Вообще всё шло как-то не так, не в той последовательности. Следовало настоять, чтобы Мелихов поплавал один, а после уже спокойно поговорить. Чего лукавить – в бассейне много слов не будет, а будут… поцелуи и объятья. Девушка залилась краской при одной только мысли об этом. Она долго стояла под струей прохладной воды, пытаясь охладить и тело, и голову. Но ведь Игорь ждет её – он так устал сегодня… И она так хочет к нему! Ленка вылезла и дрожащими руками натянула купальник, завернулась сверху в один из халатов, стараясь не вспоминать про Викторию. Подсушила голову феном – про укладку речь уже не шла.

И, наконец, потерянная, полная надежд и сомнений, открыла дверь в спальню и замерла на пороге…


***


В ожидании девушки Игорь прилёг – усталость всё-таки давала себя знать. Но тут же вскочил в возбуждении. Он вспоминал прошедший бой. Как Ленка зашла к нему в раздевалку… Как выйдя в ринг, он сразу нашел её глазами – такую маленькую, испуганную, и решил больше не смотреть в её сторону. Достаточно было чувствовать её присутствие, её помощь, а вот смотреть – нельзя, иначе собьёшься, не сможешь сконцентрироваться. Надо сказать, бой дался Мелихову лёгкой кровью. Прощупав противника в первом раунде, Игорь успокоился – Будрес не представлял собой ничего особенно выдающегося, «Дракон» легко просчитывал его. Да, скорость мексиканец задал высокую, и Мелихов не сразу вошёл в этот темп, но зато успел поставить хорошую защиту и не дал втянуть себя в рубку. В остальном Будрес проявлял себя достаточно однообразно, а уставать начал слишком быстро. Конечно, боксёром он был очень неплохим, однако пояс ему в этот вечер мог достаться только чудом. Наверно, появись Игорь сегодня в той кошмарной форме, в которой пребывал ещё недавно, всё могло повернуться иначе. Но за этот месяц он настолько пришёл в себя, что, выйдя в ринг, вдруг почувствовал то самое, давно забытое удовольствие от предстоящей схватки.

Мелихов с нетерпением глянул на дверь – ну где же Леночка? Они должны, наконец, быть вместе – сегодня, сейчас, он так долго ждал этого! А чего же он сидит? Игорь вскочил – надо приготовиться. Они сначала залезут в бассейн, отдохнут, поплавают, потом стоит, пожалуй, согреться, выпить по рюмочке коньяка. Девушка ведёт себя несколько скованно – ей надо расслабиться. Понятно, что она так же хочет быть с ним, как и он с ней, но ведь до этого момента Ленка не знала ласки, а если и знала – то как это было? Не важно. Он сделает всё как надо, так, что ей будет хорошо.

Мелихов достал из бара коньяк, две стопки, какие-то начатые конфеты. Надо было попросить Светку порезать лимон… А что он скажет сейчас, когда девочка выйдет? Да что говорить и, главное, зачем, если всё между ними предельно ясно? Они взрослые люди. Хватит тянуть, надо просто быть вместе! Наверное, слова, если они и нужны, найдутся сами.

Ленка не шла, и Игорь заволновался. Вот сколько женщин у него было – и до свадьбы, конечно, и после развода утешался… А никогда так не нервничал, словно впервые. Как хочется, чтобы всё прошло идеально! Как он жаждет увидеть её счастливые глаза, почувствовать её – всю… Утолить свою нежность, целовать её тонкую беззащитную шею, руки, владеть этой девочкой, её телом, душой, жизнью…

Усталость превратилась в крайнюю степень возбуждения. Мелихов налил себе рюмку и выпил, но даже не почувствовал и сразу же наполнил вторую… Ну что же, что же так долго?

Дверь открылась, и он увидел Ленку – она сделала несколько шагов и остановилась. Голова у Мелихова внезапно закружилась – всё-таки по голове он сегодня пару раз получил, и дико устал. Но всё это чепуха! Он смотрел на девушку. Она придерживала запахнутую на груди синюю хламиду – Ленка взяла его, мужской, халат. И была в нём такой чудесной и милой, что Игорю захотелось сразу же прижать её к себе, взять на руки, словно маленькую. В нетерпении он шагнул к ней и скинул с её плеч тяжелое одеяние. Ленка осталась в своем стареньком черном купальнике – таком смешном и наивном! Она даже не шелохнулась, не двинулась навстречу, а просто замерла, податливая и доверчивая. Тогда Мелихов обхватил её обеими руками, сжал в объятьях и, словно обезумев, принялся ласкать. Страстное желание охватило его. Игорь забыл и про бассейн, и про слова, и про конфеты… Ничего не нужно. Он хочет её прямо сейчас, и она станет его прямо сейчас…


***


Она остановилась. Почему это стало для неё неожиданностью – ведь они собирались в бассейн, а не на прогулку? Но она обомлела при виде раздетого Мелихова – одно только банное полотенце на бедрах, и есть ли под ним ещё плавки – вопрос… Вид полуобнаженного боксёра являл собой эффектное зрелище, но Ленка испуганно замерла. Она кинула взгляд на туалетный столик – и увидела початую бутылку коньяка и рюмки на туалетном столике. Он что – снова пил?

