Силвиу Абреу - Новая жертва

 Кратко объяснив Соланж, как она должна ответить на звонок Филомены, Элизеу вынужден был тотчас же уехать домой.

 — У тебя появилась дурная привычка — исчезать из дома без предупреждения, — сделала ему замечание Филомена. — А я тут позвонила девушке, о которой мы накануне говорили, и мне ответили, что она вообще уехала из Сан-Паулу. Вероятно, ей так и не удалось найти работу. Очень жаль.

 У Элизеу отлегло от сердца, а вскоре появился Марселу и сказал, что Сандру порекомендовал на должность секретарши свою знакомую.

 — Я уже беседовал с ней, меня она устраивает, но последнее слово будет за тобой, Фило.

 Речь в данном случае шла о Розанжеле, которую Сандру порекомендовал отцу по просьбе Джеферсона.

 Встретившись с ней, Филомена тоже пришла к выводу, что девушка годится на роль секретарши, а Изабелла даже упросила тетку поселить Розанжелу у них в доме, в бывшей комнате гувернантки. Просьбу свою она мотивировала тем, что ей хочется иметь в доме сверстницу, с которой можно было бы иногда пообщаться, а кроме того, здесь Розанжела будет у них на виду, и они гораздо быстрее поймут, что она за человек. Филомена поддержала племянницу, заметив возражавшему Элизеу, что если бы Андреа жила здесь, то она бы не спелась с Диего и не перебежала бы к нему.

 Не ожидавшая столь теплого приема в семействе Феррету Розанжела, поспешила к родителям Сиднея — поделиться своим изумлением и радостью. Однако те отреагировали на ее сообщение настороженно и даже огорчились, когда узнали, что она будет жить под одной крышей с Марселу и Филоменой.

 Розанжела попросила объяснить, откуда у Фатимы и Клебера такое недоверие к этим милым людям, но не могли же они сказать ей, чего на самом деле боятся. Выручил их Джеферсон, рассказавший кое-какие подробности об Изабелле, которые, впрочем, не убедили Розанжелу.

 — То, что она доставила много неприятностей доне Ане, можно понять и простить: Изабелла очень любит своего мужа, сеньора Марселу. Даже я успела заметить, какими влюбленными глазами она на него смотрит.

 — И все-таки ты будь поосторожней с ней, — попросил Джеферсон. — Изабелла только с виду кажется ангелом, а на деле она очень коварная.

 Фатиме и Клеберу хотелось добавить, чтобы Розанжела также ничего не рассказывала там об их семье, но такая просьба была в данной ситуации невозможна.

 Джеферсон предложил Розанжеле пойти с ним в кино, чем несказанно порадовал родителей.

 — Похоже, Сидней не ошибся: Джеферсон действительно влюблен в Розанжелу, — сказала Фатима мужу. — А я зря напугала дону Ану. Надо бы ее успокоить. Давай как-нибудь сходим к ней в пиццерию...

 Когда Филомене удалось, наконец, дозвониться до Элены, та немного успокоила ее, сказав, что продолжает отвлекать внимание следователя и он проявляет к ней интерес отнюдь не профессиональный, а сугубо личный.

 Она была недалека от истины: Олаву, действительно, совсем запутался в своих чувствах к Элене, что вызвало беспокойство у его напарника Миролду. Споря с ним, Олаву всячески защищал Элену, утверждая, что она не похожа на преступницу, хотя явно что-то скрывает. Миролду придерживался другого мнения насчет Элены и все больше склонялся к мысли, что за этой дамой надо установить постоянное наблюдение, пусть и втайне от Олаву. Но пока Миролду обдумывал план действий, в игру неожиданно включилась Карла и, сама того не желая, помогла Олаву избавиться от некоторых иллюзий.

 Карле, как известно, очень не нравился Жука, и она прибегла к маленькой женской хитрости, надеясь тем самым подвигнуть Олаву на более активные ухаживания, против которых не могла бы устоять Элена. Для этого Карле всего лишь потребовалось сказать Сиднею, что ее подруга без ума от Олаву, но не знает, как тот к ней относится. Сидней не замедлил передать эту информацию приятелю, а тот, совсем потеряв голову, признался Элене в любви со всей страстью, на какую был способен.

 Элена, не ожидавшая такого напора, попросту испугалась и не сумела скрыть этого от Олаву.

 — Но скажи хотя бы, что я тебе не совсем уж безразличен! — взмолился он.

