Раздался оглушительный удар грома, и показалось, что содрогнулся весь дом. Было такое ощущение, будто все происходит во сне. При свете молнии Кайла увидела лицо Брета в тот момент, когда он входил в нее. Он двигался медленно и равномерно, а ее тело предательски устремлялось ему навстречу, чтобы принять его. Похоже, этот мужчина с серебристыми глазами, который снится ей по ночам, имеет дьявольскую власть над ней.

— Обними меня ногами, — хриплым шепотом попросил он.

Кайла обвила ногами его стройную талию и обняла руками за шею, чтобы почувствовать его глубоко в себе. И в этот момент ей стало ясно: что бы ни произошло потом, она не должна его потерять.

Брет задвигался в ней, все ускоряя ритм, и это продолжалось до тех пор, пока она не впала в сладостное забытье.

Глава 24

После дождя воздух был прозрачен и свеж, каменный пол террасы очистился от пыли. Несколько сбитых грозой сучьев и веток слуги успели убрать к тому времени, когда Кайла вышла на террасу. В это утро она чувствовала себя утомленной, веки были налиты тяжестью. Заметно ли это со стороны? Можно ли догадаться, что большую часть ночи она провела с мужчиной? Уже начало рассветать, когда Брет, поцеловав ее на прощание, удалился тем же путем, каким и пришел, — через окно.

Было поздно, миновал час завтрака, но Кайла не вставала до тех пор, пока Тэнси не открыла ставни. Молодая горничная посмотрела на нее с явным любопытством, однако ничего не сказала — даже тогда, когда обнаружила порванную ночную рубашку, брошенную рядом с кроватью.

Господи, о чем она думала? Кайла приложила руку ко лбу и нахмурилась. Ровным счетом ничего не изменилось, просто она снова оказалась одураченной, хотя клялась, что и близко не подпустит к себе Брета. Не было никаких обещаний, никаких слов любви, лишь неистовое слияние их тел. Как теперь она выйдет замуж за Рауля? Неужели она оказалась настолько глупой, что решила, будто Брет относится к ней как-то иначе, не как к обычной любовнице? Разве он не дал понять тогда, в Англии, что не хочет ее? Господи, да он даже пытался сбагрить ее своему другу! Поистине, надо быть настоящей дурой, чтобы снова позволить так обмануть себя.

— Госпожа, к вам гость.

Кайла слегка вздрогнула, ибо была настолько погружена в свои мысли, что не слышала, как подошла Тэнси.

— Мсье Бэннинг, герцог Уолвертонский. Ой, госпожа, герцог. Он хочет вас видеть… Сказать ему, чтобы подождал на террасе?

Брет — и так скоро… Господи, она совсем не готова, не знает, что сказать — что она должна сказать.

— Да, проведи его на террасу, пожалуйста… И принеси кофе.

«Я нервничаю, словно какая-нибудь глупая девчонка», — урезонивала себя Кайла, но трудно чувствовать себя иначе после такой ночи. Как он поведет себя? Улыбнется ленивой насмешливой улыбкой, которая так сердила ее? Или будет таким, каким был последние несколько недель в Англии, — нежным и внимательным… что явилось прелюдией к окончательному предательству? Как можно доверять человеку, который так поступает?

Несмотря на все эти мысли, Кайла сумела взять себя в руки и появилась на террасе спокойная и строгая. Лучи солнца пробивались сквозь ветви дуба и вспыхивали в черных волосах Брета, унаследованных от его испанских предков. Возможно, слухи, что его мать была американской аборигенкой, не так далеки от истины. Тогда эта часть страны называлась Новой Испанией и принадлежала вначале испанцам, а затем — французам.

— Вы выглядите утомленной, — сказал Брет, идя к ней навстречу, и в глазах его сверкнули озорные искорки. — Вы плохо спали, мисс Ван Влит? — осведомился он, нагибаясь, чтобы поцеловать протянутую руку Кайлы.

Она сердито отдернула руку, несколько озадаченная его игривым тоном.

— Ночь была беспокойной. Гроза…

— Ах да, конечно, гроза. — Брет выглядел неотразимо в белоснежной рубашке и элегантном галстуке. Костюм идеально облегал его фигуру, обут он был в высокие — до колен — сапоги. Для чего он пришел сегодня, когда она так растревожена всем произошедшим этой ночью? Брет стоял совсем рядом, Кайла почти ощущала исходящее от него тепло. Затем отошел, принимая из рук слуги чашку с дымящимся кофе, и молча смотрел на Кайлу, пока они не остались одни. — Я думаю, вы удивляетесь, зачем я пришел.

Кайла откашлялась и, перебирая пальцами складки шали, произнесла:

— Да, честно говоря, я удивилась, что вы решились прийти после произошедшего у шевалье Тузака вчера вечером. Речь пойдет о моем женихе, мсье Ренардо?

Брет прищурился:

— В общем — да. Когда мы виделись последний раз, я не стал говорить о некоторых вещах, которые могут быть вам интересны.

— Вот как? — Кайла недрогнувшей рукой взяла чашку с кофе. — Что же именно может быть мне интересно, мистер Бэннинг?

Она сознательно опустила его титул и заметила искру удивления в его глазах. Брет сухо сказал:

— Вас, похоже, нисколько не удивило, что я знаю его. Вы не могли бы мне сказать — почему?

Вопрос застал Кайлу врасплох, она нахмурилась и сделала глоток кофе, чтобы выиграть время.

— Наверное, потому, что у Рауля множество деловых партнеров. И вообще я не задумывалась, знает он вас или нет. Надеюсь, вы уладили это смехотворное недоразумение, и вы пришли сказать мне, что дуэли не будет.

— Да, вполне уладили. — Брет поставил чашку, и выражение безмятежности слетело с его лица. — Черт побери, скажи мне правду, Кайла, не уклоняйся от ответа. Что тебе известно о делах Ренардо? — — Даже не могу понять, почему ты вдруг решил, будто я что-либо об этом знаю. — Она со стуком поставила чашку на столик и подняла на Брета глаза. — Ты здесь гость. Не устраивай сцен, иначе тебя могут выпроводить вон. Что еще я могу знать о его делах, кроме того, что он ввозит товары из Франции и Испании? И почему это тебе так важно?

— Потому что меня интересуют вещи, которые имеют отношение ко мне и моей собственности. Может показаться странным, но в тот день, когда ты появилась на пороге моего дома в Лондоне и заявила права на наследство Эдварда Ривертона, я обнаружил, что весьма важные для меня документы выкрадены и проданы Нортуику — человеку, одержимому тобой. А сейчас здесь, в Новом Орлеане, я узнаю, что ты помолвлена с человеком, который в первую очередь виновен в краже этих документов. Связь совершенно очевидна, ты не находишь?

Кайла ошеломленно уставилась на Брета:

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Думаю, что понимаешь.

Он сказал это мягко, но твердо, и в его словах не было и тени насмешки. Ничего, кроме уверенности. Кайла ощетинилась:

— Мне позвать слугу, чтобы тебя проводили, или сам найдешь выход?

— Я сам нашел дорогу сюда, найду и обратно.

Кайла почувствовала озноб и запахнулась в шаль.

— До свидания, сэр.

— О нет, любимая, ты так легко не отделаешься. Я уйду тогда, когда получу ответы на интересующие меня вопросы. Будь благоразумна и ответь: ты в сговоре с Ренардо?

— Нет! Ты удовлетворен? Я никогда не видела его до того момента, как оказалась на борту корабля, который направлялся в Новый Орлеан. И даже если бы я его знала, то никогда не вступила бы с ним в сговор! Все, чего я хотела, — это получить наследство, которое по закону принадлежит моей матери. Она была замужем за твоим кузеном, веришь ты этому или нет. И по закону должна была оставаться с ним, хотя я и не понимаю, зачем ей нужен был такой трус, неспособный защитить жену от своих жадных и непорядочных родственников. Мне стыдно, что он был моим отцом, и я рада — да, рада! — что моя мать оказалась такой смелой и решительной… Я бы умерла или со мной случилось бы что-нибудь похуже, если бы она не проявила мужества! Мама пожертвовала всем ради меня… да, ради меня! Я, к несчастью, уже не могу сказать ей, как высоко оцениваю поступок, на который она решилась, чтобы спасти меня от такого чудовища, как Нортуик… Чтобы уберечь меня от того, что перенесла сама по вине моего трусливого отца…

Кайла разрыдалась и последние слова произносила хриплым шепотом, всхлипывая и задыхаясь. Брет слушал ее монолог молча, не прерывая, а когда она замолчала, тихо сказал:

— Я верю тебе, Кайла.

Вытерев слезы концом шали, Кайла откинулась на спинку стула и дрожащим голосом спросила:

— Веришь? Давно бы пора поверить…

— Да, вероятно. Но я всегда знал, что твоя мать была в законном браке с моим кузеном.

