Но тут Берк ощутил ее страх и остановился. Спокойно потянулся к халату, не спеша накинул его. Сегодня он успел чего-то достичь, пусть совсем немного. Когда он в следующий раз останется обнаженным, она не испугается так сильно — по крайней мере Берк на это надеялся. Ариель привыкнет к нему, конечно, привыкнет. Берк знал ее тело так же хорошо, как свое, и не собирался навсегда оставаться для Ариель чем-то вроде друга и старшего брата. Скоро она перестанет бояться и начнет доверять ему.

— Ты не хотела бы немного поговорить со мной? — спросил Берк, поднимая брови.

— Я хотела бы одеться и уйти из этой комнаты.

— Хорошо. Скоро придет доктор Амбрюстер. Если он скажет, что ты достаточно окрепла, я отнесу тебя вниз, — кивнул Берк, неспешно сбросил халат, шагнул в ванну и, напевая что-то, начал намыливаться, наблюдая за женой краем глаза. На лице Ариель стыла болезненная гримаса. Не нравится его пение или вид обнаженного тела?

Доктор Амбрюстер не особенно удивился, когда граф задержал его внизу на несколько минут.

— Нет, — согласился он, — не стоит говорить с ней о беременности, лишний раз смущать бедняжку.

«Боже милосердный, — подумал он несколько минут спустя, — она боится меня?»

Обычно грубоватые манеры сослужили на этот раз плохую службу — доктор всегда отличался резкостью, но эта девочка, судорожно прикрывавшая руками грудь, следившая за ним полными ужаса глазами, заставляла обращаться с ней с такой осторожной деликатностью, словно Амбрюстер стоял у постели умирающего ребенка.

Наконец доктор отошел и, усевшись в кресло, улыбнулся пациентке. Здесь ни в косм случае нельзя спешить, придется действовать осторожно.

— Выглядите вы так же прекрасно, как старая миссис Макджи, которая теперь танцует джигу с деревянной ногой. Как вы себя чувствуете, миледи?

— Хорошо, сэр.

Какой мелодичный голос! Доктор лишь хотел бы, чтобы в нем не слышалось страха. Он взглянул на графа, чье лицо было абсолютно бесстрастным. Мистер Амбрюстер невольно спросил себя, о чем он думает. Знает ли о страхе, изводившем жену? Во всяком случае, необходимо послушать ее легкие.

Доктор хотел было подняться, но передумал.

— Ваш муж очень переволновался за вас, миледи. Он оказался прекрасной сиделкой и преданно ухаживал за вами. Оба вы измучились и устали. Рекомендую продолжительный отдых.

— Когда она сможет путешествовать? — спросил Берк.

— Судя по здоровому виду, завтра.

Доктор Амбрюстер медленно поднялся, сознавая, что графиня с подозрением наблюдает за каждым его жестом.

— Могу я послушать ваши легкие, миледи? Он заметил, как девушка вздрогнула, и не шевельнулся, пока она не кивнула.

Амбрюстер не стал поднимать ее сорочку. Не прикоснулся к графине. Это оказалось трудной задачей, но он наклонился к ее груди так близко, как мог, не дотрагиваясь при этом до девушки. Легкие, благодарение Богу, оказались чистыми. Правда, пришлось положить руку на лоб, чтобы проверить, нет ли жара, и доктор, скорее почувствовав, чем увидев, как сжалась девушка, постарался поскорее отойти.

— Да, — повторил он графу, — завтра, но старайтесь почаще останавливаться. Куда вы отправляетесь?

— Недалеко. В Суссекс, рядом с Ист Гринстед.

— Там у вас поместье, милорд?

— Да. Рейвнсуорт Эбби, на краю Эшдаун Форест. Доктор Амбрюстер краем глаза заметил, что девушка немного успокоилась, и сказал:

— Прекрасное место Эшдаун Форест. Я не так давно побывал в Уилде. Моя сестра живет в Хаммервуде.

— Очаровательная маленькая деревушка, — согласился Берк.

— Надеюсь, вы поедете в экипаже, милорд?

— Конечно. Если миледи устанет, мы можем остановиться. Не беспокойтесь, доктор Амбрюстер, я позабочусь о ней.

Доктор кивнул и обратился к Ариель;

— Умоляю, миледи, во всем слушайтесь мужа. Природа наградила его здравым смыслом почти в такой же степени, как истинного шотландца.

Но Ариель почти не слушала: ей очень хотелось спросить доктора, действительно ли она вышла замуж за графа Рейвнсуорта. Амбрюстер, заметив, что графиня чем-то расстроена, мягко спросил:

— Что-то случилось? Вы хотите узнать о чем-то? Она взглянула на Берка, и тот с ужасом понял, что она боится расспрашивать доктора, боится мужа, боится, что он рассердится на нее и изобьет.

