Вчера ночью он проявил великодушие — оставил ее в покое, если это можно назвать покоем. Она лежала в темноте, почти касаясь длинного, мускулистого тела Раймона, слышала глубокое медленное дыхание этого мужчины и вспоминала, как его сильные губы и проворный язык ласкали ее грудь.

Он почувствовал ее страх, ощутил его кожей и отпустил ее. В тот момент облегчение смешалось в ней со страхом иного рода. У Алисы возникло подозрение: а вдруг он умеет читать мысли? Если он так быстро уловил ее страх (а ведь она готова была ему отдаться, но в последний момент испугалась его огромного тела), значит, ему не составит труда раскрыть ее тайны.

Что, если королева Элеанора подослала ей в мужья колдуна?

Алиса положила одежду на скамью и удивленно взглянула на мужнины грязные сапоги и скомканные штаны, запутавшиеся в веревках от седельной сумки. Вряд ли колдун был бы так небрежен со своей одеждой…

Раймон поднялся по узкому извилистому проходу к зубчатой стене над спальными покоями замка. Кернстоу был хорошей крепостью с большим обзором во все стороны. Вдоль восточной стены текла река, уносившая свои воды на юг, в далекий рыночный городок Оукхэмптон. На севере лежали поля, а за ними простирался лес — по словам Неверса, богатый дичью и с тремя родниками, один из которых был со святой водой. А к западу за полями виднелись болота — те самые, по которым они вчера ехали. По светло-серому пространству в беспорядке, точно по прихоти некого великана, были разбросаны темно-зеленые лужи и большие мшистые валуны. Невысокие пирамиды из камней указывали кружной путь меж трясин и вели к Морстону. На том месте, где должна была стоять морстонская крепость, Раймон видел лишь густую темную дымку, которая закрывала землю и холодное море.

Алиса никогда бы больше не стала ночевать в этом холодном убогом поместье, если бы он мог уговорить ее…

Внезапно он почувствовал опасность, выхватил меч из ножен и ринулся вниз по винтовой башенной лестнице в то самое мгновение, когда до его слуха долетел истошный вопль жены.

Дверь спальни была закрыта, в коридоре — ни души. Большая комната — та, от которой Алиса отказалась, — была темной и пустой. Из их спальни долетел короткий гортанный звук, а вслед за ним — резкий треск ломающегося дерева. Он поднял меч и ногой распахнул дверь.

Она была одна — стояла в углу, а у ног ее валялись обломки светлого дерева и клочки шелковой материи. По тонким серебряным полоскам, еще дрожавшим на разбитом основании, Фортебрас узнал шкатулку королевы Элеаноры. Королевские подарки для Алисы — шелковая вуаль и широкая золотая лента — лежали порванные и скомканные среди кедровых щепок.

Она взглянула на Раймона. В ее блестевших от слез глазах горела ненависть.

— Как вы посмели это сделать? Как вы могли?! Затылок Раймона опахнули холодные крылья страха. Его жена не просто расстроена. Это не просто угрызения совести. Это…

Она смотрела на его меч широко раскрытыми глазами.

— При всей моей вине я не заслужила такой жестокой пытки. Воспользуйтесь своим оружием — положите конец этой игре!

Это безумие. Да-да, безумие…

В эту минуту Раймона не волновала судьба сокровищ королевы Элеаноры, даже если бы его жена бросила их в море. Главное, что дьявольский «утренний подарок» королевы поверг Алису в смертельный ужас.

Он опустил меч и положил его на кровать.

— Про какую пытку вы говорите? — Он медленно пошел к ней, голос его был тихим и вкрадчивым. — Это… это свадебный подарок, который прислала вам королева.

Она отступила назад.

— Свадебный подарок? Нет, это не так, я знаю! И вы тоже знаете.

За его спиной послышались голоса, топот сапог и звон стали. По лестнице поднималась целая толпа. Неверс первым подбежал к Раймону.

— Милорд, — начал он, тяжело дыша, — я слышал…

— Оставьте нас! — прорычал Раймон.

— Что?..

Воины убрали свои мечи в ножны. Молодой Эрик шагнул назад, оттаскивая Неверса за руку.

— Уйдем. Милорд сказал… Женщины-служанки протиснулись мимо управляющего, пытаясь заглянуть в спальню.

Не спуская глаз с Алисы, Раймон захлопнул дверь перед носом у Неверса и любопытных горничных, отгородившись от их вопросов.

Он обошел испорченную вуаль.

— Вы сами нашли этот подарок, а королева хотела, чтобы я его вам вручил. И сказал, что эта шкатулка очень похожа на ту, которую ваша матушка привезла из Солсбери по поручению королевы.

