Наталия Миронина - Новая хозяйка собаки Баскервилей

– Отметина?

– Пусть – отметина, хотя и звучит это некрасиво. Этих людей видишь сразу. У них другие жизненные ориентиры.

– Как это?

Катя засмеялась, она не знала, как точно объяснить этой певице, что она имеет в виду. Тема была деликатная, и Катя сразу поняла, что сейчас разговор только внешне отвлеченный, на самом же деле речь идет о присутствующих. Или присутствующей. Только Кате было странно, что это обсуждают с ней, с человеком, которого видят второй раз в жизни.

– У них своя палата мер и весов. И пробы они ставят совсем другие. Но они настолько исключительны в своем таланте, что имеют полное право на это.

– Я вас поняла.

– Кстати, это касается всей жизни – и творчества, и личных отношений.

– И семьи?

– Думаю, да. Тут ведь главный вопрос в детях. – Катя помолчала, а потом продолжила: – Лично я понимаю, что жизнь без детей – это такая же нормальная, успешная и счастливая жизнь, как и всякая другая, но с детьми. Другими словами, я не считаю отсутствие детей изъяном. Просто люди хотят жить так. Причем слово «хотят» не несет эгоистической окраски. Они так решили по каким-то причинам и имеют право. Только они должны быть солидарны в этом вопросе. Иначе… Иначе семьи не будет. Ни детей, ни семьи…

– Мы с вами заговорились, – Аля с улыбкой внезапно свернула разговор, – а бедный Гектор там, наверное, волнуется.

– Господи! И Гектор! И магазин, мне должны были товар привезти сегодня! Видите ли, у меня работа не такая творческая, как у вас. Удовольствия мало, но все равно…

– У вас магазин?

– Да. У меня зоомагазин. Собачий корм, поводки, миски… Есть немного живности – белки, свинки, хомяки, ежи… – На слове «ежи» Катя поперхнулась, но Аля этого даже не заметила.

– Вы всегда хотели заниматься торговлей?

– Я всегда хотела заниматься наукой. Но не получилось. А потом вдруг появилась мечта. Смешная такая – магазин дорогого женского белья. Знаете, таких красивых легких штучек.

– А почему тогда – зоомагазин?

– Так получилось. Нужны были деньги. Срочно. Работы не было. Я продала машину и открыла свое дело.

– Рискованно.

– Нет. Теперь я понимаю, что – нет. Надо просто уметь ладить с людьми.

– А… Юра…

– Что вы?! Мне Юрий Алексеевич ничем никогда не помог. Ни копейкой! Как вы могли подумать!

– Успокойтесь.

– Нет, нет, я вам все объясню. Мне моя покупательница предложила отдых на своей яхте.

– Вы уже рассказывали…

– Все равно, а то вы подумаете бог знает что! Круиз на самом деле был деловой – инвесторов на Новое море возили. Ну, вы про это уже в курсе?

– Да, да…

– А собаку меня попросила подержать как раз эта самая владелица яхты. Пока она в командировке. С Юрием Алексеевичем мы там и познакомились. И на этот берег мы вышли вместе, и Гектор с нами был. Когда уже возвращались, я окликнула собаку, пес дернул поводок, Юра поскользнулся на траве и… пуля попала в плечо. Мне очень жаль его. Он – хороший. И такой молодой. О нем отзываются очень хорошо.

– Говорят, в газетах почти ничего не писали о происшествии?

– Да, это специально, чтобы следствию не мешать. Потому что в первые дни журналисты как с цепи сорвались – они дежурили у нашего дома, у дома моей мамы. Ужас просто был! А потом в газетах опубликовали ложную информацию, и все поутихло… Ну, вы же читали, наверное?

– Я не читаю газет. И не смотрю телевизор. И в Интернете не имею привычки сидеть. Во-первых, некогда, а во-вторых, нервы берегу.

– Точно. Я тоже так стараюсь. А Юру мне очень жалко. Он такой молодой, умный, энергичный. И такое вдруг… Вы знаете, он вдовец? Впрочем, вы с ним дружите, а потому – знаете.

– Кто? Кто вдовец?

– Юра, Юрий Алексеевич. – Катя печально посмотрела на Алю.

– Он вам так сказал?

– М… да, практически да. Я, конечно, не стала в подробности вникать. Неудобно.

– Понятно. – Аля залпом выпила остывший кофе. А Катя, оглянувшись по сторонам, сказала:

– Я очень рада, что мы с вами познакомились. И не только потому, что вы звезда. Вы, как мне кажется, очень хорошо относитесь к Юре. Это видно сразу. А ему это сейчас очень важно. Важно понимать, что он нужен не только маме, своей семье. Вы понимаете, о чем я? Кстати, у него детей нет? Да? Очень жаль. Дети – это то, что поднимает на ноги лучше любого лекарства.

