— Только когда мы поднимемся на борт «Маленькой королевы»! — ответил граф.

— Ты мне не доверяешь? — обиженно спросила Розамунда.

— Я доверяю тебе, любимая, — заверил граф и ласково прижал Розамунду к себе, — но как я могу знать, кто слушает нас за дверью? Ты понимаешь меня?

Розамунда согласно кивнула.

Через секунду дверь распахнулась, и в комнату вошел Дермид, а следом за ним слуга с полным подносом еды. Он поставил поднос на стол, но покинул комнату лишь после того, как оглядел ее быстрым взглядом. Ничего необычного: все так, как сказал хозяин. Любовники бегут на край света. Никто не захочет платить за такую новость, разве что парочка окажется какими-то важными персонами. Но на мужчине не было ни пледа, ни кокарды, так что нельзя было понять, из какого он клана. Лакей изобразил на лице явное разочарование и вышел.

— Что-то слишком уж он любопытный! — сердито заметила Энни.

— Все равно он ничего не высмотрел, — ответил с улыбкой Дермид.

Энни и Дермид накрыли ужин для своих хозяев и получили приглашение поужинать вместе с ними. Им подали холодный ростбиф, жирного каплуна с яблоками и свежее масло. Особенно вкусными оказались морские мидии, вываренные в белом вине. Хозяин не позабыл также о головке сыра и кувшине с густым октябрьским элем. Как только ужин закончился, в дверь негромко постучали и на пороге появился молоденький юнга.

— Мадам и мсье прошу идти за мной, — сказал он. Энни едва успела накинуть на плечи хозяйке подбитую мехом теплую накидку. Рассовав по карманам своей накидки яблоки и груши, она поспешила следом за остальными. Они покинули таверну, пройдя тем же длинным, узким коридором и выйдя через заднюю дверь. Мальчик-проводник быстро пересек двор и нырнул в узкий переулок, ведущий к длинному широкому причалу, у которого было пришвартовано небольшое судно. Поднявшись по трапу на корабль, юнга провел гостей в кормовую надстройку.

— Вот это будет ваша каюта, — сказал он и вышел. Розамунда осмотрелась вокруг и решила, что эта каморка слишком тесна для четверых.

— Еще не поздно вернуться, — сказал граф, заметив выражение ее лица.

— Нет, — решительно отказалась Розамунда. В каюте были две койки — верхняя и нижняя.

— Вы с Энни будете спать внизу, — продолжил граф. — А нам с Дермидом все равно придется спать по очереди, чтобы не пропустить вахту.

— Здесь холодно, — заметила Розамунда и зябко поежилась.

— Нам придется терпеть холод еще не одну неделю, — сказал граф. — Зимнее путешествие никогда не бывает приятным, но мы справимся. Вы с Энни сразу ложитесь в постель, пока не успели замерзнуть. Не раздевайся, сними только башмаки, любовь моя.

Женщины забрались в широкую нижнюю койку и поспешили закутаться в теплые одеяла.

— Здесь гораздо лучше, — с довольной улыбкой сообщила Розамунда.

— Ты можешь спокойно спать. Мы с Дермидом постоянно будем дежурить, — поспешил успокоить ее граф.

— По-моему, я так вымоталась, что даже заснуть не смогу, — пожаловалась Розамунда, но уже через несколько минут сладко спала.

— Ты пока отдыхай. Я возьму себе первую вахту, — сказал граф Дермиду, и слуга полез наверх. Патрик пристроился на узком сиденье под окном. Он слышал, как корабль отдает швартовы, затем ощутил, как началась легкая качка, когда «Маленькая королева» отошла от пирса и вместе с отливом двинулась к горловине залива Ферт-оф-Форт. Он увидел королевский флот, над которым возвышались мачты «Великого Михаила», — предмет гордости и любви короля Якова. Ночь была спокойной и ясной, и по мере того как судно удалялось от берега и приближалось к выходу из Ферт-оф-Форта, на небе все ярче проступали звезды.

Патрик вспомнил, как в последний раз отплывал в Сан-Лоренцо. Его дочери Жанет было тогда не больше десяти лет, а Адаму шесть. Граф Гленкирк был окружен почетом как первый официальный посол, назначенный королем Яковом в Сан-Лоренцо. Он не хотел быть послом, не хотел покидать Гленкирк, но долг звал его на Средиземноморское побережье, к тому же король заверил, что он проведет вдали от родины два-три года, не больше. Когда же Патрик снова вернулся в Шотландию, дочь была утрачена для него навсегда. Они с сыном и Мэри Маккей, бабушкой Жанет по материнской линии, вернулись к себе в горную глушь. Мэри скончалась через несколько лет в той самой хижине, где когда-то увидела свет его дочь. Жан. Жанет Мэри Лесли. Что с нею стало? Жива ли она?

