– Хорошо, – кивнула девушка. – А если там будут личные письма?

– Личных писем не будет, – усмехнулся он.


***


Следующие десять дней пролетели мгновенно, но были так насыщены содержанием, что показались целой прожитой жизнью. Когда звонила мама, Ленка не могла сразу переключиться и понять, что речь пойдёт не о Мелихове или его выступлении. В голове был только он, и немудрено – Игорь сам немало тому способствовал.

Тренер увеличил длительность тренировок на полчаса, кроме того, после подписания контракта Мелихов стал свободнее чувствовать себя в деньгах, и ему пригласили профессионального массажиста. Перед каждой тренировкой спортсмену делали разминочный, а после – восстановительный массаж. Теперь боксёр был по-настоящему занят. Они с Виктором по несколько раз в день смотрели записи боёв Будреса, регулярно приходил Марк – взвешивал, мерил давление и пульс, делал какие-то записи.

Но при всей загруженности Игорь находил время погулять с Настей и с Ленкой – пусть и не на детской площадке – туда девушка чаще ходила с ребёнком одна, но хотя бы в собственном саду. Происходило это обычно перед вечерней тренировкой или после неё, причём всегда по инициативе Мелихова. Серый тоже шёл за ними, но все больше молчал, угрюмо прислушиваясь к разговорам.

А говорили они теперь обо всём, что только может придти в голову: о книгах, политике, воспитании Насти и даже о Ленкиной виртуальной подруге. Оказалось, что вместе им очень интересно, не смотря на разницу в возрасте и образе жизни. А уж рассказы Игоря – о чемпионатах, противниках – просто захватывали дух. Мелихов был откровенен с ней, рассказывая не только о победах, но и падениях, и чувство, что ей доверяют, делало Ленку в эти мгновения по-настоящему счастливой. Иногда в беседу вступал Серый, и девушку поражало, с какой холодностью или неудовольствием отвечал чемпион на реплики лучшего друга. Тот, разумеется, это чувствовал, злился, но всё равно не уходил, словно не мог покинуть свой пост, хотя видел, что и Ленка, и Игорь с удовольствием провели бы время и без него.

Ленка всё чаще находила Мелихова пусть не радостным, но довольным. Иногда, особенно когда им удавалось остаться одним и пройтись до детской площадки, Игорь брал её за руку, что-то рассказывая, или чуть приобнимал за талию – всё это было совсем невинно, как если бы он общался с сестрой или доброй знакомой, наверное, он и сам за собой не замечал. Разговаривая, он всегда тепло смотрел на девушку, внимательно слушал. Ленке даже мерещилась в его глазах своеобразная нежность – почти также он общался с Настёной, когда она хорошо себя вела.

А девушка не находила в себе сил сопротивляться. Она больше не выдёргивала руку, а наслаждалась, ощущая тепло его сильной, крепкой ладони, хранила каждый миг этой случайной близости, ловила каждый взгляд. Вот только иногда в глазах шефа появлялась тревога. Оно и понятно – напряжение не оставляло спортсмена даже во время отдыха. Порой казалось, будто Мелихов что-то сосредоточенно решает внутри себя.

А вот бассейн, в который он по-прежнему заставлял её ездить вместе с Настёной, становился для Ленки настоящим испытанием. Близость Игоря, вид его загорелого, крепкого торса, шеи, плеч всё сильнее действовала на неё. Она теперь с ужасом вспоминала сцену в ванной – когда предстала перед ним практически в неглиже, всё больше стеснялась собственного тела, своей хромоты, худобы, низкого роста и старалась больше не допускать ситуации, в которой оказалась бы рядом с Мелиховым. Она даже согласилась на предложение Серого научить себя плавать. А тому не терпелось продемонстрировать свои педагогические таланты. Девушка велела ему учить в первую очередь Настю, чем они вместе и занялись. Ленке только не нравились дурацкие шутки Белозерцева – то он нырял и хватал её за ногу, то сигал к ней прямо с бортика, поднимая дикие брызги.

…Конечно, она не могла не замечать, что действительно нужна Игорю. И, потеряв самоконтроль, позволила себе размечтаться. Она пыталась уговаривать себя не попадаться на удочку фантастических надежд, но тщетно – трясина быстро затягивала её. Точнее, Ленка сама с головой кидалась в этот омут. Она каждый день видела любимого мужчину, говорила с ним, восхищалась им и не представляла, как можно провести в его отсутствие хотя бы пару часов. Инстинкт самосохранения больше не работал. Она любила, любила впервые в жизни – глубоко, сильно, мучительно.