– Нет, детей у него нет. – Аля задумчиво посмотрела на Катю и спросила: – А скажите, как вы думаете, может, ему жениться?

– Жениться – это очень хорошо. – Катя улыбнулась. – Вы, заметили, мы с вами запросто о таких личных вещах разговариваем?

– Так бывает в исключительных ситуациях. А она такая и есть.

– Да, вы правы. Я как-то привыкла к ситуации, думаю все время о ней.

– Это и неудивительно – вы в центре событий оказались. Так, значит, семья – это главное?

– Для него? Сейчас? Мне кажется, да. Особенно если такая, что, кроме него, больше и нет никого. Только любовь, покой, забота. Так, чтобы весь мир вокруг него вертелся. Он не зазнается, не потеряет берега. Наоборот, он потом такой благодарный будет. И весь мир перевернет, если попросите. Он из таких. Но сейчас он нуждается. Ему сейчас внимание нужно. Понимаете, Аля, я все время пытаюсь представить, что чувствует человек, которого… «недоубили». Опасность? Или запах жизни, который должен быть теперь особенный, терпкий. Или испуг? Настоящий, который лишает воли и желаний? И как помочь этому человеку? Только если стать тенью этого человека. Нет, Аля, это не аллегория, не преувеличение. Это единственный способ помочь.

Катя закончила говорить и смутилась. Она понимала, что именно сейчас сказала больше, чем положено. Именно сейчас она выдала свои мысли, и, скорее всего, Аля это поняла.

– Мне очень приятно было с вами познакомиться и поговорить. Думаю, мы увидимся еще. А если вы с мамой захотите прийти на мой концерт или на спектакль – вас всегда будут ждать билеты. Не волнуйтесь, это не пустое обещание. Вашу фамилию я знаю, и она будет в списке администратора. Спасибо вам большое. – Аля встала и пожала Кате руку.

– Что вы! Не за что. Это мне должно быть приятно и лестно. И за приглашение в театр спасибо. Мама будет в восторге.

Они вышли на улицу, где уже поселился вечер.

– Катя, мы вас довезем до машины. Надеюсь, Гектор еще ее не съел.

Гектор машину не съел. Он высунул морду на улицу и спокойно наблюдал за прохожими. Увидев Катю, он оглушительно гавкнул и тут же полез на переднее сиденье. Вместо того чтобы его отругать, Катя вдруг обняла его огромную голову и, целуя мягкую шерсть, проговорила:

– Мой любимый пес, ты такой славный у меня, такой хороший. Оставайся у нас жить.

Гектор на минуту затих, а потом заурчал с явной подхалимской интонацией.

Самые тяжелые решения мы принимаем сами. Никто нас к ним не подталкивает, никто не шепчет на ухо и не толкает под локоть. Сжав губы и стараясь не расплакаться, мы делаем тот самый трудный шаг, который требует от нас мужества и честности.

Аля огляделась по сторонам и вздохнула:

– Сейчас будет машина. Ну что, присядем на дорожку?

– Присядем. – Елена Семеновна присела на край дивана и посмотрела на дочь. – Ты хорошо обо всем подумала?

– Да.

– Но ты же любишь его. Я же вижу.

– Люблю. Именно поэтому уезжаю. Со мной он никогда не получит того, что заслуживает.

– Ради ваших отношений ты бы могла изменить свою жизнь.

– Чтобы потом сожалеть и обвинять его в этом? Мужчина, в которого можно влюбиться дважды, заслуживает большего!

Торговый центр «Люкс» являл собой подобие арены древнего Колизея. Зрители восседали на трибунах, участники боя расположились в кафетерии на четвертом этаже. Первые в нетерпении потирали руки и при случае хитро переглядывались. Вторые – Валентин Петрович Евграфов и его бывшая жена Майя – пили кофе и улаживали последние вопросы.

– Ты понимаешь, почему я не захотела приехать домой? – спрашивала Майя, звеня кофейной ложечкой в уже пустой чашке.

