— Привет! — сказал Тодд. Прядь волос, похожая на ржавую пружинку, упала на его лицо, и он отбросил ее обратно. Позади него Гарретт Райт оторвался от просмотра картотеки.

— Нашим дорожкам суждено постоянно пересекаться, как мне кажется, агент О’Мэлли, — сказал Райт, выходя из-за стола и разглаживая рукой свой модный шелковый галстук. — Что привело вас в благословенные стены Харриса?

— Я ищу профессора Приста, — ответила Меган. Она осмотрелась кругом. — Это его кабинет, я не ошиблась?

— Нет. Мне кажется, я говорил вам, Крис и я ведем совместный проект, касающийся вопросов обучения и восприятия. Он включает в себя компьютерную программу, разработанную его студентами, — объяснил он, засунув руки в карманы своих темных отглаженных брюк и раскачиваясь вперед-назад на пятках. — Это увлекательнейший материал. Мы готовимся к следующему этапу тестирования. Тодд и я просматриваем некоторые данные, которые мы собрали в прошлом семестре.

— Это так здорово, — включился в разговор Тодд. — Как люди воспринимают окружающий их мир. Как личности различных типов чувствуют информацию и учатся. Психика человека — увлекательная штука.

— Прист здесь? — спросила Меган, чей интерес к изучению и восприятию ограничивался делом.

— К сожалению, нет, — ответил Райт. — Он сказал, что ему нужно съездить в Сент-Питер. Это по тому делу?

— Я просто хотела задать ему несколько вопросов, — с бесстрастным лицом ответила Меган. Сент-Питер. Звонок от Джоша был из Сент-Питера. — Я не совсем разобралась в кое-каких вопросах и думала, что он поможет.

— Но… извините меня, — нерешительно протянул Райт, — но, по-моему, я что-то читал о вашем отстранении от расследования этого дела?

Меган одарила его фальшивой улыбкой и без зазрения совести солгала:

— Разве можно верить всему, что читаете, доктор Райт?

Он не поверил ей, но пожал плечами, как будто это для него не имело никакого значения.

— Ну что ж… Он сказал мне, что будет дома приблизительно в два тридцать. Я уверен, что он постарается помочь. Он принял настолько активное участие в деле, что ни о чем другом почти и не говорит.

Насколько активное? — хотелось спросить Меган. Но если Прист действительно прятал тайну в сердце, то вряд ли он поделился бы этой информацией со своими коллегами. Что ты делал на зимних каникулах, Крис? — О, я похитил маленького мальчика и держал город в заложниках прихотей моего безумия. А ты?

— Я и сам бы хотел играть более активную роль, — продолжал Райт, снова покачиваясь на каблуках. — Мне так жаль Ханну и Пола. Такая прекрасная семья, — сказал он с натянутой улыбкой. — Боюсь, я был не в состоянии приложить больше усилий. Представители СМИ завладели мной, потому что я преподаю психологию. Я постоянно говорю им, что не имею никаких ученых степеней в уголовных поведенческих исследованиях. Но они, кажется, не улавливают этого.

— Да, ну, наверное, это так, — сказала Меган, пятясь к дверям.

— Они не видят общую картину, — сказал Тодд, печально качая своей косматой головой.

Меган заставила себя вежливо улыбнуться и посмотрела на Райта.

— Спасибо за вашу помощь, доктор Райт.

— Обращайтесь в любое время. А вы знаете, где живет Крис?

— Найду.

Он кивнул, улыбнувшись.

— Ну конечно. Вы же детектив.

— Пока еще… — пробормотала Меган, прокладывая свой маршрут к лестнице.

Снаружи начался снегопад, и прекрасные белые снежинки падали с неба, словно мука через сито. Красиво. Чисто. Университетский городок Харриса стал похож на открытку. Зимняя страна чудес. На площадке в парке через дорогу группа девушек валялась в снегу, делая снежных ангелов, их смех, звонкий и чистый, взлетал до голых веток деревьев.

Меган подошла к своему автомобилю, села за руль и на несколько минут замерла с закрытыми глазами, прижав лоб к холодному окну. Она выключила непрерывно трещавшую полицейскую рацию и настроила автомобильный радиоприемник на волну легкого рока, по которой к тому же передавали ожидаемые в ближайшее время изменения погоды.

Мэрайя Кэри советовала ей заглянуть в себя и найти силы. «Герой». Хороший совет, но что происходило, когда силы заканчивались, или время заканчивалось, или злодей был чертовски умен? Что происходило с героями тогда? И что происходило с людьми, которые рассчитывали на них? Как Джош.

