Наблюдая за ним, она мысленно спрашивала себя, стоило ли ей принимать его приглашение отдохнуть месяц на семейном ранчо Фолкнеров в северной Аризоне. Пусть и недолгая жизнь вдали от Феникса обещала мир и спокойствие. Найти и то и другое в городе вряд ли удастся: Ланна все еще оставалась желанной добычей для любого репортера, благотворителя и охотника за удачей.

Она опять перевела взгляд на дорогу, продолжая размышлять об этом великодушном приглашении. Ланне хотелось верить, что оно означает только одно – ее будут принимать как друга семьи. Ведь она была близка с Джоном. Как бы ей хотелось, чтобы она сумела добиться такой же близости и с его семьей.

– Почему он это сделал? – Ланна задала Чэду вопрос, который, вновь и вновь возникая, мучил ее и на который она не могла ответить. – Почему мистер Фолкнер в своем завещании сделал меня основной наследницей? Разве это вас не обидело и не возмутило? – она нахмурилась.

Он заколебался, искоса поглядывая на нее.

– Вначале возмутило и обидело, когда я впервые услышал о новом завещании, но потом у меня было время поразмыслить над этим. Я ведь вовсе не нищий, живущий на пособие по бедности. – Он улыбнулся. – Отец еще при жизни счел для себя обязательным перевести на меня биржевые сертификаты и доли своей прибыли в различных компаниях. Он основал также трастовый фонд для моей матери и еще один – для моего сына Джонни.

– Иными словами, вы считаете, что уже получили свою долю его собственности? – уточнила Ланна, надеясь облегчить терзавшее ее ощущение вины перед семейством Фолкнеров.

– В каком-то смысле, получил, – согласился Чэд. – Мы с вами – партнеры в нескольких предприятиях.

– Мне еще необходимо многому научиться, чтобы разбираться в делах, – Ланна прикрыла глаза, чувствуя, как ее охватывает скука и усталость.

– Однако вы быстро все схватываете, – заметил Чэд.

Замечание прозвучало сухо, в нем не слышалось обычной мягкости. «Интересно, почему?» – спросила себя Ланна. Она открыла глаза и посмотрела на Чэда, а тот участливо проговорил:

– После вашей болезни… вам необходим хотя бы месяц мира и спокойствия, где-нибудь подальше от всей этой людской суеты и бесконечных переговоров с законниками.

– Мир и спокойствие. Это звучит чудесно, – вздохнула Ланна.

– Я пробуду там только несколько дней, но мама и Кэрол останутся, чтобы составить вам компанию после того, как я уеду, – предложил он. – А я буду приезжать к вам на уик-энды.

– Мне будет казаться странным, что вас нет рядом. Я уже так привыкла… – сказала Ланна и тут же осеклась: она не собиралась произносить этого вслух.

Чэд посмотрел ей в глаза, и она была не в силах отвести взгляда.

– Возможно, даже к лучшему, что мы некоторое время будем вдали друг от друга, – взор Чэда сказал Ланне гораздо больше, чем он мог выразить словами.

Несмотря на то, что Чэд оказался женат, он оставался для Ланны столь же притягательным, как и прежде, а в эти последние несколько недель они слишком часто бывали вместе. Меньше всего на свете Ланне хотелось завести еще одну любовную связь с женатым мужчиной. Она подозревала, что и Чэд ощущает нечто подобное, – ему тоже не хочется нарушить супружескую верность. И все же физическая тяга, которую они испытывали друг к другу, создавала постоянный соблазн.

– О да, несомненно. Так будет лучше, – согласилась она нарочито беспечным тоном. – Я и так слишком часто опираюсь на ваше плечо. Пора научиться быть самостоятельной.

Неожиданно Чэд наклонился к Ланне и взял девушку за руку.

– Вы всегда можете опереться на меня, когда вам только понадобится. И это не просто слова, Ланна: я всегда готов вам помочь, – он переплел свои пальцы с ее пальцами.

Впереди показался аэропорт Скай-Харбэр. Чэд был вынужден отпустить руку Ланны, так как это мешало вести автомобиль. Он перестроился в другой ряд, а затем свернул к частным ангарам, видневшимся в конце взлетной полосы.

На бетонированной площадке перед ангаром стоял небольшой двухмоторный самолет. На его борту красовалась эмблема – голова ястреба. Ланна сразу же узнала это изображение. Оно было похоже на то, что она видела на кузове строительного грузовика, на которым обычно ездил Джон. Только этот рисунок был немного другим. По обеим сторонам силуэта птичьей головы виднелись две черные изогнутые линии, изображающие крылья.

– Это ваш самолет? – спросила Ланна.

– Да. – Чэд высматривал место для более удобной парковки автомобиля.

– Эта эмблема на борту… Она отличается от той, что принадлежит строительной компании. Почему?

– Это эмблема ранчо. Она называется «Летящий ястреб», потому-то к голове ястреба добавлены крылья, – объяснил Чэд.

Внезапно он нахмурился, всматриваясь в строение, бывшее, очевидно, диспетчерской или конторой по обслуживанию частных самолетов.

– Что он здесь делает? – пробормотал он.

Ланна проследила за взглядом Чэда и увидела человека, небрежно прислонившегося к стене здания; его кораллово-красная рубашка резко выделялась на фоне стены. Лица не было видно. Ковбойская шляпа, низко надвинутая на лоб, прикрывала черные, как крыло ворона, волосы, но Ланна ничуть не сомневалась, кто это. Сокол.

При виде этой гибкой, мужественной фигуры Ланну охватила дрожь. Смутные воспоминания о том, как она лежала в его объятиях, перестали казаться ей сновидением. Она почти явственно ощущала обжигающие прикосновения его рук. Ее сердце застучало так же часто, как билось тогда, ночью. Кровь пульсировала в ней в каком-то диком ритме, который, казалось, переносил ее в новый, неизведанный мир. Это совсем не походило на те чувства, что вызывал в Ланне Чэд. Как можно испытывать одновременно такое сильное тяготение к мужчинам, столь отличающимся друг от друга?

Когда Чэд остановил машину на площадке перед ангарами и вышел из нее, на губах Сокола заиграла насмешливая улыбка. Его явно забавляло раздражение, которое Чэд не сумел скрыть при неожиданной встрече со сводным братом. Однако когда Чэд распахнул дверцу автомобиля и помог выйти своей спутнице, Сокол перестал ухмыляться, замерев. Слегка прищурившись, он рассматривал девушку, пытаясь понять, насколько та изменилась.

Перемен он нашел немного. Судя по фирменным зеленым слаксам и тонкой цветастой блузке, она одевалась теперь в дорогих магазинах. Каштановые, сверкающие, как мех норки, волосы Ланны были пострижены так же, как в тот первый и последний раз, когда Сокол видел ее, однако теперь ее прическа приобрела законченный вид, который может придать только рука профессионала. Сокол понимал толк в подобных вещах. Он настолько остро видел и воспринимал все, что творилось вокруг него, что от его взгляда не могли ускользнуть даже самые незначительные изменения.

Взгляды их встретились, и Сокол заметил, как щеки Ланны слегка порозовели. После той ночи Сокол не раз спрашивал себя, запомнит ли она, что произошло между ними. Ведь она то погружалась в мир грез, то выходила из него, а в этом мире существуют только ощущения. И ничего больше. Но она запомнила. И Сокол был рад, что сновидения не затуманили воспоминаний Ланны об их близости.

– Где Джек Санчес? Ведь он должен был нас встретить, – холодно спросил Чэд.

Сокол, не спеша, перевел взгляд на брата.

– На ранчо. Вместо него прилетел я.

– Почему?

Губы Сокола скривились в безразличной усмешке:

– Ты сам знаешь, Чэд, что я ни за что на свете не пропустил бы такого зрелища…

Он не пояснил, что за зрелище имеет в виду, но было и так ясно – явление наследника и наследницы. Сокол говорил негромко и мягко, но это была своего рода насмешка – кактусовая колючка, вонзившаяся в нежный нос разъяренного быка.

Гнев Чэда мало занимал Сокола. Какое ему дело до бешенства сводного братца, когда рядом Ланна. Он живо вспоминал все, что успел о ней узнать в ту ночь. Ничего не потускнело: ни дразнящий аромат ее духов, ни частое беспокойное дыхание. И сейчас, уловив сандаловый запах, исходивший от нее, он ощутил, как в нем вспыхнул огонь. Соколу страстно захотелось схватить Ланну на руки и унести куда-нибудь далеко, где никто их не найдет, но цивилизованная половина его существа взяла вверх.

– Как вы чувствуете себя в новом качестве наследницы, мисс Маршалл? – спросил Сокол, наблюдая за сменой эмоций на лице девушки.

Какая в ней чувствуется восхитительная сила и гордость. Как она готова быстро рассмеяться или улыбнуться. Она распахнута навстречу миру, и Сокол ощущал в этой девушке глубину, которую не измеришь простым взглядом.

Ланна и не подумала принимать его вопрос за насмешку. Ответила просто и честно.

– Все это свалилось как снег на голову. Слишком много суеты и беспокойства. У меня еще не было времени обдумать свое новое положение, – призналась она и посмотрела на Чэда.

Сокол заметил, как они обменялись взглядами и как рука Чэда теснее обняла талию девушки. И его охватило пламя яростной ревности. Он сам был потрясен тем, насколько сильным оказалось это чувство. Сокол и прежде обладал женщинами, но его никогда не огорчало, если те вступали в связь с другими мужчинами. Но сейчас этот простой и ясный взгляд на отношения между полами, воспринятый Соколом от навахо, внезапно сменился неистовым чувством собственника.

Ему захотелось сделать ей больно.

– Разве я не говорил вам, что Фолкнер расплатится с вами в присущей ему манере? – голос Сокола был резким, намеренно враждебным.

Он видел, как Ланна оцепенела от этих слов, поняв, что Сокол был прав, уверяя, что ее дружба с Джоном будет вознаграждена деньгами. Сам того не желая, он любовался тем, как быстро Ланна справилась с болью и обидой, вызванными его грубостью, и выражение замешательства на ее лице сменилось гордым достоинством.

– О чем он говорит? – недоуменно нахмурившись, требовательно спросил Чэд.

– Так, ничего особенного. Просто мы с ним кое-что обсуждали, – пожала плечами Ланна, давая понять, что речь шла о пустяках.

Чэд заколебался, обдумывая, стоит ли продолжать эту тему и добиваться более удовлетворительного ответа, но затем, видимо, отказался от своего намерения. «Решил отложить выяснение на более удобное время, когда меня не будет поблизости», – подумал Сокол.

– Чемоданы в багажнике, – бросил Чэд, направляясь к багажнику. – Давай отнесем их в самолет, и пора вылететь.

Сокол не стал спорить с этим предложением. Так же как и Ланна.

Сокол повел их к самолету, неся два новеньких чемодана Ланны, украшенных монограммой дорогого и модного модельера. Сама она шла рядом с Чэдом, держа в руке небольшую сумку из того же набора, что и чемоданы. Светлое настроение, с которым она начинала это путешествие, было безнадежно испорчено. Чэд тоже держался напряженно. И виной тому – Сокол.

Ланна понимала, что ее огорчило. Непонятно только, почему расстроен Чэд. Ведь он и Сокол – близкие друзья. Во всяком случае, такое впечатление сложилось у Ланны в ту ночь, когда умер Джон. Оба действовали так дружно и слаженно. Видно было, что они – заодно. И вот теперь выясняется, что их разделяет неприкрытая вражда. Для Ланны это было неприятным и неожиданным сюрпризом.

Вместе с тем вряд ли Сокол рассказал Чэду о том, что был близок с Ланной. Он просто не мог так поступить. Его ласки всплыли в памяти Ланны с такой яркостью и живостью, что она теперь спрашивала себя, почему прежде воспоминания о них были такими туманными. Всякий раз, как Сокол бросал на нее взгляд, кровь, бегущая по ее венам, убыстряла ход, закипая от страстного чувства. Ей казалось, что Сокол понимал, что она чувствует сейчас. И это тревожило и беспокоило девушку – главным образом потому, что Ланна не знала, что Сокол собирается делать со своим знанием, – знанием, которое было столь сокровенным.

Стоя рядом с двухмоторным самолетом, Ланна наблюдала, как Сокол грузит чемоданы в багажное отделение. Когда он повернулся, чтобы принять у нее сумку, его острый взгляд прочитал неуверенность на лице девушки. По губам Сокола скользнула улыбка, в которой Ланна, в свою очередь, прочитала нечто вроде смеси удовлетворения и веселья.

– Вы летали когда-нибудь прежде, мисс Маршалл? – он явно насмехался над Ланной, обращаясь к ней преувеличенно официально.

– Только на больших пассажирских лайнерах, – ответила Ланна. – И ни разу – на частных самолетах.

– Тогда добро пожаловать в частный аэроплан. Мы будем пролетать над дикими и прекрасными местами. Садитесь на сиденье справа от меня. Из пилотской кабины более широкий обзор, чем с пассажирских мест с маленькими окнами.

Казалось, он всего лишь проявляет простую вежливость, но Ланна поняла: его приглашение – это ответ на ее невысказанную потребность побыть с ним наедине.

– Вы не возражаете? – она вопросительно посмотрела на Чэда, словно спрашивая у него разрешения. – Я еще никогда не бывала в пилотской кабине. Должно быть, это необычное зрелище – земля с высоты птичьего полета.