Он знает, что нравится ей, но, не считая того страстного поцелуя — того самого, который он подавил в зародыше, позорно сбежав в вечер бала Уотерли, — между ними никогда не было ничего, кроме дружбы.

Но в ее глазах были желание, любовь, обожание. Не увидеть этого было невозможно. Но у Иззи нет причин его любить. И сейчас, сидя у камина, он поймал себя на том, что стремится понять, кого именно желает Иззи.

«Чтобы я мог его убить».

Его бокал со звоном стукнулся о стол. Потрясенный собственническим чувством в отношении Иззи, он нервно взъерошил волосы. Конечно, она будет его женой. Конечно, мужчина должен охранять и защищать то, что принадлежит ему. Он игнорировал противный внутренний голос, который уведомил его, что его реакция гораздо сильнее, чем если бы кто-то покушался на его собственность.

Но самым ужасным было то, что, насколько ему известно, единственный холостой мужчина, с которым Иззи общается — единственный, к которому она проявляет хоть какой-то интерес, — Эрик. В том, что это один из тех зеленых юнцов, которые постоянно докучают Иззи нескладными сонетами и выражением восхищения, Джулиан сомневался. Иззи относилась к ним как к милым, но несносным детям.

Только Эрик привлекает ее внимание на более длительное время. Они втроем проводят много времени вместе, и Иззи, похоже, питает к Эрику нежные чувства. Они наслаждаются юмором друг друга, и Джулиан, искренне рад, что два дорогих ему человека стали близкими друзьями.

Неужели он всегда был так ревнив?

Джулиан снова взял бокал и стал разглядывать цветную жидкость в свете камина. Волосы Иззи были такого же цвета в тот вечер, когда он ее поцеловал, — почти черные в полумраке, с живыми янтарными бликами там, где улавливали свет.

Он не должен возражать против того, чтобы между Иззи и Эриком возникла привязанность. Возможно, ему следует бросить вызов отцу и разорвать помолвку, если это случится. Он должен радоваться, если его друзья найдут счастье вместе.

Поэтому он так удивился, когда ножка бокала с бренди треснула в его стиснутом кулаке.

Несколько мгновений он сидел, ошеломленно уставившись на бокал. Затем подошел к камину и швырнул осколки в шипящее пламя. Крикнув, чтобы принесли тряпку вытереть разлившийся бренди, Джулиан сорвал с себя испачканный жилет и расстегивал рубашку, когда на пороге появился Грили, его дворецкий.

— Милорд, парень, которого вы отправили в Маршвелл-Мэнор, желает с вами поговорить.

— Тимоти? Пришли его сюда. И скажи Симмсу, чтобы принес мне свежую рубашку.

— Сюда? Он же конюх, милорд.

— Грили, я знаю, кто он. Если тебе невыносима мысль о его сапогах на ковре, заставь его снять их, но пришли его сюда немедленно!

Грили чопорно кивнул. Минуту спустя Тимоти, широко раскрыв глаза, с кепкой в руке, стоял посреди комнаты.

— Милорд, это мисс. С ней что-то происходит. Мы не можем от нее ничего добиться. Вам лучше поехать прямо сейчас.

Страх пронзил грудь Джулиана.

Иззи? Что могло с ней случиться? Ведь они не виделись всего день.

Прокричав Грили, чтобы приготовили Тристана, Джулиан сунул руки в рукава рубашки, едва дождавшись, когда Симмс застегнет пуговицы, нетерпеливо бросил жилет слуге и зашагал к двери.

— Тимоти, пошли! — Не дожидаясь ответа, он помчался в конюшню, слишком торопясь, чтобы дождаться, когда Тристана выведут. Он уже был верхом на жеребце и ускакал прежде, чем обеспокоенный конюх смог его догнать. Без сюртука в прохладе весеннего вечера, он не обращал внимания на неудобства несясь, словно безумец, по людным, темнеющим улицам Лондона.

Иззи. Страх за нее грозил затопить разум. Какая беда могла с ней приключиться? Что произошло? Только сейчас до него дошло, как мало информации он получил от своего слуги.

Господи, только бы с ней не случилось ничего страшного.

Ему невыносимо было видеть свою хрупкую Задорную Изадору травмированной или покалеченной. И это сейчас, когда она обнаружила, что жизнь прекрасна.

Резко натянув поводья Тристана перед Маршвелл-Мэнором, Джулиан спрыгнул и помчался по лестнице. Он распахнул двери раньше, чем испуганный Спирс дотронулся до дверной ручки.

