Единственным достойным ответным ударом с ее стороны было бы сложение с себя обязанностей экономки, по пока она еще не могла покинуть Крэг-Уайверн.

Она промолчала, и он удивленно приподнял бровь. Кажется, он торжествует. Но призадумался. А ей не хотелось, чтобы он задумывался о причинах ее нежелания покинуть дом.

Она направилась к двери:

— Наверное, вас уже ждет завтрак, милорд.

— Ничего, завтрак меня подождет. Должны же у меня быть какие-то привилегии. Покажите мне комнаты покойного графа.

— Как пожелаете, милорд. Они расположены рядом, так чтобы графу было удобнее добираться до ванны.

Надо держать себя в руках, он не должен догадаться о том, как она на него реагирует. Он к ней не испытывает никаких чувств, кроме гнева. Однако… однако он признался, что пришел сюда по той же причине, что и она, и что их раньше кое-что связывало…

Задумавшись, она чуть не прошла мимо двери, ведущей в апартаменты графа Уайверна, и остановилась, чтобы отпереть ее. Ключ никак не желал попадать в скважину, возможно, потому, что Кон стоял совсем рядом. Она даже чувствовала жар его тела. И уж конечно, слабый, но такой знакомый запах.

Она и не подозревала, что люди имеют стойкий индивидуальный запах, но уловила в воздухе едва различимый присущий ему аромат, который сразу вызвал воспоминания об объятиях на горячем песке и о мускулистой груди юноши, которую она целовала снова и снова.

Остановись!

Ключ наконец вошел в замочную скважину и повернулся. Она распахнула дверь. На них пахнуло застоявшимся, спертым воздухом, немедленно прогнавшим сладкие воспоминания. Здесь было множество отвратительных запахов, и все они принадлежали старому графу. Сьюзен решительно пересекла комнату и распахнула окно.

— Он умер здесь? — спросил Кон, как будто почувствовал запах смерти. Возможно, солдаты умеют чувствовать этот запах.

Теперь, когда их отделял друг от друга массивный рабочий стол, она не боялась взглянуть ему в лицо.

— Да. В комнате, естественно, произвели уборку, но в основном все оставлено, как было. Здесь есть ценные манускрипты и книги. Некоторые ингредиенты и реактивы тоже представляют ценность.

Стены были заняты плохо подогнанными друг к другу полками, заваленными рукописями, в беспорядке заставленными баночками, флаковдми и горшочками.

— Они могут представлять ценность разве только для такого же, как он. Чем он занимался — химией или алхимией?

— Алхимией с элементами колдовства.

Кон повернулся к Сьюзен:

— Пытался превратить свинец в золото?

— Пытался старость превратить в молодость. Он искал секрет вечной жизни.

— И умер в пятьдесят лет, выпив зелье собственного изготовления. Какая ирония судьбы! В нашем семействе обычно живут долго, не считая гибели от несчастных случаев. Мой отец умер от инфлюэнцы, брат утонул по неосторожности. Деда в семьдесят лет сбросила лошадь, и он, к несчастью, ударился головой.

— Он страшился смерти, потому что боялся встретиться со своим предком, первым графом.

— Это еще почему?

— У него не было наследника. По его вине оборвалась линия Убившего Дракона.

Она не стала объяснять ему причуды графа. Не могла же она говорить о таких вещах с Коном.

Он присел на краешек стола, вытянув длинные ноги, и продолжал расспрашивать ее.

— Откуда ты столько всего знаешь о нем? Ведь ты пришла сюда только после ухода миссис Лейн, не так ли?

Ей не хотелось признаваться, но все равно об этом все знали.

— До этого я в течение трех лет была помощницей графа.

— Помощницей? — переспросил он, и по выражению его лица она поняла, что он подумал худшее.

— Я переписывала старые манускрипты, производила кое-какую исследовательскую работу и даже обнаружила источники некоторых нужных ему ингредиентов. Я была своего рода секретарем.

— Ну и дела! Так тебе все еще очень хотелось стать графиней?

— Я была его секретарем, я согласилась работать, потому что мне нужна была работа.

— Тебя вышвырнули из поместья?

— Конечно, нет. Но я предпочитаю жить не за счет благотворительности.

— Никакой другой работы для тебя не нашлось?

— Для такой, как я, в округе никакой другой работы не было. Мисс Карслейк из Карслейк-Мэнор едва ли можно нанять на черную работу, а на более респектабельную работу отпрыск контрабандиста и женщины легкого поведения не годился. Граф предложил мне должность секретаря, и я согласилась.