 Элена прекрасно отдавала себе отчет, в какой ситуации она находится и как должна отвечать следователю, но, несмотря на это, вымолвила совсем иное:

 — Мы ведь так мало знаем друг друга... Мне трудно сказать, как я к тебе отношусь...

 Огорченный Олаву вновь принялся гадать, что же на самом деле нужно от него Элене, а ей между тем признался в любви Жука, и не просто признался, но предложил выйти за него замуж.

 И опять Элена вместо радости почувствовала испуг. Предложение Жуки застало ее врасплох: она не готова была ответить ему отказом, но и дать согласие тоже не могла, не имела морального права!

 — Ты же знаешь, как на это посмотрит Лукас, — сказала она Жуке. — Я боюсь за него... Давай немного подождем. Ведь мы же любим друг друга.

 Жуку, разумеется, не удовлетворил такой ответ, но он вынужден был принять условия Элены.

 Она же отнюдь не кривила душой, когда говорила о Лукасе как о главном препятствии к их браку. Вернувшись со свидания с Жукой, Элена застала сына в крайней степени возбуждения.

 — Где ты была так долго? Опять встречалась с этим хамом и грубияном? — кричал Лукас, и глаза его сверкали нездоровым, лихорадочным блеском. — Я не позволю, чтобы ты связала свою жизнь с человеком, похожим на отца, который относился к тебе хуже, чем к скотине!

 — Это было не так, вернее, не совсем так, — мягко поправила его Элена.

 — Ах, не надо, мама, — с досадой сказал Лукас. — Мы оба знаем, о чем идет речь. Для всех нас смерть отца была как дар небесный.

 — Не смей так говорить! — вскрикнула Элена.

 — Нет, мама, давай наконец поговорим открыто. Я долго не решался у тебя спросить, но одна мысль засела у меня в голове как гвоздь... Скажи, это ты наняла убийц, чтобы отравить отца? Разве не так?

 — Лукас! Как ты можешь?.. — в отчаянье воскликнула Элена.

 — Не надо мне лгать, мама! — прервал ее сын. — Я же на твоей стороне. И я знаю, что это ты приказала убить отца.

 Элена в ужасе закрыла лицо руками, потому что последнюю фразу Лукас произнес, не видя Ирены и Диего, которые в тот момент вошли в гостиную.

 — Лукас, ты не в себе. Что за вздор ты несешь? — подступила к брату Ирена, но он лишь раздраженно махнул рукой и выбежал из комнаты.

 Ирена и Элена стали объяснять Диего, что Лукас болен и не следует всерьез относиться к его заявлению. Диего сделал вид, что именно так и расценивает услышанное, однако, придя домой, высказал Клаудиу свою версию убийства:

 — Родители Ирены давно не ладили друг с другом, а когда дона Элена собралась подавать на развод, выяснилось, что сеньор Элиу так составил брачный контракт что в случае развода жена и дети останутся без средств. Тогда дона Элена и решилась на крайнее средство: наняла Жозиаса, и тот подсыпал яд в виски.

 — Почему именно Жозиаса? — спросил Клаудиу.

 — Жозиас был отцом Дуды Бесноватого, который снабжал наркотиками Лукаса. Известно, что Элена давала Жозиасу деньги, чтобы только Дуда оставил в покое Лукаса. В день убийства Жозиас был в аэропорту, это установлено. Таким образом, Франческа Феррету умерла по чистой случайности, но это дало основания Жозиасу и в дальнейшем получать деньги от Элены — путем шантажа.

 — По-моему, у тебя чересчур разыгралась фантазия, — заметил Клаудиу, но Диего это не смутило.

 — Конечно, у меня нет доказательств, я только предполагаю, что так могло быть. Допустим, Лукас узнал о шантаже от того же Дуды. А с головой у парня не все в порядке, это тоже известно. Он вполне мог столкнуть Жозиаса под поезд, желая защитить мать от шантажа. Возможно, убийство произошло случайно, в драке. Но Жулия — женщина умная и к тому же работавшая в трущобах — узнала там какие-то подробности и догадалась, кто убил Жозиаса. Естественно, она позвала к себе Лукаса, сделала ему выволочку. На мой взгляд, она даже была способна сдать его в полицию. И вот тут он перепугался насмерть. Инсценировал разбойное нападение и таким образом избавился от тети.

 Клаудиу опять позволил себе заметить, что способ, каким была убита Жулия, плохо соотносится с действиями Лукаса.

 — Я допускаю, что он мог нечаянно или даже умышленно столкнуть Жозиаса под поезд, но чтобы расстрелять в упор собственную тетку!..