Игорь сделал к ней шаг, пошатнулся, на секунду замер, а потом быстро приблизился. Ленка действительно почувствовала сильный запах спиртного. Она в тревоге замерла, но он словно ничего не замечал. Ничего не говоря, сбросил с неё халат и сразу, не давая опомниться, прижал к себе… Кажется, она зря переживала – Мелихов и не думал задаваться вопросом, умеет ли она целоваться. Он целовал её сам – всюду, куда только попадали его губы, его горячие руки судорожно ласкали её. Потом Игорь, одной рукой удерживая девушку за талию, другой – за шею, нашел её губы и приник к ним, целуя долго и страстно. Она обомлела от неведомых прежде ощущений, но долго задумываться над открытием Мелихов не позволил.

Он на секунду отстранился. Ленка смогла, наконец, встретиться с ним глазами… Как пишут в не слишком приличных книжках, Игорь просто пожирал её взглядом. Она все ещё надеялась, что он что-нибудь скажет и, наконец, объяснится, но Мелихов и не думал прерываться. Неожиданным резким движением он подхватил её за талию, дернул на себя, и, как пушинку, мягко опустил на кровать. Навис над ней всем телом и сразу придавил, почти не оставив воздуха для дыхания. Продолжая целовать, одним быстрым движением руки спустил лямку купальника, обнажая ей грудь…

А Ленка как будто напрочь лишилась способности говорить и действовать. Её тело изменяло хозяйке, отзывчиво и послушно трепетало в его руках, отвечая на каждую страстную ласку настоящим желанием. Но рассудок не давал на это никакого согласия. Она ощущала себя в объятьях Мелихова какой-то неодушевленной куклой, предметом, который не надо спрашивать – бери и делай с ним всё, что захочется! Разве можно так с ней, разве она позволяла? Почему, из чего он решил, что она согласна на это? Или… ему всё равно, что она думает?

Волной нарастал протест. Чем дальше заходил Игорь, тем меньше хотела Ленка его прикосновений. Такие желанные и трепетные, заветные и осторожные прежде – теперь они отдавались в сердце одним лишь отчаяньем.

Она чувствовала губы Мелихова всё ниже, его правая рука несколько раз жадно провела по крохотной груди девушки и спустилась ей на бедро – вместе с купальником. Ленка с ужасом поняла, что он её не отпустит, не только ничего не спросит, но и не даст ничего сказать… Ещё мгновенье – и будет поздно! И тут она очнулась. Резко дёрнулась, упёрлась локтями ему в плечи, словно удерживая, и быстро заговорила, задыхаясь, стремясь, чтобы он услышал, понял:

– Нет, Игорь, нет, ну пожалуйста! Не надо, перестань… Не надо так!

Мелихов на секунду замер, чуть высвободив её, так что Ленка смогла сделать вдох. Она смотрела ему в глаза – такие любимые глаза… Но взгляд их казался затуманенным. Похоже, взывать было бесполезно. Неужели он настолько пьян… в ужасе соображала девушка… ведь доктор предупреждал…

И вдруг она всё поняла – словно увидела заново, со стороны, откуда-то сверху… Весь её роман с Игорем приобрел совсем иной смысл – банальный и пошлый. «Какая любовь, дура, о чём ты мечтала, на что надеялась? Разве мог такой, как Мелихов, думать о тебе всерьёз, как о близком, на всю жизнь, человеке? Разве ты нужна ему – как ты, Ленка, даже будь ты, как все, здорова? Да он просто сделает сейчас с тобой то, что делает босс с секретаршей, когда под рукой нет жены – Серый и в этом оказался прав! И мама – права! А потом отвернётся к стене, а ты пойдешь к себе – униженная, растоптанная… Сломанные игрушки выбрасывают. Игорь пьян сейчас, а на утро ему станет тошно, противно тебя видеть. И всё. Это всё, конец!»

Всё это промелькнуло в голове за одну секунду – единой безжалостной мыслью. Никогда ещё в жизни, даже если её оскорбляли или высмеивали, Ленка не испытывала такого унижения.

– Чего ты, малыш? – с недоумением спросил он, увидев её искаженное страданием лицо. – Я сделал тебе больно? Прости, детка…

– Да, очень… Игорь, пусти меня, прошу!

– Почему? Что случилось?