— Где она? Иззи! — крикнул он, помчавшись вверх по лестнице.

— Милорд! — остановил его Спирс. — Мисс Темпл на кухне.

Нахмурившись, Джулиан бросил на дворецкого скептический взгляд, но позволил отвести его в служебное крыло.

Иззи сидела, неподвижная и прямая, на скамье у огня. На едва не подкашивающихся от облегчения ногах Джулиан подошел и встал с ней рядом. Она не взглянула на него, продолжая молча смотреть на огонь. Он метнул взгляд на дородную кухарку, которая лишь беспомощно покачала головой.

Иззи была бледной, в глазах ни слезинки. Она невидяще уставилась на огонь. Джулиан осторожно опустился на колени рядом с ней.

— Иззи? С тобой все в порядке? Ответа не последовало.

Джулиан убрал выбившуюся прядь у нее со лба. Ей, казалось, потребовалось усилие, чтобы переключить на него внимание.

— А, здравствуй, Джулиан. Извини. У нас назначена встреча сегодня вечером?

Голос ее звучал глухо. Глаза, встретившиеся с его глазами, были непроницаемы: окна без света.

— Иззи, я приехал. Тимоти сказал, что я тебе нужен.

— О да. Полагаю, я всех напугала. Видишь ли, я была сильно расстроена.

Иззи набрала в легкие побольше воздуха, явно прилагая усилия, чтобы сосредоточиться. Она повернулась к нему, и он поморщился, увидев боль в ее глазах.

— Его нет, — проговорила Иззи тихо, голос ее звучал спокойно, отчего у Джулиана мурашки побежали по спине. — Нет. Все эти годы я рассчитывала на него, думала о нем. — Она вновь устремила глаза на языки пламени. — Понимаешь, я никогда не верила, что они ненавидят меня.

Он подождал секунду.

— Иззи, чего нет? Кто, по-твоему, тебя ненавидит? Иззи закрыла глаза. Ох, ну почему он не оставит ее в покое? Она не хочет думать, не хочет говорить. Покой гипнотического созерцания пламени снова манил ее. Так легко затеряться в его завораживающих языках и отгородиться от всей этой суматохи.

Но его прекрасные золотые глаза были наполнены озабоченностью. Его взгляд горел так же сильно и ярко, как огонь перед ней. Она взяла его руку, цепляясь за его тепло, когда оно просочилось сквозь ее онемевшие чувства.

— Они украли мое наследство, Джулиан. Мои кузены. — Ее голос был монотонным и глухим. — Сегодня я получила записку от поверенного. Я недавно написала ему, спрашивая о состоянии моего счета. Сколько скопилось процентов, и все такое. — Резкий короткий смех вырвался из ее горла. — Поверенный ответил, что такого счета больше не существует. Он распространялся о моей «расточительности», о том, что легкомысленные девицы, которые тратят свое будущее на шелковые платья и дорогие украшения, получают именно то, чего заслуживают. — Она помолчала. — Шелковые платья. Платья Милли!

Ее саркастическая усмешка обратилась горьким смехом. Иззи покачивалась взад-вперед на скамье, крепко обхватив себя руками. Дрожь ее усилилась.

Джулиан привлек ее к себе, заключив в объятия, и устроил ее у себя на коленях. Медленно покачивая, он шептал ей бесполезную чепуху, не замечая встревоженных слуг.

Пока он нежно гладил ее по волосам, глубокая пылающая ярость вспыхнула у него в душе. Иззи дрожала в его объятиях, словно лист на ветру. Это предательство сломило его храброго маленького эльфа. По мере того как дрожь Иззи постепенно стихала, его гнев рос.

Ее ограбили. Предали те самые люди, которым родители доверили заботиться о ней. Он не мог поверить в такую откровенную подлость, в такое наглое воровство. Столько лет она работала на них, не получая взамен ничего, кроме каких-то жалких крох. И все это время они пользовались ее наследством, чтобы забраться повыше на общественной лестнице.

Ему хотелось сказать, что ей не понадобится ее наследство, что как его жена она никогда не будет нуждаться. Однако он знал, что она все еще держится за свою мечту о независимости. Ей будет больно узнать о его обмане, узнать, что он никогда не собирался позволить ей сделать ничего, кроме как выйти за него.

На мгновение его охватило неловкое чувство, что его обман немногим отличается от обмана Маршвеллов. Он не собирается отпускать ее, но не потому, что любит, а потому, что она единственный путь к его наследству.

