— Вы ошибаетесь, это вообще какая-то ерунда. Такого просто не может быть.

— А вот это я завтра поеду и узнаю. Обещаю, потом, в благодарность за интересный рассказ и потраченное на нас время, прийти и рассказать о своей поездке.

Лиза еле успевала за ним. Илья был очень взволнован. Шёл, торопясь и о чём-то думая совсем забыв о ней. Когда при переходе улицы чуть не влетели под машину, она, потянула его к скамье.

— Илюша, давай посидим чуток. Ты ничего не перепутал?

— Нет. Я видел именно это произведение и не просто видел, а держал в руках.

— Где это случилось?

— Под Калинином. Нас посылали на несколько дней в колхоз. Разместили, кого в клубе, кого по хатам. Мы трое попали к женщине, такой маленькой, чистенькой, в белом платочке с цветочками по краям. У неё, я и видел эту картину. Спрашиваю: — «Откуда?» Село и вдруг не репродукция какая-нибудь или вышивка кисок и собак, а настоящий холст, ещё и старинный.

— Рассказала?

— В войну у них жил немецкий офицер. Вот у него этим добром вся комната была заставлена. Привозили ему ценные вещи, а он с командой сортировал и отправлял в Германию. А эта картина порченная была, колотая, вот он и выбросил её, а младшая сестра нашей хозяйки подобрала. Девочка умерла, а картина осталась, как память о ней.

— Чудная история. Я вот сейчас подумала. Может, это рабочая версия реставраторов для работы с картиной?

— Может и так, но истину можно установить, только отдав ту картину на экспертизу.

— Что же делать?

— Завтра с утра, запасаемся бутербродами и едем в село.

— Как скажешь, милый.

Оставив Тимку на родителей и прихватив еду, помчались с утра пораньше на Ленинградский вокзал. И успев на раннюю электричку, отправились в Тверь. Оттуда на рейсовом автобусе в село. Но здесь ждало Илью разочарование. Баба Клава неделю уж, как умерла от сердечного приступа. Соседка открыла дом, но картины на прежнем месте не было. Та же соседка сообщила, что забрал её сын старушки, когда приезжал хоронить. За адресом сынка, пришлось идти в сельсовет. Там выяснилось, что проживает он в Твери. Илья с Лизой вернулись в город. Обратившись в справочное бюро на вокзале, быстро нашли нужную улицу и дом. Представившись знакомыми бабы Клавы, были допущены в квартиру. Сына, покойной старушки, дома не оказалось. Жена мужика толком не могла ничего объяснить. Твердила одно, что муж пропал вчера. Она пришла с работы, а его нет. Ночью не вернулся, сегодня тоже. Раньше за ним такого не замечалось. На вопрос Лизы посмотреть по квартире может, что ещё пропало. Развела руками, мол, вроде ничего. Илья настоял проверить. Выяснилось, что исчезла картина и именно та, что он «приволок» от матери. Вешать такое драное барахло на стену она ему не позволила, так он её засунул в пространство между мебелью и стеной. «Но это такое дело, что мог выкинуть на помойку». — Заверила она. Илья с Лизой переглянувшись, попрощались и вышли во двор.

— Что скажешь, детка?

— Даже и не знаю что подумать…

— А, по-моему, дело дрянь. Давай осмотримся и подумаем, кто мог видеть мужика с картиной во дворе?

— Обычно это удел бабок у подъездов и доминошников.

— Но здесь нет ни тех, ни других.

— Зато здесь есть алкаши вон за теми кустами и мальчишки, гоняющие в футбол.

— Возможно, нам это ничего и не даст. Но других вариантов у нас тоже нет. Начнём с алкашей. Придётся купить бутылку и посидеть с ними, а ты побудь пока вон в том магазине. Мужики, обрадовавшись новым вливаниям в виде двух бутылок, поведали, что, кажется, видели, как Константин, который по зарез нужен корешу, заходил в соседний дом к коллекционеру с какой-то трубой. Почему они уверены что к коллекционеру? Так сам сказал, отказавшись от их приглашения. К детям пошла Лиза. Представившись представителем из «спортшколы» занимающейся, подбором дворовых коллективов, она заболтала ребят, выведя разговор на Константина, работающего слесарем и позарез ей нужного. Ребята поведали практически тоже, что и алкаши. Видели, как заходил к коллекционеру с трубой. Почему именно к нему? Видел Сашка бегавший замазывать домой содранную коленку, а он в том же подъезде живёт под ними. Так же выяснилось, что вечером коллекционер, погрузив в машину с сыном ковёр, уехал. Вернулся он уже поздно и без ковра. Играли допоздна, поэтому всё и видели.

