– Он сидит на твоей шее!

– Это – временное. У него проблемы на работе, – отвечала она. Но однажды, посмотрев на безмятежное лицо мужа, взорвалась: – Либо ты находишь работу, либо – уходишь из семьи. Учти, разменивать квартиру не будем. Мы с Иваном останемся здесь, а ты уедешь.

Интеллигентная Катя произнесла это столь решительным тоном, что муж на следующий день устроился на работу.

– И куда? – вечером поинтересовалась Катя.

– Я буду петь в церковном хоре, – ответил Миша.

Вслед за немой сценой последовал короткий обмен мнениями.

– Я рада, что ты устроился на работу, но будет ли хватать денег?

– Платят неплохо. На работе надо быть утром и вечером. И без выходных, – последнюю фразу Миша произнес так, будто объявлял о решении баллотироваться в президенты.

– Ну уж какие тут выходные! – с сарказмом отреагировала Катя.

– Не надо иронизировать. Это очень серьезно.

Насколько серьезно, стало ясно через две недели. Утренняя служба, сон, обед, отдых, вечерняя служба, ужин, отдых, сон – распорядок дня был очень напряженным.

– Послушай, это замечательно, что ты ходишь в храм и поешь там. Но для мужчины тридцати пяти лет это не работа.

– Это – работа. Но ты этого понять не можешь.

– Не могу, тем более что большинство поющих в вашем хоре – это люди, которые работают в других местах. А пение – это, как бы сказать, движение души.

– Но деньги же платят за это?!

– Ну и что?! Для здорового мужчины – это символическая сумма. У тебя же сын растет. Ему учиться надо…

Катя хотела добавить, что она ездила в храм и разговаривала с батюшкой, который, выслушав ее, лишь покачал головой:

– Не могу с вами не согласиться – мало этого для достойной жизни, мало. Я ведь ему предлагал – нам нужны люди с образованием, да еще с таким.

– И что?

– Он ушел от ответа. Сказал, что подустал, что у вас детей много, что его присутствие необходимо дома. Сами понимаете, настаивать нельзя.

– Я понимаю, – ответила Катя упавшим голосом, вспомнив, что муж с сыном Ваней даже уроков не сделает.

В последующие месяцы Катя предпринимала мужественные шаги по обучению мужа. Она заставляла его выполнять домашнюю работу, учить стихи с Ваней, ходить в магазин и так далее. Из всего длинного списка удовольствие мужа вызвал поход за продуктами. Потратив неприличное количество денег, Миша появился в доме с претензией:

– Если ты будешь и дальше пичкать нас кашами, то от авитаминоза у нас зубы и волосы выпадут.

Катя посмотрела на покупки и ахнула – деньги были потрачены все, а куплена была всякая дорогостоящая ерунда типа креветок и мидий.

– Нам ребенка кормить, а у него аллергия на морепродукты! Ты об этом знаешь?! Ты вообще что-нибудь о нас знаешь?! Ты понимаешь, что нельзя жить нахлебником, нельзя только петь, надо еще и работой, настоящей мужской работой заниматься! Недаром тебя моя мама кенаром прозвала!

Миша надулся и долго говорил о вере, храме, обязанностях перед прихожанами. Катя слушала правильные слова и понимала, что муж оседлал любимого конька – демагогию.

Больше к этому разговору она не возвращалась. У нее в голове был предельно простой план, к которому ее муж теперь не должен был иметь никакого отношения. «Мне нужен свой бизнес. Небольшой. Мне не надо миллионов, мне надо только поставить на ноги Ваньку и что-то отложить на черный день. Из всех возможных занятий я могу заняться только торговлей». Катя на листке бумаге стала писать свой первый бизнес-план.

«Итак, что мы имеем?» – утром следующего дня Катя на свежую голову проверяла собственные расчеты. Получалось, что самым дорогим пунктом была аренда. К тому же ее надо было вносить сразу за два месяца. Затем шли суммы на закупку товара – пустой же магазин не откроешь! Глядя на столбики цифр, Катя почувствовала комок в горле. Ее мечта, магазин дорогого кружевного белья и изящных мелочей, была погребена под пустотами семейного бюджета. «Даже если я продам свои золотые кольца, прижизненное издание Тургенева, оставшееся от бабушки, и вот ту красную вазу – денег все равно не хватит!» Катя почему-то с ненавистью посмотрела на диван, который муж успел продавить за время своего безделья. «Я продам машину!» – решила она.

Объявление о продаже своего «Ситроена» она дала сразу в нескольких газетах и в Интернете. Через три дня полного молчания раздался телефонный звонок:

– Я – по объявлению. – Женский голос был скрипуч. – Вы продаете авто?

– Да. – Сердце Кати забилось. Ее сейчас как будто бы пилили на две части. Машину, ее любимую машину, которую она купила самостоятельно, которая олицетворяла и успех, и свободу, и достаток, надо было отдать чужим людям. Катя пришла в отчаяние. Но если она этого не сделает, то не сможет открыть магазин.

Они встретились у нотариуса. Покупательница была пожилой и вредной. Накануне она целый день осматривала машину и мотала нервы Кате, цепляясь к каждой ерунде. Катя злилась, но в какой-то момент почувствовала облегчение: «Она не купит машину! И слава богу! Жалко мне машину! Я еще что-нибудь придумаю!» Катя на какой-то момент расслабилась, и покупательница, будто это почувствовав, заявила:

– Хорошо, завтра у нотариуса встречаемся…

Нотариус работала споро, и уже через два часа Катя отдала ключи от машины новой хозяйке.

– Машина хорошая. Я ее любила. – Катю почему-то не обрадовали деньги, которые теперь лежали у нее в сумке.

– Чего ж продаете?

– Вот, деньги нужны. – Кате вдруг захотелось дать понять, что не по бедности и не от безысходности она расстается с автомобилем, Кате захотелось как-то самоутвердиться. – Я открываю магазин. Нужны оборотные средства.

– Чем торговать собрались?

– Бельем. Красивым и дорогим женским бельем.

– Понятно. Жаль. А то у меня целый гараж собачьего корма. Свежего. На хороший магазин хватит. Продать хотела недорого, да вот никак не соберусь объявление дать.

– Недорого? – Катя вдруг остановилась.

– Совсем недорого. Почти даром. Только бы вывезли. Машина теперь есть, а гараж занят…

– А вы мне поможете вывезти? У меня теперь… нет машины…

Деловые женщины ударили по рукам.


Гаража у Кати не было, а потому все эти самые собачьи пакеты теперь лежали в квартире. Миша, прохаживаясь на манер Шаляпина в толстом халате по дому и прочищая горло, недовольно ворчал:

– Неужели ты не чувствуешь запаха? Мерзкий такой запах…

– Не нравится – не нюхай, – отрезала Катя. Она и так проплакала всю ночь накануне продажи машины. Она даже не помнила, что ею двигало, почему она вдруг обернулась на эти слова: «Собачий корм. Недорого. Почти даром». И она, мечтавшая о красивом магазине, стала закупать сушеные свиные уши, кошачьи игрушки и просо для попугаев.

– Вам точно это надо? – спросила тетка, покупательница ее машины, указывая на груду пакетов.

– Я уже не знаю. Только понимаю, что времени у меня совсем нет. Деньги нужны. А времени нет. Еще же помещение найти надо.

– Я знаю, где можно спросить помещение. Во всяком случае, там можно договориться. – Тетка пощелкала телефоном и продиктовала номер. – Зовут человека Валентин Петрович. Фамилия Евграфов.

– Вы же понимаете, что у вас очень специфический товар. С запахом. Мы не можем вас посадить рядом с сумками и обувью. Сразу пойдут жалобщики… У нас тут и так… – Мужчина махнул рукой, и Катя поняла, что «тут у них» не без приключений.

– Пожалуйста, хоть куда-нибудь! У меня выхода вообще никакого нет… Я собиралась открыть магазин белья… – Катя вдруг почувствовала, что сейчас разревется, а ей никак нельзя было этого делать, ей надо было успеть рассказать историю про мужа, поющего в церковном хоре два раза в день и остальное время спящего на диване, про Ваньку, который требовал (и вполне справедливо) новый спортивный костюм, про то, как она продала машину, этот символ достатка и собственного успеха, и про наспех купленные собачьи подушечки с мясом. Она плакать не могла, поскольку должна была успеть объяснить, что только здесь, в этом торговом центре «Люкс», низкая аренда, в других же московских магазинах она такая, что невозможно и помыслить об открытии своей лавочки. Мужчина, до сих пор смотревший куда-то в сторону, перевел на нее взгляд. «Сейчас будет истерика. Надо бы воды налить. Надо бы воды налить», – подумал он, но не тронулся с места. Усталость от постоянных жалоб, дрязг и слез не давала воли чувствам.

– Хорошо. Я поняла. Можно я оставлю телефон, на случай, если у вас что-то появится… – Катя взяла себя в руки и поднялась со стула.

– Слушайте, сядьте вы! И что за манера такая – скакать… Я дам вам помещение. Отличное помещение. На первом этаже с собственным входом. Платить будете как за третий этаж, то есть немного… Только заезжать вам надо будет через две недели. Мне тут барышню потеснить одну надо. – Мужчина что-то написал на листочке и подал его Кате. – Идите в юридический отдел, там договор вам сделают, подпишите его.

