– Да что с тобой?! – я развернулась к Андрею и вскинула руки.

– А ты не понимаешь… кузина?

Он резко притянул меня к себе за талию, коснулся ладонью моей щеки и с удивительным спокойствием произнес:

– Хватит отрицать очевидное.

– Не понимаю, о чем ты, – прикинулась дурочкой и уперлась руками в его грудь, чтобы увеличить между нами расстояние.

Иначе я могла просто потерять контроль над ситуацией, а этого нельзя было делать. Здесь кругом люди.

– Не знаешь? А я объясню, – настаивал Андрей. – Мои поцелуи сводят тебя с ума, и твое сердце замирает, когда я стою так близко. – Он снова притянул меня к себе. Сердце, и в правду, замерло. – Ведь так?

Не найдя, что ответить, я лишь сглотнула.

– Так! – ответил Андрей за меня. – Тогда скажи, если это не любовь, то что?

Ноги словно приросли к земле, не в состоянии отступить, руки ослабли, не в силах оттолкнуть.

– Это какое-то наваждение, – смущенно прошептала я и уткнулась в его грудь.

– Согласен, наваждение. Я так сильно хочу тебя, что, порой, сносит крышу. Я злюсь, когда ты отвергаешь меня. Злюсь на себя, на тебя… На весь белый свет. Ревную без причины, как последний идиот. Даже к этому мужику, который, по всей видимости, просто хороший человек и не имеет на тебя виды.

Сердце застучало так громко, отдаваясь молотом в ушах, что, казалось, я слышу его биение.

– Ты бесподобен, – прошептала я с улыбкой и поцеловала Андрея в кончик носа. – Я знаю, что в последнее время не очень хорошо себя вела, но это все из-за страха. Я хочу быть счастливой, но боюсь.

– Не бойся, малыш, любовь – это не проклятье. Любовь – это дар, который, между прочим, дан не каждому.

Андрей давно уже все понял, только я одна до сих пор чего-то боялась. Сейчас был подходящий момент, чтобы открыться рассказать о своих чувствах, но я не знала, с чего начать, поэтому решила переложить все на Андрея.

– Ты хотел поговорить? Знаю, у тебя есть ко мне вопросы. Я готова на них ответить.

– У меня всего один вопрос, – вокруг воцарилась тишина. Я смотрела в глаза Андрею и уже знала, о чем он спросит, и была готова к ответу. – То, что ты вчера сказала Даше – это правда?

– О том, что люблю тебя?

– Да.

Выдержав интригующую паузу, ответила, глядя в глаза любимому мужчине:

– Да, люблю.

И как только произнесла эти слова, с души упал камень. Стало так легко и спокойно. И почему раньше нельзя было принять свои чувства как должное? Почему мы, девушки, всегда все усложняем?

Все мои предрассудки, опасения – все ничто по сравнению с тем безграничным счастьем, которое обрушилось на меня вместе с признанием. Я боялась новых отношений. Оно и понятно. То, что Димка со мной вытворял, забыть не так просто. Это оставило рубец, который до сих пор ноет при малейшем воспоминании о Новикове. Но, я уверена, любовь и нежность Андрея непременно избавят меня от этого шрама.

На меня обрушился страстный поцелуй, который заставил забыть о плохом. Я обретала крылья, невесомость, все тело наполнялось живительной силой. Руки Андрея скользили по моей спине, отчего сердце трепетало от восторга. А желание, теплившееся внизу живота, отключало здравый смысл и требовало немедленного выхода. Видимо, с Андреем творилось то же самое, поэтому он, нехотя, со стоном, оторвавшись от моих губ, взял меня на руки и занес в подъезд. Поднявшись на нужный этаж, открыл дверь и зашел в квартиру. Положил меня на разобранный диван, и больше для нас ничто не существовало…

Глава 23. Роза

Утром мне позвонила Люда и поинтересовалась, как прошла встреча с Сорокиным. Я как раз только вышла из ванной и приводила себя в порядок в комнате. Пока Андрей готовил завтрак, я рассказала подруге о вчерашнем инциденте с Сорокиным.

– Хаха, весело у вас там, – хихикнула Смирнова. – Не думала, что Андрюха приревнует к Льву Борисовичу.

– Но это так. Надеюсь, это в первый и последний раз. Только еще одного ревнивца мне не хватает, – прошептала я в трубку, причесывая массажкой волосы.

