Слоан от неожиданности поперхнулась, но тут же смешливо фыркнула.

— Не получится. Я здесь никого, кроме Рейнолдсов. не знаю.

— Да что о них говорить, — махнул рукой Дуглас. — Невыносимо скучные зануды. Правильные, как школьная теорема!

— Я тоже зануда. — заверила она, но старик не обратил внимания на ее слова.

— Вы не носите обручального кольца, значит, не замужем, следовательно, должны чем-то занять время. Работаете?

— Я дизайнер, — сообщила Слоан и поспешно добавила:

— Но это довольно скучный предмет. Лучше потолкуем о том, что интересует вас.

— Меня весьма интересуют молодые женщины, которые по каким-то причинам отделываются уклончивыми ответами на самые простые вопросы, — с удивившей Слоан проницательностью ответил он. Девушка встревоженно подняла голову. Их раскованная, беспечная перепалка вовсе не предполагала подобных откровений. — Однако, — заверил он, — я не собираюсь совать нос в чужие дела. Что же, попробуем найти взаимно интересующий нас предмет. Полагаю, вряд ли вы разбираетесь в механизмах слияния корпораций, экономике, политике и тому подобных вещах.

— Ошибаетесь, — запротестовала Слоан. — Только вчера за ужином я слышала весьма необычные рассуждения по поводу перспектив мирового рынка.

Старик с уважением воззрился на пес.

— Ну и ну Прелестная женщина с добрым сердцем, чувством юмора и острым умом! Неудивительно, что вы не замужем! Готов побиться об заклад, молодые люди вашего возраста шарахаются от вас как от чумы!

Он одарил ее обаятельной улыбкой, невольно заставившей Слоан усомниться, так ли он безобиден, как утверждает.

— Давайте поговорим о российских финансовых кризисах! — провозгласил он, в запале хлопнув себя по колену. — Обожаю слушать собственные рассуждения! Никогда не перестаю поражаться своей мудрости и провидческому дару…

Слоан только головой покачала, но тут же забыла обо всем, увлеченная страстной, отточенной речью.

Дуглас Мейтленд долго глядел вслед удалявшейся девушке, пока та не исчезла из виду, и только потом вошел в дом и сразу направился на кухню.

— Доброе утро, — приветствовал он детей, наливая кофе в кружку толстого фаянса. — Жаль, что не успели полюбоваться восходом, сони несчастные.

Сын сидел за кухонным столом, погруженный в чтение «Уолл-стрит джорнал». Дочь вынимала булочку из тостера. Оба удивленно встрепенулись при звуках необычайно жизнерадостного голоса родителя.

— Вижу, у тебя отличное настроение, — буркнул Ной.

— Я отлично провел утро.

— Интересно, где и с кем? — пренебрежительно фыркнула Кортни. — Во-первых, ты за ворота не выходил. Во-вторых, где здесь развлечься? Палм-Бич — настоящая дыра! И ты еще воображаешь, будто я соглашусь жить здесь постоянно, вместо того чтобы остаться в Калифорнии и устроиться в закрытую школу?

— Должно быть, я в самом деле мазохист, — весело сообщил Дуглас, — поскольку находиться в одном доме с тобой хуже средневековой пытки. Однако если хочешь знать, я на редкость замечательно провел время в обществе необыкновенной молодой женщины, случайно заметившей, что мне плохо, и предложившей помощь.

— Молодая? И сколько же ей, спрашивается, лет? — с подозрением осведомилась Кортни.

— По-моему, около тридцати.

— Начинается! Мы все это проходили! Ты уже дважды знакомился с необыкновенными молодыми женщинами лет под тридцать, и обе умудрились окрутить тебя! Потрясающе! Ной, наш папочка опять ходит в женихах!

— Не язви, Кортни, тебе это не идет. К тому же одна из этих женщин — твоя мать.

— А вторая тебе в правнучки годилась, — прошипела та. Но Дуглас, благоразумно проигнорировав укол, обратился к сыну:

— Представляешь, приняла меня за садовника: вполне понятная ошибка. Разумеется, учитывая, что я рылся в земле, как крот. Никогда не угадаешь, кто она и…

— Может, мне попытаться? — вставила Кортни, — Пока ты развлекал ее, она, должно быть, восседала на травке и жевала творог, запивая сывороткой?

Но мужчины, похоже, ее не слышали.

— И кто она? — осведомился Ной.

