– Так ты всех здесь разгонишь, – прищурился Серый.

– Не всех! А только тех, кто как гири на ногах у Игоря!

Света принесла то, что просили. Перекусили молча, никому не хотелось разговаривать. Мелихов быстро съел свои бутерброды:

– Я в сад, подышать…

– Возьми с собой Настю, – вырвалось у девушки.

Она чуть было не закрыла себе рот руками, но было поздно. «В самом-то деле, – подумала она. – Времени свободного – уйма, а раз девочка сидит тихо – так и вообще не надо про неё вспоминать!» Игорь остановился, сжал губы, как будто хотел сказать что-то резкое, но передумал. Круто развернулся и отправился в детскую, а через пять минут Ленка услышала счастливый голос Настёны – папа повел её на качели.

Девушка подошла к окну – вдохнуть свежего воздуха. Жара, слава Богу, закончилась ещё неделю назад, и сейчас стояла самая приятная для Ленки погода – двадцать три градуса. Днем прошел лёгкий дождик, и в воздухе пахло свежестью и цветами – флоксами, отцветающими розами, чем-то ещё, волнующим и заставляющим сжиматься сердце.

– А кто за садом ухаживает? – спросила Ленка.

– А у нас ничего особенно не растёт. Так, газонная травка, – ответил Серега, словно они и не ругались. – Нанимаем садовника в управлении поселка, он и стрижёт. Кстати, охранника ночного – с восьми вечера до восьми утра – тоже поселок выделил. Да только кому мы нужны? Так, для порядка, Мелихов привык в Германии, что есть охрана.

– А цветы кто сажал?

– Рая любительница, начала в этом году копаться. У неё сын при разводе дачу жене оставил, а Райке без огорода скучно. Мелихов запретил картошку выращивать, вот, цветочками занялась. Слушай, а пошли и мы прогуляемся? Покажу тебе территорию.

Серый словно услышал сокровенное желание девушки.

– Давай! – обрадовалась она.

– Накинь что-нибудь, после дождя прохладно, – заботливо посоветовал Белозерцев и подхватил с вешалки куртку огромного размера.

Они спустились с крыльца – охранник уже прибыл и запирал ворота изнутри. Ленка повернула, было, направо, к детской площадке, но Серый ухватил её за руку.

– Пусть папашка сам с дитем занимается, – он потянул девушку в противоположную сторону.

Ещё не стемнело, было по-летнему светло, но над горизонтом уже зажглась первая, самая яркая звезда, которая всегда так трогала Ленку. Она шла медленно, вдыхая аромат влажного, свежего вечера. Остановилась, любуюсь на одинокую светящуюся точку на ещё совсем голубом небе. «Звезда вечерняя», – вспомнила она.

И вдруг… взлетела сама. Она обалдела от неожиданности – Серый подхватил её на руки и понес по дорожке. Первые несколько секунд Ленка пребывала в шоке, потом попыталась освободиться, рискуя упасть с большой высоты.

– Спятил? Отпусти!

– Да не могу смотреть, как ты калдыбачишь… Тут близко, до беседки-то, – ответил ей парень совершенно безоблачным голосом. – Ты ведь для меня, как пушинка.

Кажется, он не вкладывал в свой поступок никакой двусмысленности, но, при попытке девушки вырваться, прижал её крепче, поэтому Ленка предпочла не сопротивляться. Чувствовала она себя, мягко говоря, странно – как ребёнок, которого бережно несет великан. Она бы даже получила удовольствие от «полёта», если бы не мысль: «Видел ли Мелихов?»

Серый опустил её на скамью внутри крытой беседки.

– Мы здесь шашлыки жарим с Гошей. Классный уголок, да?

– Ага. Только про шашлыки теперь забудьте.

Девушка огляделась. Было уютно, красиво, можно было просто расслабиться и посидеть. Белозерцев устроился напротив. Они молчали, но Ленка чувствовала себя с ним вполне раскованно. Поэтому, переведя на него взгляд, удивилась, какое у парня мрачное, сосредоточенное выражение лица, совсем не похожее на привычное – весёлое и добродушное.

Она тоже вспомнила про заботы:

– Я написала для Игоря отдельное меню на праздник. Там много мяса в диете, но его надо не жарить на жиру, а тушить. Вот интересно, что выкинет завтра Раиса? При гостях ведь не поскандалишь – значит, снова всё сделает по-своему.

– Да отключись ты от Мелихова! Отдыхай, – раздражённо ответил парень.

Ленка вышла из беседки и принялась разглядывать дом с другой стороны. Она только сейчас заметила выступающую часть коттеджа, большую одноэтажную пристройку, но не могла понять, где же в доме туда проход.

– А что там? – указала она.

– Это? Для услаждения Викуси. Там спальня, бассейн… С отдельным входом, с той стороны.

Ах, вон оно что! И беседка как раз на своём месте – можно выйти на воздух, побыть наедине с любимой…

– Здесь есть бассейн? Я не знала.

