Сьюзен Джонсон - Ночные забавы

Над столиком нависла томительная тишина.

— Давайте не будем ханжествовать! — произнесла наконец Лили. — Мы тоже не святые! И вообще, хватит унывать!

— Это верно, — согласилась Сэси. — Предлагаю сегодня отправиться на танцы!

Лили молча кивнула в знак согласия, а Серена снова захлопала в ладоши от охватившего ее восторга.

— Я позвоню Фрэнки и назначу ему встречу в «Берч-Лейк». Повеселимся от души, девчонки!

Лили вымученно улыбнулась, изо всех сил пытаясь показать, что разделяет ее оптимизм. Но на душе у нее скребли кошки.

Сэси с подозрением покосилась на нее, но тактично воздержалась от вопросов.

— Звонок Хитер стал для меня полной неожиданностью! Я уже столько лет не слышала в телефонной трубке ее голоса, — умиленно промолвила мать Билли, кладя в сумочку пачку бумажных носовых платков. Она покосилась на сына, стоявшего в дверном проеме, и глубоко вздохнула, выражая этим свое предчувствие, что за неожиданным приглашением на ужин последуют новые сюрпризы. Марли даже не исключала, что в скором времени внуков у нее прибавится.

Словно бы угадав ее мысли, Билли сказал, придерживая для нее дверь:

— Хитер приводит своего сына ко мне на тренировку на ледовую арену. Она уже давно уговаривала меня поужинать с ними, и в прошлый раз я наконец согласился, чтобы не огорчать ее мальчика.

— И правильно сделал, сынок! Не правда ли, Гарольд?

Марли обернулась и посмотрела на своего супруга, прилипшего к телевизору.

— Мне когда-нибудь дадут в этом доме спокойно посмотреть выпуск новостей? — возмущенно воскликнул он, вскидывая к потолку руки.

— Но мы из-за тебя опоздаем, Гарольд! Выключи ты, наконец, этот проклятый черный ящик! — недовольно проворчала его супруга, припудривая носик.

Отец Билли с горестным вздохом щелкнул пультом, и телевизионный экран погас. Гарольд с кряхтеньем поднялся с кресла, и Билли с облегчением перевел дух. «Наконец-то мы выйдем из дома, — подумал он, — ведь Хитер терпеть не может, когда ее заставляют ждать».

— Гарольд, ты помнишь, Хитер всегда приходила к нам вовремя? — угадав его мысли, произнесла Марли. — Она на редкость пунктуальная девушка. Так что поторапливайся!

Состроив страдальческую мину, мистер Бьянкич-старший надел пиджак и шагнул к двери.

— Кстати, дорогой, я говорила тебе, что сегодня днем я случайно встретила в магазине мать Хитер? — спросила у него супруга, беря его под локоть.

При упоминании матери Хитер Билли навострил уши, хотя обычно он пропускал мимо все, что говорила ему мать, будь то ее ностальгические воспоминания о моде времен ее молодости или же перечисление того, что она съела в обед. Оставался глух он и к ее добрым советам, и к вопросам о его намерении жениться. Обзаводиться семьей в ближайшее время Билли не собирался и поэтому предпочитал отмалчиваться, когда она затрагивала эту болезненную тему. Но сейчас, живо представив, как его и Хитер мамаши обсуждали во время их «случайной» встречи, где лучше устроить свадебный обед и какие блюда подать на стол, он побагровел и с трудом сдержал рвавшееся наружу крепкое словцо. Ему не следовало проявлять мягкотелость и идти у Хитер на поводу, нужно было сразу же развеять все ее иллюзии на его счет. Билли пропустил вперед своих родителей, запер входную дверь и, взглянув на часы, тяжело вздохнул: вечер обещал быть долгим и трудным.

— Вот влип! — в сердцах пробормотал он, направляясь к автомобилю.

* * *

Подходя по выложенной кирпичом дорожке к дому Хитер, Билли пожалел, что не надел бронежилет и кобуру с револьвером самого большого калибра, чтобы защититься от целенаправленной психической атаки Хитер и собственной матери, явно задумавших любой ценой заставить их пожениться. Он решил, что пробудет здесь не более двух часов, после чего улизнет под каким-нибудь благовидным предлогом, уклонившись от ответа на неминуемое предложение сделать совместные ужины двух семей доброй традицией.

Однако Хитер ловко разрушила все его тактические планы, как только отворила дверь. Она вежливо, но без тени лицемерной любезности на лице приветствовала гостей самым обыкновенным дружелюбным тоном и, пройдя вместе с матушкой Билли на кухню, предоставила роль хозяина дома своему смышленому мальчугану, который тотчас же увлек Билли и Гарольда в детскую и стал показывать им свои игрушки и коллекцию открыток и календариков с портретами знаменитых хоккеистов.