Он в корне подавил эту нелепую мысль. Его намерения только улучшат жизнь Иззи. Однажды она станет герцогиней Дарингем, объектом зависти всего высшего света. Маршвеллы же не предложили ничего, а забрали все.

Но он понимал, что не только потеря денег делает Иззи несчастной. Так или иначе, все безрадостные годы девушка цеплялась за одну последнюю ниточку, связывающую ее с родителями, — их наследство. Теперь его нет, и она по-настоящему одинока в этом мире.

Ему невыносимо было видеть ее в таком состоянии. Когда он приехал, то испытал облегчение, увидев, что она невредима. Теперь же он понимал, что она травмирована — глубоко, едва ли не больнее, чем от любой телесной раны.

Где же ее огонь, ее негодование? Видимо, Иззи всегда готова защищать других, но не себя.

— Ты еще не разозлилась, моя дорогая? Еще не готова порвать на куски своих родственников, как сделала это с моим отцом?

— Ох, нет, Джулиан. Я не хочу с ними встречаться. Я просто хочу уйти отсюда. Забери меня из этого дома, Джулиан, прямо сейчас.

— Заберу, моя дорогая, заберу. Но вначале я желаю поговорить с твоей семьей…

— Нет! Они мне не семья.

Джулиан был рад, что наконец-то услышал здоровую страстность в ее тоне. Тем не менее, он сам хотел посмотреть в лицо Маршвеллам. Пусть он пока не маркиз, но полагает, что все еще обладает некоторой властью, дабы нанести ответный удар этим жалким негодяям, кузенам Иззи.

Мягко вытерев кончиками пальцев ее залитые слезами щеки, он поставил Иззи на ноги.

— Моя дорогая, ты пойдешь со мной, или мне самому встретиться с шакалами? — Он в глубине души надеялся, что она останется. Она выглядела такой хрупкой вследствие этого предательства. Казалось, не потребуется много, чтобы окончательно ее сломить. И, тем не менее, она расправила плечи и сделала прерывистый вдох.

— Полагаю, мне следует пойти с тобой. Это мое дело, в конце концов.

Он протянул ей руку:

— Значит, вместе. Идем?

С дрожащей Иззи, чуть не прячущейся за ним, Джулиан встретился с Маршвеллами. Его мутило от отвращения, когда он выслушивал их жалкие оправдания.

— Финансы молодой девушки — дело ее ближайшего родственника мужского пола, лорд Блэкуорт. Вы холостяк. Вы понятия не имеете, что, значит, растить ребенка. Создать для него дом. Дать образование.

Хильдегарда чопорно сидела на стуле с обилием завитушек. Ее муж стоял чуть позади, энергично кивая на каждое ее предложение.

— Смею также напомнить, что вам не было обещано никакого приданого, как и Иззи никогда не было обещано от нас ни пенни. Вам следовало подумать об отсутствии у нее приданого, прежде чем ставить себя в положение необходимости жениться на ней. — Глаза Хильдегарды стали щелками, сквозь которые выплескивалась ненависть. Рот горько скривился. — Впрочем, оно вам и не нужно, — прошипела она. — И Иззи не понадобится. Не понимаю, почему мы вообще подвергаемся этому оскорбительному допросу.

Джулиан знал, что Иззи не имеет законного права оборота. То, что сказала Хильдегарда, к несчастью, верно. Раньше это ему всегда казалось, разумным, если он вообще давал себе труд задуматься над этим. Разумеется, мужчины в семье распоряжаются средствами незамужних женщин.

Но закон предполагает, что о девушке будут заботиться ответственно. Интересно, думал он, сколько их оказывается на милости таких подлецов, как Маршвеллы? Презрительно скривив губы, он оглядел родственников Иззи так, словно они только что выползли из болота.

— Вам не стоит беспокоиться, миссис Маршвелл. Я прекрасно понимаю, что требовать с вас наследство Иззи через суд бессмысленно. Однако, возможно, вам следует знать, что в обществе существует не один способ возвращения оного. — Последнее Джулиан проговорил почти весело и получил удовлетворение от тревоги, промелькнувшей на лице Хильдегарды.

Он почувствовал, как Иззи выпрямилась. Она медленно подошла к нему и встала, бесстрастно оглядывая свою семью.

— Хильдегарда, ты, похоже, забыла, что я много лет занималась бухгалтерией в этом доме, — спокойно сказала она.

Джулиан ощутил, как на него накатила волна гордости. Его невеста выглядит такой хрупкой, стоя перед воинственной Хильдегардой, но дух ее не сломлен.

Иззи пристально посмотрела на кузину. Взгляд ее был холоден как лед.