— С той самой Венецией, что сегодня стала членом «Священной лиги», — пробормотал герцог. — Ох уж это человеческое непостоянство!
— И конечно, богобоязненная Испания не замедлила вступить в эту «Лигу», заодно с Максимилианом и его Священной Римской империей, — добавил эрл.
— Но теперь возникает вопрос о Шотландии? — заметил герцог.
— Верно. Шотландия — союзница Франции. Этот союз был заключен много лет назад и ни разу не нарушался. Мой король — человек чести, он не видит причины нарушать его теперь и не собирается это делать. Генрих Тюдор — человек без чести. Он нарочно создал такую ситуацию, чтобы поссорить моего короля с папой и Святым престолом.
— Твой король отправит армию на помощь Франции? — спросил герцог.
— Только в том случае, если это будет совершенно необходимо и у него не окажется возможности уклониться. Ты лучше меня знаешь, как опытный правитель умеет уклоняться от такой ситуации, соблюдая интересы своей страны, Себастьян, — добавил граф.
— То есть на деле Шотландия останется нейтральной, — заключил герцог.
— Да, и при любых других условиях это вполне удовлетворило бы папу.
— Если бы в дело не вмешался английский король, нарочно заостряя на этом внимание Святого престола. Мы или они. Кто не с нами, тот против нас. Да, Патрик. Этот Генрих Тюдор и правда наделен изворотливым и коварным умом. Ну а теперь объясни, почему ты здесь.
— Король Яков питает надежду на то, что ему удастся ослабить «Священную лигу», и тем самым внимание папы больше не будет приковано к нашему народу. Если у папы появятся проблемы с теми союзниками, которые у него уже есть, вряд ли его слишком огорчит поведение Шотландии, особенно если мы не пойдем против «Лиги» в открытую. Я должен здесь встретиться с двумя джентльменами. Один из них из Венеции, другой из Германии. Мой король считает эти страны слабыми звеньями в цепи. О переговорах с Испанией нечего и думать, ведь королева Англии — дочь Фердинанда.
— Сама по себе идея неплоха, но вряд ли из этого что-то выйдет, — решительно заявил герцог.
— Король Яков это знает. Но он знает и то, что не нарушит старого союза. А если этого не случится, у Англии появится формальный повод для вторжения в Шотландию. Это означает, что нам придется начать вторжение первыми. Учти, это будет ложной атакой, потому что мы вовсе не собираемся завоевывать Англию. Но так или иначе нам необходимо будет отвлечь внимание Генриха Тюдора от козней, которые он строит, желая поссорить папу и Якова Стюарта, — ответил Патрик.
Герцог Сан-Лоренцо слушал Патрика, задумчиво кивая.
— Почему они выбрали именно тебя, Патрик? — наконец спросил он.
— По двум причинам. Некогда я был шотландским послом в Сан-Лоренцо. Первым послом. А во-вторых, с тех пор, как я уехал отсюда восемнадцать лет назад, я не покидал своего дома в горной глуши, в Гленкирке. Меня почти забыли при дворе, и вряд ли кому-то придет в голову заподозрить во мне кандидата для такой ответственной миссии, если кто-то вообще узнает о том, почему я был сюда послан. Пока мне удается сохранить тайну, и о моей миссии здесь никто не догадывается.
— Даже та красивая леди, которую ты взял в спутницы, мой друг? — ухмыльнулся герцог.
— Даже Розамунда, — решительно солгал Гленкирк не моргнув глазом. — Она англичанка, и вдобавок близкая подруга королевы. Я не хочу, чтобы ей пришлось разрываться между любовью ко мне и преданностью Маргарите Тюдор и Англии. Она покинула двор под предлогом болезни одной из дочерей. Предполагается, что я поехал следом за нею, поскольку наша взаимная привязанность слишком бросалась в глаза.
— Розамунда, — повторил герцог. — Какое очаровательное имя! Когда же ты меня с ней познакомишь?
— Поскольку мы путешествовали скрытно, нам пришлось торопиться и ехать верхом, прихватив лишь по одному слуге. И с собой мы не могли взять много багажа. В данное время для нас обоих готовят новый гардероб, Себастьян. Даже сегодня я явился к тебе в одежде с чужого плеча. Эти вещи мне впору и выглядят вполне прилично, но совершенно не отвечают моим вкусам, особенно если вспомнить, как элегантно принято наряжаться при твоем дворе.
— В последние годы меня уже не так волнует внешняя роскошь, но невестка настаивает на соблюдении приличий, — заметил герцог.
— Как поживает Рудольфо? — спросил граф.
