Сандра Дюбэй - Ночной всадник

Ночная тьма, широкополая шляпа с перьями и высоко поднятый воротник черного плаща скрывали от Блисс лицо разбойника: при свете ущербной луны ей был виден лишь волевой подбородок и высокие, резко очерченные скулы.

Протянув руку в кожаной перчатке, разбойник взял Блисс за подбородок и приподнял ее голову, так, что капюшон соскользнул, открыв его взору прелестное личико, водопад огненных кудрей и огромные, таинственно мерцающие глаза.

– Добрый вечер, моя красавица, – произнес он, погладив ее по белоснежной щечке. В голосе его, низком и звучном, слышалась властная сила. – А у тебя я не возьму ничего, кроме поцелуя.

И он склонился к ней. Сердце Блисс заколотилось так, словно готово было выскочить из груди. Почувствовав на лице его жаркое дыхание, она невольно приоткрыла губы…

Но их губы не успели слиться – разбойник вдруг отпрянул.

Уголком глаза он заметил, как сэр Бейзил тянется к лежащему на земле пистолету. Не теряя ни секунды, грабитель направил на него свое оружие.

– Этого вам лучше не делать, – предупредил он, осторожно двигаясь к лошади. Не отрывая глаз от сэра Бейзила, разбойник вскочил в седло. – Не прикасайтесь к оружию, пока я не скроюсь – иначе…

– Иначе – что? – проворчал сэр Бейзил. – Вы хладнокровно с нами расправитесь?

– Что вы, вовсе нет, – успокоил его разбойник. – Просто, целясь в меня, вы можете попасть в свою красавицу дочурку!

С этими словами всадник направил коня к Блисс, подхватил ее, взметнул в седло и помчался прочь. Сэр Бейзил не успел и рта раскрыть, как похититель и его прекрасная пленница исчезли в сумрачной чащобе.

Всадник мчался как бешеный. Ледяной ветер свистел в ушах, хлестал Блисс по щекам; она невольно прижалась к своему похитителю, крепко обнявшему ее за талию. Перед глазами с бешеной скоростью мелькали стволы вековых дубов; то и дело Блисс зажмуривалась – ей казалось, что вот-вот конь на полном скаку врежется в дерево. Однако всадник и его конь, как видно, знали свой лес не хуже волков, что такими вот морозными ночами рыщут по лесам в поисках добычи.

Отъехав достаточно далеко от дороги, всадник натянул поводья и спрыгнул на землю. Затем, протянув руки, снял с седла Блисс. Ноги ее дрожали, и девушка непременно упала бы, если бы разбойник ее не поддержал.

Блисс не осмеливалась поднять глаз. «Сэр Бейзил не найдет меня в чаще, – думала она. – Никто не придет мне на помощь».

– Что вы хотите со мной сделать? – робко спросила она.

– Я не причиню тебе вреда, – ответил разбойник. В голосе его Блисс послышалась насмешливая нотка, словно он догадывался, какие ужасы она себе воображает. – Взгляни на меня, моя красавица!

Блисс нерешительно подняла глаза. Лицо разбойника, освещенное таинственным лунным сиянием, было не просто красиво – в нем читались сила, мужество и решимость. Из-под густых бровей улыбались перепуганной девушке темные, глубоко посаженные глаза.

Разбойник медленно окинул взором ее всю – от бледного личика до тонкой талии и стройных ног в меховых сапожках.

– Бог мой, – выдохнул он, – да ты и вправду писаная красавица!

Желание, прозвучавшее в его голосе и отразившееся на лице, заставило Блисс задрожать еще сильнее. Она попыталась отстраниться, смущенная и испуганная не столько намерениями разбойника, сколько тем волнением, которое пробудила в ней его мужская привлекательность.

– Пожалуйста, – прошептала она, – не надо…

– Милая, я не сделаю тебе ничего дурного, – пообещал разбойник. – Все, что мне от тебя нужно, – поцелуй.

С этими словами он привлек девушку к себе. Блисс ахнула – и в следующий миг разбойник впился в ее губы.

Поцелуй его, жадный и безжалостный, взметнул в душе девушки вихрь незнакомых ощущений. Если бы разбойник не держал ее, Блисс непременно бы упала. Она пыталась оттолкнуть его – но тщетно, пыталась вырваться – но он только крепче прижимал ее к себе, так что, казалось, тела их сливались друг с другом. По сравнению с этим поцелуем приставания виконта выглядели невинной детской забавой!

Когда он наконец отпустил ее, Блисс вцепилась в ворот его плаща, чтобы удержаться на ногах. Разбойник негромко рассмеялся, и Блисс залилась краской.

– Спокойней, милая, – улыбнулся он. – А теперь расскажи мне, куда вы с отцом направляетесь?

