— О, благодарю вас, мистер… э-э… Биллингс.

Быстро порывшись в памяти, Иззи вспомнила его имя. Стараясь не выглядеть слишком довольной прекращением глупых сентенций, Иззи спряталась за стаканом и сделала глоток чуть тепловатого напитка. Интересно, размышляла она, неужели для молодых людей является обычным делом практиковаться в ухаживаниях на женщинах, которые уже заведомо заняты? Эти двое молодых людей — прекрасный тому пример. И к несчастью, мистер Силлоуби и мистер Биллингс — лишь двое из целого легиона денди, которые клянутся, что обожают ее. Это могло бы вскружить ей голову, не сознавай она, что, как любое новое увлечение, она лишь короткое увлечение для любого, стремящегося пригубить свой первый бокал моды света. Ни один из них не ищет жену. Они еще слишком юны как в своей любви к свободе, так и по возрасту, чтобы определиться в своих планах на будущее.

Они, видимо, считают себя средневековыми рыцарями, а Иззи — своей прекрасной дамой, по крайней мере, на эту неделю. Для Иззи они всего лишь мальчишки, играющие в рыцарскую любовь, состязающиеся в более цивилизованном соревновании, обменивающиеся шутками вместо поединков, словесными ударами вместо ударов мечом.

Иззи, впрочем, всей душой желала, чтобы они нашли для себя новую цель. Утомительно вежливо выслушивать эти бесконечные вирши о ее блестящих волосах и глазах, черных как ночь или небесно-голубых, или еще каких-то, но только не обычных серых, каковыми они на самом деле являются.

Наконец объявили ужин, и появился Джулиан, чтобы проводить ее к столу. Ей стоило немалых усилий не зевнуть. Эти поздние приемы для сливок общества утомляют тех, кто привык вставать на рассвете. Иззи просыпалась слишком рано и проводила дни так же, как и до вечеринки в поместье Черриморов.

Новые слуги, которых Джулиан нанял для Маршвелл-Мэнора, все еще имели много вопросов и нуждались в инструкциях. Хотя теперь Иззи мало работала физически, дни ее были заполнены урегулированием одного домашнего кризиса за другим. Хильдегарда, казалось, постоянно отсутствовала.

Почти каждый вечер Иззи спешила в свою комнату, чтобы приготовиться к вечеру с Джулианом. Ей повезло, что Бетти оказалась мастерицей элегантных, но быстро сооружаемых причесок, иначе Иззи не успевала бы вовремя.

Она была счастлива, видя восхищение в глазах Джулиана, когда он приезжал, чтобы ее сопровождать. Один его одобрительный взгляд, одна ласковая полуулыбка значили для нее больше, чем любое количество шаблонных словоизлияний от светских денди.

Обхватив ладонью крепкую руку Джулиана, она тепло взглянула на него. Пусть порой бывает утомительно притворяться его невестой, но когда она с ним, то нисколько не возражает. Его дружба — дар, и она в ответ сделала бы для него гораздо больше, попроси он ее.

Как сможет она оставить его?

Джулиан кивнул нескольким знакомым, когда они вошли в столовую, но ни с кем не остановился поговорить. Он хотел усадить Иззи.

Она казалась неутомимой, однако уже после первых двух недель сезона у нее появились чуть заметные круги под глазами, и даже, когда он усаживал ее на стул, подавила зевок. Едва ли он мог винить ее.

— Вот что, — пробормотал он. — Я исправлю это положение еще до того, как мы уедем из этого дома. — Он стоял и сурово хмурился. — Ты по-прежнему работаешь целыми днями, да?

Печально улыбнувшись ему, Иззи не стала этого отрицать.

— Я не могу сидеть без дела, Джулиан. Ты не представляешь, какой хаос воцарился в особняке.

— Пусть твоя кузина занимается хозяйством. Это ее дом и ее проблема. Я позабочусь о твоем переезде сюда, в Мейфэр, до конца сезона. Уверен, леди Гринли будет рада пригласить тебя.

— Она уже пригласила, — призналась Иззи. — Я просто решила не навязываться.

— Ну, так ты сделаешь это. Вели своей горничной упаковать вещи на месяц.

Иззи, стараясь не зевнуть, печально улыбнулась ему:

— Хорошо. Я поживу здесь одну неделю. Джулиан нахмурился:

— Три.

— Одну.

— Две! — приказал он, но сжал губы, пряча улыбку. Иззи наклонилась ближе и передразнила его:

— Одну!

Он громко рассмеялся, и все взгляды обратились на них. Глядя, друг другу в глаза и улыбаясь, Иззи с Джулианом ничего не замечали.