– Понимаю, – отвечал Евграфов. Конечно, он знал, для чего Майя пришла сюда выяснить пустяковый вопрос да еще потащила его на глазах у всего магазина в кафетерий. Он понимал, что ей хотелось похвастаться новой машиной – крутым внедорожником с кокетливыми фарами-глазками, хотелось показать, как она похудела, превратившись якобы в «девочку», и, конечно, ей хотелось дать понять окружающим, что отношения с бывшим мужем у нее замечательные. Ведь он так ее любит, что простил и измену, и стремительный развод, и новое замужество. Майя сидела за столиком, ощущая спиной вселенское любопытство, которое так и клубилось в кафетерии. «Вон, даже Ленка с первого этажа пришла, якобы за пирожками. Надо же посмотреть, как мы с Петровичем разговариваем». Майя ласково улыбнулась бывшему мужу. Тот скривил лицо в вежливой гримасе. «Ну хоть так. Все равно, конечно, Евграфов интересный. Даже красивый. И кривая улыбка его не портит. И потом, только я знаю, что она неискренняя, остальные об этом не догадываются. Да, Евграфова не стыдно было показать. Такой мужик женщину только украшает. Ну, Валера, конечно, «пожиже» будет. И ростом не удался, и голова маленькая, и ноги все время ставит врастопырку. Короче, до Валентина далеко. Зато влюблен и деньгами закидал», – подумала Майя и осторожно посмотрела, всем ли видно ее новое огромное кольцо с голубым топазом – подарок жениха Валеры на помолвку.

Евграфов был человеком военным, а потому жизненные тяготы сносил, как стойкий солдат на изнурительном марш-броске – отважно, но разумно, чтобы потери были минимальными. И этот бесконечный разговор о сумочках, которые «ни в коем случае не выбрасывай, мы вот ремонт закончим, я обязательно заберу», о банках варенья и старых шторах Евграфов терпел уже сорок минут. Он почти ничего не отвечал, только кивал в знак согласия, даже не вникая в суть. Свою бывшую жену Валентин Петрович видел насквозь вместе с ее уловками. «Дурочка ты, Майя, дурочка. Будет тебя бить твой «Валерочка» через три месяца. Во-первых, потому что ты, Майя, так и будешь мелко шкодить, во-вторых, потому что твой Валера привык поколачивать баб. И очень скоро ваша жизнь тебе опостылеет. И даже твое огромное кольцо тебя не утешит, – думал Евграфов и чувствовал, как головная боль заползает в виски. – Давление поднимается. Майя все-таки меня угробит».

У бывшей жены Евграфова было два слабых места – она не умела выбирать друзей и была невнимательна к близким. Вот и сейчас, вместо того чтобы закончить разговор, благо все, кто мог позавидовать, уже позавидовали, она, повысив голос, принялась рассказывать о том, как они с Валерочкой съездили в отпуск. «Как бы ее прервать и не огрести потом долгих обидчивых разговоров… – подумал Евграфов, у которого уже темнело в глазах. – Надо постараться вклиниться в паузу…» Он вздохнул, обвел глазами кафетерий и увидел, что ему подают знаки. Женщина, которая махала ему ладошкой, вроде была знакома. Евграфов в знак приветствия чуть-чуть привстал, а дама это истолковала по-своему и пошла к нему со словами:

– Я просто заскочила на минуту… Мне нужно найти…

Евграфов же, к всеобщему удивлению, встал, сделал шаг навстречу и крепко обнял даму.

– Извини, что заставил ждать, дорогая. Все, я уже освободился!

Не убирая рук с талии дамы, Валентин Петрович обратился к Майе:

– Я все понял, не волнуйся. Извини, спешу.

Из кафетерия Евграфов вышел в обнимку с дамой.

– Что это было?! – спросила в лифте изумленная спутница.

– Конспирация, и прошу простить меня за нее.

– Да пожалуйста. Даже приятно было. – Дама повернулась к зеркалу и поправила прическу.

– А вы? Вы – Наталья Владимировна? Мама Екатерины? Точно? Я вас сразу узнал, – Евграфов почти соврал.

– Да. – В тоне Натальи Владимировны прозвучало недовольство. – Неужели?

– Ну, в первый момент мне показалось, что вы как-то изменились, похорошели, что ли…

– А, спасибо. – Теперь в голосе прозвучало удовлетворение. Наталья Владимировна даже улыбнулась. Две недели массажа, немножко уколов и диета все-таки сделали свое дело.

– А куда мы едем? – спохватилась она.

– Ко мне на этаж. Я вас угощу фирменным чаем. Только я такой умею заваривать.

– Это в благодарность, что я вас спасла от этой особы?

– Я, как мужчина порядочный, не могу прокомментировать данную ситуацию, – важно произнес Евграфов, но по его улыбке было ясно, что в ее словах есть изрядная доля правды.

– А чай какой?

– С корицей и яблоками. Немного сушеных яблок и корицу заливаем кипятком. Даже сахар не нужен.

– Зачем нам сахар? Нам бы пирожное. – Наталья Владимировна не считала нужным деликатничать.

– Без проблем, только скажите. Вы Катерину ищете?

– Да, я ищу Катерину, потому что ее ищет следователь. А телефон она где-то забыла. Во всяком случае, на звонки она не отвечает. Мне пришлось домой к ним заехать, а там никого. Телефон не нашла. Магазин закрыт.