— И тем не менее никогда не признавал этого?! Ты мог вернуть ей доброе имя, люди узнали бы правду и…

— И что? Разве это изменит судьбу твоей матери? Заставит сплетников замолчать? Нет! Брак был признан недействительным. Я говорил тебе это. И я не лгал, сказав, что твой отец не оставил после себя никаких средств. Поверь, Кайла, ничего не изменилось бы, если бы вся эта грязь была вытащена на свет. Может быть, я и верил тебе с самого начала, но ты должна понять, что явилась не первой претенденткой на имение Эдварда. Большинство из них были его кредиторами, но приходили и такие, которые предъявляли фальшивые документы. Согласись, это чертовски раздражает.

— Значит, ты свалил меня в одну кучу со всеми остальными. Очень мило. В таком случае это оправдывает твое обращение со мной, твои угрозы и мой позор.

— Нет. Это не может служить оправданием, но я не собираюсь и выдумывать их. Я хотел тебя.

— Ясно.

— Думаю, что не очень ясно. Но я не поэтому пришел сюда утром и приходил вчера вечером.

— А почему?

— Потому что я хотел знать правду, хотел знать, правда ли то, о чем я думал все это время, Кайла…

— Что ж, надеюсь, ты выяснил то, что хотел. А теперь уходи. И, пожалуйста, больше не появляйся здесь! Я не хочу тебя видеть. Ты сломал мне жизнь, и лучше бы я никогда тебя не встречала! Уходи!

Кайла не могла смотреть на него, ей была невыносима мысль, что она безразлична ему, было страшно услышать слово «прощай». Легче сказать это первой. По крайней мере она сохранит остатки достоинства и гордости.

Когда Кайла подняла голову, Брета на террасе уже не было. Он ушел так тихо, что она не услышала. На столике остались пустые чашки… Кайла была на террасе одна. Ее душу переполняла безграничная боль. Внезапно молодая женщина подумала, что больше не сможет оставаться такой, какой была раньше. Она сидела не шевелясь, пока не появилась Эсме. Подойдя к маленькому фонтанчику в центре террасы, в котором плавали золотые рыбки, Кайла опустила руку в прохладную воду.

— Это приходил герцог? — спросила Эсме, подходя ближе. — Тот самый человек, который будет драться на дуэли с Раулем?

— Да.

— Значит, правда…

Кайла посмотрела на девушку и прочитала в ее глазах не осуждение, а скорее сочувствие.

— Я не знаю, что ты имеешь в виду, Эсме…

— Думаю, что знаешь, petite cousine. Об этом говорят слуги. Многие видели то, что произошло вчера у шевалье де Тузака. Моя горничная доложила мне, что этот герцог, этот Брет Бэннинг, с тебя глаз не спускал, когда ты танцевала, и было ясно, что он к тебе неравнодушен. И вот он приходит к нам на следующий день после того, как твой нареченный вызвал его на дуэль. Значит, все не так уж невероятно, как кажется.

— Меня поражает ход твоих мыслей, Эсме, — улыбнулась Кайла, хотя ей хотелось разрыдаться.

— А что, разве не так? Я наблюдательная! И что ты намерена теперь делать?

— Выйти замуж за Рауля, как и собиралась.

— Что?! Любя другого? Почему ты так поступаешь?

— С какой стати ты решила, что я люблю другого? Честное слово, Эсме, у тебя слишком богатое воображение.

— Нет, никакое это не воображение! Я же вижу, что ты любишь его, у тебя такая тоска в глазах. Если бы не любила, то не была бы так расстроена его приходом. Или ты боишься, что Рауль убьет его, и из-за этого плачешь?

— О Господи, эта дуэль!.. Они не должны драться, мне надо их остановить… Я потребую, чтобы Рауль взял назад свой вызов.

Эсме тихо засмеялась:

— Думаю, слишком поздно. Они встречаются в дубовой роще сегодня в полдень, я слышала об этом от отца, который будет там присутствовать.

— В полдень! Но это совсем скоро! Ой, Эсме, ты должна мне помочь! Ты знаешь, где это? Ты можешь меня туда отвезти?

— Наверное, но если об этом узнает maman… Однако не отчаивайся, я доставлю тебя туда. Я не могу отказать тебе, потому что вижу, как это важно для тебя. A maman посердится и перестанет. Пошли, нам надо прихватить большие плащи с капюшонами, чтобы нас не узнали.

Когда они прибыли на место, начался холодный моросящий декабрьский дождь, дорогу развезло, карета двигалась с трудом. Кайла была в отчаянии оттого, что может опоздать. Когда карета наконец остановилась, Кайла выскочила и, спотыкаясь, побежала через дорогу.

Огромные, раскидистые дубы распростерли ветви над поросшей травой лужайкой. Кайла увидела целую толпу людей. Она узнала высокую фигуру Годфри, но Брета не было видно. Неужели она опоздала?