— Он растолстел и всем доволен. У него десять дочерей и двое сыновей. Самый старший из моих внуков, Энрико, его первенец, будет наследовать титул после отца. Второй сын — он еще совсем мальчик, ему пять лет — станет, как водится, служителем церкви, если с его старшим братом все будет благополучно. Это хорошо, что между ними такая большая разница в возрасте. Роберто — последний ребенок. Но десять внучек! Пресвятая Дева! Хорошо, если мне удастся найти хотя бы пятерых мужей на всю эту ораву! Кое-кому из них наверняка придется идти в монастырь. Ну а ты, Патрик? Успел ли твой сын жениться и подарить тебе внуков?
— Да. Двух мальчиков и девочку, — ответил граф. — Правда, его жену я бы не назвал женщиной с добрым сердцем.
— И я свою тоже, — заметил герцог. — Но моя жена в молодости была мила и привлекательна, а я горел от юношеской страсти. — Он грустно усмехнулся. — Полагаю, твой сын повторил мою ошибку.
— Да, — коротко кивнул Патрик и больше ничего не добавил.
— Ты хочешь, чтобы о твоем визите в Сан-Лоренцо было объявлено официально? — спросил герцог. — У нас теперь есть даже английский посол.
— Знаю. Если не ошибаюсь, это Ричард Ховард.
— Твой посол уже предупредил тебя, конечно! — сказал герцог.
— Розамунда увидела его на улице, едва мы успели въехать в Сан-Лоренцо, и сразу же узнала, хотя и не вспомнила имени, — сдержанно ответил Патрик.
— Твоя дама принадлежит к королевскому двору? — настороженно спросил герцог.
— Розамунда провела юность в качестве подопечной короля Генриха Седьмого. И вышло так, что она подружилась с нашей королевой. Они тогда были совсем девочками. Однако с тех пор, как она вышла замуж — а случилось это в тот же год, что и свадьба наших короля и королевы, — она постоянно жила дома, у себя в поместье на самом севере Англии.
— И что же теперь с ее мужем? — полюбопытствовал герцог.
— Она вдова, — коротко ответил граф Гленкирк.
— Ах… — наигранно вздохнул Себастьян. — Женщина, чей жизненный опыт не уступает красоте! Да ты и правда счастливчик, Патрик!
— Наше пребывание здесь желательно не выставлять напоказ, Себастьян, что вполне приемлемо для человека, сбежавшего в другую страну со своей любовницей. Пусть английский посол сам узнает о нашем присутствии, поскольку рано или поздно это все равно случится. Если он сочтет, что это может заинтересовать его хозяина, то непременно напишет о нас королю Генриху. Но я не думаю, что он сочтет наше появление здесь достойным монаршего внимания. Я уже говорил тебе, что не являюсь известной персоной ни при шотландском, ни при английском дворе. Я ничем не примечательная личность, так же как и Розамунда, и именно этим был продиктован выбор короля Якова в мою пользу.
— Но здесь тебя хорошо помнят, Патрик, — заметил герцог.
— Если английский посол узнает о том, что некогда я занимал пост шотландского посла, я объясню ему, что привез сюда свою даму сердца, поскольку мне запомнилась романтичная обстановка здешних мест. Не думаю, что лорд Ховард в большом восторге от английской зимы. А ведь зима в Шотландии еще суровее! — Патрик усмехнулся. Он вдруг осознал, что ему нравится эта авантюра, хотя это было в высшей степени неожиданно даже для него самого.
Герцог, похоже, догадался о том, что кроется за этой ухмылкой, и весело рассмеялся:
— Сдается мне, Патрик, что ты вошел во вкус, хотя начал эту игру не по своей воле!
— Ты угадал, Себастьян, — кивнул граф Гленкирк. — Я уже и не помню, когда в последний раз так наслаждался жизнью. Надо мной всегда довлело чувство долга, а вот теперь я чувствую себя как мальчишка, сбежавший из-под родительской опеки. Только сегодня я вспомнил, как любил греться в лучах вашего февральского солнца и вдыхать аромат мимозы. Я не нюхал мимозы с тех пор, как уехал из Сан-Лоренцо.
— Ты всегда был в душе таким романтиком, Патрик, или на тебя так подействовала влюбленность? — спросил герцог, подтрунивая над графом.
— Я и сам не знаю, Себастьян, — искренне признался Патрик. — Но я действительно влюблен.
— С нетерпением жду, когда же ты нас познакомишь! — Себастьян широко улыбнулся. — Ты на ней женишься?
— Если она захочет, — ответил Патрик, а про себя подумал, что этому старому лису вовсе не обязательно знать все тонкости его отношений с Розамундой. Возможно, эта ложь во спасение оградит Розамунду от попыток герцога соблазнить ее.