Нет, ни единой секунды она не думала, что способна вызвать у Мелихова ответные чувства. Здесь всё было ясно. Её положение и скромная внешность, не говоря уже о хромоте, исключали всякую возможность его интереса к Ленке, как к женщине. Если у неё и возникали иллюзии на этот счет, ей удавалось быстро их пресекать. Её сумасшедшие надежды были иного плана: она видела, что Игорю нравится с ней общаться, что время, проведенное с ней, успокаивает его, поддерживает перед боем. Возможно, думала девушка, она именно тот человек, который душевно близок ему. И мечтала, что их теплые отношения будут продолжаться ещё очень-очень долго…

Мысль, что Мелихов найдет замену любовнице, всё реже и реже донимала Ленку. Она видела, что ему не до романов, и ей казалось, что так будет всегда, пока она здесь, в этом доме, рядом с ним и Настей.

Девушка старалась не думать о том, что будет после боя, для чего станет нужна ему помощница. Сейчас она жила одним днем – то, что никогда не удавалось ей раньше; существовала именно в том моменте, в котором находилась, а не в прошлом или будущем.

Однажды Ирина сообщила ей, что переговорила с бывшим мужем относительно Ленки, и ей, возможно, придётся съездить на собеседование. Ленке тут же захотелось найти предлог, чтобы никуда не ходить. Но отказываться она всё-таки не стала – в её положении от таких вариантов не отмахиваются. Летая под облаками, девушка впервые инстинктивно нащупала взглядом землю, соображая, как будет спускаться.

Она нашла для себя шаткий компромисс: на собеседование она сходит, но только после боя с мексиканцем, а потом поговорит с шефом. Может, если она получит работу по специальности, они всё равно останутся друзьями, и он разрешит раз в неделю приезжать к нему, разгребать его почту, вести дела, и, разумеется, видеться с Настей. Пусть даже без всякой зарплаты, ей всё равно – так она ему и скажет.

Конечно, чем ближе и доверительнее становились её отношения с Игорем – а это было заметнее день ото дня, тем больнее было думать, что он никогда не захочет взглянуть на неё другими глазами. «Ну и пусть! – отвечала тогда себе девушка. – Пусть он никогда меня не полюбит. Но кто отнимет у меня право любить самой?» Теперь она не променяла бы это чувство ни на душевное спокойствие, ни на уверенность в завтрашнем дне. Ленка ни за что бы не отказалась от того, что происходило с ней в этом доме: от жизни, полной событий и чувств, от дружбы с самым сильным и лучшим мужчиной, которого она когда-либо встречала.

Общение с Игорем и игры с Настей занимали все мысли и эмоции девушки, однако, что касается работы, она постоянно ловила себя на том, что делать ей стало практически нечего. День спортсмена был расписан, теперь никому даже в голову не приходило нарушить график тренировок или режим питания. Алик досконально выполнял все требования врача, и Марк уже несколько раз говорил Ленке, как доволен её реформами.

Те тренировки, которые проходили без спарринга, девушка теперь тоже проводила в обществе Мелихова – она больше не стеснялась заниматься при нём на тренажерах. Виктор не поленился и с помощью доктора составил для неё комплекс упражнений, которые Ленка с удовольствием выполняла – в этом доме ей хотелось стать хоть немного спортивнее. Тем более что шеф всячески подбадривал и поддерживал её в этом. Глядя на них, взялся за себя и Белозерцев, и периодически Виктор выгонял «лишних» из зала – чтобы не мешали.

Наблюдая за тренировками, девушка начала испытывать оптимизм. Исламбеков уже не выглядел столь уверенно, два из последующих четырех спаррингов, без всяких сомнений, остались за «Драконом». Ну, а Зуев вообще выполнял при нём функцию груши – он ничего не мог противопоставить натиску чемпиона. Виктор даже жалел, что с Зуевым подписали контракт – толку от него больше не было.

В Мелихове проснулся азарт – таким его Ленка прежде не видела. Раньше все его тренировки казались ей тяжелым и малоприятным трудом. Теперь же в глазах Игоря появилась весёлая злость, словно его ожидало опасное, но захватывающее приключение.