И вот теперь Патрик снова покинул родину и взял себе в спутницы женщину моложе своей дочери. Каждый раз при мысли об этом он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Такого счастья ему не доводилось испытывать никогда прежде. Патрик мысленно поблагодарил судьбу за то, что ему была дарована встреча с Розамундой. Ее безоглядная любовь казалась удивительной и невероятной. Предстоявшее им вдвоем путешествие вряд ли можно было назвать романтичным. Тесная каюта на грузовом корабле должна была стать их прибежищем на пути во Францию, а потом им и вовсе придется скакать верхом не одну сотню миль. Наверное, он был не в себе, когда предложил Розамунде поехать вместе. Он был не в себе уже тогда, когда вообще согласился поехать в Сан-Лоренцо. Король дал ему глупое и безнадежное поручение, но Яков Стюарт считает долгом чести предпринять все возможное для предотвращения войны с Англией.

Погода стояла спокойная и ясная все дни, когда корабль плыл на юг вдоль английского побережья. Ровный и сильный ветер уверенно гнал судно вперед. И наконец, когда однажды утром Энни с Розамундой вышли прогуляться на палубу, к ним подошел капитан Дюмьер и сказал, показывая рукой куда-то вдаль:

— Франция, мадам. Мы пересекли пролив перед самым рассветом. Поскольку погода нам благоприятствует, я доставлю вас в Гавр. Если повезет, мы будем там уже завтра.

— Это очень хорошая новость, капитан! Лорд Лесли уже знает? — спросила Розамунда.

— Да, мадам. Он-то и попросил меня подойти и сказать вам об этом. Он и сейчас не хочет покинуть штурвал. Взгляните! — указал капитан куда-то в сторону.

Розамунда перевела взгляд и увидела, что Патрик правит судном. Она смеясь помахала ему рукой и крикнула:

— Смотрите в оба, милорд, не то, не ровен час, завезете нас обратно в Англию!

На следующее утро «Маленькая королева» вошла в гавань Гавра и пришвартовалась к пирсу. К великому удивлению Розамунды, их лошадей вывели из грузового отсека и отвели на берег.

— Я совсем позабыла о них с той минуты, как мы оставили их в «Русалке»! — воскликнула она.

— Так гораздо удобнее. Мы бы привлекли к себе лишнее внимание, разыскивая в порту лошадей. Чем меньше людей будет иметь с нами дело, тем меньше вспомнит о том, что мы здесь были. Все большие порты, не говоря уже о тавернах и гостиницах, давно стали настоящими рассадниками интриг. Новости об иностранцах здесь самый ходовой товар, за который все стараются получить самую высокую цену, — заметил граф Гленкирк и, обратившись к капитану, поблагодарил его за спокойное плавание.

— Это вы не меня благодарите, а Господа Бога, милорд! — ответил тот. — Вы и сами отлично знаете, что выбрали не лучшее время для морского путешествия из Шотландии на континент. Нам очень и очень повезло. Определенно Господь благоволит вам в ваших делах, — заключил капитан и, пожав графу руку, откланялся.

Розамунда, Энни и Дермид уже сидели верхом, когда Патрик подошел к ним.

— Нам предстоит целый день пути, так что давайте поскорее покинем порт, чтобы не попадаться лишний раз на глаза здешним соглядатаям, — сказал он и легко взлетел в седло своей лошади.

Несколько дней они провели в седле. Граф вел свой маленький отряд через самые глухие провинции и даже там старался избегать оживленных трактов. И Розамунда, и Энни нарядились в мужское платье, и любой встречный принял бы их за молодых джентльменов. Розамунда с тоской вспоминала свои переезды к английскому двору. Теперь они казались ей верхом комфорта по сравнению с этой бесконечной скачкой. В Англии им на пути постоянно попадались то мужские, то женские монастыри, пускавшие на ночлег путешественников. Во Франции же приходилось довольствоваться любым убежищем, которое удавалось найти. Правда, учитывая то, что в их отряде есть две женщины, граф старался выбрать для ночлега зажиточные фермы с добротными амбарами. Обычно хозяин фермы без возражений пускал их туда, получив небольшую плату за свое гостеприимство. И почти всегда жена фермера угощала их свежим хлебом, который они принимали с искренней благодарностью. Провизию путешественники покупали по пути, на небольших сельских рынках в придорожных деревнях.

Погода испортилась. Теперь все время то лил дождь, то мел мокрый снег. Но по мере продвижения группы к юго-востоку становилось заметно теплее. Путники и сами не заметили, как вдруг началась весна и солнце стало пригревать сильнее. Наконец, по прошествии многих дней, граф сообщил:

— Завтра мы пересечем границу Сан-Лоренцо.