Катя вышла из кабинета счастливая…


Она еще раз окинула взглядом витрину и осталась довольна – попугай с алым маникюром сразу бросался в глаза, кубики из сена создавали этакий деревенский колорит, а разноцветные поводки и ошейники дорого поблескивали металлическими пряжками. Катя вытащила из кармана чистую тряпочку, протерла несколько жирных пятен на стекле – от носов и ладошек мелкой детворы, которая любила разглядывать витрину. «Все, надо идти! Там сейчас все разнесут в клочья!» – Она вздохнула и вошла в помещение.

Из своего круиза Катя вернулась неделю назад и за это время успела услышать от мстительной Шадринцевой гадость в спину и переговорить с хозяйкой Гектора по телефону.

– Катюша, вы меня слышите?! Катюша, я тут застряла на непонятно какой срок – очень много вопросов надо решить! Катюша, пусть у вас собачка еще поживет?! Ладно?!

Катя хотела что-то возразить – Гектор в городе вел себя совершенно безобразно, но в телефоне что-то трещало, и последнее, что она услышала, были слова:

– Спасибо большое, я знала, что вы меня выручите!

Катя отключила телефон, посмотрела на собаку, которая в лохмотья разметала кроличье сено. На него сверху, с самой высокой клетки, смотрел попугай. С тех пор как Гектор появился в магазине, большая умная птица перестала носить в клюве чеки – а этот аттракцион забавлял всех без исключения покупателей, и стал изъясняться длинными непонятными предложениями. Складывалось впечатление, что нервное потрясение сказалось на умственных способностях и расширило словарный запас. Правда, смысла в этих фразах было мало. Попугай стал складывать предложение, произвольно переставляя слова. Если раньше он отлично копировал Катино: «Корм разный, с учетом особенностей животного!», то теперь выдавал: «Особенностей учета животного разный корм!»

Гектору было мало.

– Поди отсюда, ты нас оставишь без «живого товара». – Катя гнала собаку, но та упрямо возвращалась на исходную позицию. К тому же Гектор был огромный и неловкий – то пакет уронит, то миски перевернет, то ляжет так, чтобы удобно было сжевать новые поводки.

Катя сердилась – после возвращения хлопот было немало: в ее отсутствие клетки чистили не так, как она требовала, к крыльям попугая пристала жевательная резинка, и к тому же он испачкался в чем-то сладком, а одну из белок перекормили орехами. Теперь вот оказывалось, что и Гектор на неопределенное время остается у нее в нахлебниках.

– Если будешь так себя вести, я тебя продам! Загоню за бесценок! – грозилась Катя, а Гектор в ответ ластился, вытирая свои слюнявые брыли о ее джинсы. Катя охала, но собаку не гнала – в конце концов, именно Гектор спас Юрия Спиридонова.

Прошло уже две недели, как она вернулась из своего внезапного отпуска, а мысли о случившемся не покидали ее. Она помнила, как упавшего и теряющего сознание Юрия бинтовал судовой врач. Потом немного поспорили, куда вызывать вертолет – прямо сюда или в ближайший город. Оказалось, что здесь вертолет не сядет, пришлось аккуратно на носилках переносить раненого в катер, потом поднимать на борт яхты. Капитан и помощник капитана всех попросили разойтись по каютам – на яхте наступила тишина. Катя сидела у себя и пыталась успокоиться – на ее глазах чуть не убили человека. Если бы не Гектор… Нет! Если бы не она! Она окликнула пса, а тот рванул так, что Юра, держащий поводок, превратился из хорошей, почти неподвижной мишени в мишень плохую и трудную. Но почему она крикнула?! Почему?! Ведь у нее в руках были эти самые спасенные ежи. Она спускалась по маленькой песчаной дюне, а рядом шел Юра с Гектором. Катя помнила, как она посмотрела на яхту. А почему она посмотрела? Потому что Юра обратил ее внимание. Он сказал: «Над нами и так все смеются!» И в этот момент Катя посмотрела на яхту. Яхта стояла очень близко от берега – это самое Новое море было глубоким, отмели почти не было, а катер на берег послали, чтобы удобно было подняться на борт. Катя помнила, что на палубе было много людей, наверное, почти все пассажиры. Почему же она окликнула Гектора? Что там было такое, заставившее ее это сделать?! Катя в изнеможении опускала руки – переставала наводить порядок в магазине, усаживалась на стул и пыталась сконцентрироваться на воспоминаниях. Она рассеянно смотрела на свой «зверинец», пила кофе и… не могла вспомнить ни одной детали. В один из таких моментов ее и навестил Евграфов.