– Не сравнивай его с этим… – возмутилась Людка и тут же переключилась с темы. – Ну… что дальше было? Вы поговорили? Теперь-то все хорошо? В этот раз ты Андрея не отшила? Ну рассказывай давай, помру ведь от любопытства!

– Что значит «в этот раз не отшила»? Такое чувство, что ты знаешь больше, чем говоришь. Еще скажи, что Андрей звонит тебе по вечерам и рассказывает обо всем, – усмехнулась я, представив, как он шепчет Люде в трубку свои секреты, как плачется о безответной любви, о том, какая я плохая девочка, играю его чувствами.

Я едва не рассмеялась, лишь прыснула в трубку.

– Не звонит, но я не слепая. Он так на тебя смотрит. Парень влюблен по уши, а ты его динамишь. Сколько раз вы с ним целовались, а потом ты его обламывала?

– Было пару раз, подумаешь, – решила я ее подразнить, прежде чем обрадовать.

– Подумаешь, – передразнила она смешным голосом. – Он любит тебя, а ты ему лезвием по сердцу своими обломами. Если сама не любишь, так хоть подумай о его чувствах. Нефиг тогда вообще отвечать на поцелуи. А то заведешь парня, а потом ручкой машешь, мол, иди отсюда.

– Люда, да успокойся ты! Все хорошо. Я призналась ему…

– Мать моя женщина! – ошеломлено воскликнула Смирнова. – Неужели это то, о чем я думаю?!

– Ты опять мне сказать не даешь, – хихикнула я. – Вчера я призналась Андрею в любви, теперь мы официально вместе.

– Это круто! Я очень рада за вас! Невероятно! Моя подруга встречается с Андреем Ковальским. Я в шоке! Роз, прикинь, как у меня сейчас челюсть отвисла. Завидую тебе белой завистью. Счастья вам, голубки. На свадьбу не забудьте пригласить. Надеюсь, вспомните про старую добрую Людку, – протараторила она.

Я рассмеялась и села на кровать.

– Не торопишь события, нет? Это всего лишь начало. Ладно, мне уже пора.

***

Этот день мы с Андреем планировали провести вместе. Как раз была суббота. Он позвонил парням и сообщил, что не приедет в студию. Они его, как всегда подкололи, мол, звонил промоутер, и завтра у «Deadly bloom» концерт в каком-то клубе. Но он не повелся, сказал, что раз уж на то пошло, отыграют без его присутствия. И рассмеялся.

Утро выдалось замечательное. Жаркое, но не душное. Благодаря теплому ласковому ветерку, солнце не жгло кожу.

Держась за руки, мы гуляли по городу, разглядывали витрины магазинов и московские здания. Андрею удалось затащить меня в бутик, где мы купили белые майки с одинаковыми надписями на английском. Там же их и надели. Он много говорил, в основном о том, что очень счастлив, как все у нас будет замечательно. Я ловила каждое слово, верила, что так оно и будет. После всех несчастий, что мне пришлось пережить, хотелось хоть капельку простого женского счастья.

За всеми размышлениями я не заметила, как Андрей остановился возле тату-салона.

– Зайдем? – воодушевленно воскликнул он.

Глаза горели странным пламенем, которое ой как не понравилось мне. Зная его страсть к татуировкам, боялась предположить, что ему там понадобилось. Где еще он решил наколоть рисунок? Спорить, а тем более портить такой замечательный день я не собиралась, поэтому смиренно последовала за ним.

Как только мы оказались в небольшом помещении, нас встретил двухметровый татуированный с головы до ног мастер с черными, как смоль, волнистыми волосами до плеч. Ну, разве увидев такое «чудо», захочется сделать первую тату? Никогда! Единственное, чего хотелось – поскорее убраться из салона. Бежать, сломя голову, и не оглядываться.

Я напряглась и вцепилась в бицепс Андрея, как дочка в папину руку. Так и мечтала сказать: «Давай уйдем отсюда», но произнесла другие слова:

– Еще одно тату? Может, пора остановиться?

– Надеюсь, эта будет последней, – улыбнулся он, потрепав меня за щеку, а потом поцеловал в лоб и скрылся за занавеской.

Около десяти минут я разглядывала журналы, стараясь не обращать внимания на жужжание электрической машинки. Бедный Андрей! Наверное, ему очень больно. Зачем же так себя мучить?

К сожалению, Андрей так и не показал мне то, что вышло, а так хотелось. Любопытство – мое второе имя. Он сказал, увижу дома под одеялком. Ха, неужели он нанес рисунок на интимное место? Балда!