Вскоре Хитер подала мужчинам охлажденное пиво в бокалах, включила телевизор и, одарив всех улыбкой, снова ушла на кухню. И, не знай Билли ее как облупленную, он бы наверняка расслабился и потерял бдительность. К счастью, горький жизненный опыт подсказал ему в этот момент, что делать этого не следует, ибо любые отвлекающие маневры противника свидетельствуют лишь о его коварных намерениях.

Однако тревожное затишье перед бурей затягивалось, и к тому времени, когда всех позвали к столу, Билли уже был на взводе. В отличие от него все остальные пребывали в приподнятом настроении. Марки был абсолютно счастлив, поскольку наконец-то показал кому-то свое главное богатство. Отец Билли впал в полное умиротворение после двух выпитых бокалов пива и спокойного просмотра выпуска теленовостей. На лицах женщин тоже читалось благодушие, не оставлявшее у Билли никаких сомнений, что совместные приятные хлопоты на кухне их не только подружили, но и сплотили. Лишним подтверждением этой догадки стало то, что они появились в проходе в столовую, взявшись за руки, как неразлучные подружки, и смерили мужчин горделиво-снисходительными взглядами, прежде чем оповестить их, что ужин готов.

У Билли возникло сильное желание бежать отсюда без оглядки, пока не поздно.

Дождавшись, когда все расселись за столом, матушка Билли начала с торжественным выражением лица раскладывать по тарелкам лазанью, словно бы она угощала всю большую и дружную семью своим фирменным блюдом.

У Билли зашевелились волосы на затылке.

Но Хитер старалась говорить так, словно бы она обращалась не к нему персонально, а ко всем сидящим за столом. Марки без умолку болтал о хоккее, а мистер Бьянкич ограничивался нейтральными фразами вроде: «Передайте мне соль» или «Я бы с удовольствием съел добавку!». Миссис Бьянкич потчевала всех забавными, на ее взгляд, местными сплетнями.

Лазанья и вино были восхитительными, как и испеченный Хитер итальянский хлеб. На десерт на стол были поданы пирог с черникой и ванильное мороженое домашнего изготовления.

— Ну разве, отведав все это, кто-нибудь осмелится не согласиться, что Хитер превосходно готовит? — с лучезарной улыбкой проворковала Марли.

— Вы мне льстите, — ответила Хитер, скромно потупившись. — Ведь это самые обыкновенные блюда. Предлагаю выпить кофе на террасе и полюбоваться летающими светлячками, — с милой улыбкой добавила она.

Все было прекрасно. Настолько, что от недобрых предчувствий у Билли защемило сердце. Никто, даже Гарольд, не торопился уйти. Хитер совершенно обворожила стариков своими кулинарными способностями, артистическим обаянием, достойным премии Академии искусств, и с успехом продолжала манипулировать ими, доказывая тем самым живучесть и универсальность учения Никколо Макиавелли. И только один Билли оказался неподвластным ее чарам: его сердце принадлежало не этой рыжеволосой искусительнице, наделенной многими талантами, а совершенно другой женщине — той, что не умела не только сносно готовить, но и скрывать свои чувства, а уж скрытно управлять другими людьми она была просто не способна. Воспоминания о Лили разбередили сладострастные фантазии Билли. Он поспешно допил кофе с ликером «Амаретто», встал и заявил, что вынужден откланяться, так как завтра ему нужно пораньше встать.

— Еще рано, Билли! — сказала его мать. — Выпей еще кофе, а я помогу вымыть Хитер посуду.

— Если Билли нужно пораньше лечь сегодня спать, пусть он уходит, миссис Бьянкич. Своего Марки я тоже уже уложила в постель, — проворковала Хитер. — Налить вам еще кофе и ликера, мистер Бьянкич? Не беспокойтесь, я отвезу вас домой на своей машине. Кстати, через десять минут будут показывать последние новости.

После таких ее слов по спине Билли пробежал холодок.

— Еще раз благодарю тебя за превосходный ужин, Хитер, — пятясь к двери, сказал он. — Увидимся завтра на стадионе.

Он поспешно покинул этот гостеприимный дом и быстро пошел по дорожке к своему автомобилю. Только сев за руль, он расслабился и с облегчением вздохнул. А когда выехал на дорогу, на его лице появилась улыбка. Теперь, когда опасность миновала, можно было подумать и о чем-то приятном, например, о том, как обрадуется ему Лили.