— Если ты ужинал с Картером накануне вечером, значит, успел с ней познакомиться. Я бы сам спросил, но не слишком рвался признаться, что у меня такой взрослый сын. Моему тщеславию и без того был нанесен сокрушительный удар! Меня — меня! — приняли за садовника! Позор! Кстати, ее зовут Слоан.

— Да ты шутишь! — сухо усмехнулся Ной. — О чем, спрашивается, с ней можно говорить?

— Да обо всем! Мы обсуждали политику, экономику…

— Понятно! Пока ты разливался соловьем, она молча внимала, — саркастически заметил сын. — Да она двух слов связать не может! У нее две извилины, да и те прямые!

— Ничего подобного! Она вполне точно передала все, что слышала вчера вечером. Я сразу понял, чьими идеями она так восхищается.

— Поразительно, что она способна запомнить и повторить все мои высказывания, но, поверь, абсолютно ничего в них не понимает.

— Словом, настоящий попугай! Ну уж нет! Я редко ошибаюсь в людях и могу поручиться: она не только красива, но и далеко не глупа. И к тому же остроумна.

— Ты уверен, что мы оба имеем в виду дочь Картера Рейнолдса?

Настала очередь Дугласа осечься, — Ч-что? Его… как это?

— У Картера две дочери. Парис старше Слоан на год.

— Я знаю Картера сто лет, и он никогда не упоминал ни о какой дочери.

— Вчера он рассказал, что при разводе Слоан осталась с матерью. После болезни Картер решил воссоединить семью и пригласил Слоан погостить. До вчерашнего дня обе ветви семьи не общались.

— Почему?

Ной отодвинул газету и встал.

— Понятия не имею. Картер со мной не поделился. А я не собирался спрашивать.

— Так и знал: она что-то скрывает! — торжествующе объявил Дуглас. — Я ввел ее в заблуждение, притворившись садовником, а она провела меня, сохранив инкогнито. Должно быть, поняла, что я сразу раскушу, кто она. Долг платежом красен. Великолепная женщина! Говорю же, ты ее недооцениваешь.

— Может быть, — обронил Ной не слишком убежденно, но с явным любопытством.

Кортни намазала булочку сливочным сыром и направилась к столу.

— Я уже вижу, чем все это обернется! — предсказала она. — Мой братец женится на Парис, папаша — на ее сестре, а мне придется выступить на ток-шоу «Салли Джесси Рафаэль»и поведать о семейках, в которых процветают наклонности к инцесту. Весьма занимательная тема!

— Я уже сказал, что не женюсь на Парис, — буркнул Ной.

— Но не можешь же ты жениться на Слоан, если наш папочка уже ее застолбил! И потом жениться не сможешь, потому что все это старая песня и уже обсуждалось на шоу Салли, а значит, меня туда не пригласят Как там называлась эта программа? «Моя невестка — моя бывшая мачеха» или что-то в этом роде.

— Да заткнись же!

Дождавшись ухода Ноя, Кортни гневно прошипела отцу, развернувшему газету:

— Почему ты позволяешь ему так со мной разговаривать?

Дуглас, не поддавшись на провокацию, углубился в передовицу.

— Он мне не отец, а брат. Почему ты не заступишься?

— Потому что я слишком стар, чтобы высечь тебя, а он это делать отказывается.

— Возможно, ему только этого и нужно! Его хлебом не корми — дай над кем-нибудь поиздеваться!

— Почему ты так считаешь? — мягко осведомился Дуглас.

— Сам знаешь почему, — взвизгнула девочка, — но лижешь ему зад, потому что потерял почти все свои деньги, а он умеет их делать, причем в таком количестве, что мы можем жить как прежде. А когда его поймают? Снова притворишься, будто ничего не ведал, и станешь навещать его в тюрьме?

Глава 17

Вскоре все четверо собрались на теннисном корте. Слоан восхищенно взирала на отца и сестру. Просто картинка из журнала мод! Высокие, стройные, белоснежные костюмы изумительно оттеняют загар! Отец и дочь обладали врожденной грацией и силой чистокровных породистых животных, и Слоан впервые подумала, как, должно быть, хорошо быть богатым. Но к концу игры несколько изменила мнение. Отец играл так, словно сражался со злейшим врагом, превращая корт в поле битвы и не выказывая ни малейшего снисхождения, хотя и без того было ясно, что Пол и Слоан в подметки ему не годятся. Мало того, он не уставал попрекать старшую дочь и критиковал ее за малейшие промахи.

Слоан готова была прыгать от радости, когда кончился последний гейм. Но вместо этого покорно стояла рядом с Полом, пытаясь сделать вид, что не слышит, как отец отчитывает Парис за неудачную подачу.