— Что мы имеем? — подбил итоги прошедшего дня Илья, возвращаясь на электричке в Москву.

— Если рассматривать под углом детектива, то всё ужасно. — Передёрнула плечиками Лиза. — Константин решил посоветоваться насчёт картины с коллекционером и он, проверив ценность картины, не выпустил его уже из квартиры. Но тогда получается, картина по любому ценна, иначе, он на неё просто не позарился бы. А что если то полотно, что висит в Третьяковке вовсе не реставрировано, а заново переписано Репиным, а первый холст, повреждённый, это тот, что мы ищем?

— Убил или усыпил, вывез в ковре, а потом убил. Труп вон в Волгу кинул или повесил где-нибудь в лесной чаще. А насчёт картины у тебя каждый день по версии. Надо сначала найти её. — Обняв, прижал её к себе Илья.

— Какая жуть. Как же он в квартире его мог кокнуть?

— Топором, молотком, но тогда кровища будет. Зачем ему мараться. Скорее всего, усыпили, а потом удавили верёвкой или плёнкой.

— Но ведь может быть это всё только наши фантазии. И Константин, действительно сделав у коллекционера какую-то там трубу, ушёл пить с дружками или в беду попал и лежит в больнице. А ковёр вывозили в химчистку или на дачу. Картину просто выкинули, как ненужный хлам.

— Может быть, только, похоже, что не так всё обстоит совсем. Сейчас устал, не соображу. Доберёмся, освежусь, поужинаем, подумаем.

Утром Илья позвонил своему замполиту Юре, поступившему в академию и живущему сейчас у тёщи с тестем в Кусково.

— Юрок, Это Илья Седлер, ты очень сейчас занят?

— Очень, валяюсь на диване. А что командир есть идея?

— Есть. Найти машину можешь?

— Без проблем. У тестя возьму «жигулёнок».

— Водить-то можешь?

— А как же.

— Тогда бери завтра свою жену, если у неё парик есть прихватите и его. У тебя тёща по-прежнему реставрацией картин занимается?

— Ты что, решил Эрмитаж грабануть?

— Завтра всё расскажу. Ждём вас утром в восемь у себя.

За дорогу до Твери Илья рассказал о картине, пропавшем Косте и коллекционере.

— Я тащусь от вас. — Присвистнул Юрок. — Наши дальнейшие действия.

— Коллекционер купил соседнюю квартиру на этаже и делает там ремонт. Под ним живут в трёхкомнатной алкоголики, а двухкомнатная закрыта. У алкашей пацаны дома почти не бывают. Думать-то тут практически не о чем. Надо их напоить.

— Это мы запросто сделаем, но зачем?

— Подожжём кое-чего на балконе в тазике. Огня не будет, а дыму навалом.

— Опять ничего не понял.

— Наверху же должны забеспокоиться и начать таскать картины в ремонтирующиеся безопасные комнаты на противоположной стороне.

— Ну.

— Помощники нужны.

— Ими должны стать мы.

— Понял, наконец.

— А если к алкашам приедет пожарная?

— Пусть тушит. Тебе мешает.

— Но как мы попадём в помощники?

— Электриками.

— Но я ничего в этом не смыслю, ты же знаешь.

— Значит, не лезь в розетки и щиток. Будешь заниматься ответственным делом, носить инструмент и держать отвёртку.

— Как мы найдём картину?

— По колотым порезам. Останови, замажем номера. Девчонки маскируйте свои рожицы и напяливайте парики. Мы вчера там уже маячили, нас не должны узнать.

— Командир, а что если не найдём?

— Будем дальше думать.

— А как ты вынесешь картину незаметно мимо хозяйки?

— Выкину в форточку, под окном будут стоять девчонки, поймают.

— Зашибись. Просто, как валенок. Послушай, нам какими-то комбинезонами форменными надо бы разжиться.

— Всё продумано. Сейчас заезжаем ко мне в общагу, берём тёмно синие комбинезоны лётчиков. Кто разберёт. Крылышки срежем. И будет порядок.

— А если кто помешает? — пожала плечиками Тамара, жена Юры. — Что-то мне ребята боязно.

