меня были занятия по аэробике.

— Аэробика? Ужимки и прыжки? — съязвил Том. — Хочешь стать похожей на Джейн Фонду?

Сисси ничего не ответила.

— Правда ведь хочешь, Сай? Фонда выглядит отлично, а тебе не терпится снова попасть под венец. Так? Ну ладно, все это ерунда! Я хотел тебе сказать, что не собираюсь платить алименты всю свою жизнь...

— Том! — попыталась она прервать его.

— Нет, ты послушай! У меня большие перемены на работе, мы начинаем важный проект. Вот почему я звоню тебе.

— А при чем здесь я? — спросила Сисси, хотя уже догадывалась, каков будет ответ.

— Знаю, как переживает Арон, но он уже большой мальчик, ему пятнадцать...

Сисси едва не разревелась от злости. За что Бог послал ее сыну такого отца? Он даже не знает точно, сколько Арону лет!

— У него был день рождения в мае, Том, четыре месяца назад. И Арону исполнилось четырнадцать, а не пятнадцать. Я поняла, что ты не собираешься завтра к сыну. Ты же нашел работу! Тебе подсунула ее твоя двадцатилетняя подружка? И вообще, чего ты от меня хочешь? Ты же предпочитаешь проводить время с ней, а на сына тебе наплевать.

— Ну, хватит претензий! — взорвался тот.

Но Сисси, измученная за год его нападками, уже не могла сдержать себя.

— Я на прошлой неделе ходила на родительское собрание, и учителя Арона сказали мне, что мальчик становится неуправляемым, он огрызается, хамит, безобразничает в классе, а тебе хоть бы что!

— Безобразничает?!

— Ты знаешь, что я хочу сказать. Не его вина, что у нас все так получилось. Мальчик ни в чем не виноват, но расплачивается за наши отношения. Разве не так? Почему он должен страдать оттого, что его отец...

— Хорошо, хорошо!.. Я тебя понял, Сисси. Ты хочешь свалить всю вину за то, что происходит с Ароном, на меня. Ты хочешь знать, почему я иногда не могу с ним встретиться? Меня все это угнетает — вот почему. Я нахожусь в тоске всю неделю до встречи с ним и еще неделю после.

Сисси хотелось крикнуть ему в трубку: «Да, это ты виноват! Ты все начал! Я хотела сохранить наш брак, но ты, видите ли, не мог оставаться с женщиной, заболевшей раком. Это тоже тебя «угнетало», подлец! А в результате страдает ребенок».

— Итак, ты не заберешь Арона завтра, правильно я тебя поняла?

— Нет, я не смогу, Сисси, у тебя вообще-то совесть есть? Мне приходится заново налаживать жизнь, у меня заморочка на работе. К тому же я пахал все шесть дней и хочу отдохнуть.

— Отлично! — неприязненно произнесла Сисси. — Я так и скажу сыну: папаша не сможет с тобой встретиться, он слишком устал.

— Совсем спятила? Успокойся! Скажи мальчику, что я позвоню ему на следующей неделе. Куплю билеты, и мы сходим куда-нибудь, например, в «Силвердум» на соревнования по борьбе. Завтра же я велю своей секретарше позвонить агенту...

«Своей секретарше?!» — на языке ее вертелся десяток крепких слов, но она посчитала недостойным реагировать на его вранье.

— Если ты не можешь быть хорошим отцом, останься хотя бы посредственным родителем, не издевайся над чувствами Арона. Это все, о чем я прошу. — Сисси в сердцах бросила трубку на рычаг.


Все еще в ярости после разговора с Томом, Сисси устроилась за столом на кухне, собираясь сосредоточиться и перечитать свой отчет шефу Квинту Флэннери.

Около половины клиентов их агентства находили работу с помощью национального компьютерного банка данных, но в немалой степени это была личная заслуга Сисси.