 — Ты забываешь, что у парня явное раздвоение личности, — возразил Диего. — Тёмная сторона его души взяла верх, и он убил. Я даже скажу больше: это Лукас подстроил ту аварию, в которой едва не погибла Ирена.

 — Ну, тебя уже чересчур занесло! — решительно остановил его Клаудиу. — Лукас любит сестру!

 — Да, любит, — подхватил Диего, — когда бывает в здравом уме. А когда на него накатывает безумие, он способен на все. Ведь у него бывают провалы памяти, и он сам не может вспомнить, что делал в те или иные минуты.

 Клаудиу такой аргумент показался неубедительным, и он спросил, как же быть со списком Ирены, который не укладывается в данную версию. Диего задумался, но вскоре нашел ответ и на этот вопрос:

 — Вспомни, что идею с китайским гороскопом подбросила астролог, которую рекомендовала Карла. А Карла — лучшая подруга Элены. Они просто сговорились, чтобы сбить Ирену с верного следа. Нет, я должен во что бы то ни стало отговорить ее от ведения расследования! Иначе Лукас в следующий раз доведет дело до конца.

 Олаву намеревался устроить очную ставку сразу же после допроса Изабеллы, но выяснил, что Андреа уехала на недельку в Катандуву, и дал возможность ей спокойно отдохнуть. Однако неделя уже закончилась, а Андреа в Сан-Паулу не вернулась. Тогда Олаву разыскал телефон ее матери в Катандуву и узнал невероятную новость: Андреа туда не приезжала вовсе. Оставалась слабая надежда, что планы Андреа почему-то изменились и она поехала отдыхать в другое место, где и задержалась. Но и в этом случае она должна была позвонить Диего — попросить у него дополнительный отпуск, а этого не произошло. Миролду тем временем установил, что в дорожную аварию Андреа также не попадала, и следователям ничего не оставалось, как объявить официальный розыск Андреа по всей стране.

 В связи с ее исчезновением Олаву пришлось вновь посетить особняк Феррету, где его встретили весьма враждебно: Филомену возмутило, что ее спрашивают о секретарше, которая переметнулась от них в конкурирующую фирму.

 — Но она работала у вас много лет, и вам наверняка известен круг ее знакомств, — продолжал гнуть свое Олаву. — Я надеюсь, вам не безразлична судьба доны Андреа и вы окажете посильную помощь в ее розыске.

 Филомена ответила, что никогда не интересовалась связями Андреа и потому не может быть полезна Олаву.

 Такая реакция показалась следователям странной, и Миролду высказал свою версию исчезновения Андреа:

 — Проработав столько лет на комбинате Феррету, Андреа наверняка знала какие-то секреты фирмы, из-за которых ее могли убрать.

 — Tы подозреваешь Филомену? — спросил Олаву.

 — Не только ее, но и Марселу Росси.

 — А его юная красотка не могла расправиться с Андреа? — пошел еще дальше в своих предположениях Олаву. — Испугалась очной ставки и убрала свидетельницу.

 — Ты уверен, что врала Изабелла, а не Андреа? — в свою очередь спросил Миролду. — Если допустить, что между ними действительно встал мужчина, то ревность могла толкнуть Андреа на оговор более удачливой соперницы.

 — Черт их разберет, этих женщин! — вздохнул Олаву, и Миролду готов был поклясться, что его приятель сейчас подумал об Элене.

 После ухода Олаву Изабелла не удержалась от замечания тетке: сказала, что той не следовало так резко говорить со следователем, который теперь может подумать, будто семейство Феррету причастно к исчезновению Андреа. Филомену мало волновало мнение Олаву по данному поводу. Она полагала, что он использовал Андреа лишь как предлог, позволяющий ему вновь вломиться в их дом.

 — Ты еще слишком молодая, — сказала она племяннице, — и не понимаешь, что этого дотошного типа занимает только одно: смерть Франчески.

 Изабелла прикусила язык, а Марселу, внимательно наблюдавший за женой, увел ее в спальню и там прямо спросил, что ей известно об исчезновении Андреа.

 — Ничего! Почему ты спрашиваешь об этом меня? — изобразила недоумение Изабелла.

 — Потому что я был свидетелем вашей ссоры, — строго произнес он. — Андреа хотела рассказать мне еще что-то, вероятно про тебя. Но я тогда от нее отмахнулся, а ты побежала за ней вслед. Скажи, что она имела в виду и чем закончилась ваша встреча?

 Изабелла поджала губы, сделав вид, что слова Марселу ее обидели, но он продолжал настаивать на ответе.