Время у леди Гринли бежало очень быстро, поскольку Иззи проводила его с огромным удовольствием. Сестры лорда Стреттона оказались дружелюбными и приветливыми, как ее собственная семья. Она подумала об этом, наблюдая, как одна за другой шесть утомленных красавиц подтягивались в залитую солнечным светом комнату для завтраков. Иззи подняла взгляд от книги, которую принесла с собой на свою одинокую трапезу, и продолжала читать в кресле у высоких окон. Часы показывали почти полдень, и солнце сияло высоко в небе. Ее бодрые приветствия встречались односложными ответами и зевками.

Постепенно после многочисленных подбадривающих чашек кофе и подходов к буфету разговор перешел от резких невнятных замечаний к живому обсуждению вчерашнего приема. Улыбаясь, Иззи налила себе чаю и присоединилась к сестрам за столом.

— Я больше никогда не смогу надеть это платье! Мало того, что мистер Аткинс пролил то ужасное вино на юбку, так еще и в танцевальном кругу была такая теснота, что кайма совершенно испорчена.

— Просто кошмар какой-то. Даже не могу припомнить, чтобы я когда-нибудь проводила время хуже, чем вчера.

— А я могу. Бал у Риджингтонов на прошлой неделе. Эта реплика была встречена дружными возгласами и стонами присутствующих.

Иззи слушала, попивая чай и наблюдая за сестрами. Как чудесно, должно быть, когда тебя всегда есть, кому выслушать, когда есть кто-то, кому можно довериться. Даже по-сестрински поспорить.

Леди Гринли вошла в комнату и ласково улыбнулась дочерям и Иззи. Иззи почувствовала себя согретой этим материнским благословением. Принеся свой чай с буфета, леди Гринли села во главе длинного стола. В отличие от дочерей, она уже давно позавтракала в своей комнате и была вполне бодрой.

За столом возникали споры, кто-то пересказывал сплетни, леди Гринли пожурила и одних и других.

Иззи улыбнулась ей, с тоской вспомнив свою мать, сидевшую во главе их маленького стола много лет назад. Леди Мария была скорее живой и озорной, чем невозмутимой, но неизменно доброй и любящей.

Этот последний месяц был чудесным временем. Леди Колуэлл привлекала к себе образованных людей, ибо никто из них не страдал глупостью, хотя все были неизменно добры к тем, кто менее умен, чем они. Когда семья находилась дома, гостиные были полны рьяных поклонников и остроумных барышень. Иззи находила все это совершенно восхитительным.

Потом наступали утомительные вечера.

Она старалась полюбить оперу, как ее мама. Но с трудом могла расслышать музыку из-за громких разговоров толпы, к тому же в театре было так душно, что приходилось бороться со сном.

Она обожала танцевать, поэтому балы были вполне терпимы, а вот разговоры на балах оставляли желать лучшего. Иззи совершенно не интересовало, у кого с кем интрижка, так же как перешептывания и сплетни девиц, соревнующихся в охоте на мужа.

Две старшие красавицы, Мег и Кэти, сейчас сетовали на необходимость присутствовать на обеде в одной семье с набором одинаковых сыновей.

— Это все равно, что находиться среди зеркал. Невозможно сказать, с тем ли лордом Стаффордом ты разговариваешь сейчас, что и минуту назад.

Кэти рассмеялась и добавила:

— Тебя бы это не волновало, будь они симпатичными.

— Меня бы не волновало, будь у них хотя бы одна отличительная черта, но они совершенно лишены индивидуальности. Как поднявшееся тесто. Ткни его, и оно тут же осядет.

Кристина, тоненькая девушка, подалась вперед, чтобы добродушно подколоть свою более фигуристую сестру.

— Ты сравниваешь всех с какой-нибудь едой. На прошлой неделе ты говорила о мистере Лесли как о «хорошо прожаренном куске мяса».

Мег слегка покраснела, бросив встревоженный взгляд на мать, но ей не стоило беспокоиться. Ее отнюдь не подобающая леди оценка телосложения молодого человека была полностью подтверждена всеми за столом, включая леди Гринли и Иззи.

— Впредь не отпускай подобных замечаний, — предупредила ее мать. — Мне бы не хотелось, чтобы кто-то счел моих детей неуважительными. Вы все ужасные проказницы, но это наша страшная семейная тайна.

Улыбаясь, Иззи гадала, что случилось бы, если бы мужчины света узнали, что их разбирают по косточкам.

— Ты выглядишь довольной, Иззи. Только не говори, что ждешь, не дождешься, когда услышишь объединенные дифирамбы от всего контингента Стаффордов, — поддразнила ее Грейс, которая сидела через один стул от Абигайль. — Ни один из них толком не может двух слов связать, и все же ты умудряешься слушать часами. Как ты это выносишь?

О Боже. Еще поэзия? Иззи не подумала об этом. Улыбка ее исчезла, стертая растерянностью. Внезапно предстоящий вечер показался еще менее привлекательным.

— Давайте не пойдем, — выпалила она.

Ее слова были встречены озадаченными взглядами.