Выйдя из салона, мы решили сходить в кино на дневной сеанс. По пути к кинотеатру Андрей потянул меня в магазин подарков, где продавались различные безделушки. Он сразу приглядел симпатичный кулон в виде розовой розочки на серебряной тоненькой цепочке и не смог устоять, чтобы не купить. Надел мне на шею и сказал, что теперь эта вещь будет хранителем наших чувств. Ведь розовая роза означает начало новых отношений. Наших отношений…

В кинотеатр мы добрались без приключений. Там как раз шла новая молодежная комедия. Полтора часа мы надрывали животы от смеха и запивали колой попкорн. Не помню, когда я в последний раз так смеялась. На обратной дороге мы забежали в летнюю кафешку.

– А ты, оказывается, сладкоежка, – Андрей с умилением наблюдал, как я уплетаю кусок торта.

– Обожаю все шоколадное, – удовлетворенно произнесла я с набитым ртом.

– Спасибо за наводку, – усмехнулся он. – Как-нибудь обмажусь шоколадом и заставлю тебя слизывать.

– Прекрати! – Я замахнулась на него ложкой и с трудом сдержала смех, прикрыв рот рукой.

Не хватало еще прыснуть от смеха, чтобы пережеванные остатки торта полетели в лицо Андрею.

– Ты так сексуально ешь этот торт, что мне захотелось на его место, – не унимался он.

– Не спеши, подожди до вечера, – прищурилась я, пригрозив ложкой. – Уж я тебя так съем, что мало не покажется.

– М-м-м-м, – протянул Андрей, – жду не дождусь.

Его зеленые глаза подозрительно загорелись. Представляю, что нарисовало его воображение.

Пару раз к нам подошли поклонницы «Deadly bloom», он охотно дал им автографы и сфотографировался, скорчив смешную рожу. А потом вокруг как-то враз потемнело. Грозные тучи стремительно надвигались в нашу сторону, и вскоре заморосил дождь. Народ всполошился, когда ветер начал заносить под навес дождевые капли.

– Ну вот, как-то не вовремя, – поджал губы Андрей.

– Ты думаешь, какой-то дождь сумеет испортить мне настроение? – хитро улыбнулась я и выскочила из-под навеса.

Расправила руки, подставив лицо под теплые струи.

С детства любила дождь. Специально выбегала из дома, чтобы побегать по лужам, а потом возвращалась мокрая и довольная. И сейчас я чувствовала себя той девчонкой с конским хвостиком на макушке. Впервые со смерти родителей захотелось подурачиться. Благодаря Андрею я вернулась к жизни, и теперь никто не отнимет у меня этого счастья.

Мокрая футболка облепила фигуру, но меня это мало волновало. Хотелось прижаться к Андрею и на время забыть о существовании людей.

– Иди ко мне! – прокричала я, поманив его рукой.

И он выскочил из-под навеса, обнял меня, притянул к себе и поцеловал. Не обращая внимания на посторонние взгляды и стекающую по лицам и телам воду, мы целовались, как перед расставанием, будто в последний раз. И все до лампочки. Только он и я. Мы слились воедино, растворились друг в друге. Я вдруг отчетливо осознала, что не просто люблю Андрея, а люблю без памяти. До безумия. До дрожи в коленках. Он был прав, его поцелуи сводят меня с ума, кожа покрывается мурашками от одного только взгляда, а сердце замирает, когда оказываюсь в его крепких объятиях.

Мы продолжали целоваться, не отрываясь друг от друга ни на секунду, как сиамские близнецы. Стали одним целым, и мне это нравилось. Но все хорошее когда-нибудь кончается. Мы не могли вечность простоять под дождем, потому что он рано или поздно закончится, так же, как поцелуй. Первой сдалась я, чуть не задохнувшись от ощущений, поглотивших меня в головокружительный водоворот, и нехотя прервала поцелуй.

– Андрюш, что мы делаем? Это общественное место, – скромно произнесла я.

– Хорошенькое дело, – хмыкнул он, – сначала свести человека с ума, а потом требовать от него рассудительности. Пойдем.

Он взял меня за руку, и мы побежали к стоянке, где Андрей припарковал «Мустанг». Через несколько часов были уже дома. Промокшие, но довольные. Вместе приняли душ, и я, наконец, увидела его новую татуировку. Практически в паху, справа, чуть выше лобка. Он с ума сошел!

Мы стояли в душевой кабинке друг напротив друга.

– Почему звезда? – смущенно спросила я, подняв глаза на Андрея.