Карета проехала мимо парадного входа с длинной лестницей и остановилась у черного хода. Да, улыбнулась Давитта, компаньонка не может рассчитывать на большее.

У дверей ее встретил ливрейный лакей.

— Вы — новая компаньонка ее светлости? — спросил он.

— Да, — ответила Давитта, уже зная, что последует за этим.

— Что-то вы слишком молодо выглядите, мисс, — заметил лакей. — Из тех, что были до вас, просто песок сыпался.

— Лакей был очень дружелюбен, и Давитта рассмеялась.

— Ну, мне пока это не грозит.

— Разумеется. Сюда, мисс. Я отведу вас к ее светлости.

С этими словами лакей пошел к лестнице, и Давитта последовала за ним.

Лестница вела в широкий коридор с высокими расписными потолками. Вся мебель и висевшие на стенах картины были то, что именно они сделали из счастливого ребенка заурядную женщину, которая и не думает больше о сказках.

Поезда пришлось ждать долго. Стоя на платформе, Давит та вспоминала счастливые времена, когда она жила с отцом, гуляла по вересковым пустошам, рыбачила и ездила верхом.

Подошел поезд. Давитта села в него.

Оксфорд был все ближе.

К счастью, телеграмма миссис Белмонт обогнала Давитту.

Девушку встретили.

Она стояла одна на запруженной людьми платформе. Вдруг какой-то лакей в красивой ливрее и шляпе с гербом поглядел на нее внимательнее, словно решая, не за ней ли его послали. Впрочем, он хотел уже отойти, но тут Давитта отважилась на вопрос:

— Вы… вы не из Шербурн-хауса?

— Да, мэм. Простите, вы мисс Килкрейг?

— Да, это я.

— Меня послали за вами, — произнес лакей, — но я ожидал увидеть кого-нибудь постарше.

Совсем упав духом, Давитта решила, что ее новая хозяйка, вероятно, будет в ярости.

Лакей кликнул портье и велел ему отнести сундуки к запряженной парой лошадей карете, ожидавшей у станции. Для одного человека карета была явно велика, и Давитта решила, что экипаж предназначен специально для тех случаев, когда нужно встречать кого-нибудь. Впрочем, садясь в карету, Давитта только радовалась отсутствию попутчиков.

Карета выехала из города, и за окнами поплыли пыльные пейзажи. Давитта с любопытством глядела в окно — здешние места совсем не походили на шотландские равнины… И деревни здесь были другие — как правило, с лужайками, прудиками и обязательно кабачками на центральных площадях.

Путь показался девушке очень долгим, но наконец перед каретой распахнулись огромные ворота, за которыми начиналась длинная аллея.

Впереди виднелся дом — по мнению Давитты, очень большой, но не старинный, в викторианском стиле. Девушку всегда интересовала архитектура, и отец немало рассказывал ей об эдинбургских домах и замках, благодаря которым весь город приобретал романтический флер. Да и сама Давитта прочла множество книг, посвященных английской архитектуре. Теперь она, конечно, очень жалела, что не смогла рассмотреть Лондон… но нет, об этом лучше не вспоминать. От этих воспоминаний по спине у девушки пробежал неприятный холодок, По мере того как она приближалась к дому, Давитту постепенно охватывало странное чувство, словно она попала в тихую гавань и теперь в полной безопасности.

Карета проехала мимо парадного входа с длинной лестницей и остановилась у черного хода. Да, улыбнулась Давитта, компаньонка не может рассчитывать на большее.

У дверей ее встретил ливрейный лакей, — Вы — новая компаньонка ее светлости? — спросил он.

— Да, — ответила Давитта, уже зная, что последует за этим.

— Что-то вы слишком молодо выглядите, мисс, — заметил лакей. — Из тех, что были до вас, просто песок сыпался.

Лакей был очень дружелюбен, и Давитта рассмеялась.

— Ну, мне пока это не грозит.

— Разумеется. Сюда, мисс. Я отведу вас к ее светлости.

С этими словами лакей пошел к лестнице, и Давитта последовала за ним.

Лестница вела в широкий коридор с высокими расписными потолками. Вся мебель и висевшие на стенах картины были великолепны. Давитта подумала, что охотно осмотрела бы этот дом — только бы ее не уволили раньше времени.

«Все говорят, я слишком молода, — обреченно сказала она себе, — но, может, я продержусь хотя бы неделю».

Лакей остановился перед массивными дверьми из красного, дерева. Он постучался, и пожилая женщина в черном платье без передника отворила одну из дверей. Давитта решила, что перед нею горничная ее светлости.