Мэрайя оглушила последней нотой, превращая ее в дюжину вокальных упражнений.

— Надо быть настоящим героем, чтобы справиться с такой погодой, — раздался голос диджея. — Небольшой совет для путешественников — сидите дома. Мы увидим двадцать — двадцать пять сантиметров свежего снега в городе и пригородах, прежде чем завтра все закончится. Отдаленные районы уже сообщают о затрудненном движении на дорогах. Поэтому оставайтесь дома и не уходите с нашей волны, где всегда тепло и солнечно.

«Бич Бойз» запели «Кокомо». Меган заставила их заткнуться одним движением тумблера, включила передачу и направила машину в городскую больницу Оленьего Озера.


Майк Чемберлен не был в состоянии добавить какой-нибудь новый кусочек для решения головоломки. Травмы, полученные в автокатастрофе, не были критическими, но он подхватил серьезную бактериальную инфекцию, которая теперь угрожала его жизни. Его перевезли в Медицинский центр округа Хеннепин, и он находился в реанимации хирургического отделения, куда не допускали никаких посетителей, кроме членов семьи.

Меган приняла эту новость покорно. Скорее всего, он и не смог бы помочь. Если он и играл какую-то роль в этой драме, то был незначительной фигурой, вроде пешки в шахматной партии. Если вообще эта авария была первым ходом игры безумца…

Она ехала по городу с включенными фарами и «дворниками», безуспешно пытавшимися очистить лобовое стекло. Мейн-стрит была похожа на лыжную трассу для автомобилей, колеса машин пробивали колеи в толстом слое снега по разным маршрутам; по ним, как по книге, можно было прочитать о проблемах в управлении и последствиях неосторожного вождения. Команда городских рабочих изо всех сил пыталась сбить баннер Снежного фестиваля, который нависал над дорогой, и раскрашенная клеенка развевалась и хлопала, как парус на ветру.

Как только Меган выехала из делового центра к озеру, снегоходы ей стали попадаться на дороге гораздо чаще, чем автомобили. В такую снежную погоду странно было видеть пустые дворы. Вместо того чтобы строить снежные крепости или лепить снеговиков, дети Оленьего Озера сидели по домам под домашним арестом из страха быть похищенными Альбертом Флетчером.

В кафе «Скандия» уже расползлась сплетня, что он, возможно, отравил бедную Дорис и что всегда имел неестественный интерес к мальчикам-служкам в Святом Элизиусе. Некоторые завсегдатаи кивали головой над чашечками кофе и говорили, что они всегда считали его «немного забавным». Они все были рассержены, насторожены и испуганы, но все мгновенно притихли, когда поняли, что человек, сидящий за передним столом и прислушивающийся к их разговорам, — «та женщина из БКР».

Меган вовсе не винила их. Похищение Джоша всколыхнуло безмятежную поверхность их тихого городка и выявило скрытое змеиное гнездо. Предательства и тайны, помутненные умы и черные сердца — все сплелось вместе в тугой узел, который не распутать. Оли Свэйн превратился из безопасного неудачника в волка, свободно разгуливавшего среди ягнят. Альберт Флетчер преобразился из дьякона в демона, Пол Кирквуд из жертвы стал подозреваемым. Интересно, а что они сказали бы, если б узнали, что она как раз сейчас собирается допросить кроткого преподавателя, который работал с несовершеннолетними правонарушителями? Кристофер Прист был источником гордости Оленьего Озера. Они были бы за него или за нее?

Ей казалось, она знает ответ. Еще одна причина не оставаться здесь, повторяла она себе, когда проезжала мимо красивого старого отеля «Фонтейн», мимо здания суда и поворачивала налево у светофора, чтобы миновать мэрию и полицейское управление. Это был обычный город, как миллион других городов. Если Бюро позволит ей уйти, она сможет переехать в лучший климат и найти город такой же хороший, как этот. Ее отец смог бы переехать с нею или продолжать прозябать здесь. Хотя он мог бы жить с Миком в Лос-Анджелесе и изливать ему свои чувства, а она могла бы быть свободной, чтобы начать новую жизнь. Одна.

