Дебора Мей - Ночная фиалка

Виола сердечно поблагодарила его за заботу. Тем временем Мишель стоял неподалеку. Его лицо абсолютно ничего не выражало. Девушка на мгновение замерла, обескураженная его неожиданной отчужденностью, но потом решила: нужно сделать все, чтобы не подвести его. Все должны быть уверены, что она счастлива в браке с ним. Виола искренне улыбнулась всем собравшимся и сделала пару шагов по направлению к лестнице, на которой выстроилось множество слуг.

Мишель мгновенно оказался рядом с ней и взял ее под руку.

— Какие здесь милые люди, — она благодарно взглянула на него.

— Добро пожаловать в Валахию, мадам, — прошептал он одними губами.

Она сидела в кресле-качалке на огромной веранде. Буйное цветение вишен окутывало ее ласковым дурманом. Внизу расстилался тенистый сад, а вверху раскинулось сверкающее небо, опирающееся на горы. Трудно было не изумляться кипению природы в этих местах. Казалось совершенно невероятным, что всего лишь пару недель назад они мерзли от проливного дождя.

Все было чудесно, но Виолу не покидало беспокойство. Она не видела Мишеля со вчерашнего дня. Он представил ее всем слугам, а затем поспешно покинул усадьбу. Конечно, он объяснил это тем, что его ждут в городе, но…

Девушка не раз повторяла себе, что совершенно зря волнуется. Он столько месяцев был оторван от своих дел, которые за время его отсутствия скопились во множестве и ждут его решения. Он вовсе не бросил ее на произвол судьбы, а поручил заботам экономки, которая выполняла это задание весьма добросердечно и искренне.

— Вы не представляете себе, какой это был для нас сюрприз… то, что господин женился. Девушки давно вились вокруг него, словно мотыльки, но ни на одну он не взглянул с интересом, — делилась своими соображениями Магда, экономка. — Никто из знатных барышень не смог заполучить его в мужья, и никто из служанок не смог… оказаться в его постели… Простите мне такую откровенность, госпожа, но это не раз всех удивляло. Такой красавец и — избегает любовных интрижек.

Виола не знала, как реагировать на такую откровенность, и смущенно улыбнулась.

— Так вы говорите, что госпожа Элина помолвлена с герцогом? Боже мой, но ведь она совсем еще девочка! Впрочем, в здешних местах девушки выходят замуж в еще более раннем возрасте… — экономка откашлялась и решила сменить тему: — Вам у нас очень понравится. Здесь неподалеку целых три водопада, и от них бегут целые россыпи радуги. Ах, вот и господин! До чего же он хорош! Вы не представляете, сколько девичьих сердец разбито его красотой! Не подумайте только, что он в этом виноват.

Она с таким восторгом любовалась своим хозяином, что у Виолы мелькнула мысль о том, что сама экономка, видимо, тоже не раз грезила о своем господине.

Мишель приветливо поздоровался с ними и предложил супруге прогуляться по саду, пока будут накрывать стол для обеда.

Они медленно пошли по аллеям, и Бертье старательно рассказывал Виоле о деревьях и растениях, с которыми она прежде не была знакома. Девушка внимательно его слушала, но с горечью думала о том, что его неожиданная забота о ней не очень-то искренна. Скорее всего, он просто не хочет давать повода слугам думать, что у них не все хорошо в браке.

Воздух был напоен ароматами сирени и яблони. Высокая ограда была обвита плющом и диким виноградом. В цветники уже высадили розы, бегонии и гортензии. Но все это предназначалось не для нее. Княжну Элину Маре-Розару он хотел ввести в этот дом.

— Тебе здесь нравится? — неожиданно резко спросил Мишель, заметив сумрачное настроение супруги.

— Да.

— Магда заботилась о тебе?

— Она очень добра и любезна.

Неожиданно ветер бросил в лицо девушке целую горсть лепестков вишни. От неожиданности у нее выступили слезы. Только от неожиданности. Просто лепестки попали в глаза. Эти слезы не имеют никакого отношения к ее переживаниям…

— Здесь будет верхняя гостиная, — объяснил Бертье и оглянулся на Виолу.

— Пожалуй, нет… Здесь лучше сделать кабинет для вас…

Легкое голубое платье слегка касалось подолом пола. В своей широкополой шляпе девушка казалась миниатюрной статуэткой…

— Не думаю. Мне не нужен еще один кабинет. Довольно того, что примыкает к библиотеке.