— Отираешься все утро у сетки! Пол по чистой случайности пропустил твою «свечку»! Только слабаки полагаются на удачу! Победители надеются на собственное умение!

Ну хоть это я сумел тебе вдолбить?

— Да, папа, — как всегда сдержанно ответила Парис, но Слоан живо представила себе всю меру ее унижения и немедленно задалась вопросом: неужели он так ведет себя и при посторонних, во время престижных турниров?

— Невероятно! — прошептала она Полу. — Почему она не даст ему отпор? Вместо того чтобы слушать эту чушь, объяснила бы лучше, что старается изо всех сил.

— Она не старается! Играет так, чтобы не вызывать еще больших нареканий, но не в полную мощь, дабы мы не считали себя законченными олухами.

Сердце Слоан упало. У нее сложилось такое же впечатление. Значит, все верно, и Пол того же мнения. И теперь становится все труднее сдерживать ту невольную симпатию, которая помимо желания рождалась в ее душе. Первые ростки теплого чувства к сестре.

Едва партия была доиграна, как Картер разительно изменился, снова став обаятельным гостеприимным хозяином.

— У тебя большие способности, Слоан, — заметил он с одобрительной улыбкой. — Хороший тренер, немного упорства — и ты станешь грозным противником. Я сам поработаю с тобой, пока ты здесь. И готов дать тебе урок прямо сейчас.

Слоан в ужасе огляделась.

— Вы очень любезны, но я вынуждена отказаться.

— Почему?

— Потому что я не слишком увлечена теннисом.

— Ладно, так и быть. Ты в прекрасной форме. Бегаешь по утрам. Что еще?

— Почти ничего.

— А как насчет курсов самообороны? Надеюсь, ты освоила основы таэ квон до или джиу-джитсу?

— Что-то вроде того, — уклончиво пробормотала Слоан.

— Превосходно. Я много лет изучал восточные единоборства. Пойдем, покажешь, что успела узнать.

Слоан смерила отца испуганным взглядом. Он не просто спортсмен, но и всюду стремится быть первым и не оставит ее в покое, пока не попытается сломить. Теперь ей известно, что Картер Рейнолдс ненавидит проигрывать, и поскольку она здесь, чтобы вывести отца на чистую воду, будет неразумно унизить его на людях.

— Знаете… по-моему, это не столь уж блестящая идея.

— Не волнуйся, постараюсь быть осторожнее, — настаивал Картер, не обращая внимания на ее протесты. Он положил ракетку на траву и отошел на несколько шагов. — Ну же, не стесняйся.

Слоан беспомощно оглянулась на Пола и только сейчас заметила идущего через газон Ноя Мейтленда с большим канцелярским конвертом в руках. Картер тоже увидел его и помахал рукой.

— Не ожидал увидеть вас сегодня, Ной.

— Я привез документы на подпись вам и Эдит, — объяснил он.

— Минутку, Ной. Слоан недавно закончила курсы самообороны и хочет показать мне свое искусство.

— Ради Бога, не спешите, я подожду, — отозвался Мейтленд.

Слоан неохотно последовала примеру отца и тоже оставила ракетку на траве. Парис выглядела смущенной, но не проронила ни слова. Полу тоже было явно не по себе, но Слоан так и не смогла определить, за кого он боится — за нее или Картера. Что, если она покалечит приветливого хозяина?

Ной Мейтленд сложил руки на груди и скептически покачал головой, чем еще больше обозлил Слоан.

— Не хочу вас задерживать, — обратилась она к Ною, надеясь избежать прямого столкновения. — Уверена, что эти бумаги куда важнее, чем наши развлечения.

— Только не для меня, — отрицательно покачал он головой. — Не стесняйтесь, действуйте.

Слоан столь пренебрежительное отношение к партнеру показалось несколько странным, но что ей оставалось? Она подошла к отцу, снова и снова напоминая себе, что независимо от того, как он себя вел и ведет, следует обращаться с ним помягче.

— Готова? — спросил Картер с быстрым небрежным поклоном.

Слоан кивнула и вернула приветствие. Картер бросился на нее так внезапно, что Слоан не успела среагировать и, к своему стыду, пропустила удар и оказалась на земле.

— Зеваешь, — заметил отец тем же самым снисходительно-наставительным тоном, которым только что пробирал Парис, и, вместо того чтобы дать ей прийти в себя, снова сбил с ног и, покачав головой, проговорил: