— Я бы хотел когда-нибудь сам посмотреть эти рисунки.

Мэри удивленно посмотрела на Ангуса, и мечтательное выражение с его лица сразу улетучилось.

— Поскольку вам не терпится скорее что-нибудь сделать, — бодрым голосом сказал он, — у меня есть один предмет, который вы можете нарисовать.

Он развернулся и пошел к своему столу.

Мэри с неуверенным видом последовала за ним. Куда-то пропала его шумная, резкая манера говорить, вместо нее звучал спокойный, почти мягкий голос. Как будто грустит о чем-то. Но это, конечно, не так. О чем ему грустить?

И, словно отвечая на вопрос, взгляд Мэри устремился к огромному портрету, который господствовал на одной из стен библиотеки. О да. Хотя… Сколько следует тосковать по любимой? Есть какой-то предел?

Нет, шептало ее сердце. Если бы она любила кого— то, такого как граф, а потом потеряла его…

«Перестань думать о таких глупостях! Ты скоро покинешь этот замок, и это хорошо». Мэри посмотрела на мрачное лицо Эррола, заметив, как прядь черных волос упала на брови, скрывая его зеленые глаза.

Он красивый. Просто…

— Я думаю, вам это понравится, — посмотрел на нее Ангус, открывая ящик стола.

— Что это? — заставила себя улыбнуться Мэри.

Ангус достал из ящика длинный предмет в черном бархате, осторожно положил на стол и с почтительным вниманием развернул.

— Вы… — У Мэри застучало сердце. — У вас есть скипетр-секхем, символ могущества?

— Я подумал, вам будет приятно, — улыбнулся Ангус, и взгляд его сразу смягчился.

— Это… — Мэри покачала головой. — Я не могу поверить своим глазам. Майкл будет мне завидовать.

— Надеюсь, — с самодовольным видом согласился Ангус.

Мэри посмотрела на резьбу на золотой рукоятке.

— Пять иероглифов на тыльной стороне и фигурка быка. Да-а, нарисовать это будет трудно, тут присутствуют такие утонченные детали, но… Я нарисую это, — тряхнула головой Мэри.

— Хорошо. Я написал об этом скипетре статью, чтобы представить в Королевское общество. Нисон собирался попытаться изобразить это, но потом передумал, сказав, что такая работа за гранью его возможностей.

— Где, скажите на милость, вы отыскали этот скипетр?

— Майкл Херст — не единственный путешественник здесь.

— Не говорите ему этого, — раздраженно сказала Мэри.

— Я запомню ваш совет, — ухмыльнулся Ангус, и Мэри оттаяла.

— Да уж, пожалуйста. — Она указала нй скипетр. — Можно мне его потрогать?

— Можете делать с ним все, что хотите, только не уроните.

Мэри осторожно подняла скипетр, удерживая его двумя руками.

— О Господи, какой он тяжелый!

— Золото обычно тяжелое, — сухо заметил Ангус.

— Я почти вижу…

— Ангус! — В комнату быстрым шагом вошел Нисон с небольшим пакетом в руках. — Я нашел десять монет в упаковке, как мы и ожидали. А еще две, должно быть, выпали, когда… — Он замер и уставился на Мэри.— Мисс Херст!

— Мистер Хей, рада вас видеть.

Мэри осторожно положила скипетр на место.

— Простите, я не ожидал увидеть вас здесь, — сказал Нисон, с изумленным видом глядя то на Эррола, то опять на Мэри.

— Я попросил мисс Удачу сделать рисунок скипетра, который, ты решил, тебе будет трудно нарисовать, — пожал плечами Ангус.

После этих слов Нисон напрягся, и Мэри подумала, что Ангус мог быть более дипломатичным.

— Просто у меня сейчас намного больше свободного времени, чем у вас, — добавила Мэри. — Я уверена, что вы бы и сами сделали это, если бы не были так заняты.

Молодой человек кивнул, хотя по его виду можно было понять, что слова Мэри его не убедили. Он положил на стол маленький пакетик и с вызывающими нотками в голосе сказал:

— Каждую монетку я завернул отдельно, чтобы они не поцарапались.

— Спасибо, Нисон. — Эррол убрал пакет в ящик своего стола. — Я рассмотрю их внимательно сегодня вечером. Да, и поищи две другие монетки.

— Но я…

Граф поднял брови.

— Да, конечно, — покраснев, кивнул Нисон. — Я еще раз внимательно просмотрю всю упаковку.

— Спасибо.