— Это только поначалу так, — заверила Лиза, — а потом даже интересно. Мне вчера страшно понравилось. Илья, под каким предлогом пойдёте к алкашам?

— Пойдут Юра с Тамарой. Потом махнут из окошка мне, когда клиенты будут готовенькие. Позвонят, к ним выйдут. Спросят, что надо. А Юра с Томой скажут, мол, жили в этом подъезде когда-то. У всех закрыто. Хотели бы посидеть вспомнить.

— А с чего ты решил, что в ней менялись хозяева?

— Пацан вчера мельком Лизе сказал, что там, где они жили раньше, спортивной площадки не было такой хорошей, как тут в бабушкином дворе. Вот я и решил, что переехали они в неё только после смерти бабушки. Бабка, если б была жива, не дала спиться. А они до точки, по-моему, дошли уже. Вон их окна видите, не мыты, завешаны кое-как. Забрав пакет с булькающей жидкостью и закусью, ребята двинули на первое задание. Через два часа Тамара помахала рукой с балкона. Илья буркнув: «Порядок» забрав свои пакеты с комбинезоном и дымовыми шашками, пошёл организовывать «пожар». Устроив на балконе «Горит!», переодевшись в комбинезоны и забрав инструмент, пошли наверх к коллекционеру, а Тамара, забрав их одежду, отправилась к машине. Выпив с Лизой кофе и посмеявшись над своими страхами, пошла дежурить под окно, где по плану Ильи должна она находиться в ожидании картины. Это было с другой стороны дома, а под валившим дымом балконом собирались люди, кто-то вызвал пожарную машину. Приехавшие пожарники вскоре со всем разобрались. Почертыхались для порядка. Налили где надо и не надо воды. Тамара наблюдала за этим уже из машины, поймав картину, она забралась в машину и наблюдала за происходящим, уже оттуда ожидая ребят. Вскоре появились и ребята. Юра показал знаком Тамаре, чтоб отъехала к магазину, там они подсели к ним и покатили на Москву. Отъехав подальше, развернули картину. Марина зажала рот, чтоб не вскрикнуть. Илья не ошибся, это была та самая картина.

— Чума болотная, что ж это такое мы имеем, — оторопел Юрок.

— Пока не знаем. Твоя тёща должна нам сказать это.

— Тогда поехали пока она в мастерской.

В Москве из первого же попавшегося автомата позвоним ей, чтоб задержалась.

— Не несись, не хватало ещё ГАИ попасться на глаза. Катись нормально.

— Слушай, командир, ты точно, как и рассказывал ЧПшный малый. Надо же было тебе именно к этой бабке попасть.

— Ребята, если картина у коллекционера, то в ковре был труп, — ужаснулась вдруг Тамара.

— Да, мужику не повезло, а из нас приличная шайка грабителей получилась.

— Вы следов не оставили после себя? — забеспокоилась Лиза. — Во всех детективах ищут по отпечаткам.

— Мы у алкашей всё перемыли, а там действовали в резиновых рабочих перчатках. Детективы тоже читаем.

Раиса Фёдоровна ждала их в мастерской. Когда она увидела картину, у неё затряслись руки: «Откуда?»

— Всё сложно. Хотим знать, что это такое мы имеем на руках…

— Репин, но тогда что висит там…,- она прикусила язычок.

— Не спешите. Может быть так, что и там и тут Репин. Мы оставляем это вам. Только будьте аккуратны, уже есть свежие жертвы и кровь на этой картине. Вы лучше распорядитесь ей, нежели мы. Главное она у сведущих людей и принадлежит России.

Вернувшись домой, Илья с Лизой за ужином рассказали домашним о приключении и найденной картине. Тимофей с Дубовым пыхтели, но ругать не стали.