— Он предложил также должность управляющего твоему брату. Почему?

— Думаю, это подсказал ему мой отец.

— И граф согласился сделать это по указке Мэла Клиста? — недоверчиво спросил он, криво усмехнувшись.

— У них была договоренность. — Она помедлила. — Это касается контрабанды, Кон.

— Можешь передать нынешнему Капитану Дрейку — надеюсь, тебе известно, кто он такой, — что больше никакой договоренности не будет. — Он сердито взглянул на нее, но тут, словно весенний ветерок, ворвавшийся в затхлый воздух помещения, появился секретарь Кона. Легкий, гибкий, с мягкими белокурыми волосами — с ангельской внешностью. Однако, судя по всему, далеко не ангел.

Ее мысли находились так далеко отсюда, что она даже не сразу вспомнила его имя. Его губы тронула улыбка — задумчивая, понимающая улыбка.

— Я Рейском де Вер, мэм, — подсказал он. — Друзья зовут меня Рейсом.

Она сделала книксен, вспомнив вдруг, что еще ни разу не приседала перед Коном.

Он улыбнулся ей самой очаровательной улыбкой. «Ишь, сердцеед», — подумала она, и его улыбка вызвала у нее лишь раздражение. Однако она была благодарна ему за то, что он прервал их разговор.

— Что означает столь напряженная атмосфера? — спросил де Вер.

— Колдовство и злоба в равных долях, — сказал Кон. — Здесь было обиталище графа. Он совершенно спятил и умер оттого, что выпил своего зелья, которое, как он надеялся, должно было обеспечить ему вечную жизнь.

— Его призрак появляется в доме? — спросил де Вер с явной надеждой в голосе.

Кон посмотрел на Сьюзен, поэтому она ответила:

— Пока никто этого не замечал. Как ни странно, в Крэг-Уайверне нет привидений.

— Это потому, что в камере пыток жертвы изготовлены из воска.

— Камера пыток? — воскликнул де Вер с загоревшимися глазами. — Кон, умоляю тебя, дружище, идем туда немедленно.

— Если хочешь, чтобы тебя вздернули на дыбе, мы можем сделать это позднее. — Кон взял его за локоть и решительно повел к двери. — А пока нас, кажется, ждет завтрак.

Уже в двери он оглянулся:

— После завтрака я хочу осмотреть весь дом, миссис Карслейк, вы будете нас сопровождать. И позаботьтесь передать своему брату, что я жду его с отчетом о поместье.

Он не стал ждать ответа, да и что она могла сказать в ответ? Обхватив себя руками, она поежилась от холода. Даже ссорясь, даже в присутствии постороннего человека они не забывали о том, что когда-то были близки, и вели себя так, как будто только они были реальны, а все, что их окружало, — мираж. Или наоборот: окружающий мир был реален, а они были призраками прошлого, видениями двух молодых людей из далекого лета, которые теперь существовали только в воспоминаниях. Но призраки обладают сильной аурой. Его друг это почувствовал.

Нет, надо отсюда убираться подобру-поздорову.

Сколько времени потребуется, чтобы нанять новую экономку и уйти с достоинством? Слишком долго. К тому же бегство было бы проявлением слабости. Да и золота она пока не обнаружила. Она организовала генеральную уборку в Крэг-Уайверне, но ничего не нашла. Трудно догадаться, где сумасшедший граф мог устроить свой тайник.

Тщательно заперев комнату, она направилась к себе, чтобы написать записку Дэвиду. Если он скажет, что операция прошла успешно, то тогда она найдет новую экономку и уйдет.

Но куда ей отправляться и чем заниматься? Что ж, возможно, вслед за своими грешниками-родителями она уедет на край света!

* * *

Когда они спустились по винтовой лестнице, Рейс сказал:

— Насколько я понимаю, эта миловидная леди не связана никакими обязательствами.

— Ты понял правильно. Как я уже говорил, ты можешь поухаживать за ней, но исключительно с благородными намерениями.

— Это маловероятно, но я могу попытаться с самыми благими намерениями пофлиртовать с ней, если только ты не набросишься на меня с кулаками. Она здесь единственная хорошенькая женщина. Горничная, которая сегодня принесла мне воду, почти так же бесплотна, как скелет в коридоре. Да, это действительно странный дом.

— Я не заметил, — сдержанно сказал Кон, направляясь через внутренний двор в столовую, где их ждал завтрак. По пути он на мгновение задержался, чтобы взглянуть на скульптуру в центре фонтана. Дракон с таким же огромным возбужденным фаллосом, как и у святого Георгия, почти овладел явно сопротивляющейся обнаженной жертвой. На бортике бассейна было выгравировано: «Дракон и его невеста».