— Мисс Херст, если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать, — раскланялся Нисон и с недовольным видом удалился.

— Я знаю, что вы уже на другом столе приготовили все для работы, — Ангус придвинул стул к краю своего стола, — но было бы удобнее, если бы вы рисовали вот здесь. И потом если у вас возникнут какие-то вопросы, я не смогу подойти туда, чтобы ответить.

— Да-да, конечно, я сейчас все принесу.

Через несколько мгновений она уже сидела с одной стороны его широкого стола, на расстоянии вытянутой руки от графа, который что-то писал.

Несколько минут они сидели молча, потом Мэри начала рисовать, останавливаясь, только чтобы с почтительным восхищением посмотреть на скипетр. «Каково это — быть королевой? Я бы носила только голубой шелк, следила бы, чтобы летом для меня всегда было мороженое, а холодной зимой — горячий чай и пирожное. Наверное, было бы весело распоряжаться людьми… в особенности одним человеком».

Мэри бросила на графа взгляд из-под ресниц. Он что-то писал твердой рукой ровным и решительным почерком, хмурил брови, дорабатывая формулировки конкретного параграфа.

В одном Нисон был совершенно прав. Ангус всегда упорно старался все сделать на совесть. Мэри видела это, читая его подробные исследования и понимая, как далеко он зашел, чтобы защитить артефакт ее брата. Это свидетельствовало о настоящей преданности, и граф Эррол проявлял эту преданность в масштабах, значительно превосходивших те, что от него ожидались.

Вот почему он по-прежнему печалится о жене. Эта мысль ранила Мэри как стекло. В какое-то безумное мгновение она даже позавидовала погибшей графине Эррол. И это просто глупо, потому что у нее была вполне хорошая, хотя и небогатая событиями жизнь. Проблема состояла лишь в том, что Мэри только теперь осознала, как быстро она проходит мимо нее.

Мэри снова бросила взгляд на графа, заметив, как красивы его пальцы, которыми он в глубокой задумчивости стучал по подбородку.

«А что бы он сделал, если бы я наклонилась и поцеловала его?» Она, конечно, не стала бы этого делать, но… «Он даст мне отпор? Или прижмет к себе, как делал это раньше?»

Эта мысль заставила Мэри вздрогнуть. Хорошо бы набраться смелости и узнать. Мистер Янг теперь может приехать в любой день, даже в любой час. Ее время рискованных приключений скоро закончится, пребывание в замке подойдет к концу, а артефакт будет доставлен в руки Уильяма в Уитби. И она вернется домой в Уитберн, подальше от стремительного, покрытого шрамами графа.

У нее образовался комок в горле, и Мэри поняла, что пристально смотрит на твердую мужественную линию его губ. «И что потом? Смогу ли я просто вернуться к прежней жизни в доме священника, после того как была здесь с ним?»

Ангус вдруг поднял голову и встретился с ней взглядом.

— Я… — вспыхнула Мэри, — я просто собиралась спросить вас, э-э… — Она посмотрела на скипетр. — Высота! Вы измеряли высоту скипетра? Если у меня будут размеры, я смогу…

Мэри замолчала, не отрывая глаз от скипетра. Ей не хотелось заканчивать свою жизнь так, как эти артефакты, которыми она восхищалась.

— На самом деле, — повернулась она к Ангусу, — это совсем не то, о чем я думала.

Все это время Ангус пытался сосредоточиться на своей работе, но, написав несколько предложений, снова подумал о Мэри, которая сидела в нескольких футах от него, и легкий запах лаванды щекотал ему нос. Это настолько сбивало его с толку, что он дважды написал одно предложение.

Ангус поднял глаза, только чтобы украдкой взглянуть на нее и сразу же вернуться к работе. Вместо этого он увидел, что ее карие глаза не отрываясь смотрят на него, горя желанием. Его тело мгновенно отреагировало.

— Но если вы думали не о скипетре, тогда о чем?

— О вас.

— И что же вы думали обо мне?

Мэри, закусив пухлую нижнюю губу ровными белыми зубами, смотрела на него из-под ресниц.

Ангус никогда не видел более чувственного взгляда, и его тело охватил жар, как только он представил, что целует эти пухлые губы и…

«Стоп! Это сведет тебя с ума и напугает ее». Чтобы не потерять самообладания, Ангус заставил себя опустить взгляд на скипетр и сделал глубокий спокойный вздох.

— Честно говоря, — хрипло сказала Мэри, — я думала о том, как вы поступите, если я вас поцелую.