– Только для избранных.

– Ну, у вас и ванна вроде бассейна, – засмеялась девушка.

– Гоша тебя уважил, раз туда ходить разрешил. Я-то люблю душ в тренажерке, да и санузел у нас общий на этаже есть.

– Правда? А я и не видела.

– Лен, – вдруг перевёл тему Серый. – Да сядь ты, наконец! Ты мне не ответила вчера.

– Что не ответила? – удивилась она.

– Ну… ты влюблялась когда-нибудь?

– Слушай, Белозерцев, откуда такое любопытство?

– От верблюда, – помрачнел он.

– Вот сам тогда, давай, и рассказывай: где твоя девушка? – принялась приставать к нему Ленка. – Что-то я пока никого не видала. На день рождения мы её не пригласили?

– Какая ещё девушка? – изумился он.

– Ну, не знаю, та, которую ты, как ты выразился, используешь в настоящий момент.

– А-а… Не, я себе девушек не завожу, – категорично помотал головой Серый. – Они у меня одноразовые, как…

– Фу, Белозерцев! Не боишься подцепить заразу?

– Не, я ученый. Во-первых, я всегда использую… – Серый произнес, наконец, нужное слово.

– Ну тебя на фиг! – поморщилась Ленка. – Не рассказывай мне этих подробностей.

– Кстати, вместо тебя мы тут одну рыженькую чуть не взяли… Перед тем, как тебя нашли, как раз её и смотрели. Вот на неё я имел планы.

– Чего же не взяли?

– Так она дура была. Мелихов говорит – мне не трахаться, а работать надо.

– Мудро… – Ленке расхотелось разговаривать. – Знаешь, пошли лучше домой. Настя, наверное, уже спать собирается, а я ей почитать обещала.

– Тебе, я смотрю, по кайфу с ней возиться?

– Ага…

Она снова поднялась со скамейки.

– Пойду сама, – девушка сделала упреждающий жест, – не делай из меня больную.

Серега ничего не ответил. Она торопливо пошла вперёд, бросив невольный взгляд в сторону сада – на детской площадке уже никого не было. Белозерцев задержался и догнал её только в холле:

– А быстро ты чапаешь, если захочешь! На, держи!

Он протягивал ей только что сорванную чайную розу – необыкновенно нежную, словно вылепленную из воска.

– Ой, какая прелесть! – восхитилась девушка, вдыхая чудный аромат. – Рая тебе не простит, что ты куст ободрал.

Они вошли в гостиную и увидели Мелихова, одиноко сидящего на диване перед выключенным телевизором. Он окинул их взглядом, отвернулся и нажал на кнопку пульта. На экране появилась реклама антигрибкового средства, которую Игорь принялся слушать с повышенным вниманием.

– А где Настя? Уже легла? – поинтересовалась Ленка, сбрасывая куртку Белозерцева.

– У себя.

– Так быстро? Спит уже?

– Не знаю. Может, ждет, пока ты нагуляешься.

Провинившаяся, Ленка рванула в детскую. Настя, и правда, отказывалась ложиться, и, увидев девушку, бросилась к ней на шею.

– Ты не уехала?

– Ну, что ты – куда я денусь? Я же обещала прийти.

– Я думала, папа тебя выгнал.

– За что же? Мы же с тобой хорошо себя вели! Давай, на чем мы остановились?

– На втохой тыкве.

– А, когда Золушка второй раз с бала вернулась, да? Ну, слушай… «Часы пробили двенадцать, карета превратилась в тыкву, а лошади – в мышей…»


***

– У Ленки прибавилось обязанностей? – Серый развалился на диване рядом.

– Я её не заставлял, сама напросилась, – отрезал Мелихов.

– Ну, ещё бы! Достаточно и того, что Викуся Насте сказки читает…

Игорь резко повернулся к нему:

– Оставь Вику в покое. Она бы читала, если бы жила здесь. Она и так Настёне во всём угодить старается.

– Это она тебе угодить старается, вот с малой и сюсюкает. А так она на фиг ей не нужна – лишь бы во флигеле побыстрей запереться.

– Ты сегодня весь день нарываешься, Серый, – бесцветным голосом произнес Мелихов, отвернувшись от него к телевизору.

– Может, подерёмся? – беззлобно откликнулся тот.

– Может, тебе просто морду набить?

– Попробуй, чемпион, – хмыкнул Белозерцев.

Они не впервые обменивались пустыми угрозами – вялое переругивание давно стало привычным. Игорь привык и к высказываниям, и к манере поведения Серого, и обычно только забавлялся, но сейчас едва сдерживал злость. Впрочем, Белозерцев уже погрузился в свои мысли, не замечая агрессивного настроя Мелихова.

Оба достаточно долго молчали.

– Как погуляли? – всё тем же тусклым голосом поинтересовался Игорь.

– Нормально, – кратко ответил приятель.

Мелихов не стал расспрашивать дальше, заставляя себя успокоиться. Он и сам не понимал, что так бесит его сейчас в лучшем друге. Игорь видел, как они с Ленкой отправились в сад, это почему-то неприятно кольнуло его, но когда Серый подхватил её на руки, что-то сдавило у Мелихова внутри, а на душе стало темно.

Но почему это должно его волновать? Нет, конечно, он приказывал Белозерцеву держаться от Ленки подальше, но… если парень и впрямь неравнодушен к девочке-калеке, то стоит только порадоваться за неё. Просто в Мелихове заговорил эгоизм. Не слишком ли быстро за эти два дня он привык к тому, что Ленка живёт в этом доме исключительно для него? На самом деле ему совершенно неинтересно – что там сейчас происходит между ними. Хотя лучше, всё-таки, быть в курсе – вдруг Серый наломает дров, а пострадает работа. Девчонка вроде неплохо справляется, так зачем же всё осложнять?

Сегодня он весь день старался придерживаться с помощницей утреннего настроя: сухая сдержанность, приветливость и равнодушие. Никаких конфликтов, минимум эмоций. И, кажется, это ему удавалось. Вот так теперь и надо держаться. Но… настроение было подавленным, а беспричинная неприязнь рвалась наружу.

Серый тем временем забрал у него пульт и включил шпионский боевик. Мелихов смотрел в телевизор пустыми глазами. На экране Бред Пит получил серию таких ударов по голове, после которых в реальной жизни вообще бы не смог подняться. Причём никогда. Какие все они непотопляемые в этих блокбастерах! В конце фильма поверженный герой обязательно восстанет из пепла и раздавит врагов, как тараканов…

…Игорь помнил всё – так хорошо, словно это было вчера. Мелькнувшая молнией перчатка бразильца – и мир погрузился во тьму. Кажется, что от звенящей тишины лопаются перепонки. Безмолвие сменяется противным гулом в голове, сквозь который слышится далекий назойливый шум, смешавший в себя крики публики и голос рефери. Наконец, в глазах чуть светлеет, но всё вокруг – в лиловом тумане, разрываемом черными точками боли. Краски становятся резче, и прямо перед Игорем проявляется голая яйцевидная башка противника. Коричневым пятном она уплывает куда-то вправо и в то же время выезжает с другой стороны. Пол кренится под ногами под невероятным градусом, ноги ползут вслед за ним. Как Игорь устоял после этого удара? Как удержал руки, инстинктивно поставив защитный блок? Каким чудом продержался ещё несколько секунд в вертикальном положении, чтобы дождаться гонга и упасть, наконец, в свой угол?

Скоут сразу же предложил выбросить полотенце. Он всегда считал, что лучше проиграть техническим нокаутом, чем рухнуть под вой публики, сотрясаясь, как бесформенная тряпичная кукла, а потом наблюдать это зрелище по всем мировым каналам. Тренер знал, что это их последнее выступление с его подопечным, что у того уже взяты билеты на самолет. Одного только не мог понять Скоут: Игорь в этом бою должен был умереть стоя. Пусть лучше бразилец уложит его на ринг, чем Дракон сдастся сам.

В ближнем ряду, на том самом месте, где обычно сидела Ольга, сегодня расположился барон фон Штольц, азартнейший из игроков на боксёрском тотализаторе. Разумеется, он ставил против Мелихова, да и место это занял не случайно – хотел нанести удар ниже пояса, вывести чемпиона из равновесия. До этого момента Игорь почти не испытывал ненависти к более удачливому сопернику, скорее что-то вроде презрения и жалости к дураку. Впрочем, такому же, как и он сам.

Ревность к Ольге была совсем иного толка: ярость собственника, которая становилась невыносимой, как только Игорь представлял, как этот напыщенный пингвин пользуется его женщиной, бешенство – при мысли, что его, Мелихова, вышвырнули, унизили, растоптали.

По-прежнему издалека раздавался голос тренера. Никто вокруг, кажется, не сомневался, что Дракон уже не поднимется, а если и поднимется, то ненадолго. Он повернул голову и увидел взгляд Серого. В его глазах не было жалости, а только злость и обида – никогда раньше Игорь не видел друга таким разочарованным. Белозерцев молчал, не давал никакого совета. И вот этот взгляд и молчание, а ещё – присутствие барона, который собирался заработать на Мелихове круглую сумму, заставили чемпиона встать. Единственная отчаянная мысль придала ему сил, и правда, как герою боевика. «Сегодня ты ни гроша не получишь», – решил он, мысленно обращаясь к фон Штольцу. И простоял, провисел весь следующий раунд на своём противнике в вязком клинче. Немного пришел в себя. А на последних минутах даже умудрился провести несколько своих излюбленных, точных ударов, неожиданных для расслабившегося бразильца, и вырвать победу по очкам. И всё-таки результат был слишком спорным, чтобы привычно чувствовать себя победителем.