— Разумеется, мы должны пойти, — заверила ее Ханна. Жизнерадостная средняя дочь говорила мягко, как с ребенком.

— Почему? — напрямик спросила Иззи.

— Потому что мы приняли приглашение.

— Это понятно, но почему мы его приняли? Зачем принимать какие бы то ни было приглашения, кроме самых интересных? — Воодушевившись темой, Иззи продолжила: — Зачем делать то, что вам неприятно? Ночь за ночью обязательства, вечера, полные скуки, а то и хуже. Мужчины пыжатся, женщины красуются, еда пропадает, не съеденная. Для чего все это?

Челюсть Абигайль отвисла, Кэти округлила глаза, а Грейс театрально откинулась на стуле. И все же никто из них не смог ответить Иззи.

Леди Гринли поднялась.

— Полагаю, сад сегодня довольно красив. Не желаешь пойти со мной подышать свежим воздухом, Иззи?

Иззи, разумеется, пошла. Она никого не хотела взволновать. Просто думала, что, возможно, у них есть ответ на простой вопрос: для чего все это?

Шагнув на усыпанную гравием дорожку за стеклянной дверью, Иззи тихо пошла позади леди Гринли. В саду сегодня и в самом деле было красиво. Небо было ярким от первого летнего солнца, а пчелы трудились в окружающих их душистых цветах.

Как и Иззи, леди Гринли больше любила пестрые, разнообразные растения, которые скорее напоминали садик вокруг деревенского коттеджа, чем английский парк, предпочитаемый большинством аристократов.

— Тебе нравится танцевать кадриль, Иззи? — поинтересовалась леди Гринли.

Иззи удивилась странному вопросу.

— Не особенно, — честно ответила она.

Кадриль — нудный, скучнейший танец, если уж быть до конца откровенной. Длинная последовательность шагов или фигур могла бы быть занимательной, исполняйся они в живом ритме. Однако, исполняемая чинным шагом, кадриль означает, что все танцоры приговорены провести целых полчаса в компании таких же товарищей по несчастью.

Большинство людей видят в этом танце прекрасную возможность посплетничать, что Иззи находила утомительным, либо изливать льстивые комплименты и пылкие признания на объект своих ухаживаний, от чего порой тошнит.

— Вот именно. Никто не любит кадриль, моя дорогая. И все же ни один бал не начинается без нее. Как ты думаешь — почему?

— Полагаю, это традиция.

Кивнув, леди Гринли улыбнулась и срезала большую розовую розу для Иззи.

— Традиция играет в этом значительную роль, разумеется. Мы все рабы традиции. Но тут есть и нечто большее. Кадриль — танец, который может танцевать любой, будь он аристократ или нет, тонкий или упитанный, умный или глупый. Это площадка, на которой может встретиться много людей. — Срезав букет желтых цветов для себя, она продолжала: — Нации зарождаются и исчезают, династии сливаются и будущее решается в продолжение кадрилей.

Когда они подошли к дому, леди Гринли с улыбкой повернулась к Иззи.

— Подумай над этим, дорогая. Ты умница, но неискушенная. — Она пристально посмотрела на Иззи. — Меня крайне изумляет, что кто-то может всерьез считать тебя соблазнительницей.

Тревога Иззи, должно быть, отразилась у нее на лице, ибо леди Гринли успокаивающе похлопала ее по руке.

— Но с другой стороны, глупые люди всегда склонны верить худшему. У вас с молодым Блэкуортом, должно быть, имеются веские причины для этого обмана. Однако надеюсь, что вы знаете, что делаете.

Иззи не могла ей ответить. Порой она сама задавалась вопросом, действительно ли они с Джулианом хорошо все продумали. Леди Гринли сжала ее запястье.

— Тебе не нужно ничего говорить, дорогая. Как бы это ни случилось, я верю, что вы с этим мальчиком хорошая пара. Я помню твою мать, хотя в то время была слишком занята в детской, чтобы хорошо ее знать. Она была известна своим огнем и живостью, и то же самое я вижу в тебе. Что касается Эппи, я наблюдаю за этим мальчиком с той поры, как он приезжал к нам на каникулы из школы вместе с Эриком. Немного сумасбродный и очень одинокий, с таким вызовом в великолепных глазах, что никто из нас не мог устоять перед ним. Тебе предстоит немало потрудиться, моя дорогая. Но с другой стороны, у тебя есть выдержка, и ты уже доказала, что имеешь собственное мнение. — Графиня положила ладонь на дверную ручку, заговорщически подмигнув Иззи. — Хотелось бы мне услышать, удалось ли моим девочкам найти ответ на поставленный тобой вопрос. Это был воистину чудесный момент, когда сразу все шестеро замолчали. Подумать только, это, должно быть, длилось целую минуту. — Она тоскливо вздохнула. — Как давно я не слышала звука тишины. Ах, ну что ж, «под могильным камнем тишина и уединение», в конце концов.