Берк мгновенно вскинулся. Но Ленни, считая, что хорошо знает Ариель, что в действительности означало полное незнание ни характера, ни души девушки, решительно отрицала подобную возможность. Просто у бедняжки что-то неладно с головой.

— Все-таки здесь что-то не так, — задумчиво заключила Коринна, — иначе с чего бы девочке бежать без оглядки?

— Понятия не имею, — наконец признался Берк.

— Надеюсь, поместье стоит тех денег, которые ты платишь, Берк, — вмешался лорд Бойль.

— Цена мне еще не известна, но скорее всего, достаточно разумная.

Берк отказался от предложения сестры поужинать, заработав за это один из тех самых взглядов, которые могли бы легко поджарить яйцо на расстоянии десяти футов, и отправился в Уайт-клуб, где к своей огромной радости увидел Найта Уинттропа, виконта Каслроза. Тот сидел за карточным столом. Перед ним громоздилась внушительная горка банкнот, в руке оставались всего три карты. Найт небрежно махнул другу рукой, показывая на соседний стул, и выкинул десятку червей.

Его противник, лорд Люси, известный редкостной глупостью, по крайней мере, по мнению Берка, громко скрипел зубами, но, по всей видимости, выбора не было. Он выложил десятку бубен. Найт спокойно предъявил еще две карты червовой масти.

— Простите, старина, — бросил он, начиная собирать деньги.

— Еще партию, Уинтроп? — осведомился лорд Люси.

— Сожалею, но мой друг хочет поговорить со мной, не так ли, Берк?

— Совершенно верно.

Лорд Люси поныл еще немного, но тут, к счастью, нашел другого партнера и успокоился. Это оказался лорд Дэвис, человек, как никто способный облегчить карманы лорда Люси от того золота, что у него еще оставалось.

Берк, наблюдая, как Найт засовывает деньги в карманы, только вздохнул:

— Ты настоящая акула, Найт.

— Этот парень — дурак набитый. Можешь поверить, что он всю игру старательно избавлялся от червей? Остался с одними бубнами! Правда, как видишь, я в восторге от такого партнера!

Найт Уинтроп подозвал Генри, одного из самых почтенных официантов клуба, и заказал бутылку лучшего французского бренди.

— Как твой бок?

— Прекрасно. Почти не чувствуется и не тянет.

— Чудесно. Поскольку Наполеон свергнут и заслан в ссылку, можно не бояться, что тебя продырявят еще раз. Но что привело тебя в Лондон, Берк? Игра? Утехи плоти? Театр? Надеюсь, не дела?

Берк несколько мгновений молча разглядывал старого друга и наконец криво улыбнулся:

— Хотел бы я иметь женщину прямо сейчас. Меня так разбирает желание, что, наверное, объезжал бы кобылку до рассвета.

— По крайней мере ты достаточно молод, чтобы превратить мечту в реальность, — рассмеялся Найт.

— Иди к дьяволу, Найт, — вздохнул Берк, приглаживая густые волосы. — Проклятие!

— Нет-нет, если хочешь женщину, ты ее получишь. Ее зовут Лора, она не француженка и не претендует на эту роль. Добрая, любящая, нежная и, без сомнения, доставит тебе много радости, да и сама получит наслаждение, хотя и не такое изысканное, как со мной. Я сам отвезу тебя туда. Ну а утром, друг мой, мы можем встретиться за завтраком в моем доме. Вероятно, к тому времени ты успеешь прийти в себя.

Берк рассмеялся, недоверчиво глядя на Найта.

— Ты предлагаешь мне свою любовницу? Но Найт покачал головой.

— Кто она?

— Подруга моей любовницы.

— Не знаю… Верно, у меня давно не было женщины, но похоть разбирает меня лишь от тоски и потому, что девушка, которую я хотел почти три года, не желает иметь со мной ничего общего.

Найт был поражен, если не сказать больше, и одарил друга страдальческим взглядом:

— Ты ведь знаешь, что я думаю об узах брака, старина. Господи Боже, неужели ты сам добровольно пойдешь в сети? Ты действительно собрался жениться?

— Да.

— И я не сумею отговорить тебя? Убедить сделать девушку своей любовницей?

— Нет.

— Не хочешь назвать имя этого ангела добродетели?

— Пока слишком рано, Найт. Наберись терпения.

— Хорошо. Проведи ночь с Лорой. Поговорим утром. И, Берк, пойми, ты вовсе не изменяешь своей любви. В конце концов, ты еще не женат на девчонке. После того как несколько слов священника сделают тебя вечным пленником, можешь навсегда выбросить слово «любовница» из своего лексикона и мыслей, если хочешь, конечно. Но сегодня забудь о ней и позволь Лоре… подарить тебе блаженство.