Храму быть

Мозговой по возвращению в Норильск занялся подготовкой города и предприятий к нелёгкой кризисной жизни в новых, не известно каких пока экономических условиях. Он обратился ни во что уже не верящим людям. Всё отдали государству, а теперь они ему не нужны. Он обещал помощь и защиту завода. Параллельно находя время на строительство монастыря и храма. Закладывали, как и всё в вечной мерзлоте, на сваях. Подвозка материалов к «Затону» была тоже не простой, использовали все доступные возможности. С открытием водного сезона — баржи и при установлении ледяной дороги — мощную технику с санями. Возили кирпич, лес, доски, брус. Применяли для переброски грузов также мощные вертолёты. За три года строительство подходило к концу. Илья, окончив академию, как и планировал отец, вернулся в Норильск, приняв полк. Жизнь понеслась уже по знакомым северным дорожкам. Только семья жила теперь не на дивизионе, а в Норильске. Лизонька работала, а Тимка ходил в прекрасную школу с бассейном. Бегал зимой, как и все в завязанной под подбородком ушанке, с замотанным шарфом носом в унтах и полярке пошитых дедом на заказ. Счастливый тем, что у него вся одежда, как у взрослых. Настоящая северная. Не какие-то там валенки и пуховые варежки. Рукавицы, и те как у оленеводов. Бабушка с дедушкой рядом, всегда на подхвате, чего ещё надо для полной свободы молодым родителям. Пользовались этим, конечно, на всю катушку, посещая все спектакли и концертные программы столичных гастролёров. С открытием реки и начала судоходства Тимофей Егорович планировал провести освещение и открытие монастыря. Три года назад созданный штаб поднял ворох документов в архивах бывшего КГБ. Нашёл людей сидевших и стороживших их на «Затоне». На счёт «Затон» потекли деньги, на которые организовывался приезд людей на освещение монастыря. Мозговой принципиально не захотел связываться ни с одним обществом, создав своё. Отказников на приезд было мало. Многих, правда, уже не было на этом свете, но были и такие, кто не желал ничего помнить, забыли и никаких возвращений в прошлое. У каждого свой подход к жизни, если им так легче пусть живут дальше. Но очень многие ехали, понимая, что это не только их личная боль или позор, но и стон страны. Хоть под конец жизни, решившись наступить на горло душащей по ночам беды, люди прибывали. На одних самолётах летели и те и другие, встречаемые в аэропорту машинами и автобусами доставлялись в снятый обществом «Затон» профилакторий. Гостей провезли по городу, показали заводы, школы, дома отдыха. Возле старых полусгнивших лагерных бараков стояли молча, многие не стесняясь, смахивали слёзы с глаз. Всех удивил Норильск. Кто бы думал тогда, что получится такая «музыка» в вечной мерзлоте. Вечером всё это обсуждали, плюс к воспоминаниям о прошлом, за столом. Утром, забрав запоздавших с утреннего рейса гостей, поплыли на «Затон». «Рыбак» вспарывая носом мощный слой воды, вёз необычных пассажиров. Между палубой и трюмом сновали медики, раздавая успокоительные препараты. Каждый не мог не вспомнить, как это было тогда, в те страшные годы. При появлении впереди «Затона» и первого золота куполов, ропот, прокатившийся по катеру, известил о приближении места назначения. «Рыбак» дал гудок, и «Затон» ответил боем колоколов. Колокола — грандиозный, величественный оркестр под открытым небом. Древняя Русь складывала песни, поговорки о колокольном звоне. Стозвучные колокола колоколен встречали воинов из походов и провожали их в дальний путь. На звон колокола шли в ночи путники и возвращающиеся с охоты. И вот он плыл над тундрой. Сегодня он не просто плыл, а гудел, собирая вокруг себя мёртвых и живых. Они стояли рядом плечо к плечу и те, кто сидел, и те, кто охранял. Вечно виноватые и те и другие перед временем и историей. Прошлое и настоящее страны, и «Затона», какое уж выпало на их долю такое и прожили. Плача и крестясь на эти золотые кресты и плывший по тундре звон, они сошли на этот многострадальный берег. Он извещал заблудшей душе, что здесь она может найти защиту и приют. Мозговой, Дубов с Борисом и Волковым ждали этот рейс «Рыбака» на «Затоне» добравшись туда вертолётом. Волков зашёл в храм один и долго стоял на коленях. Таню и Лизу решили не брать, они всё посмотрели вчера. «Тяжёлый день, — решил Илья, посоветовавшись с психологом. — Таня может не выдержать». И сейчас, встречая прибывших на открытие и освещение храма людей, он понял, что поступил правильно. Слёзы бегущие у мужиков по щекам, это не радостная картина. Опять лились из людей бурными водопадами и тихими ручьями воспоминания. Как рыли землянки, ставили бараки, вышки, сооружали причал, тащили дизеля и мостили дороги. Церковная жизнь уже шла своим чередом. Постепенно накрывая их лагерное прошлое, спокойным и размеренным покрывалом с запахом ладана и восковых свечей. «Кого осенила идея поставить тут храм?» — повис в воздухе вопрос любопытствующих журналистов.