Его рука снова принялась гладить её, медленнее и нежнее, и Ленка поняла – если не остановить это сейчас, до него будет не достучаться.

– Я не могу, не хочу – слышишь?! Не смей… – в отчаянии выкрикнула она. – Так нельзя!

– Не хочешь? – на переносице у Мелихова сильнее обозначилась морщина.

Ленка поняла, что он, наконец, слышит её, и заторопилась:

– Игорь, пожалуйста, мне противно так! Противно! Я не хочу, не могу, не надо!

Туман, кажется, уходил из его глаз. Он оторвался от неё, молча смотрел несколько секунд, потом встал, нашёл и набросил на себя халат. Потом резко повернулся к Ленке, всё ещё беспомощно сидящей на кровати. В глазах у него появилось мучительное выражение, на лице – судорожная гримаса, складка ещё глубже прорезала лоб.

– Противно? – тихо переспросил он.

Лицо у него потемнело. А она не знала, что ещё сказать ему, чтобы он понял. Ей теперь хотелось только одного – поскорее уйти отсюда, прекратить это…

– Противно… – повторил он. – А я-то, думал, дурак, ты счастлива…

Счастлива? Да, конечно, она была с ним счастлива. Пока он относился к ней, как к равной… «Счастлива». Девушку вдруг пронзило новое открытие – да ведь Мелихов считает, должно быть, что оказывает ей своего рода услугу – честь для калеки, в благодарность за верную службу!

Боль била в виски, разрывала сердце. Самый дорогой и любимый на свете человек, каждые жест, взгляд и движение которого – всё было так дорого Ленке, сейчас собирался причинить ей зло, а когда она попросила его не делать этого – обиделся до глубины души! Какое тяжёлое, ненужное прозрение! Какой логичный, предсказуемый конец…

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Ленка, наверное, вложила в свой взгляд всё, что сейчас испытывала: горечь, оскорбление, протест…. В ответ она увидела в тёмных глазах Игоря чёрную ненависть. Он отвернулся первый.

– Уходи, – бросил он, не глядя на девушку.

Она вскочила с кровати и, на ходу подхватывая с пола халат, рванула к себе.


***


…Никогда прежде Игорь не испытывал такой пронзительной нежности, желания, вызванного настоящим чувством, такого, которое, наверное, невозможно удовлетворить раз и навсегда, острого и болезненного. Даже когда он был с Ольгой… Да, он любил её, но любил как-то иначе – то была радость обладания, восхищение её нереальной красотой и мужское тщеславие, что всё это теперь его собственное, не доступное другим претендентам. С Ленкой же подобная гордыня не затмевала его чувства. Беззащитность и одиночество девушки многократно усиливали глубину его любви. И никакие косые взгляды не заставили бы Мелихова отказаться от неё.

Конечно, он не был пьян – с двух-то рюмок! Но ощущал себя, словно пьяный, вдыхая свежий запах её волос, ощущая вкус её губ, тела… И вдруг в какой-то момент осознал, что Ленка не отвечает на его ласки, а потом – и вовсе почувствовал отторжение. Она начала сопротивляться, сказала что-то умоляющим голосом, и Игорь с трудом остановил себя. Первой мыслью было: он невольно, увлекшись, сделал ей больно. Едва удерживаясь от продолжения, Мелихов ласково поинтересовался, в чём дело. И не сразу врубился, что она лепечет в ответ. А потом…

Как будто в голове у него разорвалась бомба, взрывные волны наполнили сердце, и, если он и был пьян, то сразу же протрезвел. «Противно… противно… Не хочу…» – звучал в голове Ленкин голос. Он ничего не понимал – не мог понять. Почему? Что он сделал неправильно? Он смотрел на девушку и видел в её взгляде только протест.

То есть… что она говорит? Не хочет… ей… противно?!

Понимание, наконец, обрушилось на него в полной мере, нелепая простота Ленкиных слов ворвалась в мозги. Сегодняшняя победа, восторг друзей стали далёкими и ненужными, мир вокруг – холодным и ненавистным. Всё это было только ради неё… для неё одной… И всё теряло теперь свои краски, лишалось смысла.

Он отпустил её, встал и оделся. Постоял, тупо глядя в одну точку, и снова обернулся, переспрашивая, хотя уже понимал, что всё кончено… Долго и нежно выхаживаемый птенец улетел, навсегда оставив клетку пустой. А Мелихов всё ещё не мог расстаться с фантомом.

Но он видел: жестокие слова Ленки шли прямо из сердца, они были у неё в глазах. Всё прозвучало четко: он, чемпион мира, герой дня, отвратителен, неприятен некой Лене Зориной. У которой и мужчины-то другого нет и никогда не было… Нет? Он уверен? А что если… Неужели он был слеп и глух все эти дни?