Берк согласился, убежденный аргументами друга, и Найт проводил его в маленький домик самого приличного вида на Керзон-стрит. Лора оказалась именно такой, какой ее описал Найт — мягкой, теплой, с огромной грудью и невероятно чувственной. Берк не верил, что можно изобразить такой экстаз, но это, впрочем, и не играло роли. И когда наконец он врезался в податливое тело, то, забыв обо всем, изогнувшись, словно в судорогах, откинул голову и вскрикнул:

— Ариель!

Наслаждение, потрясшее его, оказалось так велико, что Берк обмяк на ней, не в силах двигаться.

— Вы долго жили в монастыре, милорд? Берк с трудом приподнялся на локтях.

— Вы вправе так думать, — ответил он, улыбаясь. — Простите, я окончательно забылся, но…

Лора прижала его к груди, поцеловала в обнаженное плечо:

— Нет-нет, все в порядке.

Она чуть шевельнулась под ним, и вялая плоть мгновенно отвердела, наполняя ее, подрагивая от вновь возродившегося желания.

Берк печально улыбнулся и, наклонив голову, начал целовать каждый кусочек обнаженного тела. В эту ночь каждое его движение было рассчитано до предела, к величайшему восторгу Лоры.

Наконец Берк заснул, и женщина долго смотрела на него. Какой красивый мужчина, великолепно нормальный в своих чувственных потребностях и готовый доставить женщине столько удовольствия! Но кто эта Ариель? Его жена? Нет, она не думала так, он не выглядит и не ведет себя как женатый человек. Тогда кто же?

Когда Берк проснулся полчаса спустя, снова напряженный, словно древко копья, и готовый погрузиться в нее, Лора отдалась без колебаний.

— Теперь я могу умереть спокойно, — вздохнул он.

Лора хихикнула и игриво провела по его ноге розовым пальчиком, но тут же, став серьезной, взглянула ему в глаза и без обиняков предложила:

— У меня сейчас нет покровителя. Я бы хотела принадлежать вам, милорд.

Берк чувствовал себя восхитительно насытившимся, лениво-умиротворенным, а мир словно окутался теплым туманом. Вот уже четыре года у него не было постоянное любовницы, для этого просто не представлялось возможности, поскольку армия все время находилась на марше. Но сейчас в его жизни появилась Ариель, и Берк намеревался жениться как можно быстрее. Он Понимал, что, хотя и поддается типично мужской логике, позволяющей удовлетворять любые капризы, все же стоит обзавестись любовницей до женитьбы. Это спасет его и не даст окончательно потерять голову из-за Ариель.

Он ощутил, как скрытые, потаенные мускулы Лоры стиснули его плоть, но, к счастью, сохранил достаточно рассудка, чтобы не позволить восторжествовать чувственным инстинктам. Лора — прелестная женщина, в этом нет сомнений, и кроме того, полностью удовлетворяет его, в этом тоже сомневаться не приходится.

Берк тихо выругался и, отстранившись, перевернулся на спину, подложив руки под голову.

— Не знаю, — сказал он вслух. — Это из-за той Ариель?

Берк застыл, вспомнив, как выкрикнул имя девушки в минуту забвения, и снова выругался, на этот раз куда более, цветисто.

— Простите, милорд… вероятно, это ваша жена?

— Нет, — резко вырвалось у Берка. но он тут же вздохнул и ответил:

— Будущая… это вопрос времени… и, простите, жестокости.

Лора не поняла, что хотел сказать Берк, да и сам он не совсем осознал смысл собственных слов: он знал только, что сделает все мыслимое и немыслимое, лишь бы получить Ариель.

Он ощутил мягкие пальцы Лоры, гладившие его грудь, скользнувшие к животу и ниже, чтобы вновь найти его и начать ласкать. Берк должен был чувствовать каменную мертвящую усталость, но оказалось, что это совсем не так.

— Хорошо, — решил он, вновь поворачиваясь к ней. — Пока я не женюсь.

Лора была очень довольна, и хотя растертое потаенное местечко между ног побаливало и было очень чувствительным, она решила не обращать внимания на такие пустяки.

Рендел-холл

— Нет, Доркас, я ни с кем не буду разговаривать, пока не подпишу все документы о продаже с тем, кто купил Рендел-холл. Сама прекрасно знаешь, в последнюю минуту может все измениться.

Доркас согласно кивнула, наблюдая, как молодая хозяйка медленно встает с кресла. Забытые пяльцы соскользнули на пол. Девушка направилась к окнам, выходившим на передний газон, и прислонилась лбом к стеклу.