— Чего вам? — недовольно спросила она, но тут же, не дожидаясь ответа, произнесла:

— Вы — мисс Килкрейг?

— Да, это я, — ответила Давитта, гадая, сколько раз ей еще предстоит ответить на этот вопрос.

Горничная смерила девушку критическим взглядом, но ничего не сказала. Лакей повернулся и пошел прочь, а Давитта шагнула вперед и оказалась в маленькой комнатушке с несколькими дверями.

— Подождите здесь, — велела горничная и вошла в центральную дверь. Давитта услышала, как она с кем-то говорит.

Потом горничная распахнула дверь и произнесла:

— Входите, ее светлость ждет.

Чувствуя себя школьницей, вызванной на беседу к директрисе, Давитта вошла в огромную, залитую солнечным светом комнату.

Как ни странно, комната оказалась спальней с большой кроватью у стены. На кровати в окружении подушек сидела пожилая дама, внешность которой показалась Давитте необычной. Волосы были красиво уложены, а худое морщинистое лицо еще сохранило следы былой прелести. Но вот украшения… Их было невероятное количество — нити роскошного жемчуга на шее, бриллианты в ушах, браслеты на худых запястьях…

Постельное белье было отделано венецианским кружевом, а на голове красовался капор из того же кружева.

Давитта остановилась в дверях.

Вдовствующая графиня резко заговорила:

— Ну, кого нам прислали на этот раз? Если вы такая же дурочка, как ваши предшественницы, и собираетесь прыгать вокруг меня, словно перепуганный кролик, отправляйтесь лучше сразу назад.

В ее словах было что-то забавное, и Давитта едва удержалась от смеха.

— Надеюсь… надеюсь, что нет…

Она вовремя спохватилась, добавила «мэм»и сделала реверанс.

— А, так у вас и голосок есть! Уже кое-что. Идите сюда, дайте мне взглянуть на вас.

Давитта покорно приблизилась к кровати. Бросив взгляд на девушку, графиня воскликнула:

— Да вы же еще ребенок! Сколько вам лет — шестнадцать?

— Я сказала миссис Белмонт в бюро по найму, что мне почти двадцать один…

— А на самом деле?

— Восемнадцать… но мне очень нужна работа.

— Почему?

— Мне… мне нужно было уехать из Лондона.

—  — Что с вами произошло?

— Я не хотела бы говорить об этом, мэм, — смутилась Давитта. — Но я приехала с севера всего три дня назад, ..

Графиня посмотрела на лежавшую на одеяле телеграмму.

— Ваша фамилия Килкрейг, — сказала графиня. — Вы из Шотландии?

Давитта кивнула:

— Я жила близ Селкирка, это недалеко от Эдинбурга.

— Почему вы уехали?

— Мои родители умерли…

— И не оставили вам денег, так?

Давитта удивилась — она не подозревала, что историю ее жизни можно изложить в двух словах.

— Поэтому мне и пришлось искать работу, — закончила Давитта. — Прошу вас, мэм, позвольте мне поработать у вас. Я приложу все силы, чтобы вы остались довольны!

— Я не ожидала, что пришлют совсем ребенка, — заметила графиня.

— Надеюсь, я не буду похожа на кролика… и вам не прядется отсылать меня следующим поездом.

— Возможно, — согласилась графиня. — Пусть Банке покажет вам вашу комнату. Потом приходите ко мне и расскажите свою историю — вам этого наверняка хочется.

Уловив сарказм в голосе графини, Давитта быстро сориентировалась:

— Я бы гораздо больше хотела услышать о вас, мам, к о вашем прекрасном доме.

— Судя по вашим словам, ваш дом был поменьше, — заметила графиня.

— Я жила в старом замке, — ответила Давитта. — Он был очень древним.

Графиня рассмеялась:

— Тут я вам уступаю — Шербурну всего сорок лет.

Думаю, вы намекаете именно на это.

— Я ни за что не стала бы намекать на подобные вещи, — возразила Давитта. — Я только рада, что не ошиблась в своих догадках.

Графиня взяла со столика золотой колокольчик и позвонила.

Дверь моментально открылась, будто Банке все это время подслушивала разговор.

— Покажите мисс Килкрейг ее комнату, Банке, — велела графиня. — Она вернется сюда, когда переоденется.

— Хорошо, миледи.

Не забыв сделать реверанс, Давитта последовала за Банке.

Показалось ей, или графиня действительно улыбнулась своей новой компаньонке.

По дороге Давитта попросила:

— Пожалуйста, помогите мне. Я хотела бы остаться на этом месте, но боюсь, я слишком многого не знаю.

