– Ладно, давай, буду в городе, перетру кое с кем.

– А ты когда в Москву собираешься?

– Не знаю, а что?

– Меня не захватишь? Завтра суббота, Исламбеков приедет вечером, других дел пока нет.

– Покататься хочешь? – обрадовался парень.

– Мне домой надо, вещи забрать. Да и родителям показаться, а то беспокоятся.

– О, кей! Не проблема! Ладно, поехали пока в бассейн.

– Я так и не поняла – отпустили нас или нет?

– Молчание – знак согласия, – констатировал Серый. – Пошли, а то Настя прибежит, вот она точно не отпустит.

Но уехать вдвоём им всё-таки не удалось. В последний момент из кухни выбежал Алик.

– Хозяйк! Мне на рынок ехать надо, мяс покупать! Мяс по интернат нельзя, я его видеть должан!

– Ладно, заедем на станцию.

– На станция рынок маленький, выбор нет.

– Ну не в Москву же?

– В Одинцово хороший рынок! – заявил Алик. – Я там у друзья быль, мяс для шашлык покупаль.

Ленка вопросительно глянула на Серого. Поморщившись, тот нехотя кивнул:

– Ладно, заедем в Одинцово, успеем.

– А что скажет Игорь? Будем отпрашиваться?

– Пусть с Зуевым разбирается. Семь бед – один ответ.


***


В бассейне быстро договорились. За приличную сумму Мелихову выделили целый час – с половины десятого до половины одиннадцатого утра, как раз, когда Игорю особо нечем заняться. Ленка созвонилась с тренером, и тот согласился, что время нормальное – и не сразу после завтрака, и до основной тренировки. Девушка подумала, что надо будет уговорить шефа брать в бассейн Настю – ей это будет на пользу.

А вот в Одинцово зависли надолго. Алик считал, что торопливость в выборе «мяс» – очень дурная привычка. С каждым торговцем он подолгу обсуждал происхождение несчастного кусочка говядины, изучая его историю с того момента, как теленок появился на свет. Ленка подозревала, что торговали мясом совсем не те, кто его изготовил, но не стала разочаровывать повара. Она уже очень тревожилась – стрелка часов приближалась к одиннадцати.

В итоге они оставили Алика одного, договорившись встретиться возле машины, и побродили по ярмарке. Девушка нашла лавку игрушек и купила Насте большой надувной круг с нарукавниками, да ещё подобрала развивающие книжки с наклейками – изучать счёт, азбуку и геометрические фигуры.

Парень только молча следовал за Ленкой. То ли присутствие узбека не вызывало у него восторга, то ли были иные проблемы – сегодня он казался на редкость неразговорчивым. К ужасу девушки, Алик закончил выбирать мясо только в половине двенадцатого. На обратном пути они попали в пробку – в пятницу машины ехали за город. В общем, когда они вернулись домой, в спортзале уже слышались глухие удары и комментирующие крики Виктора.

– Пойду, гляну, с Зуем поздороваюсь, – сказал Серый. – Мы с ним три года не виделись.

– А Исламбекова ты знаешь? – поинтересовалась девушка.

– Нет, не доводилось встречаться. Увидим завтра, что за хрен. Тот для нас поважнее будет – Будрес тоже леворукий боксёр.

– То есть левша?

– Необязательно. В жизни он может быть правшой, а вот стойка у него левосторонняя, и ударная рука – левая.

Ленка оставила покупки в гостиной и поспешила за Белозерцевым. Они потихоньку прошли в зал, разулись и встали у стенки, наблюдая за боем. В зале натянули веревки, ограничив пространство, как в ринге. А Виктор, как в настоящем бою, отсчитывал время на каждый раунд. Наконец, он произнес «брэк», объявив перерыв. Пока тренер разбирал ошибки и давал советы, девушка разглядывала Зуева – мужчина казался чуть повыше Игоря, худой, но крепкий, голова выбрита наголо, ноги – кривоватые и короткие. Увидев Серегу, он подошёл и обнялся с ним, неловко, но доброжелательно кивнул Ленке. Зато шеф даже не повернулся в её сторону.

Девушке хотелось посмотреть, как дерётся Игорь, но она решила, что лишняя здесь, отправилась к себе и засела за компьютер. Распечатала уже подготовлённый для Зуева договор, а потом взялась за соглашение с Будресом. До обеда она закончила переводить текст на русский язык, составила протокол разногласий, и уж совсем на всякий случай переписала документ на своё усмотрение, составив его в наиболее желательном для Мелихова виде.

Довольная проделанной работой, она отправилась на кухню, посмотреть, что творит Алик.

– Я плов для шеф вариль, – гордо заявил узбек.