Ленка и сама понемногу стала разбираться в происходящем. Слова «джеб», «свинг», «хук» или «апперкот» перестали быть для неё загадкой, она уже могла отличить один удар от другого и всё больше убеждалась в справедливости слов Игоря: бокс требует интеллектуального подхода. Один только план на бой, разрабатываемый тренером во всех мелочах, как стратегия военного сражения, вызывал уважение и интерес. Теперь она видела: это – не просто драка, а настоящая игра со своими хитростями, блефом и интригой, а во время боя необходимо постоянно думать, изучать противника, не говоря уже об умении преодолевать боль и страх.

Страдая от вынужденного безделья, которое, правда, никто, кроме неё, не замечал (все уже привыкли к Ленкиному присутствию в доме), она стала сама находить себе работу. Больше всего ей хотелось заняться внутренним устройством коттеджа, привести всё в соответствие хоть с какой-то гармонией, но она помнила, что у Мелихова туго с деньгами, и пока просто рисовала для себя проекты перестановок, подбирала цветовую гамму. Кроме того, помня о поручении, она вызвала специалиста по ремонту бассейнов и впервые побывала во флигеле.

Оформление спальни ей понравилось – видимо, сюда приложила руку Виктория, а со вкусом у нее всё было в порядке. Но Ленка сразу представила Игоря на огромной кровати с любовницей и побыстрее покинула апартаменты.

Зато бассейн привел её в полный восторг. Это была большая комната – метров тридцать, не меньше, стены, пол и потолок которой отделали синей керамической плиткой разных оттенков. Сам бассейн оказался круглым, метра четыре в диаметре, с ярко-голубым дном. Когда в него наливали воду, Ленка даже прикрыла глаза, воображая удовольствие, с которым здесь можно купаться.

А основным и самым важным её занятием по-прежнему оставалось воспитание Насти. Няня больше не нервничала – она поняла, что увольнять её не собираются, а к Ленке обращалась, как к настоящей хозяйке дома. Вера занялась тем, что ей было привычнее и интереснее – детскими вещами, порядком в комнате, шитьем, вязанием и стиркой, чем очень облегчила Светке жизнь. Заботливая женщина доказывала, что детское нельзя пихать в машинку вместе с другим бельем, и всё любовно стирала на руках. А Ленка, пользуясь благодушным настроем Игоря, проводила с девочкой всё свое свободное время. Они гуляли, играли, читали книжки, учились считать и писать…

Мелихов казался довольным. И правда, Настя менялась на глазах. Про истерики и капризы все давно забыли. Девушка поражалась, как быстро появился результат от систематических занятий. Малышка оказалась усидчивой и способной. Ленка учила её читать по складам, решать простые задачки, рисовать и лепить, и даже подумывала – не отдать ли её в первый класс с шести лет. Она снова забывалась – строила планы и представляла, как поведет Настю в школу за ручку…

За эти дни Ленка очень сблизилась с Ирой. Новая подруга по-прежнему жила по соседству, и они регулярно встречались на прогулках. Оказалось, Кирюшка уже занимается с логопедом, и Смалькова обещала переговорить с доктором насчет Насти.

Кстати, после подписания контракта, у девушки прибавилось телефонных переговоров. Разумеется, звонила мама Мелихова – теперь неизменно вежливая и приветливая. Звонила Марина – едва услышав Ленкин голос, она требовала Игоря, а если он был занят, просто швыряла трубку. Ольгина мать позвонила единственный раз в выходной, поинтересовалась, как Настя, но организовать встречу с внучкой не предложила. А главное, начали донимать всевозможные корреспонденты, пытаясь выяснить подробности предстоящего состязания. Девушка заготовила для них стандартный ответ, которым и отделывалась. По распоряжению Мелихова, всю эксклюзивную информацию получал только Александр, тот самый, которого она видела на дне рождении Насти.

Времени на дипломную работу действительно оставалось много – девочка послушно уходила в детскую или гулять, если Ленка не могла уделить ей внимание. Однако сосредоточиться на собственных делах всё равно не получалось. Все мысли поглотил предстоящий матч.

В воскресенье, за две недели до боя, девушка, как обычно, проверяла с утра электронную почту Мелихова. Удалила весь спам, мельком пробежала глазами восторженные письма поклонниц, которых, как и обещал Серый, с каждым днём становилось всё больше, с раздражением выкинула несколько оскорблений (самое безобидное из которых было «Мелихов, ты трус и слабак»), а потом вдруг уперлась глазами в письмо.

Внутри у неё, как и в прошлый раз, всё похолодело. Она уже почти забыла о той угрозе, поверив Белозерцеву, что это просто психологическое давление. «Кто будет нападать на Гошу? – убеждал Серый. – Не повезёт же Будрес в Россию своих придурков-фанатов?» И вот – опять…