Ангус даже не успел оценить воздействие этих слов, ибо когда он поднял голову, концы шарфа соскользнули вниз, и он понял, что шарф размотался и все его шрамы оказались на виду.

Ангус услышал болезненный стук собственного сердца и на короткий миг прикрыл глаза, чтобы не видеть ее лица. Мэри, наверное, скривилась от отвращения и отвернулась. Эта мысль была как нож, который воткнули и провернули в животе.

— Эррол, с вами все в порядке?

— Да, спасибо.

Ангус собрался с силами и повернулся к Мэри.

— У вас развернулся шарф, — сказала она, встретившись с ним взглядом и удивленно приподняв брови.

Ангус взялся за конец шарфа, чтобы завернуть его снова, но Мэри схватила его за руку:

— Нет, не делайте этого, оставьте все как есть.

— Зачем? Разве вы недостаточно видели?

Голос Ангуса звучал резко, потрескивая в воздухе, как внезапные раскаты грома.

— Глупости! Там и смотреть-то не на что. Откровенно говоря, шрамы гораздо менее заметны, чем этот нелепый шарф.

— Как вы можете так говорить? — с мрачным видом возразил Ангус.

— Потому что это правда. Но что может знать женщина, равнодушная к моде? Разумеется, слушайте своего кузена, непревзойденного франта.

— Что, простите?

Мэри откинулась на спинку стула и хмуро посмотрела на Ангуса.

— Ведь это именно Нисон внушил вам этот вздор, будто огромный черный шарф смотрится лучше нескольких незначительных шрамов, да? Потому что я не вижу в замке других наперсников.

На самом деле именно Нисон предложил ему носить шарф, но Ангус вдруг не захотел признавать это.

— Я не помню, как это произошло, но этот шарф сослужил мне хорошую службу. Люди не пялят на меня глаза, как случалось раньше.

— Должна сказать, они перестанут смотреть на вас сейчас, независимо оттого, в шарфе вы или нет, потому что шрамы бледнеют и люди привыкают к ним.

— Откуда вы знаете это?

— Все шрамы бледнеют, — пожала плечами Мэри, — даже те, которые, по вашему мнению, не побледнеют никогда.

Насчет физических шрамов она права. За другие виды шрамов он поручиться не мог.

Мэри поставила локоть на стол и положила подбородок на руку.

— Теперь что? — подозрительно посмотрел на нее Ангус.

— Я просто смотрела на ваши глаза.

— На мои глаза? — изумленно повторил граф. — А что с моими глазами?

— У них самый необычный цвет. Цвет молодой листвы. — Под его недоверчивым взглядом у Мэри порозовели щеки. — Это очень навязчиво с моей стороны, да? Не знаю, почему я смотрела…

— Даже не притворяйтесь, что вы смотрели на что-то другое, а не на мои шрамы. Люди все время смотрят. Я привык, — пожал плечами Ангус. — Это не имеет значения. Я знаю, что выгляжу ужасно.

— Ведете себя ужасно. Вот с этим я бы согласилась.

Ангус, явно удивленный, расхохотался, и этот глубокий грудной звук необыкновенно согрел Мэри.

Она поняла, что хихикает ему в ответ, заразившись его внезапным смехом.

— Прозвучало грубовато, да? — спросила она.

— Зато честно.

— Теперь вам понятно? — дерзко сказала Мэри. — Вы можете доверить мне говорить вам правду.

— Прямо сейчас меня не волнует вопрос доверия к вам, — улыбнулся Ангус и показал на ее рисунок. — На самом деле меня интересует, как заполучить для своей работы ваши великолепные рисунки.

— Вы считаете, что мои рисунки великолепны? — удивленно подняла брови Мэри, но сердце ее ликовало.

— Да, но вы и сами так думаете.

— Что? Я никогда такого не говорила.

— Говорили-говорили, и именно в этой комнате. Вы говорили это, когда критиковали рисунки, которые сопровождали мою работу.

— Ах это, — фыркнула Мэри. — Я была возмущена, поэтому не могу отвечать за те слова.

— Значит, вот как бывает?

Губы Ангуса сложились в чувственную улыбку.

— Именно так и бывает, — улыбнулась в ответ Мэри.

— Понятно. — Ангус постучал пальцем по ее рисунку. — Сколько времени вам потребуется, чтобы закончить рисунок скипетра?

— Несколько часов, я думаю, точно понадобится. — А может, и больше, если она не перестанет попусту тратить время, глядя на него. — Рисунок очень подробный.