Не успев остынуть, она нервно переписывала раздел докладной, все время мысленно возвращаясь к разговору с Томом. Чувство жалости к себе постепенно иссякало. Ведь теперь у нее был Брайан! Он любит ее, не обращая внимания на заболевание Сисси, да еще и находит ее сексуально привлекательной... Что касается Арона, она постарается, чтобы мальчик смирился с появлением отчима. У нее начнется новая семейная жизнь! Господи, как же ей хотелось все забыть и начать жить заново!

Опять затрезвонил телефон. Она кинулась к трубке.

— Сисси, ты что такая взъерошенная? — раздался веселый голос Энн.

— Только что разговаривала с Томом, — призналась Сисси.

— С Томом Терки, самым большим мерзавцем на западе, — уточнила Энн.

— Мерзавцы — всемирное явление, — сказала Сисси, стараясь расслабиться. — Поверишь ли, он снова отказался встретиться с Ароном! Я больше не верю этому ублюдку. Как он может быть таким жестоким к собственному сыну?

Подруги продолжили в том же духе, поливая желчью мужчин с их эгоизмом. У Энн был богатый опыт в отношениях с сильным полом. Она постоянно затевала любовные интрижки, полные телефонных перезвонов, свиданий, приглашений и сумасбродства. Сисси хохотала, слушая ее порой немного циничные рассказы об очередном похождении, и всякий раз мужская глупость и самовлюбленность становились предметом их пересудов и злых шуточек, хотя смех-то был «с привкусом мыла во рту». Но все же Энн оставалась неисправимой оптимисткой.

— Ну, как у тебя с Брайаном? — поинтересовалась подруга. Уже двадцать минут они трепались по телефону. — Расскажи мне, что происходит с двумя влюбленными пташками. Первые восторги еще не прошли?

Сисси уже готова была поделиться с Энн своими сомнениями насчет увиденного — это когда Брайан, как ей показалось, перетаскивал из машины что-то тяжелое, завернутое в ковер, — но решила, что не стоит рассказывать свои глупые фантазии.

— Знаешь, у нас была небольшая размолвка из-за Арона. Мой сын назвал его то ли «утиноголовым», то ли «утиной рожей» или чем-то в этом роде, и Брайан, конечно, обиделся. Не могу поверить, что мальчик мог так измениться в худшую сторону.

— «Утиная рожа»?! — восхищенно расхохоталась Энн. — У твоего парня значительно расширился словарный запас, дорогая! Я помню, как он совсем недавно носился с двумя пластмассовыми пистолетиками и орал во все горло: «Вам! Бам! Бам!»...

— Да, он был таким милым!

— Он и сейчас не так уж плох. Ну что ты хочешь, четырнадцать лет — переходный возраст, ломается и голос и характер.

Сисси рассказала о том, что мальчик не хочет даже допускать мысли о появлении в их семье отчима, о реакции Брайана на грубые выпады против него.

— Он был таким послушным, хорошо воспитанным ребенком, — расстраивалась Сисси, — а теперь стал таким грубым, нервным, несдержанным!

— Он еще не посылает тебя куда подальше?

— Нет... Слава Богу, этого в свой адрес я еще не слышала. Со мной он старается контролировать себя.

— Поживем — увидим... Вообще-то, я не знаю, Сай, но... Ты видела мужиков, которые не говорят: «Г... Твою мать...!» Или: «Пошла на...!»? Думаю, таких и не бывает... По-моему, тебе нет смысла переживать из-за стычки с Брайаном, хотя это, конечно, неприятно. Ты твердо наметила дату свадьбы? Двадцать шестое декабря? Совсем мало времени остается, всего пара месяцев. Я бы посоветовала тебе не спешить с решением и получше проверить ваши чувства.

— Что ты имеешь в виду, Энн? — еще больше огорчилась Сисси. В голосе Энн она почувствовала странный намек на недоверие к Брайану.

— Слишком уж он хорош, чтобы это было правдой, Сай. Он что, ни разу не был груб с тобой? Я много думала о вас. Он просто подозрительно безупречен!

— Энн!..