— Я еще никогда не видел, как дракон делает это с обычной девственницей, — заметил Рейс. — Вся легенда предстает в новом свете, не так ли?

— Мне всегда казалось, что в копье святого Георгия есть что-то подозрительное.

— Особенно настораживает, как он на картине нежно поигрывает им.

Кон рассмеялся и открыл застекленную дверь в столовую. Эта комната по традиции была обставлена мебелью из мореного дуба, белые стены и открытые в сад двери делали ее светлой и приятной.

И Кон вдруг почувствовал благодарность к Рейсу за то, что тот навязал ему свое общество и принес сюда смех.

— Напомни, чтобы я показал тебе ванну в моих новых апартаментах, — сказал Кон, усаживаясь за стол.

— Китайские драконы уже тебя доконали?

— В комнатах Святого Георгия имеется очень большая и крайне интересная ванна.

— Опять ты со своими ваннами! Что в ней такого любопытного на этот раз?

Кон описал ванну, и Рейс покачал головой:

— Было бы любопытно узнать, как относились девственницы к цене, которую приходилось платить за свое спасение. Думаю, что далеко не ко всем героям-спасителям они испытывали благодарность. А что, если дракон пришелся по душе леди и она вовсе не хочет, чтобы ее спасал занудливый святой?

В столовую стремительно вошла тощая горничная с кофейником в одной руке и кувшинчиком с горячим шоколадом — в другой.

— Сию минуту принесу все остальное, милорд, — с трудом дыша, сказала она и выбежала вон.

— Зачем леди выбирать дракона? — стал развивать тему Кон, наливая себе кофе. — Брак с чудовищем нельзя компенсировать никакими сокровищами.

— Некоторые женщины испытывают сильное чувственное влечение к чудовищам, — возразил де Вер.

— Значит, они заслуживают этих чудовищ.

В глазах Рейса мерцали веселые искорки.

— А те, которые выбирают святых, тоже заслуживают своей участи?

— Циник!

— Я спрашиваю тебя, хотел бы ты жениться на святой? — не отставал от Кона Рейс.

В памяти Кона почему-то возник образ леди Анны Пекуорт. Возможно, святой ее не назовешь, но она была нежна, добра, высоконравственна и занималась благотворительностью, в частности вопросами школьного образования и помощи престарелым.

Она, похоже, та женщина, на которой он, вероятно, женится. За последние два месяца он уделял ей достаточно внимания, чтобы дать повод надеяться…

Вовремя прервав течение его мыслей, в столовую вошли на сей раз сразу две служанки.

Они разгрузили на стол тяжелые подносы. Среди них не было той девицы, которая видела его голым. Одна из них, бедняжка, действительно была похожа на скелетик, другую, чуть постарше, он уже видел ночью.

— Что-нибудь еще, милорд? — спросила та, что постарше.

Кон окинул взглядом изобилие пищи на столе.

— Нет, благодарю. Думаю, нам хватит и этого.

Служанки ушли, и Кон с Рейсом обменялись улыбками.

— Таким количеством еды можно накормить целый полк, — сказал Рейс, накладывая на тарелку добрую порцию ветчины и несколько яиц.

Кон подцепил вилкой кусок говядины и положил на свою тарелку.

— Наверное, они стараются произвести на нас хорошее впечатление.

— Если так, то это им удается, — сказал Рейс, щедро намазывая маслом кусок хлеба. — Итак, за кого бы вышла замуж мудрая женщина?

— За хорошего и порядочного мужчину. Почему мы все время возвращаемся к вопросу о женщинах?

— Полагаю, что это имеет отношение к твоему ангелочку Сьюзен.

Кон вскинул на него глаза:

— Почему?

— Если хочешь, приятель, прикажи мне заткнуться, но только не притворяйся, что между вами ничего нет.

— Вот уж ангелочком ее не назовешь! Прошлой ночью она была на мысу, следя за разгрузкой контрабандистского судна.

— Какая прелесть, — сказал Рейс, подбирая с тарелки яичный желток кусочком хлеба. — А что касается ангельской внешности, то разве ты не заметил у нее сходства с одним из ангелов эпохи Ренессанса? Ангел слишком красив, чтобы быть мужчиной. А у нее слишком четкие черты, чтобы быть просто красивой женщиной. Безупречный вариант для ангелов, которые не являются, как известно, ни мужчинами, ни женщинами, а просто духами.