– Плов? – испугалась Ленка. – Он же жирный!

– Мой плов жирный? Ты мой плов не ель. Я не из баранина делаль, а из говядин. Мой плов – лючший плов в Москва.

Девушка поверила Алику на слово, вернулась в гостиную и вовремя – Зуев уже собрался уходить. Ленка сбегала за договором, Мелихов с гостем подписали его, и партнёр уехал. Игорь отправился в душ, а горничная начала накрывать на стол.

– Где Настя? – поинтересовалась девушка.

– Гуляет с няней, – Света поставила последний прибор и загадочно посмотрела на неё. – Хочешь, кое-что покажу?

Не дожидаясь ответа, женщина движением фокусника вытащила из кармана фартука небольшую фотографию. Ленка взяла её в руки и замерла. Снимок был сделан на фоне городского пейзажа, очевидно, в Германии. Необыкновенно красивая – куда там Виктории! – молодая женщина сидела на скамейке в парке, держа на руках грудного ребёнка. Рядом стоял Игорь. Он нежно склонился над малышкой, одной рукой обнимая жену за плечи.

В коридоре послышались шаги, Светка быстро выхватила снимок и спрятала его обратно в карман. Шеф остановился на пороге, о чём-то переговариваясь с тренером.

– Откуда это? – успела спросить Ленка.

– Да в ящике валялось, – беззаботно ответила горничная.

– Срочно верни на место!

– Конечно, – пожала плечами та. – Я специально взяла – тебе показать.

Вошёл Мелихов, и девушка поспешила отвести глаза, словно что-то украла. Дождавшись с прогулки Настёну, все отправились обедать. За столом Игорь обсуждал с Белозерцевым спарринг – приятель его одобрял.

– Если будешь так с мексиканцем работать – от него мокрое место останется, – довольно кивал Серый.

Ленка слушала в пол-уха. Бывшая супруга Мелихова произвела на неё неизгладимое впечатление. Девушка поглядывала на Настёну – она совсем не похожа на мать. Теперь становились понятными и постоянная мрачность, и неулыбчивость чемпиона. Отношения с Викой заметно меркли перед тем, что означал для него первый брак. Вне сомнений, он по-прежнему любит и не может забыть жену. Потому и уехал, забрав дочь, разорвав все контракты…

Ревновать к Ольге было бессмысленно – Ленка чувствовала только острую боль, с которой никак не могла справиться. Но боль эта была намешана на сильнейшей жалости к Игорю.

– Что с бассейном? Узнали? – Виктор обернулся к девушке.

Она не сразу включилась в разговор, и Мелихов её опередил.

– Конечно, узнали, – недобро усмехнулся он. – За четыре часа можно все бассейны в Москве объездить.

Ленка занервничала – всё-таки Игорь злится на неё, но за что? Причин, конечно, немало, но какая именно выводит его из себя? Тем более что утром он даже извинялся.

– В бассейне мы договорились, – поспешила сообщить она. – С утра – один час наш. А приехали так поздно, потому что с Аликом на рынке были.

– Он у нас мясо выбирает дольше, чем Вика – одежду, – заметил Серый.

Морщинка на лбу у Мелихова немного разгладилась. После обеда он вышел следом за Ленкой в гостиную и сразу заметил оставленные на диване свертки:

– А это что?

– Это для Насти – можно, я отдам? – вспомнила она.

Не решившись подойти к Ленке перед обедом, малышка делала ей за столом непонятные знаки, вводя девушку в крайнее беспокойство. Но сейчас Настя с замиранием сердца ждала ответа отца.

– Ну, отдай, – согласился Игорь.

На лице у него появилось любопытство. Ленка обрадовалась:

– Настёна, иди ко мне!

Девушка разложила на диване книжки, объясняя ребёнку, как они будут заниматься счетом и клеить картинки. Настя сидела, словно заворожённая. Она прижимала к груди книжки так нежно, словно они живые.

– Можно подумать, первый раз в жизни игрушки видит! – изумился Белозерцев. – Кто не бывал у нас в детской, решит, что дитё из приюта.

Ленка медлила доставать из пакета плавательные принадлежности – она не знала, как отнесётся Мелихов к её затее.

– Мы и тебе, Гош, кое-что взяли, – Серега сам извлек нарукавники. – Чтобы не утонул.

– Я тут подумала, – принялась оправдываться девушка, – Насте ведь тоже полезен бассейн. Успокаивает нервы, для позвоночника хорошо. Да и с тобой лишний час проведёт. Если ты не против, конечно…

Девочка запрыгала от нетерпения:

– Я хочу плавать! Пап, я хочу плавать!