Дом Кристофера Приста находился на Стоун Кворри-трейл на расстоянии менее мили к северу от дома Кирквудов, но к нему было не так-то легко подъехать. Особенно в такой день, когда проселочные дороги быстро покрылись нетронутым одеялом свежего мокрого снега. Меган вела машину с крайней осторожностью горожанина, направляя «Люмину» вдоль того, что, как она надеялась, было осевой линией. К счастью для нее, никакого движения на дороге больше не было. Лес подступал близко к обочинам, голые ветки деревьев нависали над дорогой, почти соприкасаясь друг с другом, образуя подобие беседки. Случайные почтовые ящики отмечали края дороги. Два, если быть точным. Сами дома спрятались в сгущающихся сумерках и в усиливающемся снегопаде, присев, словно гигантские лесные существа, позади деревьев.

Дорога закончилась внезапно. Желто-черный знак тупика констатировал очевидное в точке, где дорожные команды сдались и позволили природе царствовать без них. Заросли деревьев и кустарника обозначили границу Кворри Хилл-парка, того самого парка, который раскинулся и позади дома Ханны и Пола. Парка, в котором Джош и его приятели играли и который они обследовали, никогда не задумываясь, что каждый из них в любой момент в опасности.

Простой черный почтовый ящик отметил подъездную дорожку к дому Кристофера Приста, какого-либо другого указателя на основной дороге Меган не заметила. Дорожка была узкой и занесенной толстым слоем свежего снега. Похоже, Прист еще не вернулся из Сент-Питера. Если Гарретт Райт отдавал отчет своим словам, то Прист появится, по крайней мере, минут через сорок пять или, с учетом погоды, даже позже, что дает ей достаточно времени, чтобы осмотреться.

Меган не была уверена, что сможет проехать на «Люмине» по подъездной дорожке, а тем более выехать обратно. Она оставила машину в конце Стоун Кворри-трейл и направилась к дому пешком. Деревья защищали от резких порывов ветра, создавая видимое спокойствие с безобидными колебаниями воздуха. Но они же уменьшали тот небольшой свет, который день еще предлагал, образуя странные сумерки, как серое королевство теней с небольшим темным замком в его сердце.

Дом стоял на поляне, чем-то напоминая иллюстрацию к одной из страшных сказок братьев Гримм: с крутой односкатной крышей, викторианского стиля, выкрашенный в пепельно-серый цвет, с небольшой башенкой, прилепившейся к одному из углов. Темные окна тупо смотрели на Меган сквозь падающий снег. К востоку от дома стоял двойной гараж, а к югу — старый сарай, оба строения были окрашены в цвет дома.

Меган с трудом вскарабкалась на крыльцо, стряхнула снег со своих сапог и постучала в старую застекленную парадную дверь. Если Прист уехал, никто не должен был ответить на ее стук. Согласно проведенной проверке, он не был женат и не имел детей, ни с кем не делил свое жилье, — если только не прятал Джоша, заперев его в башенке. Свет в доме не загорелся. Никто не выглянул из-за занавески.

Меган обошла дом вокруг, заглядывая во все окна первого этажа, но не увидела ни одного живого существа внутри. Только старая мебель, книги и компьютерная техника — все так аккуратно и опрятно, как будто никто и не жил там. Все двери были заперты. Но она и не собиралась входить в дом без ордера или чертовски веской причины. У нее не было намерения испортить будущую полицейскую облаву, сейчас нарушив правила.

Присев на корточки в снегу у южной стороны фундамента, Меган приложила лицо к подвальному окну, холодному, как кусок льда, и прищурила глаза, чтобы видеть в темноте при помощи карманного фонарика. Ничего интересного. Никаких следов Джоша.

Расчищенные не так давно проходы в гараж и сарай снова завалило несколькими сантиметрами свежего снега. Ругаясь, Меган с трудом пробиралась через него. Боковая дверь в гараж была не заперта, и она вошла туда. Внутри было до отвращения аккуратно и чисто.

Как в гараже Флетчера, подумала она. Видит Бог, он был более вероятным подозреваемым, чем профессор. Она, возможно, отчаявшись, просто хватается за соломинку, ей необходимо, чтобы что-то произошло. Записка, которую оставил Флетчер, прикрепив ее к трупу своей жены, прокручивалась через ее сознание: Грешная дочь Евы: Будь уверена, твой грех разоблачит тебя. Грех был постоянной темой в записках. Помешательство на религии автоматически заставляло Флетчера думать о грехе. Вопрос, который терзал ее, был о неожиданном сумасшествии дьякона. Если он находился так близко к безумию, мог ли он организовать игру, которой позавидовал бы шахматный гроссмейстер? Он манипулировал ими, заставляя метаться из стороны в сторону. И улики были подброшены, чтобы подразнить их. Мог ли Флетчер придумать все это, а затем потерять рассудок от чего-то столь тривиального, как рука отца Тома на плече Ханны?