Горничная присутствовала при разговоре Ариель с управляющим, мистером Джуэлсом, два дня назад. Девушка объявила ему о своем решении и велела помогать мистеру Лепуингу. Он как-то странно взглянул на хозяйку. Он почему-то также страшно потел…

— В чем дело, мистер Джуэлс? — спросила Ариель.

— О ничего, миледи. Конечно, вы захотите передумать… возможно…

— Ни за что. Пожалуйста, не волнуйтесь, что лишитесь должности управляющего. Это одно из моих условий. Покупатель должен согласиться на это.

Ариель недолюбливала мистера Джуэлса, которого считала одним из верных слуг Пейсли, тощего коротышку в огромных очках, с вкрадчиво-льстивыми манерами. Но он был опытным управляющим, по крайней мере постоянно заверял ее в этом. Он не стал больше уговаривать ее и быстро ушел.

Ариель удивилась еще больше, когда в Рендел-холле появился поверенный Пейсли, мистер Чосер. Если управляющий казался чем-то озабоченным, адвокат был просто вне себя.

Но теперь у нее был покупатель, сразу на все имение. Ариель еще не успела сообщить об этом ни мистеру Джуэлсу, ни мистеру Чосеру, честно признавшись себе, что не желает ни спорить, ни ссориться с ними.

По подъездной аллее катился маленький экипаж.

Приглядевшись, она узнала карету мистера Лепуинга. Поверенный выглядел чем-то расстроенным… нет, хуже, подумала Ариель, когда дворецкий ввел мистера Лепуинга в гостиную. У адвоката был такой вид, словно ему на голову обрушился потолок. Ариель слыхала о его новой очень молодой жене и невольно спросила себя, уж не она ли причина всему.

— Сэр? — спросила она.

Мистер Лепуинг мельком взглянул на Доркас:

— Я хотел бы поговорить с вами наедине, леди Рендел.

— Конечно, — озабоченно кивнула Ариель.

Он не произнес ни слова, пока не вышла горничная.

— Что случилось, сэр?

Лепуинг набрал в грудь побольше воздуха:

— Джуэлс и Чосер ограбили имение до нитки. Оба бежали из Англии.

Ариель ошеломленно уставилась на него:

— Но как?!

— Вы дали Чосеру доверенность на ведение дел. Он заложил Рендел-холл и все коттеджи арендаторов. Со дня смерти вашего мужа Джуэлс собирал с них деньги и набивал свои карманы. У вас ничего не осталось. Ничего! Господи, это просто немыслимо! Неужели вы ничем не интересовались? Неужели…

— Нет. Я верила всему, что говорили мне мистер Чосер и мистер Джуэлс. Но деньги, которые я тратила все это время…

— Джуэлс попросту занял их через Чосера. Они бы продолжали это делать, пока банк не отобрал бы все имение.

Ариель рухнула в кресло:

— Так, значит, я нищая! У меня не осталось ни пенни, вы это хотите сказать?

Поверенный с крайне несчастным видом кивнул.

— Простите, дорогая. Я попытаюсь держать кредиторов на расстоянии, сколько смогу, но новость об этом мошенничестве скоро распространится по всей округе. Тогда…

Он с трудом сглотнул, не в силах смотреть на убитую горем девушку:

— Мне очень жаль.

— Конечно-конечно. Думаю, мой покупатель вряд ли захочет иметь со мной дело. Правда, какая мне теперь разница!

— Не знаю. Я еще не говорил с ним.

— Кстати, кто он? Вопрос чисто риторический, но просто любопытно.

— Берк Драммонд. Граф Рейвнсуорт. Ариель охнула, побледнев как смерть.

— Миледи!

Лепуинг протянул руку, но Ариель бессознательно отпрянула.

— У меня совсем ничего не осталось, сэр? Поверенный покачал головой:

— Время, только и всего. Надеюсь, что у вас еще не меньше месяца, но не могу быть уверенным даже в этом.

Он с ужасом гадал, как и что будет делать эта несчастная женщина. Лепуинг терпеть не мог ее сводного братца. Невозможно представить, что она будет жить с этим негодяем, но все же как ей быть?

— Не знаете, где сейчас находится ваша сводная сестра, баронесса Шерард?

— Нет.

Ариель никак не могла заставить себя встретиться с ним глазами, наконец она подняла голову:

— Я так долго жила иллюзиями… Подумать только, я никогда по-настоящему не доверяла ни управляющему, ни поверенному, просто не хотела лишний раз беспокоить себя. Я была дурой и поплатилась за это. Никто не виноват, кроме меня.

«Это верно», — подумал Лепуинг, не имея мужества высказать ей это вслух, — ни к чему мучить бедняжку.