– Ладно, – неожиданно легко согласился Игорь. – Только, Лен, бери это на себя, а то кто её переодевать будет? Не тащить же ребёнка в мужскую раздевалку.

– А Вера на что? – невинно заметил Серый. – Ты ведь сам не хотел, чтобы Ленка с Настёной возилась.

– Я не хотел, чтобы она отвлекалась от моих дел, – нахмурился шеф. – А бассейн – это мои дела, мне там нужна помощь с ребёнком.

– Интересно, а когда Лена диплом будет писать? Ты ей обещал уйму свободного времени. И кто будет дома телефон брать? – не сдавался Белозерцев.

– Ничего, кому надо, перезвонят. А Лене, кстати, тоже полезно поплавать, Марк говорил, – выдвинул новый аргумент Мелихов.

– Когда это он говорил? – возразил Серый. – Что-то я не слышал.

Девушка испытывала недоумение, пытаясь понять смысл этого странного спора.

– В общем, я решил, – резюмировал шеф, – и хватит спорить. Насть, поедешь со мной в бассейн?

– А Лена поедет? – тут же спросила Настёна.

– Поедет, обязательно поедет, – победоносно заключил Игорь.

– А дядя Серёжа?

– Если захочет, конечно, – голос у Мелихова поскучнел.

– Захочу, не сомневайся, – последовал ответ приятеля.

Ленка решилась, наконец, вставить слово:

– А там глубоко, в бассейне? Я вообще-то плавать не умею. Не одевать же мне, как Насте, нарукавники…

– Ничего, научу! – хором ответили мужчины и недовольно переглянулись.

– Но…

– Ладно, всё, я сказал, – отрезал Игорь.

– Мне с тобой надо? – спросил Виктор.

– Да на кой ты мне там? – пожал плечами Мелихов.

Тренер согласно кивнул – в бассейн ему, как поняла Ленка, ездить не хотелось.

– С какого дня оплатили? – обратился к ней шеф.

– С завтрашнего… Но завтра Серёжа обещал отвезти меня за вещами. И заедем к его друзьям – показать анонимку.

– О, кей, – нехотя согласился Игорь, – и не забудь про купальник.

– А может, Викин наденешь? – невинно поинтересовался у Ленки Серый.

Мелихов чуть не поперхнулся, лицо у него побагровело. А ей снова стало смешно.

– Я в нём утону, ещё не зайдя в воду, – в тон ответила она. – К тому же, вдруг потребует снять – прямо там?

– Этого мои нервы уже не выдержат, – покачал головой Белозерцев.

Ленка впервые за весь день почувствовала разрядку после ночной сцены. Они с Серым принялись хохотать, к ним с восторгом присоединилась Настёна. А Игорь, похоже, не знал, как реагировать – вид у него стал почти несчастный.

– Кстати, Викуся ещё не звонила? – отсмеявшись, спросил Белозерцев.

– Нет, – коротко ответил Мелихов. – Что будешь делать сейчас?

– А ты?

– Я первый спросил.

Разговор напоминал перетягивание каната: каждый хотел узнать о планах другого, не раскрывая своих.

– Лен, а ты? – снова хором спросили они.

– Я? – удивилась девушка. – Да, может и правда, диплом попишу… Если Игорь не против.

– Слушай, Гоша, – вдруг вспомнил Серёга, – а чего ты комп Ленке в комнату утащил? Стоял же в гостиной… А теперь вообще до инета не добраться.

– Зачем тебе инет? На порносайтах сидеть? – парировал Мелихов.

– А ты, можно подумать, стихи в Интернете читаешь!

– Я хоть что-то читаю.

– И давно читать научился?

– Пап, а пойдем на качели сегодня? – прервала новый спор Настя.

– Пошли, – хмуро кивнул отец.

– Игорь… – Ленке пришла в голову мысль. – Слушай, а у вас есть в посёлке детская площадка?

– Кажется, есть. А что?

– Надо бы с Настей туда сходить… Хочешь, Настён?

– Зачем? – насторожилась девочка. – У меня здесь есть качельки.

– А там ещё горка.

– У меня здесь есть гохка!

– Там большая горка, не такая, и ещё лесенок много, – не сдавалась девушка.

Она видела – Настя не хочет играть с другими детьми. Но надо ведь, наконец, научить её общаться со сверстниками!

– Если ты со мной, – трогательно доверилась ей девочка.

– С тобой папа пойдёт.

– И ты! – упрямо заявила Настя.

– Хорошо, и Лена, – неожиданно быстро согласился Игорь.

Ленка уже ничего не понимала – то он запрещает ей даже подходить к ребёнку, то теперь хочет, чтобы помощница была с ними в бассейне и на прогулке. Неужели осознал, наконец, свою выгоду? Впрочем, сама она была только «за».