Силвиу Абреу - Новая жертва

 Откуда я знаю, что еще хотела сказать Андреа! — разозлилась Изабелла. — Наверняка какую-то гадость. Я догнала ее у лифта и предупредила, чтобы она не вздумала являться к тете Филомене и докладывать ей о том звонке. Только и всего.

 — Я вовсе не собираюсь обвинять тебя, — примирительно сказал Марселу. — Но если ты что-то скрываешь, то лучше скажи мне это сейчас.

 — Мне нечего скрывать от тебя, дорогой, — просияла своей ослепительной улыбкой Изабелла.

 Затем Марселу уехал на комбинат, а она отправилась к доктору Осни, понимая, что с ложной беременностью надо кончать как можно скорее. Ведь если Ана узнает, что Андреа пропала, то может обо всем догадаться и, несмотря на угрозы Изабеллы, рассказать правду Марселу. «Я ведь угрожала ей тем же пистолетом, которым... Словом, Ана теперь уверена, что я способна не только пугать, но и пустить в ход оружие. Иначе бы она не молчала», — мысли о возможном разоблачении не давали покоя Изабелле, они опережали друг друга, и заглушить их она могла только конкретным действием, потому и поспешила в клинику.

 Там она честно рассказала всю правду, объяснила также, почему вынуждена была солгать мужу и родственникам, а затем предложила доктору сделку:

 — Выдайте мне справку о том, что у меня случился самопроизвольный выкидыш, а я вас за это щедро вознагражу.

 Доктор Осни, возмутившись таким предложением, наотрез отказался помочь Изабелле, та же попыталась увеличить ставку.

 — Единственное, что вы можете от меня получить, — ответил Осни, — это совет: расскажите все так же откровенно родственникам, и, не сомневаюсь, они вас поймут.

 — Ну уж нет! — гордо заявила Изабелла. — Я надеялась найти у вас понимание и собиралась вернуть вам медицинскую карту, которую у вас украли, но вы сами лишились своей выгоды.

 Она демонстративно разорвала карту на глазах у Осни и решительно направилась к выходу.

 — У меня достаточно клиентов, — ответил на ее выпад доктор Осни. — А таких клиентов, как вы, я лишаюсь с удовольствием, дона Изабелла!

 Марселу вернулся домой поздно и сообщил Филомене, что настал час выставлять на продажу акции, так как котировки на бирже поднялись до максимума.

 — Имей в виду, Марселу, акции не должны уйти к мелким сошкам, — напомнила ему Филомена. — Мы привлекаем новых акционеров лишь затем, чтобы наш комбинат расширялся. А это можно сделать только совместно с крупными вкладчиками.

 — На бирже все подготовлено, — успокоил ее Марселу. — Наши люди поставят надежные препоны для всякой мелочи.

 — Ну хорошо. Завтра выставляем акции на торги, — согласилась Филомена.

 Она конечно же не могла знать, что в соседней комнате Адалберту и Кармела обсуждали ту же самую проблему — завтрашние торги.

 — Наш брокер будет скупать акции от имени компании «Парадизу», но акции перейдут к тебе, так как ты фактически являешься учредителем этой фирмы. Разумеется, Фило сохранит контрольный пакет, однако ты станешь полноправным акционером, а затем вернешь все, что у тебя украли.

 — Ах, Адалберту, я почему-то не верю в эту затею и очень боюсь, что твой план сорвется. Тогда Фило выгонит меня отсюда вместе с тобой.

 — Не бойся, все обойдется наилучшим образом, — заверил ее Адалберту.

 — Ладно, — сказала Кармела едва ли не безразличным тоном. — Если честно, то меня сейчас больше занимает Изабелла, нежели эти акции. Ты заметил, что она слишком нервничает в последнее время? Похудела, даже осунулась. Думаю, это сказывается ее беременность. Я предлагала ей пойти к врачу, но она и слышать об этом не хочет

 — Уговори ее, ты ведь мать, — посоветовал Адалберту. — А меня она и вовсе не послушается.

 О необходимости посетить врача Изабелле говорили также и Филомена, и Марселу. Последнего особенно пугало то, что Изабелла теперь часто кричала во сне и просыпалась в холодном поту.

 В тот вечер накануне продажи акций Марселу тоже завел с ней разговор о докторе:

 — От этих ночных кошмаров можно потерять ребенка. И если ты завтра же не сходишь к врачу, то я отведу тебя туда силой.