Алиса сделала быстрый вздох и задрожала. Раймон взял ее за руку и потянул к скамье.

— Сядьте, — сказал он, — и послушайте.

— Значит, это не та…

— Нет, это не та шкатулка, которую взяла на хранение ваша матушка. Откуда у меня могла быть та? Это ее копия.

Она сцепила пальцы до белизны, стиснув их в один кулак.

— И вы должны были показать ее мне и посмотреть…

— Не узнаете ли вы ее. По-моему,нам надо согласиться, что вы ее узнали.

Она закатила глаза.

— Черт бы вас побрал, Раймон де Базен! Черт бы вас побрал…

Он опустился перед ней на колени, не смея коснуться ее хрупких рук.

— Послушайте, Алиса. Скажите мне правду. Ваша мать сохранила шкатулку? Или ей пришлось продать драгоценности?

Алиса покачала головой.

— Они у вас?

— Нет, милорд! — Ее ответ был криком боли. Раймон заставил себя говорить спокойно:

— Если сокровища пропали, Алиса, я так и передам королеве. Я скажу ей, что вы ничего про них не знали, что мы искали их и не нашли. Это было много лет назад, Алиса. Ваши родители уже умерли. Вас нельзя осуждать.

— Она рассердится.

— Пусть. Когда в последний раз она посылала весточку вашим родителям?

На лице Алисы отразилось искреннее недоумение.

— Весточку? Она никогда не посылала сюда весточки. Это было бы слишком опасно.

Ее слова лишь усилили его замешательство.

— Кто сказал, что это опасно?

— Моя мать.

— Вот уже несколько лет короля Генриха нет на свете. Какая опасность могла грозить королеве Элеаноре, если бы после смерти мужа она прислала своих людей за драгоценностями? Значит, королева не писала вашим родителям, освободившись из заточения в Солсбери?

— Нет, но…

— Что «но»?

— Они ездили к ней, когда умер король — когда она освободилась. Они были в Виндзоре.

О Господи! Неужели Элеанора забрала свои драгоценности и забыла про них? Может, престарелая королева, которая повелевала жизнями подданных короля Ричарда, впала в беспамятство и весь этот клубок лжи и интриг — всего лишь результат ее старческого слабоумия? Раймон понизил голос до шепота:

— И отдали ей шкатулку?

Он видел, как она замялась, точно борясь с искушением согласиться.

— Нет, — наконец проговорила Алиса. — Они ее не застали. Вы должны это знать: она уехала во Францию вместе с королем Ричардом смотреть армию, которую собрал ее сын. Мои родители вернулись в Морстон.

— А шкатулка?

Она покачала головой.

— Алиса!

— Не знаю. С тех пор я ее не видела. Хотите, поклянусь?

Судя по ее отчаянному виду, она готова была поклясться, что драгоценности лежат на дне океана, лишь бы положить конец его вопросам. А потом отправиться туда следом за ними, как только представится возможность.

— Нет, — сказал Раймон, — я вам верю.

Он видел, что женщина больше не выдержит, и не собирался опять толкать ее на грань безумия, выполняя волю королевы Элеаноры.

— Что вы будете делать?

— Обыщу Морстон. Если я найду сокровища, королева Элеанора выкупит на них короля Ричарда.

— А если не найдете?

— Ну что ж — тогда ничего не поделаешь.

— Она отберет ваши земли?

Раймон поморщился. Да, именно этого он и боялся. Его жена попала в самую точку. Он встал, увлекая ее за собой.

— Нет, Алиса. Она не отберет у меня земли — во всяком случае, сейчас. Ведь ей придется публично объяснить причину такого поступка. Она оставит мне земли на время… а может, навсегда. Королева Элеанора — женщина, Алиса. Она может забыть о своем недовольстве. А если и не забудет… все равно ей осталось гневаться не так уж много лет.

— Моя мать ее любила, Раймон. Она говорила, что королева никогда не забудет ее преданности.

И та же самая королева бросила верную ей женщину умирать нищей и голодной в лачуге на краю света. Раймон взял жену за руку.

— Алиса, выбросьте из головы эти проклятые драгоценности. Я постараюсь их найти и улажу вопрос с королевой. Это не ваша забота. Не надо волноваться.

Она опустила глаза.

— Вы не знаете… — Алиса оттолкнула его от себя. Он не выпустил ее руки.

— Чего я не знаю, Алиса? Она судорожно вздохнула:

— Вы не знаете… какое бремя на себя взвалили, связавшись со мной.

