— Зачем ты извиняешься! Это не твоя вина! — она слегка встряхнула его, смеясь и плача одновременно. — Я надеялась на удачу каждую минуту и молилась о том, чтобы эти нерасторопные сыщики побыстрее тебя нашли. Когда я думаю о том, в чьих руках ты был…

— Сожалею… — повторил он снова. — Я не знал… мне некуда было пойти.

София еще теснее прижала мальчика к себе, и эти объятия были теплыми, ласковыми, пахнущими ветром и цветами.

— Забудь обо всем, Мишо… — произнесла она с большой силой, но голос ей изменил, и женщина продолжила громким шепотом: — Забудь все, что было до сегодняшнего дня. Теперь ты вернулся домой.

Дом. Он с надеждой прижался к ней и спрятал лицо в холодных кружевах. Мальчик боялся разрыдаться. Он хотел сказать что-то важное, как взрослый, но не знал, что следовало сказать сейчас. Ее слезы текли у него по щекам, и ему хотелось заплакать самому, но глаза были сухими, и лишь из горла вырывались сдавленные всхлипы. Он хотел что-нибудь сказать, но…

— Спасибо… спасибо… я дома!..


Виола смотрела на вошедшего, не отрываясь. Красота этого мужчины казалась невероятной… совершеннее мраморных произведений искусства, превыше мечты, превыше всего. Утреннее солнце озарило его сквозь высокие окна, словно даря свое покровительство, и волосы этого красавца мгновенно вспыхнули золотом. Молодой мужчина бросил на нее мимолетный взгляд. Их глаза встретились на мгновение. Ее — недоумевающий, и его — пристальный и сверкающий. Это было удивительное мгновение. Он смотрел на Виолу так, словно прекрасно знал ее и не ожидал здесь увидеть. Но она его никогда раньше не встречала.

Княжна Элина быстро подошла к мужчине и представила его остальным дамам:

— Прошу познакомиться с нашим близким другом. Мсье Бертье отличается отличным вкусом и является ценителем прекрасного стиля.

Женщины мгновенно окружили господина Бертье. Они смотрели на него с немым восхищением, каждой хотелось оказаться поближе к этому красавцу, а княжна Элина разговаривала с ним так непринужденно, словно для нее было обычным делом говорить с небожителем. Губы мужчины слегка изогнулись в улыбке, адресованной княжне, и Виола с легкой завистью подумала, что он, конечно же, любит ее. Впрочем, как можно завидовать — разумеется, это была великолепная пара двух совершенств. Темноволосая статная синеглазая красавица и солнечное божество. Эти двое предназначены друг для друга.

— …Вы нам поможете? Всем известен ваш безупречный вкус. Наши милые графини Дарьяши ждали именно вас посоветоваться перед тем, как заказать платья в этом салоне, — безапелляционным тоном заявила княжна Элина.

Мсье Бертье вежливо поклонился каждой из женщин, находящихся в комнате, и поинтересовался, что именно хотела получить каждая из них. Дамы дружно окружили его и защебетали так, словно именно он был законодателем мод и хозяином салона.

Мадам Лили слегка недовольно поджала губы, но ничего не могла поделать. Стиснув руки, она лишь внимательно прислушивалась к пожеланиям своих заказчиц, а затем щелчком пальцев подозвала к себе Виолу, велев принести необходимые ткани.

Девушка поспешила в запасники и через полчаса вернулась в зал в сопровождении двух помощниц. Все они были нагружены до самого носа рулонами шелка и атласа. Едва девушки появились в зале, как мсье Бертье быстро подошел к Виоле и забрал из ее рук всю ношу.

— О, что вы… — она немного задыхалась. — Не стоит беспокоиться, мсье.

— Никакого беспокойства, — сказал он мягко, складывая рулоны на огромном столе поверх тех тканей, что были приготовлены заранее.

Виола смущенно опустила глаза, делая вид, что расправляет шелк, а затем осторожно взглянула на мужчину сквозь ресницы. Оказалось, что он все еще смотрит на нее, но, встретив ее взгляд, мужчина тут же отвернулся. Виола слегка смутилась, не понимая, чем вызвала интерес этого любимца знатных дам. Она прекрасно знала, что недопустимо вызывать симпатию у знатных господ, тем более — ни в коем случае нельзя самой засматриваться на мужчин. Красивый мсье Бертье просто очень вежлив и потому предложил свою помощь. Его интерес — простое мужское любопытство.

Но как странно, что он кажется ей знакомым, хотя она уверена, что никогда раньше его не встречала. Это мужское лицо с безупречными чертами забыть невозможно. Отчего же ей так памятна эта сдержанная сосредоточенная грация, достойная самого Короля-солнце, его широкие плечи, стройная высокая фигура, невероятно длинные темные ресницы и стальные глаза… Она почти уверена, что этот облик ожег ее сознание когда-то раньше. Быть может, он напоминает какую-либо иллюстрацию в книге, изображающую блистательного героя, этакого очаровательного принца на белом коне?..

Но сейчас он находился здесь, в салоне мадам Лили, окруженный женщинами в ярких шелках, напоминающих своим щебетом птиц. Дамы, все как одна, стремились подойти поближе к этому красавцу, а девушки из ателье под всевозможными предлогами заглядывали в зал. Имя мсье Бертье было у всех на устах. Расстилая по прилавку парчу цвета слоновой кости с позолотой, Виола заметила соблазнительную ухмылку одной белошвейки, увлеченную приведением в порядок стола, который в этом не нуждался…

Благодаря наставлениям мадемуазель Аделаиды Виола настороженно относилась к мужчинам. Но мсье Бертье был слишком заметной фигурой, чтобы она могла его игнорировать. К тому же, как назло, он держался именно рядом с ней. Каждый раз, когда Виола собиралась раскрутить новый рулон для обзора, мсье Бертье брал предыдущий из ее рук и убирал в сторону. Делал он это легко и свободно, беседуя при этом с дамами на их родном языке. Когда Виола уронила серебряные ножницы, он мгновенно поднял их для нее. Принимая их, она смущенно пробормотала слова благодарности, ощутив мучительную и сладостную робость, когда его пальцы коснулись ее руки.

Виола была настолько поглощена мыслями о нем, что резко дернулась, когда к ней подошел лакей и тронул ее за локоть. Обернувшись, она увидела в его руке письмо с монограммой и роскошным гербом на печати.

— Письмо для мадемуазель Фламель.

Все тут же посмотрели в ее сторону. За исключением мадам Лили, которая продолжала что-то старательно объяснять одной из мадьярских дам. Почувствовав взгляд Виолы, хозяйка выразительно приподняла одну бровь и многозначительно посмотрела ей прямо в глаза.

Виола покраснела, как рак. Она поспешно схватила письмо и, не найдя кармана, бросила его на пол позади себя, тут же прикрыв послание подолом длинной юбки. Не было нужды открывать письмо или разглядывать герб. Вовсе неважно, кто написал письмо — все это могло означать только одно. Мадам Лили решила устроить свои делишки, не гнушаясь никакими средствами. Девушки из модного салона частенько становились содержанками знатных особ, но Виола не представляла для себя подобной судьбы. К тому же в ее случае это ужасное предложение почти открыто прозвучало здесь, в салоне, на виду у других девушек и клиентов. В присутствии мсье Бертье. Виола была испугана и унижена. Ее публично заклеймили. И цена ее — дурацкое платье из шелка.

В замешательстве девушка продолжала машинально раскладывать ткани на столе. Когда же она слегка пришла в себя и осторожно огляделась, то с удивлением обнаружила, что никто не обращает на нее внимания. Все заняты своими делами — заказчицы договариваются о первых примерках, а девушки помогают выбирать ткани.

Вскоре мадьярские и румынские дамы откланялись, и Виола получила возможность заняться княгиней Маре-Розару и ее дочерью. Девушка развернула перед ними обещанный салатовый шелк и шоколадный атлас, не заметив, что отошла в сторону от того места, где валялось злополучное письмо.

— Как ты думаешь, Михась, Элина набросила ткань на шею и приняла кокетливую позу. — Идет мне этот оттенок?

Мсье Бертье с улыбкой взглянул на нее, старательно делая вид, что не заметил письма, но Элина, увидев лежащий на полу конверт, указала своему другу на оплошность.

— Кажется, мадемуазель потеряла свою записку, — ее улыбка, обращенная к Виоле, была вполне невинной. — Поднимите ее, Мишель.

Бертье послушно наклонился и, взяв письмо, вручил его Виоле. Несчастная девушка не осмелилась даже поблагодарить его, стыдясь взглянуть в глаза этому господину. Больше всего ей хотелось сейчас умереть от унижения и уснуть вечным сном под безымянным надгробным камнем на каком-нибудь заброшенном кладбище. Но она, разумеется, не решилась умереть публично и, опустив голову, предложила княгине Маре-Розару получше рассмотреть переливчатый атлас при дневном свете у окна.

Одновременно с этим девушка невольно прислушивалась к непринужденной болтовне мсье Бертье с княжной. Было очевидно, что они близки друг другу, словно члены одной семьи. Элина подтрунивала над молодым мужчиной в дружеском, дразнящем тоне, высмеивая те модели, которые он ей предлагал.

«Влюблена, — подумала Виола о девушке. — Конечно. А почему бы и нет?»

Затем она старательно показывала княгине и княжне альбомы мод и объясняла нюансы нового покроя платьев в этом сезоне. Она делала свою работу отрешенно и даже не удивилась, когда вся эта суета неожиданно закончилась.

Мсье Бертье подал руку княгине, чтобы сопровождать ее к выходу из зала. Виола и другие девушки склонились в почтительных реверансах. Княжна последовала за матерью, но на мгновение задержалась возле Виолы и, коснувшись ее руки, с улыбкой сказала:

— Благодарю вас. Если откровенно, я никогда не любила ходить по модным салонам, но сегодня получила от этого удовольствие!

Виола заставила себя улыбнуться, а княжна Элина дружески сжала ей руку и поспешила вслед за матерью.


Как только они покинули зал, девушка повернулась к столу и, схватив письмо, помчалась по лестнице на верхний этаж. Добравшись до пустующего холла, она остановилась и, тяжело дыша, вскрыла письмо.

«Моя дорогая мадемуазель Фламель!

Я давно восхищаюсь Вами. Вы вынуждены работать в салоне Лили, занимаясь отделкой дамских туалетов, но это непростительно. Вы достойны того, чтобы иметь множество своих прелестных платьев. Для меня будет честью, если Вы позволите служить Вам.

Преданный Вам барон де Приньяк».

Виола быстро порвала письмо. Какое ужасное оскорбление! Она не знала, кто такой этот барон, и знать не желала. Он, видите ли, восхищен ее работой! Словно она была распущенной фривольной служанкой!

Боже! Какое оскорбление!.. Нужно срочно найти другую работу, где ее не будут подвергать подобным унижениям.

Виола решительно выбросила клочки письма в открытое окно и направилась в комнату, где оставалась ее старенькая одежда. Здесь она решительно вытащила дурацкий бант из волос и чуть не вывернула руки, спеша поскорее избавиться от ненавистного платья. Переодевшись, она спустилась в зал и подошла к мадам Лили. Она решила высказать хозяйке все, что накопила в сердце, чтобы сжечь за собой мосты.


Добираться домой пешком из центра города было довольно утомительно. Раньше Виола обычно брала извозчика, но теперь, пока не найдется новая работа, ей придется быть очень экономной.

После того как наследница мадемуазель Аделаиды почти что вышвырнула ее на улицу, девушка поначалу сняла довольно приличное жилье, но очень быстро поняла, что не в состоянии оплачивать его. Поневоле пришлось перебраться в восточный район Парижа, где было полно мастерских и куда западный ветер приносил запахи фабрик и заводов. Чердачная комната в квартале старых домов, обрамляющих маленький речной канал, стала ее новым жильем. Хозяйка была миролюбиво настроена к новой постоялице, но Виола понимала, что утратит это доверие и расположение, если женщина узнает, что у нее нет больше работы.

Не желая возвращаться слишком рано, чтобы не вызвать подозрения у хозяйки, девушка заглянула в кафе, где выпила чашечку чая и съела маленькую булочку, стараясь растянуть время и удовольствие как можно дольше.

Затем девушка медленно пошла вдоль набережной Сены, влившись в поток пешеходов, фургонов и повозок, двигающихся в зловонные восточные районы. Вскоре она уже с трудом проталкивалась сквозь толпу. Было неловко идти одной, без всякого сопровождения, очень не хотелось, чтобы прохожие принимали ее за особу сомнительного поведения. Мадемуазель Аделаида говорила, что манеры и внешний вид женщины говорят сами за себя, поэтому Виола высоко подняла подбородок, стараясь сохранить достоинство и делая вид, что не замечает скрюченных фигур, стоящих возле дверей магазинов или просто у обочины с протянутой рукой.

Поначалу запахи торгового города казались приятными и любопытными: фиалки, чай, кофе, специи и розовое масло. Но очень быстро к этим ароматам примешались запахи совсем другого сорта. От куч мусора исходило зловоние, дуновение западного ветра напоминало о заводах, а легкий тошнотворный запах хлороформа говорил о близости дешевых больниц. Маленькие парижские оборвыши что-то беззлобно кричали ей вслед, но девушка старательно не обращала на них внимания, и они быстро оставляли ее в покое, глазея по сторонам и весело посвистывая в поисках новой жертвы для забавы.