Пока он ужинал у Хитер, Лили тоже не скучала: вместе с подругами она отправилась в салун «Берч-Лейк», где в летний сезон каждый вечер было людно и весело. Сегодня в зале яблоку негде было упасть. У Сэси, решившей порвать с Забером, не возникало трудностей с выбором кавалеров. Они слетались со всех сторон на ее зауженное в талии белое ситцевое платье, как мотыльки на огонек, и готовы были сгореть в ее жарких объятиях. Но она отдала предпочтение ударнику джаз-банда: залезла, хлебнув для храбрости изрядную порцию вишневого пунша, на сцену и устроилась там у его ног, пока он с поразительной ловкостью орудовал барабанными палочками, демонстрируя танцующим свой незаурядный талант.

В паузах между номерами они успевали поцеловаться, к восторгу развеселившейся публики. А когда после шквала бурных аплодисментов запыхавшийся барабанщик вставал и отвешивал поклоны, в зале раздавались истерические визги впечатлительных дам и одобрительные возгласы мужчин, обративших внимание на хорошо заметное вздутие у него в ширинке. Музыкант сиял от самодовольства, Сэси кокетливо хихикала.

Лили, оставшаяся сидеть за столиком с Фрэнки и Сереной, стойко выдерживала натиск осаждавших ее ухажеров и то и дело поглядывала на свои наручные часы. В конце концов такое времяпрепровождение ей надоело, и она решила, что через двадцать минут обязательно уйдет. Неожиданно в зал вошел и стал проталкиваться сквозь толпу Люк. Лили запаниковала и начала подмигивать Серене, однако подруга не замечала ее предупреждающих ужимок и продолжала с умилением глядеть на Фрэнки.

Люк, поравнявшись с их кабинкой, увидел Серену и произнес:

— Я так и думал! Так вот как ты проводишь свои вечера!

Серена побледнела как мел. Фрэнки взглянул на нее, протянул Люку руку и невозмутимо сказал:

— Меня зовут Фрэнки Аронсон.

— Люк Мэньон, — пожимая ему руку, представился гончар. — Надеюсь, вы не станете возражать, если я к вам подсяду? — Не дожидаясь согласия, он плюхнулся на стул рядом с Лили.

— Выпьешь чего-нибудь? — по-свойски спросил Фрэнки.

Люк кивнул, и Фрэнки подозвал официантку.

Лили пожалела, что не улизнула отсюда пятью минутами раньше, и мысленно послала проклятие Сэси. Но та была настолько увлечена разговором с ударником джаз-банда, что даже не обернулась, хотя Лили и жгла ее своим укоризненным взглядом. Официантка подала ему бокал с джином и тоником, он отхлебнул и произнес, глядя на Серену:

— Завтра ночью я устраиваю для своих друзей прогулку на яхте. Ты непременно должна прийти.

— Право же, я не уверена, смогу ли… — запинаясь, пролепетала Серена, густо покраснев. — У меня свои планы…

— Так это тебе принадлежит гончарная мастерская на озере Басс? — спросил Фрэнки у Люка. — Серена, в вашей лавке продаются его горшки?

— Ну да, разумеется, — кивнула она.

— Я поставил им новую партию керамических ваз всего несколько дней назад, — сказал Люк. — И пригласил Серену покататься со мной по озеру на яхте. Мы славно провели эту прекрасную лунную ночь! Ах, как ярко сверкали на темном небосводе звезды! Как упоительна была ночная тишина, нарушаемая лишь всплесками рыб и кваканьем лягушек!

— Полагаю, что и ветерок был теплым и ласковым, — в тон ему задушевно произнес Фрэнки, по его скулам уже ходили желваки. — И часто вы совершаете подобные прогулки?

— Да, весьма. Вам обязательно нужно присоединиться к нам как-нибудь, — сказал Люк.

Фрэнки наморщил лоб, пожевал губами и спросил:

— А не доводилось ли тебе участвовать в соревнованиях?

— Конечно! Я дважды выходил победителем в регате на озере Бернтсайд! — воскликнул Люк. — А вы, случайно, не яхтсмен?

— Заядлый! — ответил Фрэнки. — Я участвую в регатах ежегодно и регулярно получаю утешительные призы.

— Что ж, тогда тем более вам следует побывать на моей яхте! — воскликнул Люк. — Может быть, потанцуем, Серена? — спросил он, круто поменяв тему.

— Благодарю, но сегодня я танцую только с Фрэнки, — с робкой улыбкой ответила она. — И вообще мне что-то не хочется пока танцевать.

— Боюсь, тебе придется поискать другую даму, приятель, — с ухмылкой сказал Фрэнки, облегченно вздохнув.

В этот момент к столику подскочил тот самый нахальный рыжий турист, с которым однажды танцевала, чтобы позлить Билли, Лили, и, плюхнувшись на свободный стул, добродушно спросил: