Так и не придумав ничего лучшего, и понимая, что роль провалена, Ленка незаметно подошла к Игорю. Стоящий рядом Белозерцев увидел её первым.

– Лен, где ты шастаешь? Я тебя потерял…

Мелихов тотчас обернулся.

– Игорь, можно приглашать к столу, – тихо проговорила девушка.

– Приглашай, – кивнул Игорь. – Смелее, ты – хозяйка.

– Да кто её здесь услышит? Давай, я, – кинулся на выручку Серый.

Но шеф упрямо помотал головой:

– Господа, минуту внимания! Аллё-о!

Ленка застыла на месте.

– Вот, простите, забыл представить, – он демонстративно повернулся к ней. – Это Елена, мой личный помощник, юрист, человек, который занимается всеми моими делами – домашними и рабочими. Прошу любить и жаловать.

За объявлением последовала легкая пауза – народ переваривал информацию. Одни смотрели приветливо, другие – с любопытством. Мужчины улыбались. Вика что-то насмешливо бросила своей подруге, и та разглядывала Ленку, не скрывая презрения.

– Господа, прошу к столу! – решительно произнесла девушка. – Всё готово.

Голос у неё даже не задрожал. Ещё раз поблагодарив про себя продавщицу, которая подобрала эти мягкие, удобные туфли, Ленка прошла, как ей показалось, почти не хромая, несколько шагов и распахнула стеклянные двери столовой. Но гости, кажется, всё равно что-то заметили, кое-кто удивленно переглянулся, кто-то что-то сказал соседу. «Наплевать…», – подумала девушка.

Горничная уже закончила расставлять холодные блюда. При виде стола Серый даже присвистнул и спросил, наклонившись к Ленкиному уху:

– Ты что, скатерть-самобранку нашла?

– Это не я. Это Алик.

– Кто?

– Потом увидишь.

Все устроились за столом, а девушка не знала, как ей быть. Она помогла усадить Настю, так, чтобы не помялось платье с воланом, между папой и бабушкой, подальше от Полины. Игорь, глянув на Ленку, сказал:

– Хватит суетиться, садись давай. Серый, подвинься.

С правой стороны от Мелихова сидела Настёна, с левой – расположилась Виктория, и только потом Белозерцев. Другие места были заняты, и девушка не поняла, куда она должна сесть. Выручила именинница.

– Лена, иди ко мне! – попросила она.

Валентина Михайловна, ничего не сказав, переставила свой стул правее, Ленка взяла свободный и оказалась между нею и Настей. На лице Виктории отразилась крайняя степень брезгливости и недовольства. Ещё бы, получалось, что помощница сидит во главе стола рядом с виновницей торжества. Тем более что няню, которая топталась в дверях, опасаясь покинуть свой пост, Мелихов без лишних церемоний отправил восвояси. Марина – рыжеволосая сестра Игоря, что-то быстро зашептала на ухо матери. А шеф сразу же отвернулся к невесте.

Аппетита у Ленки не было. Хорошо, что учительница труда в школе приучила девочек правильно пользоваться приборами – не хватало ещё опозориться перед этой публикой. Впрочем, Белозерцев, никого не стесняясь, спокойно орудовал вилкой, держа её в правой руке.

Светка принесла горячее. Игорь потянулся было к жареной индейке, но девушка негромко сказала ему через голову Насти:

– Подожди. Для тебя – отдельно.

И, действительно, горничная поставила перед ним красиво украшенное блюдо «дляшеф». Мясо на его тарелке выглядело не менее аппетитно, и Мелихов с удовольствием принялся за еду. Первые тосты за именинницу уже прозвучали, причём Игорь послушно поднял бокал с безалкогольным шампанским, которое налила ему Света. То, как ловко Ленка выкрутилась из ситуации, и то, что помощницу пригласили за стол, похоже, произвело впечатление на горничную. Она не собиралась повторять ошибок Раисы и теперь тщательно следила, чтобы перед Мелиховым стояли только «его» еда и питье.

Разумеется, Ленка не принимала в беседе никакого участия. Разговоры вертелись вокруг прошлых подвигов Мелихова и его будущего выступления, на которое он уже успел пригласить всех присутствующих. Гости пели Игорю дифирамбы, словно никто и не сомневался в победе. Девушку это коробило – она хорошо представляла сейчас его внутреннее состояние.

После второй перемены блюд народ начал вставать из-за стола. Обедом все остались довольны, Ленка слышала искренние похвалы повару. Игоря же ничего не удивляло – он даже не поинтересовался, кто хозяйничает на кухне. На девушку он не обращал никакого внимания, и ей было непонятно, для чего он вообще заставил её присутствовать среди гостей.

Народ высыпал в сад – умница Света и там успела накрыть три пластмассовых столика, красиво расставив закуски, соки и выпивку. Ленка сбегала поблагодарить Алика, попросила его быть готовым к десерту и вернулась в гостиную, обнаружив здесь Полину со своей мамой. Молодая женщина вытирала ребёнку слезы – через всю щёку малышки проходила ярко-красная царапина, из которой выступали капельки крови. Непонятно, когда девочки умудрились схватиться снова – Ленка отсутствовала в комнате не больше пяти минут. Девушка бросилась в сад.

На улице играла музыка, кое-кто танцевал. А несчастная именинница стояла у забора в окружении нескольких взрослых. Вера виновато суетилась вокруг неё, перевязывая сзади атласный пояс. Игорь нависал над дочерью, выясняя, что она не поделила с Полиной, бабушка уговаривала его не быть слишком строгим. Тут же находилась и Марина. Она периодически вставляла своё веское слово, выступая то на одной, то на другой стороне.

Никто не заметил, как подошла Ленка. Не получив от Насти никакого ответа, Мелихов расходился всё больше и больше, к вящему беспокойству матери.

– Подожди, Игорёчек, – послышался мелодичный голос.

Видимо, Виктория вспомнила, что является ребёнку почти что матерью, и решила поучаствовать в воспитательном процессе. До этого момента она всё больше уделяла внимание светскому общению с друзьями.

– Позволь, я сама поговорю…

Вика элегантно присела перед Настей на корточки. На ней сегодня был белоснежный брючный костюм с глубоким декольте, прекрасно подчеркивающим все её женские прелести.

Надо сказать, девочка ни жестом, ни мимикой не реагировала на то, что ей говорили. Она стояла, словно неживая, только слегка раскачивалась. Не впадала в истерику, не злилась и не капризничала. Ленка даже испугалась, увидев её застывшеe лицо. Но никто ничего не замечал: Игорь был зол, что пострадал чужой ребёнок, бабушка жалела внучку и боялась скандала, а Виктория…

Ленке из-за всех сил хотелось верить, что та и в самом деле беспокоится за малышку. Девушка понимала: её здесь когда-нибудь не будет, а вот Вика, скорее всего, останется навсегда. Наплевать, как она отнеслась к новой помощнице. Если бы Ленка увидела в глазах мелиховской невесты настоящее чувство к ребёнку, она бы многое ей простила! Но…

Ленка не слышала слов Серого, но если бы слышала, то, к сожалению, согласилась бы: Вика старалась, очень старалась. Но старалась исключительно для Мелихова. Ленка посмотрела на Валентину Михайловну – без сомнения, она думала сейчас тоже самое. Уголки губ у неё были поджаты, однако мать молча слушала, как сюсюкает будущая родственница. А та заливалась соловьём:

– Настенька, солнышко! Ну, что же ты молчишь, детка моя? Расскажи, что случилось? Полиночка обидела тебя, да? Она, наверное, не нарочно… У тебя ведь сегодня день рождения. Надо вести себя хорошо. А перед Полиночкой мы извинимся, правда? Ты мой подарок видела? Вот сейчас скажешь Полиночке: «Прости меня, пожалуйста», и мы пойдем, посмотрим его вместе, ты ведь даже ещё не открыла!

Наверное, Вике казалось, что она непревзойдённый мастер общения с детьми. А Настя продолжала стоять, как столб, глядя в землю. Ленка заметила, что ножки у неё дрожат, а сжатые кулачки почти посинели. Но на последнюю реплику она среагировала.

– Пусть, – тихо произнесла девочка себе под нос.

– Что – пусть? – удивилась Виктория.

– Пусть – исчезнет! – заявила Настя и крепче сжала кулаки. – Подахок твой… пусть.

Виновата была, конечно же, Ленкина сказка про ненужные подарки… Кое-кто из стоящих поблизости гостей многозначительно переглянулся. Вика несчастными, полными слез глазами глянула на Мелихова снизу вверх, и тот словно взбесился. Он резко дернул Настю за руку, силой повернув к себе:

– Ты будешь человеком, или нет? – заорал он. – Вика старается для тебя, только что не облизывает, а ты всё хамишь и хамишь!

– Игорь! – взмолилась мать. – Не смей так с ребёнком! Девочка не виновата!

– А кто виноват? Вика виновата, что эта дрянь выкобенивается? Настя! Ответь мне! Ответь! Что плохого тебе сделала Полина? Что тебе сделала Вика?

Ленка всё понимала: как стыдно ему перед гостями за плохое воспитание дочери, как дурно выглядит её откровенная ненависть к Вике. Но думать могла в этот момент только о Насте – девочку уже колотило. Она не орала, не визжала, казалось, она вообще не могла вымолвить больше ни слова. А Мелихов, который, по его же словам, боялся Настиных приступов, сейчас себя не контролировал.

Кто-то, почувствовав неловкость, отвернулся, кто-то – кажется, друг Марины, положил руку на плечо Игоря, уговаривая не обращать внимания на детские капризы. Подошли и Полина с мамой – они явно хотели сгладить ситуацию и предложить мир. Увидев их, Настя дёрнулась. Ленке показалось, что она сейчас снова вцепится маленькой гостье в лицо. Не выдержав, девушка с усилием протиснулась между двух рослых девиц и бросилась к Насте.

Увидев Ленку, малышка метнулась к ней и буквально прилипла, дрожа всем телом. Наконец, она разревелась, и девушка выдохнула с облегчением – эмоции начали выходить из ребёнка. Она прекрасно сознавала, как это выглядит со стороны, но сейчас её не волновали чужие мнения. Мелихов заботится только о собственном самолюбии, Вика играет на его чувствах, бабушка, без сомнения, искренна, но почему-то до сих пор не заслужила доверия внучки. А Настю надо срочно оградить от нависающих над ней взрослых!

– Отцепись от Лены, ты сегодня наказана и будешь сидеть одна, – сурово сказал Игорь. – Отпусти её, Лен! Не видишь – она нам тут сцену разыгрывает!

Девочка, которая начала было успокаиваться, сильнее ухватилась за спасительницу. Худенькое, слабое тельце сотрясалось у Ленки в руках. Сердечко колотилось так, что она чувствовала его стук у себя на груди.

– А ты не видишь – у неё нервный приступ? – тихо и злобно ответила девушка. – Воспитывать надо тогда… когда надо. А не когда левой ноге захочется.

Она понимала, что хамит, мало того, сейчас, на глазах у людей, подрывает его авторитет. Но ничего не могла поделать с собой, она была просто в бешенстве от его эгоизма, оттого, что он не понимает собственного ребёнка!

– Послушай, ты… помощница или как там тебя? – заговорила вдруг Вика. – Тебе не кажется, что твоё место на кухне? Кто ты такая, вообще? Дешёвый авторитет зарабатываешь?

– Какая-то выскочка, честное слово, – поддержала Марина. – Братик, вышвырни её немедленно – что за дела? Увольняет твоего повара, учит жить!

– Э! Э! Э! Брэк! – рассердился Серега. – Дамы, ведите себя прилично.

– Лена. Иди в дом! – медленно, с расстановкой произнёс Мелихов.

Голос его не предвещал ничего хорошего, и Настя снова захлебнулась в истерике, ещё крепче вцепившись в Ленку.

– Не бойся, я не уйду, – прошептала ей девушка. – Мы сейчас вместе пойдём, посидим, поиграем, ладно? И папа тоже успокоится…

Она встала и подняла Настю на руки. Малышка казалась сейчас легонькой, как пушинка.

– Не сердись, – тихо сказала Ленка, глядя Игорю в глаза, – но я сейчас Настю тебе не отдам. Мы позже придём.

Больше всего она боялась, что девочку выдернут у неё из рук, и тогда неизвестно, чем всё закончится. Но все молча расступились. За спиной начался разговор, но Ленка уже ничего не слышала. Она унесла Настю в детскую, с трудом отлепила её от себя, и, увидев её полные ужаса глаза, стала просто укачивать, что-то петь, говорить, не особо задумываясь, что.

Прибежавшая следом Вера не знала, что предпринять и только причитала: «Вот беда, вот беда…», пока Ленка не приложила палец к губам, заставив её замолчать. А Настя потихоньку приходила в себя. Девушка принялась собирать по комнате какие-то игрушки, комментировать это, спрашивая у малышки, где должны лежать туфельки Барби, и во сколько открывается магазин. Настя потихоньку оттаивала, она уже начала улыбаться Ленкиным шуткам и отвечать.

Но вдруг в её глазах снова появился страх:

– Лена! – с придыханием зашептала она. – Лена! Папа тепехь тебя выгонит!

Девушка и сама предполагала такое развитие событий, но сейчас ей не хотелось пугать ребёнка.

– Не-ет… – протянула она довольно уверенно. – Не думай об этом. Давай, ты пока успокоишься, потом мы пойдём к папе, ты будешь весёлой и хорошей, он и забудет о том, что случилось, ладно?

– Ладно… только ты не уходи… Я папе скажу, чтобы он тебя не выгонял.

– Я с тобой буду… Только папе ничего не говори! Ни в коем случае! А то он решит, что я тебя подговорила. Не говори, ладно? Я сама…