Виола несколько секунд смотрела на солнечные пятна на полу, потом направилась к следующей двери. О чем она думала?

— Вряд ли я смогу проводить в этом доме много времени, — сказал он.

Девушка молча прошла в соседнюю комнату и остановилась у окна. Мишель последовал за ней. За ее спиной виднелись верхушки деревьев, темнеющие макушки гор, зеленая долина, река, извивающаяся по склону холма…

— Тебе здесь нравится?

Она долго молчала, затем ответила, не поворачиваясь к нему:

— Это самые красивые места, какие мне довелось видеть.

Он почувствовал облегчение. И одновременно — боль в сердце.

В эту комнату летом залетает ветер с зеленых холмов и приносит на своих крыльях свежесть радужных водопадов. Здесь должна была находиться спальня Элины… Когда он строил этот дом, то думал только о ней и о том, чтобы ей здесь понравилось.

Но сейчас он думает о том, как будет лежать здесь с Виолой на широкой кровати, и прохладный ветер, примчавшийся с гор, станет ласкать ее горячее тело и его спину…

— Ты можешь посадить в саду любые цветы, какие хочешь…

— Тебе это понравится? — она взглянула на него через плечо.

О чем она говорит? Ему наплевать на цветы. Его сейчас занимало только одно — если он подойдет к ней… она вновь ускользнет от его прикосновения? Они здесь одни… и здесь будет ее спальня… Как же он соскучился по ее телу…

Она продолжала что-то говорить, но он ничего не слышал. Мишель ласкал взглядом очертания ее изящного тела, скрытого под нежным шелком… Ее волосы, трогательные губы, ее обнаженную грудь… Она внезапно повернулась к нему, и его опалил женственный изгиб качнувшихся бедер…

— Мой господин? — прошептала она.

Пружина сорвалась. Его тело метнулось к ней, он схватил ее за плечи, прижал к стене… Шляпа упала на пол…

Он жадно целовал ее, ненавидя себя, любя ее… он рвал с нее платье, стремясь ощутить ее желанную свежесть…

Виола тяжело дышала, казалось — еще миг, и она расплачется. Огонь желания жег его тело. Мишель боялся, что она оттолкнет его, и целовал ее резко, грубо, не позволяя даже двинуться… Он боялся взглянуть ей в глаза… Он стонал от страсти… Его руки путались в кружевах, но упорно двигались к своей желанной цели…

Ее тело оказалось в клетке его рук и бедер… Еще мгновение — и эхо отразило его стон, в котором заключались удовольствие, освобождение и одновременно — чувство вины и пустота.

Когда же чувства отбушевали, наступило время проклятий.

Ее голова обреченно откинулась к стене. Он медленно ослабил хватку, чувствуя, как спадает напряжение женского тела. Ее ноги коснулись пола…

Мишель не смотрел ей в лицо. Повернувшись к ней спиной, он начал приводить в порядок свою одежду. Сзади послышался шорох. Наверно, она спешит одернуть свои юбки…

— Извини, — глухо произнес он, разглядывая ее шляпу, которая отлетела к самой двери.

Повернувшись, он увидел, что Виола пытается поправить смятое кружево. Лицо ее пряталось под выбившимися прядями волос.

— Если ты хочешь, я велю заложить экипаж.

Она изумленно подняла на него глаза.

— Я буду тебе помогать. Если захочешь — ты вправе вернуться в Париж. Я уже говорил, что на твое имя открыт счет в банке. Любое твое желание будет мгновенно исполнено.

Слегка качнувшись, она в изнеможении прислонилась к стене.

— Ты хочешь, чтобы я уехала?

— Я ничего не хочу, — он подошел к окну и распахнул его. Ветер ударил в лицо. Вдали зеленоватая дымка наплывала на горы. — Ты вольна в своих решениях. Если ты предпочтешь остаться здесь, то обещаю, что больше никогда не стану требовать от тебя… — он запнулся, потом криво усмехнулся: — Ты понимаешь, что я имею в виду. Я сожалею, что не сдержался сейчас.

Она оторвалась от стены, сделала несколько шагов к двери, медленно нагнувшись, подобрала свою шляпу и только потом оглянулась:

— Я могу выбирать?

Он слышал, что ее голос дрожит, и видел, что в глазах светятся капли слез. В горле у него застрял комок.

— Да.

— Тогда я хочу остаться. Жить в этом доме. И… выполнять свои супружеские обязанности.

— Ты похож на угасший фитиль, — Левон совершенно не изменился за прошедшее время и был все так же одет в свою любимую одежду.

— Я женился.

Установилась тишина. Мишель не смотрел в глаза старику. Его взгляд блуждал, изучая тени от облаков, бегущие по стене дома гуцула.

— Княжна вернулась вместе с тобой?

Странно, что старик задает этот вопрос. Мишель ни разу не говорил с ним о своей любви к Элине. Бросив взгляд на Левона, он понял по движению бровей старика, что он удивлен тому, что княжна приняла предложение Мишеля.

Краска бросилась в лицо Бертье.

— Я женился на другой. На простой девушке без имени и состояния.

— И она принесла тебе мучение. Зачем ты женился на ней? Я предупреждал тебя, что сварливая жена может искалечить жизнь даже самого сильного мужчины.

— Она — очень хорошая, Левон. Настоящий ангел.

— От кого же ты хочешь спастись? Быть может, ты ошибся, и она — демон?

Он не ответил.

— О тебе расспрашивали незнакомые люди. Что ты натворил, Михась?

— Ничего особенного.

— Ты не хочешь нарушить мой покой? Я — старик и могу дать дельный совет. Почему чужие люди спрашивают о тебе?

— Я отомстил подлецу.

В саду на деревьях распевали птицы, и легкий ветер свободно летал по пустынным комнатам, в которых было совсем мало мебели.

Мишель молча уселся за стол напротив Виолы и, не глядя на нее, уставился в окно. Он даже не обратил внимания на завтрак, который подали расторопные слуги. У девушки заколотилось сердце. Она принялась нервно перебирать пальцами салфетку.

— Доброе утро, — отважилась поздороваться Виола.

Он смотрел на фрукты, плотно сжав рот. Когда слуги удалились, он взглянул на нее с металлическим блеском в глазах.

— Я хочу, чтобы ты уехала.

Это уже не было предложением, которое вчера ранило ее сердце. Теперь это было приказом.

— Собери свои вещи. Карета будет готова к вечеру.

У нее перехватило дыхание. Она хотела спросить, в чем была виновата. Она ничего не сделала плохого. Он просто не хочет ее видеть. Вчера он ясно дал ей это понять. Он был груб и вел себя так, словно ненавидит ее и считает их близость преступлением. Он взял ее в пустой комнате у стены. Словно она была для него такой же пустотой.

Виола закусила губу, чтобы удержать набежавшие слезы.

Голос Бертье был холоден:

— Управляющий будет сопровождать тебя до границы с Германией. На руках у тебя будет сумма денег, которую должно хватить на несколько месяцев. Ты вольна ехать куда угодно, но я все же хотел бы знать, где ты решишь остановиться. Будет неплохо, если ты изредка станешь сообщать мне через моих доверенных лиц, что с тобой все в порядке, ты здорова и находишься в полном благополучии. Ты сделаешь это?

— Да.

Это было единственное, что она смогла проговорить. На большее у нее не было сил.

— Я желаю тебе… доброго пути. Не думаю, что найду возможность проститься с тобой вечером.

Она быстро встала из-за стола.

— Конечно. В этом нет необходимости.

На мгновение она позволила себе взглянуть на него, чтобы запечатлеть в памяти то, что никогда не сможет забыть. В своем сердце она видела совершенно иного человека. Жестокое выражение на его лице — маска.

— Я могу еще что-нибудь сделать для тебя? — спросил он.

Виола лишь покачала головой.

— До свидания.

— Прощай.

Она не могла говорить. Слова не шли из горла. Не поднимая головы, девушка быстро покинула столовую.

Бертье одиноко стоял на веранде. Он смотрел, как экипаж скрывается за поворотом. Еще мгновение — и она навсегда исчезнет из его жизни.

Как легко Виола согласилась. Без колебаний, без вопросов. Видимо, заранее все обдумав, она сама пришла к тому же решению. Он вряд ли сумеет удерживать себя в рамках дозволенного.

Нет, в любом случае хорошо, что она уехала. Она слишком уязвима. Люди, которые его ищут, могут оказаться в его доме. И она станет платой за его месть.

Но каким образом они смогли его вычислить? Кто они?

В городе ей казалась разумной эта мысль. Она понимала, что не сможет покинуть эти места, и решение вернуться оправдывалось целым потоком убедительных доводов. О долге жены и о чем-то еще… Но теперь, когда мимо летели знакомые деревушки и холмы, она уже не находила оправдания. Это было прямое неповиновение мужу, отказ выполнить его четко высказанное пожелание.