— И кто же занимается ее гардеробом? Не иначе как Селестина! — многозначительно заметил Себастьян.
— Да.
— Я не забыл, как ты умыкнул ее у меня! — хохотнув, заметил герцог. — Да будет тебе известно, что ее первая дочь от меня. Мы отдали ее церкви, чтобы искупить свой грех, — добавил он с лукавой ухмылкой.
— Селестина всегда была щедрой натурой, — с улыбкой добавил Патрик.
— И она нисколько не изменилась. Это я постарел и уже не в силах ублажить ее, как прежде. Но тем не менее мы остались друзьями! — сказал герцог. — Я позабочусь о том, чтобы ее девочки работали как можно быстрее, чтобы ты мог появиться на небольшом приеме, который я устраиваю через три дня. Почетным гостем будет художник Паоло Передано из Венеции. Он решил провести у нас зиму, любуясь видами Сан-Лоренцо. Для нас большая честь принимать его. Я даже надеюсь заказать ему наши портреты. Он близкий родственник венецианского дожа и учился не только у Джентиле Беллини, но и у его брата Джованни. Это будет замечательный вечер, Патрик.
— Английский посол тоже приглашен? — поинтересовался граф.
— Конечно, — утвердительно кивнул герцог. — Но ты все равно не должен пропускать этот прием. Многим наверняка покажется странным, если ты не придешь. Ты ведь знаешь, что в Сан-Лоренцо невозможно сохранить в тайне такие вещи. Скорее всего лорду Ховарду уже стало известно о твоем приезде. И конечно, это только подогреет его любопытство. Ты бы мог усыпить его бдительность, явившись под руку с леди Розамундой и продемонстрировав всем свою влюбленность.
— Ты все еще не утратил вкус к интригам, Себастьян, но все же постарайся сохранить в тайне истинную цель моего визита. Стране, зажатой между Италией и Францией, вряд ли пойдет на пользу, если ее правителя одна из сторон заподозрит в измене, — многозначительным тоном добавил граф.
— Да и ты остался все таким же талантливым заговорщиком, Патрик, — усмехнулся герцог. — Как будто и не было тех восемнадцати лет, что ты просидел у себя в горной глуши! Что касается меня, я буду убеждать всех, что твой визит является именно тем, чем кажется. Пожилой джентльмен умыкнул на край света молоденькую любовницу.
— Неужели я действительно настолько стар, Себастьян? — воскликнул граф с недовольным видом.
— Не могу не признать, что ты моложе меня, хотя и ненамного! — отвечал герцог. — Однако тебя еще нельзя считать стариком, раз ты умеешь привлечь молодую любовницу. Или она охотится за твоим кошельком?
— Она имеет свой кошелек, и не хуже моего, — парировал граф. — Деньги тут ни при чем. По непонятным причинам мы действительно полюбили друг друга, Себастьян.
— А твой сын знает об этом? Как бишь его зовут? Адам?
— Он ничего не знает, кроме того, что я отправился в Сан-Лоренцо с тайным поручением от самого короля, — пояснил Патрик. — Но не думаю, что его огорчит моя связь с Розамундой. Однако его жена — совсем другое дело. Но он искренне считает, что любит ее, и вполне доволен своей жизнью, так что мне не на что жаловаться, — заключил он с грустной улыбкой.
— Друг мой, тебе часто приходилось встречать семьи, в которых брак был заключен по любви? — с добродушной усмешкой поинтересовался герцог. — Браки заключаются ради титулов, земли и денег. Если к этому прилагается еще и любовь, то можно считать такой союз исключительной удачей. Моя супруга, упокой Господь ее невинную душу, — герцог набожно перекрестился, — не принадлежала к типу женщин, способных разбудить в мужчине пламенную страсть. Она понимала это и мирилась со своей участью — была покорной и преданной, добросовестно выполнила свой долг. Я не имел права требовать от нее большего и в ответ относился к ней с уважением и дружбой. А любовь предпочитал искать на стороне, хотя скорее тут речь шла о физическом голоде, а не о настоящем чувстве.
— Так оно чаще всего и бывает, — задумчиво проговорил граф. — Но я уже достаточно умен, чтобы распознать разницу.
— Тогда мне остается лишь позавидовать тебе, Патрик Лесли, — признался герцог Сан-Лоренцо. — Ну а теперь позволь угостить тебя нашим добрым вином. Давай выпьем за те воспоминания, которые мы имеем, и за те, которые обретем. — Он хлопнул в ладоши, и в ту же секунду в комнате появились лакеи.
"Новая любовь Розамунды" отзывы
Отзывы читателей о книге "Новая любовь Розамунды". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Новая любовь Розамунды" друзьям в соцсетях.