Позвонила Лариса и тоном, каким рассказывают сказки, сообщила, что к ней в гости на прошлой неделе приезжала бывшая свекровь. Долго расспрашивала, как девочка, разглядывала игрушки и скромную обстановку в квартире. Бледненькая девочка, напрочь не помнившая бабушку, испуганно жалась к матери. Свекровь попила чаю, рассказала, что у ее сына тоже была в детстве астма и круп был, но к восьми годам все куда-то подевалось. При этом она высказалась в том смысле, что море в таких вещах – первый помощник. Лариса промолчала. Набрать денег на путевку даже в самый захудалый крымский санаторий казалось совершенно немыслимым. Когда свекровь уехала, она решила просто забыть о ее визите. Но через день бабка заявилась опять. Усевшись в кухне и глядя на Риту, она произнесла речь в том смысле, что кто старое помянет… И что она хочет помогать Ларисе растить девочку, потому как та вылитый ее мальчик, да и вообще родная кровь. Вот для начала – и бабка выложила на стол проспект. На картинке солнце искрилось в синих волнах и белый корпус чайкой примостился на берегу. По мелкой гальке бегали смуглые дети. «Это Крым, – сказала бабка. – Там сейчас не жарко, искупаться в море не придется, но в санатории есть бассейн, а воздухом дышать и гулять с ребенком – самое то. Опять же процедуры всякие, ингаляции. Я оплачу путевки и дорогу, езжай. Вернешься, поедете летом в Прибалтику. Там тоже море и воздух лечебный, сосны опять же. Тогда, Бог даст, девочка осень и зиму переживет нормально».

Лариса заикнулась про работу, но бабка твердо заявила, что сейчас надо поднять ребенка, а осенью они вместе что-нибудь придумают. От неожиданности и огромного облегчения Лариса не смогла справиться с собой и разрыдалась.

– Ничего, ничего. – Бабка неумело погладила ее по плечу. – Теперь сладим, не реви.

Людмила порадовалась за Ларису и Ритульку. Надо же, теперь у них и бабка есть, и еще Петр. Впрочем, неизвестно, как свекровь среагирует на мужчину, появившегося в жизни Ларисы.

Продажа квартиры тоже прошла довольно гладко. А вот с покупкой нового места жительства пришлось некоторое время помучиться. Правда, тут постарались ее друзья. Саму Людмилу наполняло такое непробиваемое равнодушие к этому жизненно важному вопросу, что Наталья только руками всплескивала.

– Как ты собираешься на это согласиться? Это же первый этаж! Да еще рынок напротив. Там в подъезде небось только ленивый не писает. Что Наташа? А то ты наш народ не знаешь! Даже смотреть не пойдем. Так, а это что? Последний этаж хрущевки? Не годится! Ты что, совсем о себе не думаешь? – Она внимательно посмотрела на подругу. – А, я поняла – ищешь что подешевле, чтобы побольше денег выгадать на этот твой центр! Щас! И не думай даже! Тебе нужна нормальная квартира, неизвестно, как жизнь обернется.

Игорь Наталью поддержал. Та начинала утро со звонка в агентство недвижимости, которое мечтало положить себе в карман приличную сумму за продажу Людмилиной трешки и обещалось подыскать ей что-то «скромненькое, но миленькое». В агентстве Наталью боялись, поэтому варианты сыпались как из рога изобилия. Она все же нашла приемлемую квартиру в панельном доме на «Речном вокзале».

Позвонила ни свет ни заря и затараторила в трубку:

– Я за тобой заеду, и давай поехали смотреть. Нашла приличный вариант. Там пара каких-то молодых бестолочей, которые решили завести ребенка и поэтому покупают дом за городом. Деньги им нужны быстро. Квартиру отдают недорого. Говорят, что у них там какой-то суперремонт по дизайнерскому проекту… Хотя, как я поняла, они сами и есть те дизайнеры, а потому это вроде как и не считается…

– Наташ, захвати хлеба, – пробормотала Мила, кутаясь в халат и с трудом соображая со сна, о чем речь.