Банке удивленно повернулась к девушке:

— Вот это да! Те, что были до вас, думали, что они знают все на свете.

— Но я-то ничего не знаю! — воскликнула Давитта. — Не знаю, и признаю это.

На губах ее спутницы появилась улыбка.

— С ее светлостью нелегко поладить, — произнесла она. — По-моему, компаньонка ей и вовсе ни к чему. Я сама со всем справляюсь.

Давитта поняла, что затронула больное место. Видимо, Бэнкс хватало забот и без компаньонок, которых только и приходилось провожать на станцию.

— Я обещаю, что не буду мешать вам, — попыталась не обидеть Бэнкс Давитта. — Я даже могу помочь вам, если вы захотите. Я могу шить и всегда сама глажу свою одежду.

Горничная смотрела на Давитту теперь более приветливо.

Оказавшись в конце коридора, Банке открыла дверь, ж Давитта увидела красивую спальню с высоким потолком. Комната была неплохо обставлена, а в углу уже стояли сундуки Давитты, с которыми возилась молодая горничная.

— Эмили поможет вам разобрать вещи, — сказала Бэнкс, — но у нее дел хватает, так что она не будет нянчиться с вами.

— Я сама о себе позабочусь, — быстро произнесла Давитта. — Благодарю вас за помощь, Эмили.

Помолчав, она добавила:

— Боюсь, что в сундуках достаточно много одежды. Просто у меня ничего больше нет… и не было после смерти отца.

Несмотря на старания Давитты, на последних словах ее голос дрогнул. Бэнкс спросила:

— Давно он умер?

— Месяц назад. А маменька скончалась давно.

— Не расстраивайтесь так, — утешила ее Бэнкс, но тут же, словно боясь показаться сентиментальной, обрушилась на Эмили:

— Живее, живее, помоги мисс Килкрейг.

Бэнкс уже уходила, но Давитта остановила ее на пороге:

— Позвольте спросить еще об одном… только не сочтите за дерзость…

—  — Что еще? — недовольно спросила Бэнкс.

— Не могли бы вы дать мне поесть? Хотя бы хлеба с маслом. Я просидела в зале ожидания на Паддингтонской станции все время до отхода поезда, и не ела с самого утра.

— Господи, да вы, наверное, умираете с голоду! — воскликнула Бэнкс. — Вам нужно выпить чаю и хорошенько подкрепиться.

— Я не хотела вас беспокоить…

— Ничего, ничего, — отмахнулась Бэнкс. — Сбегай вниз, Эмили, поищи чего-нибудь для мисс Килкрейг. Да побыстрее — ее светлость ждет.

Эмили выбежала из комнаты. Давитта произнесла:

— Спасибо вам большое! Вы так добры ко мне! Я только не хотела бы показаться слишком назойливой…

— Ничего, если вы будете назойливы, я вам скажу об этом, — усмехнулась Банке.

Улыбнувшись, она вышла из комнаты. Давитта подошла к окну, откуда открывался роскошный вид на парк с прудом.

Давитту охватила радость — она сбежала! Она свободна!

Она скрылась от Виолетты и лорда Мундсли, и вот она здесь!

Сельская местность Англии не так уж отличалась от шотландской, и девушка почувствовала себя дома. Из окна были видны летавшие в облаках птицы, а солнце отражалось в глади пруда точно так же, как в реке возле родного замка Давитты. Ничто не напоминало о Лондоне, и девушка молитвенно сложила руки.

— Господи, прошу тебя, помоги мне остаться здесь! Не позволь графине прогнать меня! — Мольбы эти исходили из самой ее души.

Тут Давитта вспомнила, что время идет, она торопливо развязала ленты шляпки и стала переодевать дорожное платье.

Глава 6

Давитта захлопнула книгу.

— Ну почему же она умерла! — воскликнула девушка со слезами на глазах.

Графиня улыбнулась:

— Женщины любят книжки, над которыми можно сладко всплакнуть.

— Не правда! — возразила Давитта. — Я вот люблю, чтобы все заканчивалось хорошо.

— Я знаю, дорогая, — ласково ответила графиня. — Возможно, в один прекрасный день и ты найдешь свое счастье.

— Надеюсь! — ответила Давитта. — Вот мои папенька и маменька жили счастливо до самой маменькиной смерти.

Ее голос дрогнул — Давитте было очень тяжело говорить о матери и вспоминать то, что случилось с папенькой после побега Кэта. Девушку выдали глаза, и графиня быстро произнесла:

— Что ж, а я счастлива, что ты со мной.