 Изабелла поняла, что времени на раздумья у нее уже не осталось, и приступила к активным действиям. Войдя в комнату Кармелы, она со слезами бросилась матери на шею:

 — Только ты можешь мне помочь, мамочка! Tы такая добрая! У меня большая беда, мамочка!

 — Что случилось? — испуганно воскликнула Кармела.

 Изабелла не стала пускаться в долгие объяснения, а сразу же начала с главного:

 — Мама, я всех вас обманула! Я не беременна!

 Ошеломленная таким известием, Кармела никак не могла взять в толк, зачем Изабелле понадобилось идти на столь жестокий и низкий обман. Изабелла же твердила одно: «Я боялась потерять любимого человека и боюсь потерять его сейчас. Поэтому мне и нужна твоя помощь».

 — Как ты могла! Как ты могла! — причитала Кармела. — И еще хочешь сделать меня соучастницей?!

 — А ты хочешь, чтобы меня снова унизили? Чтобы я снова претерпела такой же позор, как в день моей свадьбы? Ты этого хочешь, мама? — перешла в наступление Изабелла. — Я прошу тебя о самой малости: ты всего лишь подтвердишь, что у меня случился самопроизвольный выкидыш.

 — Нет! Нет! — решительно заявила Кармела. — Даже если бы я захотела, то все равно не смогла бы соврать.

 — Ну ты подумай до завтра, — сказала Изабелла, понимая, что дальше давить на мать не только бесполезно, но и опасно. — Я все же очень рассчитываю на твою помощь.

 Ночь она провела так же беспокойно, как и накануне, но Марселу не имел возможности отвести ее к врачу — ему надо было отправляться на биржу и следить за торгами. Адалберту по правилам игры не должен был присутствовать на бирже, но планировал поддерживать постоянную связь с брокерами по сотовому телефону и для этого тоже ушел из дому — чтобы Филомена его случайно не подслушала.

 Изабелла внимательно следила за перемещением домочадцев, моля Бога, чтобы и Филомена отправилась куда-нибудь по делам, а уж Элизеу совсем просто будет обвести вокруг пальца.

 Между тем Филомена отметила, что племянница сегодня выглядит особенно бледной, и потребовала от Кармелы, чтобы та отвела дочь к врачу.

 — Да, я отведу ее, — невольно вырвалось у Кармелы. — Вчера мы с Изабеллой долго об этом говорили. Она согласилась пройти обследование.

 — Ну, слава богу, — облегченно вздохнула Филомена. — Я бы поехала с вами, но у меня деловой обед.

 Во время беседы с сестрой в Кармеле боролись два противоречивых чувства: негодование по поводу чудовищного поступка дочери и боязнь ее разоблачения. Сама много лет испытывавшая унижения со стороны Филомены, она легко могла представить, каково придется Изабелле, когда обнаружится обман. И потому вымолвила похолодевшими губами:

 — Нет, я управлюсь сама. Я ведь мать. Так что не волнуйся.

 Изабелла, молча слушавшая этот диалог, поняла, что мать сдалась и приняла ее сторону.

 А дальше все пошло по заранее обдуманному плану: после ухода дяди и тети Изабелла позвала к себе мать, и та вынуждена была играть свою неблаговидную роль, отведенную ей дочерью.

 — Дива, Изабелле плохо, — сказала Кармела, не глядя в глаза служанке. — Я отвезу ее в больницу. Оттуда вам позвоню.

 — У меня кровотечение, —добавила Изабелла слабым голосом, не сомневаясь, однако, что ее услышит не только Дива, но и стоящий неподалеку Алфреду.

 В клинике она пожаловалась на острые боли во всем теле, задав нелегкую задачу доктору. По словам пациентки выходило, что у нее воспалены буквально все органы, однако температура была нормальной, сердце билось хоть и учащенно, но в пределах нормы, ультразвуковое исследование тоже не выявило никаких нарушений.

 — Вероятно, это реакция на какой-то стресс, — не слишком уверенно резюмировал доктор. — Вам доводилось нервничать в последнее время?

 — Да, — поспешила ответить Кармела, — у нее для этого было много причин.

 — Что ж, я выпишу вам транквилизаторы и обезболивающее, — сказал Изабелле доктор, чем заслужил ее искреннюю благодарность.

 Говоря о деловом обеде, Филомена имела в виду тайную встречу с Эленой в загородном ресторане. Элена уступила требованию Филомены неохотно и, собираясь на эту встречу, очень нервничала, что не укрылось от внимания Ирены.

 — У тебя какие-то неприятности? — спросила она.

 — Нет, с чего ты взяла? — ответила Элена.