— Он ни разу не подарил тебе что-то пустяковое или какую-то дешевку, которая бы тебе не понравилась. Он хоть раз приходил к тебе на свидание без цветов? Прости, Сай, но если бы он присылал тебе поменьше цветов, мне бы он больше понравился. Как-то все это очень странно, неестественно... Я еще понимаю, когда мужики так ведут себя в первые дни. Но представить себе, что он будет таким всегда, при всем желании не могу. Тебе не кажется, что он действует автоматически? Чего ему стоит дать указание своей секретарше позвонить в цветочный магазин? И вот ты получаешь каждые два дня свежий букет...

— Я уверена, Энн, он сам заказывает цветы. Он никогда не говорил, что перепоручает такие вещи своей секретарше.

— Ну хорошо, посмотрим... Извини, если задела тебя. — Энн чувствовала, что немного переборщила со своими сомнениями. — Так мы пойдем с тобой в кино на этой неделе? — они заранее договаривались пойти в кино вчетвером: Сисси с Брайаном и Энн с ее нынешним ухажером Лэрри Уотсом.

— Планы не изменились, — подтвердила Сисси.

— Будет дивная комедия. Кстати, интересно, твой Брайан вообще умеет смеяться? Его не смущают сальные шуточки и неприличные слова? Я хочу сказать, не испортим мы твоего парня?

— С Брайаном все в порядке, Энн. Что с тобой происходит сегодня?

— Да ничего особенного... Нет, правда! Все дело в моей обычной недоверчивости, Сай. Я просто хочу, чтобы у тебя было все хорошо.

Сисси решила сменить тему, да и вообще разговор с Энн стал ее немного раздражать. Они знали друг друга с колледжа и получали удовольствие от своей дружбы, что не так часто случается. Каждая из них могла всегда рассчитывать на искреннюю поддержку и понимание со стороны подруги, и обе ценили это. Но сейчас слова Энн были для Сисси неприятны и рождали какие-то смутные сомнения, в которых она не могла пока разобраться. Да и с бумажками пора было заканчивать...

Но, повесив трубку, Сисси занялась не бумажками, а букетом роз: убрала подвядшие лепестки, сменила воду в вазе — ей нравилось ухаживать за цветами Брайана. Сегодня вечером это удовольствие было, к сожалению, подпорчено болтовней Энн.

Подруга обладала трезвой житейской мудростью. Сисси всегда ценила ее мнение. Поэтому их разговор все же заставил ее задуматься. Что так настораживало Энн в Брайане? Разве это не она заставила Сисси вылезти из своей норы, пойти на вечеринку, где она познакомилась с Брайаном?

А между тем Арона все еще не было дома. Сисси стала уже сильно волноваться, куда пропал сын. Без пяти двенадцать она услышала перед домом раскаты рок-музыки, громкие голоса подростков, смех. Она выглянула в окно и увидела старенький потрепанный «меркьюри» шестнадцатилетней Хитер Пи-кард, нередко подвозившей Арона до дома и развозившей других друзей своего брата после футбольных тренировок.

Значит, сейчас придет Арон... Но его все не было; Сисси вышла на крыльцо и окликнула сына. Наконец он появился.

— Разве я тебе не говорила, что ты должен вернуться не позднее одиннадцати? — накинулась на него мать.

— Ты сказала: до двенадцати, — запротестовал Арон, бросая куртку на кресло. Она пролетела мимо и свалилась на пол.

Сисси разглядывала сына, желая понять, что у него на уме. Он казался зеленым юнцом в свои четырнадцать. Невинное, кроткое выражение лица. Он еще ни разу не брился. Округлая мордашка с веснушками, длинные ресницы часто моргают, темные густые волосы спутались... Но занятия спортом быстро формировали его юношескую фигурку, Арон окреп и нарастил мускулы.

— Подними, пожалуйста, свою куртку, ей место в стиральной машине, — мимоходом сказала Сисси.

— Конечно! — Арон схватил куртку и на этот раз более метко запустил ее в кресло, изображая знаменитый бросок Изии Томаса в баскетбольную корзину.