— Вы моя жена, — Раймон начал гладить малиновый льняной рукав, — и если это бремя, то очень приятное.

«А что касается вас, миледи, то единственным бременем, которое вам придется носить, начиная с этого дня, будут мои сыновья», — мысленно добавил он.

Она покраснела, точно услышала его мысли, но взгляд ее остался тревожным. Раймон потянул ее за собой и открыл дверь. Рольф Неверс и горничные так и стояли в коридоре, с испуганными глазами и бледными щеками. Раймон прошел вперед, увлекая за собой Алису, и встал перед управляющим.

— Милорд, все в… Раймон перебил его:

— Неверс, здесь есть женское седло для моей жены?

— Седло? Седло?

— Отвечай.

— Э… да, милорд. — Неверс облизнул губы. — У леди Констанции, упокой Господь ее душу, было хорошее седло. — Он заглянул Раймону за плечо. — Милорд, что-нибудь случи…

Раймон заслонил свою жену от взгляда управляющего.

— А серая кобыла, которую я видел? Она как, послушная? Неверс шагнул назад.

— В том месяце я сам ездил на ней в Оукхэмптон.

— Тогда приготовь лошадь. — Раймон хмуро оглядел три взволнованных лица в коридоре. — Иди. Все. Подавай еду на стол и седлай кобылу.

Он обернулся к Алисе:

— Сегодня мы с вами объедем границы Кернстоу. Неверс направился к лестнице, толкая перед собой Биду и Мод. Алиса оглянулась через плечо на разбитую шкатулку, которая осталась лежать на полу спальни.

— Я не могу с вами поехать. Здесь много дел…

— Оставьте все дела, — сказал он. — Мы запрем дверь и спустимся вниз завтракать. Я буду сидеть в замке до тех пор, пока вы не согласитесь.

— Тогда я еду, — сказала она.

Повеление ее мужа было как нельзя кстати. Скоро ей придется вернуться в Морстон. Если сегодня она научится управлять кобылой Неверса и увидит, где лежит седло, то потом ей будет проще уехать незамеченной и в одиночку перебраться через болота.

В последние годы Алиса редко ездила верхом, поскольку седло ее матери не налезало на широкие спины двух лошадей, которые остались в Морстоне. Это были спокойные животные, привыкшие к плугу и фургону. Два года назад, летом, когда сильные дожди погубили урожай, Алиса отвезла лошадей в Оукхэмптон и сменяла их на зерно.

Вчера, едва держась на огромной кобыле базенского воина и пытаясь при этом сохранить приличную, скромную посадку в мужском седле, Алиса поняла, что утратила те немногие навыки верховой езды, которыми когда-то владела. А ведь через три дня ей понадобится эта наука и твердая рука, чтобы вовремя добраться до Морстона и извлечь на свет Божий королевскую шкатулку.

Ее муж сильно преуменьшил, когда сказал, что королева Элеанора не будет гневаться, узнав о пропаже драгоценностей. Он просто не хотел ее огорчать. Но Алиса знала, что это грозит большими неприятностями для них обоих. Если королева решит, что Раймон ее обманул, он может распроститься с жизнью.

Но другого выхода Алиса не видела. Она должна была отринуть свой страх и извлечь шкатулку из жуткого тайника.

Изабелла Мирбо трижды доставала шкатулку королевы из тайника и каждый раз разрешала своей дочке заглянуть внутрь. Она описывала каждую вещь и рассказывала о ее происхождении. Сокровищ немного, говорила Изабелла, но все они незаменимы и могут стать опасны, попав в руки врагов королевы. Маленькая Алиса спрашивала, каким образом враги могут причинить вред королеве с помощью этих маленьких штучек, но ее настырные детские вопросы оставались без ответа.

С годами Изабелла сказала больше. Они не могли послать королеве письмо, потому что это было опасно — даже после того, как сиятельная госпожа освободилась из крепости Солсбери: а если ее враги перехватят письмо, нагрянут в Морстон и найдут шкатулку? Уехать из поместья мать Алисы тоже не могла, ведь это означало бросить драгоценности без присмотра — такие незаменимые, такие важные драгоценности, что и не передать словами. Кроме того, Изабелла и ее семья не должны были привлекать внимание к себе и к Морстону, даже если в поместье не хватало зерна после скудного урожая. Тихая, уединенная жизнь — вот единственный способ уберечься самим и уберечь королевские сокровища.

Когда умер король Генрих, Элеанора прислала письмо владельцу Кернстоу, в котором именем своего сына, нового короля, освобождала Морстон от королевской подати в благодарность за верность Изабеллы Мирбо, с которой та служила своей королеве в первые годы ее заточения.