— Ариель, — небрежно бросил он, — ты ведь хотела подробнее узнать о церемонии венчания?

Ариель с тревогой и удивленном взглянула на мужа, — Если можно. Это произошло неделю назад?

— Да. и все было очень пристойно. Викарий произнес все нужные слова, а вы с мужем дали правильные ответы. Ну а теперь я должен ехать. Если что-нибудь случится перед вашим отъездом, обязательно пошлите за мной. До свиданья, миледи.

Доктор Амбрюстер устремился к выходу, но остановился на пороге:

— У вас превосходный муж, миледи, вот именно, превосходный. Надеюсь, вы оба будете счастливы.

Ариель уставилась на доктора с таким видом, будто тот только что объявил себя королем Англии. Но доктор, выдавив улыбку, откланялся.

Остаток дня прошел без особых событий, по крайней мере, с точки зрения Берка. Он научил Ариель играть в пикет, и та оказалась весьма способной ученицей как и отношении стратегии, так и в запоминании сброшенных карт.

— Я выиграл только пять тысяч фунтов, — пожаловался Берк наконец. — Но боюсь, скоро проиграю тебе все свое состояние.

Ариель забыла обо всем, кроме игры. Несколько раз она даже засмеялась, и сердце Берка забилось сильнее при звуках этого великолепного голоса. Опомнившись, он резко спросил:

— Не хочешь сыграть еще партию? Ариель быстро согласилась, но тут Берк заметил. что она начинает уставать, и передумал.

— Нет, лучше не надо. Ты выглядишь как прелестная роза, чуть-чуть поникшая головкой на стебле. Если мы хотим уехать завтра, тебе нужно отдохнуть.

Ариель молча наблюдала, как Берк кладет колоду на ночной столик и начинает спокойно раздеваться. Оставшись обнаженным, он обернулся, и она, судорожно сжавшись, охнула:

— Нет! Пожалуйста! Не нужно оставаться здесь! Уходи!

Но Берк упрямо покачал головой:

— Я всего-навсего мужчина, Ариель. Тут нет ничего удивительного. Я еще и твой муж. И думаю, следующие пятьдесят лет ты каждый день будешь видеть меня без одежды. Постарайся привыкнуть, хорошо?

Ответа он не ожидал и поэтому просто подошел к постели и лег под одеяло. Ариель поспешно передвинулась на дальний конец, так близко к краю, что Берк перепугался, как бы она не свалилась на пол во сне. Он почти физически ощущал волны напряжения, исходившие от нее, но не знал, что делать.

— Ты так и не рассказал, каким образом удалось твоему брату заполучить Виктора.

Сначала Берк не понял, о чем идет речь.

— Господи, так, значит, ты помнишь, что я говорил в ту ночь?

— Да, конечно. Так как же Монроуз, отобрал Виктора? Или нет?

— Если поцелуешь меня на ночь, скажу. Берк услыхал, как она со свистом втянула в легкие воздух, и привстал, опираясь на локоть.

— Договорились?

— Н-нет, — прерывисто прошептала она. — Пожалуйста, только держись подальше.

— Как хочешь, — обронил он и свято выполнял обещание до поздней ночи. когда неожиданно разразилась гроза и похолодало. Проснувшись, Берк обнаружил, что Ариель но сне прижалась к нему, обхватив шею руками. Ночная сорочка сбилась до самой талии. Его левая рука сжимала обнаженные ягодицы. Это было великолепно, к тому же он еще не совсем пришел в себя. Ее кожа оказалась такой мягкой и гладкой… Берк начал грезить о том прекрасном мгновении, когда их тела сольются, а его руки словно по собственной воле делали сон реальностью. Ноги Ариель были слегка раздвинуты, и его пальцы скользнули в теплое местечко между ее бедрами. Он осторожно коснулся ее женской плоти, скользкой и нежной, и Берку покидалось, что он вот-вот взорвется.

Сон продолжался. Пальцы жили своей, отдельной жизнью. Берк испытывал мучительное желание узнать, почувствовать… и проник внутрь, немного глубже.

Такая жаркая и тесная!

Берк застонал, продолжая ласкать ее. Большой палец раздвинул мягкие складки, нашел твердый бугорок, и Берку захотелось большего, захотелось услышать, как она стонет и захлебывается криком, для него, захотелось…

Берк охнул и, мгновенно очнувшись, отрезвел.

— Ариель, — прошептал он. ощущая ее, не понимая, что происходит, и не желая понимать. Он почувствовал, как она задвигалась, приподнялась на локте. В темноте смутно белело ее лицо. Она застонала и шевельнула бедрами.

— Ариель, — повторил он и, молниеносно перевернув девушку на спину, наклонился над ней.

Глава 11

В комнате стоял непроглядный мрак, и тьма туманила мозг, позволяя дать свободу желанию, подогревая его. Сорочка Ариель по-прежнему была задрана до талии. Руки Берка ощущали гладкую мягкость ног и живота. Перенести это было невозможно, и, услышав тихий, умоляющий, просящий крик, Берк прижался к ней, отчаянно мечтая лишь об одном — оказаться в этом жарком теле. Он отстранился, навис над ней, ни О чем больше не думая, когда понял, что Ариель внезапно застыла.

— Ариель, — снова пробормотал он, хрипло, невнятно. — Я хочу войти в тебя. Хочу, чтобы ты принадлежала мне, вся, целиком.

Голос Берка дрожал, и он только сейчас понял глубину и силу своего вожделения. Нужно остановиться. Нельзя пугать ее.

Берк медленно отодвинулся и лег на спину. — Попытайся заснуть, — вздохнул он. — Только, Ариель, постарайся увидеть во сне меня, хорошо? Может, именно это тебе приснилось, когда я касался тебя. Ты хотела меня в этот момент, и я намереваюсь наполнить твою жизнь желанием и наслаждением.

Странно, почему о таких вещах легче говорить в темноте, посреди ночи, когда не видишь лица, искаженного тяжелыми мыслями и сомнениями.

— Хочу, чтобы ты была счастлива. И сделаю тебя счастливой, если только позволишь.

Неведомые, будоражившие ощущения внизу живота, так всколыхнувшие девушку, почти исчезли, становясь легким эхом чего-то неясного и тревожащего, непонятного, такого, чего она и не желала понять. Ариель слышала низкий спокойный голос, но не вникала в смысл слов. Он казался таким искренним и чистосердечным. Но она не дура! И никогда больше не будет дурой! Он мог взять ее, но не взял. Почему?

Ведь Берк наклонился над ней, как тогда, во сне! Но вслух Ариель сказала:

— Я не понимаю тебя.

— Верь мне, и понимание придет. Снова вкрадчивые мужские речи.

— О нет, милорд, этого я не сделаю.

Берк постарался пропустить это мимо ушей.

— Но, по крайней мере, ты лежишь со мной в постели, и мы женаты, и говорим друг с другом посреди ночи. Мы сделали огромный шаг вперед, Ариель.

Огромный.

В чем-то он был прав.

— Твоя сорочка задралась до талии.

Она быстро повернулась, поправляя сорочку.

— Тебе холодно?

— И что из этого?

— Я согрею тебя.

— Нет, — решительно отказалась она, и Берку пришлось смириться.

Лицо Ариель было белым от усталости. Она прислонилась к Берку, положив голову ему на плечо. Он поцеловал ее в висок и прижал к себе, тихо утешая:

— Мы почти дома, дорогая. Скоро ты отдохнешь. Раньше, возвращаясь в Рейвнсуорт Эбби, Берк всегда испытывал радость встречи с родным домом, но на этот раз все его внимание было поглощено Ариель. Экипаж, которым правил Томас Экр из Шеферд Смита, повернул на широкую подъездную аллею, и Берк кивком поздоровался с привратником Тоби. Аллея была длинной и извилистой, но Берк знал каждый дуб, каждый клен и каждую липу, вздымавшие к небу густые кудрявые кроны, такие сочно-зеленые летом.

Берку показалось, что жена спит, и он осторожно дотронулся губами до ее лба. Но Ариель не спала. Она отодвинулась от мужа, взяла шляпку с сиденья напротив и нахлобучила на голову.

— Немного криво, — заметил Берк, улыбаясь ей, и поправил шляпку. Ариель завязала бант под левым ухом.

— Очень мило, хотя давно бы пора купить новую. Эта шляпка, надетая в тот день, когда Берк ее похитил, была сильно вдавлена с одной стороны.

— Слуги будут рады новой хозяйке. Мой камердинер Джошуа просто без ума от тебя, Ариель, хотя обычно не очень-то чтит прекрасный пол. Ни о чем не беспокойся, скоро ты очутишься в постели и сможешь отдохнуть. Твоя горничная Доркас здесь, и, если хочешь, можешь оставить ее у себя.

Ариель выглянула из окошка кареты и тихо призналась:

— Я здесь не по своему желанию, милорд, и очень боюсь.

— Чего именно?

— Я не та, что была раньше, — пожала плечами Ариель. — Жаль, что ты мне не поверил. Когда-нибудь ты возненавидишь меня, и что тогда?

В этот момент Том Экр остановил карету перед входом, избавив Берка от необходимости отвечать. Его дворецкий Монтегю уже стоял на пороге, величественный, словно исполненный самоуважения монарх, и Берк знал, что все его приказания будут исполнены до мелочей, точнее и быстрее, чем в любой армии.