 — Мне показалось, что ты чем-то обеспокоена.

 — Просто я не рассчитала время и теперь боюсь опоздать. Карла уже заждалась меня. Мы идем с ней в картинную галерею, а потом вместе пообедаем.

 Выйдя из дома, она села в машину и направилась за город. Миролду, наконец решившийся вывести эту особу на чистую воду и тем помочь другу, последовал за ней. Каково же было его изумление, когда он увидел вместе с Эленой... Филомену Феррету! «Вот она, удача! — промелькнуло в его голове. — Давно надо было установить за ними слежку!»

 Стараясь не привлекать к себе внимания обеих дам, он занял место за соседним столиком и услышал то, от чего у Олаву волосы встали бы дыбом:

 — Этот настырный следователь продолжает доставлять нам беспокойство, — с недовольным видом говорила Филомена. — Вы обещали его нейтрализовать, но он опять приходил к нам в дом под каким-то дурацким предлогом. Мы должны придумать, как противостоять ему.

 — Я больше не могу морочить ему голову, — ответила Элена.

 — То есть? — потребовала объяснений Филомена.

 — То есть отказываюсь кокетничать с Олаву де Мелу и выхожу замуж. За любимого человека. Я согласилась подкупить судью, потому что вы мне обещали...

 — Вы не посмеете! — прервала ее Филомена, к большому неудовольствию Миролду. — Мы с вами в одной лодке, Элена Рибейру. И я не позволю, чтобы вы бросили меня, даже если мы обе пойдем ко дну!

 — Вы мне угрожаете?

 — Угрожаю! У вас нет выбора. Вы обязаны соблазнить следователя! Да так соблазнить, чтобы он по уши увяз в этой истории вместе с нами.

 — Мне будет нелегко, но я постараюсь, — послушно промолвила Элена.

 «Надо же, Ирена столько всего раскопала, а собственную мать проглядела!» — подумал Миролду. Из дальнейшей беседы сообщниц ему не удалось выведать чего-либо важного, и он поспешил к Олаву, не забыв перед тем несколько раз сфотографировать его зазнобу в обществе Филомены Феррету.

 Жука горько переживал отказ Элены выйти за него замуж и очень обрадовался возвращению из рейса Жозе: теперь будет кому излить душу! Большой знаток женской психологии, отец наверняка сможет объяснить, почему Элена ответила отрицательно, хотя и уверяла, что любит Жуку.

 Жозе, всегда готовый порассуждать на приятную для него тему любви, высказал такое предположение:

 — У Элены чувствительное сердце. Она силится забыть какую-то старую боль, связанную, вероятнее всего, с прежним браком. Не подгоняй ее, сынок, дай ей время безоговорочно поверить в тебя, привязаться к тебе настолько, чтобы это короткое, но такое важное, решающее слово «да» могло само слететь с ее уст — легко и естественно!

 — И откуда тебе все это известно, отец? — не скрывая восхищения, спросил Жука, но затем добавил уже с печалью в голосе: — Ты так красиво говоришь, что я заслушался и даже на секунду поверил в возможность своего счастья. А потом вспомнил лицо Элены, ее губы, произносящие тоже короткое и решающее «нет»... Неужели она не любит меня, отец?

 — На этот вопрос может ответить только время, — сказал Жозе, тоже заметно погрустнев. — Эх, если бы я был так же молод, как ты!..

 Заехав к подруге и не застав ее дома, Карла очень удивилась, когда Алсина сообщила ей, куда именно отправилась Элена.

 — А ты ничего не напутала? — еще раз уточнила Карла. — Она сказала, что будет обедать со мной?

 — Да, — ответила Алсина с обидой в голосе.

 — Я сам слышал, как мама это говорила, — поддержал служанку Лукас.

 — Неужели на меня нашло затмение и я забыла, о чем мы договаривались с Эленой? — растерянно молвила Карла. — А она не говорила, где мы с ней должны были встретиться? Может, я еще успею туда?

 — Вряд ли, — сказал Лукас. — Мама ушла давно. Так что лучше подождать ее здесь.

 Элена не заставила себя долго ждать и, увидев недоуменные взгляды Карлы, Лукаса и Алсины, сразу же поняла, что тут произошло до ее прихода, поэтому и взяла инициативу в свои руки:

 — Карла, где ты была? Я прождала тебя в ресторане полдня!

 Карла, естественно, стала утверждать, что не помнит об их уговоре, а Лукас, заподозривший мать в неискренности, прямо спросил, что она намеревается от него скрыть.