— Прежде всего я хочу искупаться в ванне! — с чувством воскликнула Розамунда, в этот момент устраивавшаяся на ночлег на сеновале.

— Обещаю, что мы не нанесем герцогу визит вежливости, пока не помоемся и не переоденемся в приличную одежду, — проговорил граф, нежно обняв Розамунду за плечи.

— Меня представят герцогу Сан-Лоренцо? — удивилась она, а потом встрепенулась и добавила: — А почему бы и нет? Это только укрепит окружающих во мнении, что мы двое влюбленных, сбежавших на край света.

— Милая, ты не только моя возлюбленная, но еще и верный товарищ в пути! — заметил граф. — А герцог вполне современный человек. Я с удовольствием возобновлю наше знакомство, хотя это означает, что мне придется встречаться с его сыном и невесткой.

— Это с тем юношей, за которого должна была выйти твоя дочь? — спросила Розамунда.

— Да, — тихо произнес граф. — Мне всегда казалось подозрительным, что он так скоро женился на принцессе Тулузской. Иногда я вообще сомневаюсь, любил ли он мою Жан…

— Не стоит бередить прошлое, милорд, — ласково проговорила Розамунда. — От того, что ты позволишь горю и отчаянию снова овладеть тобой, ничего не изменится. Ты явился сюда с тайным поручением от самого короля. Так выполни свой долг, и пусть тревоги прошлого останутся не более чем смутным воспоминанием. Ты здесь не для того, чтобы налаживать отношения с Сан-Лоренцо, а скорее для переговоров с Венецией и Священной Римской империей.

— Ты мудро рассуждаешь, женщина, — одобрительно заметил граф. — И где только молодая девушка из Камбрии могла набраться такой мудрости?

— Наверное, от Хью Кэбота, моего второго мужа. Он научил меня ни от кого не зависеть и самой заботиться о Фрайарсгейте. А еще, наверное, мне на пользу пошли годы службы при дворе короля Генриха Седьмого. По большей части я находилась в свите королевы-матери. Она была чрезвычайно мудрой женщиной.

— Ты явно оказалась способной ученицей, Розамунда! — похвалил возлюбленную граф.

— Давай-ка лучше спать, милорд, — предложила Розамунда. — Завтра нам предстоит нелегкий день. Я буду рада снова спать в постели, каждый день принимать ванну и носить красивые платья. Мне уже надоело быть мальчишкой. — Она наклонилась и легонько поцеловала Патрика в губы. — Доброй ночи, мой ненаглядный возлюбленный!

— А я буду рад снова увидеть тебя в постели так, как мне хочется, — прошептал он ей на ушко и нежно прикусил розовую мочку. — Я ужасно соскучился по тебе!

— И я тоже, — прошептала в ответ Розамунда. — Если герцог не пожалеет для нас большой ванны, мы могли бы выкупаться вместе! — многозначительно добавила она.

— Если нам это удастся, ты знаешь, к чему это приведет!

— И я жду этого с нетерпением! — игриво улыбнувшись, ответила Розамунда. — Ну а теперь давай спать, Патрик! Завтра тебе вряд ли удастся выспаться!

Граф рассмеялся, привлек Розамунду к себе и положил руку ей на грудь.

— И тебе тоже, милая! И тебе тоже!

Глава 5

Главный город герцогства Сан-Лоренцо лежал перед ними как на ладони. Путники смотрели на него с высоты, стоя на горной дороге.

— Я никогда не видела, чтобы дома были такие разноцветные! — воскликнула Розамунда. — У нас они из дикого камня или просто выбелены!

— Этот город называется Аркобалено. На итальянском это означает «радуга», — пояснил Патрик. — Поскольку герцогство Сан-Лоренцо расположено между Италией и Францией, люди здесь свободно владеют обоими языками.

— Я немного говорю по-французски, — сообщила Розамунда. — Хотя понимаю гораздо лучше, чем говорю. Пожалуй, для начала это даже лучше. Волей-неволей придется учиться, чтобы изжить свое невежество, — добавила она с улыбкой.

— Вряд ли кто-то упрекнет тебя в невежестве, моя милая! — смеясь заметил Патрик.

Все четверо двинулись вниз по склону, в Аркобалено. Горы уже покрылись молодой зеленью, разбуженной февральским солнцем. Укрытое в лощине поле зеленело новыми всходами пшеницы. На южных склонах гор раскинулись виноградники. Сам город живописными уступами спускался к берегу лазурного моря. Каждый дом вдоль узких мощеных улочек был выкрашен в свой цвет, и Розамунда поразилась: как много, оказывается, оттенков у семи цветов радуги!