Николь Джордан - Ночные желания

Неожиданно ее протест привел к тому, что Хэвиленд прекратил поцелуй, поднимая голову.

— Этот поцелуй, — с трудом выговорила она, — только подтверждает, что вы мастер приводить женщин в трепет.

— Я привел вас в трепет, дорогая?

— Да, привели… черт вас побери!

— Но ведь я только начал.

Голос его звучал игриво, но в глазах пылала страсть.

— Лорд Хэвиленд… вы не сможете меня соблазнить…

— Смогу, любовь моя.

Он обхватил ладонью ее затылок, касаясь пальцами чувствительной кожи шеи.

— А теперь молчите и не мешайте мне целовать вас как следует.

Он наклонил голову и прижал свои губы к ее рту плотнее, проникая все глубже. Ощутив обжигающий шквал наслаждения, обрушившийся на нее, Мадлен перестала дышать. Он пылко и ненасытно впивал ее, его язык выпрашивал, дразнил, овладевал.

Этот потрясающий поцелуй длился целую вечность. Ее голова затуманилась блаженством. Мадлен лишь неясно осознавала, Что он обнял ее, а она судорожно впилась пальцами в его мощные плечи, удерживаясь, чтобы не утонуть в водовороте восхитительных ощущений, в который он ее погружал.

И она заметила, что он расстегнул крючки платья у нее на спине, только когда граф завершил свой захватывающий дух поцелуй и поднял голову.

— Ах, милая Мадлен, как же вы могли сомневаться в своих колдовских чарах?

Оглушенная и задыхающаяся, она открыла глаза.

— Как прекрасны ваши глаза, — прошептал он хрипло, глядя потемневшим от страсти взором ей в лицо.

— И я никогда не видел таких манящих губ…

Склонив голову, он легко коснулся ее губ своими.

— И ваша грудь…

Граф сдвинул лиловый креп лифа ее платья с плеч, обнажив нижнее белье. Прежде чем она смогла возмутиться его наглыми действиями, он потянул край корсета вниз, освобождая ее полные перси и выставляя напоказ ничем не прикрытые соски.

Кожа Мадлен слегка зарумянилась под жарким взглядом Рейна, пожирающим ее нагое тело.

— Ваша грудь необыкновенна, — прошептал он перед тем, как рука его последовала взгляду.

Она почувствовала ласку его пальцев, скользнувших от шеи вниз к налитой плоти, и стыдливая дрожь пробежала по телу девушки, когда она поняла его намерение.

Он обхватил ладонями ее груди, его прикосновения были шокирующе самоуверенными, неприкрыто собственническими.

Мадлен задохнулась от остроты ощущения, пронзившего ее тело. Его большой палец круговыми движениями ласкал ее сосок, заставляя его твердеть от возбуждения. Затем, отклонив ее назад и поддерживая рукой, Рейн захватил его алчущим ртом.

Мадлен шумно вздохнула и выгнулась на его руке, предоставляя языку графа полную власть ласкать, дразнить, играть. Ее тело отозвалось дрожью каждой клетки, каждого нерва, а в лоне, в самом средоточии ее женского существа, медленно разгорался пожар страсти.

В следующее мгновение он оставил эту грудь, чтобы обратиться к другой, сперва осыпая ее поцелуями, а затем ласково овладевая соском. Орудуя губами и языком, он поочередно то покусывал, то успокаивал ее упругую, чувствительную плоть.

Нежная настойчивость его искусительного рта вскоре заставила Мадлен трепетать от желания. Она уже не могла сопротивляться вожделению, которое он в ней разжег. Девушка всецело отдалась ласкам, приносящим жаркое наслаждение. Выгибаясь навстречу его ищущему рту, она погрузила пальцы в его волосы, притягивая голову графа ближе в отчаянной попытке утолить жажду, иссушавшую все ее существо.

Неожиданно Хэвиленд оторвался от ее груди.

— Проклятие, — пробормотал он еле слышно, — что это со мной?

Он подался назад, глядя на нее так, будто только сейчас осознал, что уже наполовину раздел ее. Мадлен дрожала так сильно, что он должен был продолжать поддерживать ее рукой.

Сквозь лихорадочное возбуждение она едва могла различить, что граф прекратил свои греховные ласки, но в следующее мгновение ее охватило острое осознание непристойности своего вида. Она, будто настоящая развратница, подставляла его взору вздымающуюся в прерывистом дыхании голую грудь, бесстыже раскинувшись на сиденье в полусорванных одеждах.

Лицо ее запылало еще сильнее, когда он произнес:

— Совсем голову потерял от ваших чар.

Его голос звучал подавленно, он, видно, и вправду укорял себя за то, что потерял над собой контроль.

— Или я остановлюсь, или забуду, что я джентльмен, и возьму вас здесь и сейчас.

Неожиданно Мадлен ощутила разочарование, которое сменилось досадой на саму себя. Как же так — ее разочаровывает то, что Хэвиленд не стал совращать ее далее?

Потрясенная, она села прямо, дрожащими руками стараясь вернуть корсет на место. Когда тот наконец скрыл ее грудь, Мадлен поспешно натянула на плечи платье, чтобы придать себе благопристойный вид. Но когда девушка собралась подняться с кресла, Хэвиленд остановил ее, взяв за плечо.

— Позводьте мне помочь вам застегнуть платье. — Ей трудно, было бы сделать это самой, поэтому она покорно повернулась спиной и дала ему застегнуть крючки. Но как только он управился с последним, Мадлен отскочила на безопасное расстояние. Она стояла посреди комнаты, пытаясь выровнять свое бушующее дыхание и придать себе хоть какое-то подобие самообладания.

Хэвиленд, к счастью, не последовал за ней, оставшись сидеть подле окна.

Он молчал, и Мадлен обернулась взглянуть на него: граф был занят приведением в порядок бриджей, разглаживая подпертую изнутри ткань. При этом на его лице застыла гримаса страдания.

Заметив ее взгляд, Рейн смущенно улыбнулся.

— Если вы сомневались в своем очаровании, то вот вам подтверждение.

Да, она явно возбуждала его, от чего ее щеки запылали еще жарче.

— Так вы принимаете мое предложение? — спросил он, пользуясь моментом.

Он шутит? Мадлен повернулась и уставилась на него. Он, правда, думает, что она так легко сдастся? Хэвиленд пытался соблазнить ее, пользуясь своей властью над ней, и тем самым склонить ее принять предложение. Но она не такая бесхребетная, как он думает.

— Вам лучше вернуться на бал, милорд, пока вас не хватились, — сказала она бесстрастно.

— Меня зовут Рейн.

— Хорошо, Рейн. Вы соблаговолите уйти?

— Да, но при одном условии.

Она взглянула на него настороженно.

— Что за условие?

— Вы согласитесь хотя бы обдумать мое предложение.

Внутри нее все взбунтовалось. Хэвиленд определенно мастер манипулировать людьми. Да, он не оставит попыток соблазнить ее до тех пор, пока она не уступит… или не сделает вид, что уступила.

Скрывая раздражение, Мадлен наклонила голову и задумчиво на него посмотрела.

— Возможно, я обдумаю ваше предложение. По крайней мере, прямо сейчас я его не отвергну. Но тогда с моей стороны тоже будет условие. Вы позволите мне сопровождать вас на прием к мадам Совиль и помочь Фредди.

Взгляд Хэвиленда стал пристальным.

— Фредди был прав, вы — хваткая дамочка.

— Я этого никогда не отрицала, — заметила она любезно.

Он слегка улыбнулся.

— И вы истинная дочь своего отца, Мадлен. Но ваше условие трудно принять.

— Это комплимент, лорд Хэвиленд. Вы можете обращаться ко мне «мисс Эллис».

Так как он все еще не был склонен впутывать ее в это дело, она подытожила:

— Вы возьмете меня с собой во вторник и позволите действовать. Кто знает, может, я стану хорошим сообщником. Как минимум, я могу отвлечь внимание мадам Совиль, пока вы будете обыскивать ее спальню. Взамен я обязуюсь тщательно обдумать ваше предложение выйти за вас замуж.

— Хорошо, — сказал он наконец.

— Значит, по рукам?

— Да.

Хэвиленд встал и медленно шагнул в ее сторону.

— Но я требую еще один поцелуй — скрепить нашу сделку.

— Нет!

Мадлен выставила перед собой ладони, отступая назад, и он остановился в нерешительности.

— Ни в коем случае!

Она не позволит ему дотронуться до себя. Она все еще ощущала на губах жар его поцелуев, а в груди еще не угас трепет от его наглых ласк.

— Лорд Хэвиленд, прошу вас, уходите, — повторила она более настойчиво. — Восторженные поклонницы жаждут вашего внимания.

Он ухмыльнулся.

— Безусловно, вы правы.

Мадлен показалось, что он вполне доволен достигнутым успехом. Хэвиленд еще раз окинул ее красноречивым взглядом, прежде чем забрать свою лампу со стола и удалиться.

Затаив дыхание, она смотрела на его стройную фигуру, пока он не скрылся за дверью. Волнение вновь овладело ею, она поднесла пальцы к охваченным жаром губам. Хэвиленд оставил ее возбужденной и разгоряченной. Но хуже было то, что она дала ему повод думать, будто бы своим нажимом он может заставить ее принять предложение.

Было, несомненно, ошибкой оставлять этот вопрос нерешенным. И, пожалуй, промахом было добиваться его согласия принять ее помощь во вторник. Чем меньше у нее дел с Хэвилендом, тем лучше, так как в его присутствии способность девушки сопротивляться становится ничтожно малой.

Она не должна ему уступать, какими бы обезоруживающими ни были его ласки. И как бы настойчиво чувственные инстинкты ни подталкивали ее сдаться в его власть.

Капитуляция сделает ее сердце таким уязвимым. Но, кажется, ее решимость слишком запоздала, ибо, — Мадлен должна была себе в этом признаться, — она уже безнадежно в него влюблена.

«Ты не влюблена, — твердила себе Мадлен на протяжении следующих нескольких дней. — Невозможно влюбиться так скоро в человека, которого ты почти не знаешь».

«Это очень даже возможно, дорогая, — настаивала маман в ответ. — Я влюбилась в твоего папа всего за пару дней».

Мадлен старалась не замечать этих возражений. Какими бы ни были ее чувства к Хэвиленду, несомненно, правильнее отклонить его предложение.

Это, конечно, совсем не значило, что она могла заставить себя не думать о нем днями напролет. А ночью чувства и вовсе захватывали ее в свою власть без остатка. Хэвиленд и раньше заполнял собой ее сны, а после бала они стали изматывающе реалистичными.

Но, просыпаясь, Мадлен твердо знала, что он не станет ее мужем, если только она не хочет на всю жизнь связать себя союзом, похожим на деловой контракт.

Однако с другой стороны, она признавала, что такое важное решение нельзя принимать в спешке, без тщательного всестороннего рассмотрения.

Правда, текущие заботы частично отвлекали ее от этих сложных переживаний. Мадлен прилагала все силы, чтобы сосредоточиться на новых обязанностях преподавателя в пансионе для благородных девиц Фримантл. Попутно она обустраивалась в Дэнверс-холле — своем временном прибежище, где она останется до окончательного решения своей судьбы.

Арабелла была чрезвычайно доброжелательна во время экскурсии по владениям пансиона, которую она устроила Мадлен в субботу утром. Прежде всего, они встретились с мисс Джейн Карузерс — элегантной дамой средних лет, заведующей ежедневным распорядком в учебном заведении, и недавно принятой на работу учительницей миссис Пенелопой Мелфорд — пожилой жизнерадостной вдовой.

Обе дамы отнеслись к Мадлен весьма дружелюбно, причем Арабелла уверила ее, что и отсутствующая учительница также будет рада ее появлению в коллективе.

Мадам Бланшард, моя добрая подруга, сейчас в отъезде, — сказала она. — Но я буду рада вас познакомить, как только она вернется. Я уверена, Тесс вам очень понравится.

Во время обхода помещений и дворов пансиона, Арабелла постепенно посвящала Мадлен в установившиеся порядки.

— Наша школа размещается на территории бывшего загородного поместья. Большая часть занятий проходит в здании главного особняка, но у нас есть и другой, чуть меньших размеров, зато представляющий собой типичный образец резиденций в лондонском районе Мейфэр: с большой гостиной и залой для балов. Кроме того, в нашем распоряжении находятся собственная конюшня и парк экипажей, а также дортуар для учениц, пребывающих здесь в течение всего учебного года, — таких у нас большинство. Поскольку отсюда недалеко до Лондона, мы посещаем театры и оперу, что способствует эстетическому воспитанию пансионерок и прививает им умение вести себя в обществе.

— Вы говорили, ваша сестра Лили сейчас находится в свадебном путешествии? — спросила Мадлен.

— Да, она будет отсутствовать еще две-три недели, так что Пенелопа Мелфорд пока взяла на себя ее обязанности. А вы, Мадлен, замените Розлин. Полагаю, она уже высказала вам свою благодарность на балу. Розлин настоящая учительница, хотя по ее внешнему виду, возможно, этого и не скажешь. Она очень не хотела оставлять своих воспитанниц, но правительственная служба ее супруга» герцога Ардена, требует их присутствия в Лондоне почти круглый год. Так что сестра не сможет больше преподавать, как бы ей того ни хотелось.