– Он мне не отец! – фыркнула Блисс. – Мой отец умер, а это – мой опекун. И почему это я должна перед вами отчитываться.

– Потому что иначе я уложу тебя прямо в сугроб и… согрею. Ты этого хочешь?

Блисс только вскрикнула, раздираемая противоречивыми чувствами. Она дрожала не только от страха, но и от холода: бархатный плащ не спасал от ночного мороза, а изящные сапожки оказались плохой защитой от снега. Но в то же время ей невыносимо было думать, что это захватывающее приключение близится к концу!

Вспомнив, что разбойник ждет ответа, Блисс произнесла:

– Мы едем в замок Четем.

Разбойник был изумлен и не пытался этого скрыть.

– В Четем? Так ты…

– Блисс, – представилась она. – Леди Блисс Пейнтер, дочь покойного графа Барторпа.

Холод самой лютой зимы не мог бы сравниться с ледяным взглядом, какой устремил на нее разбойник.

– Что ж, миледи, – заговорил он наконец, словно выплевывая слова. – В таком случае позвольте доставить вашу милость в замок!

С этими словами он втащил девушку на лошадь и, грубо бросив на седло, пустил коня в галоп.

Они молча скакали через лес, душа Блисс была в смятении. Она ясно ощущала презрение и гнев, исходящие от незнакомца. Что произошло? Он назвал ее красавицей, поцеловал… Он желал ее – в этом Блисс не могла ошибиться! Но вдруг сверкнула молния – и восхищение, желание, нежность исчезли, сменившись такой жгучей ненавистью, что на какой-то миг Блисс даже испугалась за свою жизнь.

Казалось, прошла вечность, прежде чем они достигли опушки. Впереди вырисовывались зубчатые стены замка и темнели на фоне ночного неба высокие шестигранные башни.

Разбойник натянул поводья и ссадил Блисс наземь.

– Вот мы и приехали, миледи, – холодно сказал он. – Идите прямо к воротам. Привратник вас впустит. Только скажите ему, что вы – хозяйка замка.

Блисс не успела ответить – разбойник пришпорил коня и скрылся в сумрачной чаще.

Блисс вздохнула и, натянув капюшон, побрела к манящему яркими огнями замку. Ноги ее вязли в глубоком снегу, а ум – в недоуменных вопросах, ответы на которые ей предстояло найти еще очень не скоро…

Привратник поднял опускную решетку, и Блисс, пройдя через каменные ворота, оказалась в центральном дворе замка. Луна освещала стены призрачным серебристым светом, и темные неуклюжие башни, чернеющие на темно-синем небесном полотне, выглядели мрачно и зловеще.

Лакеи встретили Блисс у дверей. Если они и были удивлены ее появлением, то виду не подали. Слуга проводил ее в прихожую, где блестело в свете свечей развешанное по стенам старинное оружие. Блисс заметила, что гербы и эмблемы де Уайлдов везде заменены родовыми символами Барторпов.

Горничная сняла с Блисс плащ; другая, опустившись на колени, стянула с девушки промокшие насквозь сапожки и поднесла домашние туфли, нагретые у очага. Домоправительница миссис Лонсдейл, служившая еще у отца Блисс, подала молодой госпоже кувшин подогретого вина.

– А где лорд Холм? – спросила миссис Лонсдейл, проводив Блисс в маленькую комнатку, где в каменном очаге весело трещало пламя.

Блисс устало опустилась в кресло.

– У нас сломалось колесо, – начала объяснять она, – из-за этого пришлось задержаться в дороге. А потом… потом…

Блисс отставила вино; глаза ее наполнились слезами. Миссис Лонсдейл протянула ей носовой платок.

– Милое мое дитя, что случилось? – воскликнула она. Много лет после смерти графини домоправительница заботилась о Блисс и полюбила ее, как родную дочь.

– На дороге нас остановил разбойник, – с трудом выдавила Блисс.

– Он напал на тебя? – спросила домоправительница, окинув Блисс с ног до головы быстрым взором. – Он не… не причинил тебе вреда?

Блисс покачала головой.

– Он втащил меня на коня и умчал в лес, прочь от сэра Бейзила. А потом… – Блисс почувствовала, как пылают щеки. – А потом он меня поцеловал, – еле слышно прошептала она.

– Каков негодяй! – всплеснула руками домоправительница.

– А потом привез меня обратно и оставил у ворот, – закончила Блисс.

Миссис Лонсдейл неодобрительно покачала головой.

– А все этот лорд Холм! Ну что его дернуло ехать ночью? Разве трудно было остановиться в трактире и дождаться утра? – Не дождавшись ответа, она проворчала: – Вы еще легко отделались, а ведь могло быть гораздо хуже!

Блисс не ответила. Прислуга в замке, если не считать миссис Лонсдейл и еще нескольких старых слуг графа, была нанята сэром Бейзилом: Блисс не хотела, чтобы эти чужие люди сплетничали о ней. Чем скорее забудется вся эта история, тем лучше.

– Сэр Бейзил должен подъехать с минуты на минуту, – заверила она домоправительницу. – А я, пожалуй, пойду спать. Скажите ему, что со мной ничего не случилось, хорошо? А моя спальня готова?

– Давно готова, моя милочка, – ответила миссис Лонсдейл. – Мы вымыли и прибрали ее, как только из Лондона прибыл твой багаж. Лучшая комната в замке – когда-то там спал сам лорд де Уайлд! Жаль только, что окна ее выходят на западное крыло.

– А что дурного в западном крыле? – поинтересовалась Блисс.

– Во время войны его сожгли королевские солдаты.

– Ах да, – кивнула Блисс. – Я слышала, что часть замка лежит в руинах, но, когда смотрела на него снаружи, ничего не заметила.

– Стены-то стоят, а внутри все выгорело, – недовольно покачала головой миссис Лонсдейл. – Говорят, раньше там был банкетный зал. Надо бы разобрать эти развалины, пока они не обрушились.

– Я поговорю с сэром Бейзилом, – пообещала ей Блисс. – Если они могут рухнуть, то, конечно…

– Так вот вы где! – воскликнул сэр Бейзил, картинно появляясь на пороге. Казалось, он заполнил собой маленькую уютную комнатку, где нашла убежище Блисс. – Что сделал с вами этот негодяй? Неужели осмелился…

– Он не причинил мне никакого вреда, – быстро ответила Блисс, – просто прикрылся мной, чтобы вы не вздумали стрелять. Он отъехал со мной в чащу, а затем кружным путем привез к воротам замка и отпустил.

Сэр Бейзил ударил себя кулаком по раскрытой ладони.

– Ну, попадись мне только этот ублюдок! Узнает, как грабить Бейзила Холма! Клянусь богом, он у меня попляшет на тайбернской виселице!

Блисс пожелала опекуну спокойной ночи и в сопровождении домоправительницы поднялась по богато украшенной лестнице в спальню. Там ее уже ждала горничная: она помогла девушке раздеться и надеть ночную рубашку.

Едва Блисс откинулась на подушку, как глаза ее сомкнулись и она забылась сном. Но этой ночью Блисс не удалось как следует выспаться. Сны ее были тяжелы и беспокойны: в них девушку преследовал высокий смуглый незнакомец с глазами темными, как безлунная зимняя ночь, незнакомец, который с равной яростной мощью желал ее – и ненавидел.

Блисс проснулась от холода и, повернувшись на бок, покрепче завернулась в тяжелое одеяло. Несколько секунд она непонимающе смотрела на балдахин с незнакомым гербом и монограммой, пока наконец не вспомнила, где и почему оказалась.

Горничная уже зажгла камин, но огонь не спасал от пронизывающего холода. Не помогали и толстые ковры на каменном полу, и настенные гобелены, искусно вытканные руками многих поколений женщин из семейства де Уайлдов. Спальня была ярко освещена свечами в канделябрах: большинство светильников – серебряные, но Блисс заметила среди них пару золотых. На них красовалась монограмма Генриха Восьмого – очевидно, король пожаловал этот подарок прапрадеду нынешнего барона за какие-то заслуги.

Блисс вспомнилась трагическая история последнего лорда де Уайлда; теперь, глядя на все эти сокровища, восхищаясь ими, подсчитывая в уме их стоимость, девушка понимала, что потеря замка и вправду стала для старика страшным ударом. На мгновение Блисс ощутила угрызения совести. Конечно, ни она, ни отец не виновны в смерти барона: если бы граф отказался от подарка, король отдал бы конфискованные земли кому-нибудь другому. Но как жестоко и несправедливо наказывать человека лишь за то, что он сражался за свои идеалы и исполнял свой долг так, как его понимал!

За окном послышался шум и приглушенные голоса. Накинув поверх рубашки отороченную мехом мантилью и сунув ноги в домашние туфельки на высоких каблуках, Блисс подбежала к окну.

За ночь стекло заиндевело и покрылось морозным узором. Блисс протерла кулачком окошко и увидела внизу, во дворе, черную карету лорда Холма. Лошади нетерпеливо приплясывали в упряжи, кучер и лакеи топали ногами и били в ладоши, стараясь согреться в ожидании хозяина.

Для Блисс увиденного было достаточно, с быстротой молнии она выскочила из спальни и помчалась вниз по винтовой каменной лестнице. В холле она увидела сэра Бейзила – опекун отдавал последние указания слугам.