– Хлеба? Ты что, еще спишь? Ну, мать, ты даешь! Давай, чтоб ждала меня одетая на коврике у двери! Я тут после дежурства ношусь с ней, как мать Тереза…

Мила, не сдержавшись, зевнула, и Наталья, издав возмущенный рык, бросила трубку. К моменту пришествия разъяренной подруги Люда уже проснулась и ждала ее в полной боевой готовности. Вместо трубки мира она протянула влетевшей в дверь, словно некая урбанистическая фурия, Наталье чашку крепкого кофе и кусок сыра. Та быстро выпила горячую жидкость, вцепилась зубами в сыр и, отломав горбушку от принесенного батона, тут же в прихожей соорудила бутерброд. Пробормотала с набитым ртом:

– Пошли, на ходу доем. Мне сегодня кошмарика своего еще к стоматологу тащить.

– Зубик разболелся? – сочувственно вопросила Мила.

– Нет. У него пластинки теперь – прикус исправляем… Так его любящая сестрица взяла пассатижи и все проволочки выгнула. Спрашиваю – зачем? Чтобы у него зубки были как у вампира, отвечает. Представь, с какими я сегодня глазами это буду ортодонту объяснять…

Они скоренько добрались до искомой квартиры. Хозяин, молодой парень небольшого роста, но плотного телосложения, распахнул дверь и радостно завопил:

– Суслик, собирайся! Сейчас квартиру продадим и успеем как раз на сеанс!

– И вам здравствуйте, – пробормотала Наталья, ошарашенно оглядываясь.

А Мила с любопытством спросила:

– На сеанс чего?

– Физкультуры. – В прихожей как-то незаметно появилась худенькая девушка, и впрямь похожая на суслика: короткая стрижка, чуть выдающиеся вперед зубы, маленькие, словно детские ручки. – Здравствуйте. – Она улыбнулась топтавшимся на пороге женщинам. – Вы проходите. И не обращайте на него внимания. Он всегда такой шумный. Мы записались на спецкурс йоги для беременных родителей. Здесь совсем недалеко замечательный физкультурный зал… И честно сказать, у нас полно времени.

– Неправда! – встрял муж.

– Замолчи, Хома, – отозвалась супруга и, заметив вытаращенные Натальины глаза, пояснила: – Нас так все зовут – Хома и Суслик. Смотрели мультик? Правда, мы здорово похожи?

– Только я вовсе не такой обжора… – завелся немультяшный Хома (плотненький и щекастый, как и его анимационный прототип).

Пока они препирались, Мила скинула сапоги и прошла вперед. Наталья плелась следом, издавая полузадушенные возгласы.

Жилище трудно было назвать типовым. Первоначально это была самая обыкновенная двушка с небольшой кухней и узкой прихожей. Теперь прихожая отсутствовала как таковая, и от двери посетители попадали сразу в кухню – столовую. От тамбурочка с вешалкой, ковриком и дверью в ванную ее отделял занавес из зеленых бусинок, который гармонировал с необычными обоями: бледно-зеленые стебли бамбука поднимались от пола. Присмотревшись, Мила увидела на одном из листьев кузнечика.

– Какие красивые обои! – протянула она.

– Это не обои, – улыбнулся Хома. – Ну, то есть обои, конечно, только самые обыкновенные, бумажные. А расписывали их мы сами.

Кухня, совсем простая, бежевого пластика, смотрелась на удивление органично. Вместо штор на окне были бамбуковые жалюзи, украшенные нитками тех же бус, что и занавес при входе. Раздвижные двери – седзи – вели в комнату.

Обстановка состояла из матраса на полу, ноутбука, который валялся рядом, и большой керамической вазы, в которой торчал не меньше чем куст багульника, покрытый нежными розовыми цветочками и беззаботно-зелеными листочками.

– Вы ориентируйтесь на то, что мебель мы заберем, – сказал за их спиной Хома. – Останется стенной шкаф – его бессмысленно разбирать. – Он раздвинул седзи в противоположной стене, и там оказался тот самый шкаф. – Светильники тоже – они подбирались под этот интерьер.

Наталья фыркнула. Потом, не сдержавшись, ехидно поинтересовалась:

– Мебель – это матрас и ваза?

Хома растерянно обвел глазами комнату, словно видел ее первый раз, и как-то неуверенно кивнул. Потом торопливо добавил: «И картины, и инсталляции». Наталья опять фыркнула. С ее точки зрения, то, что висело и топорщилось на стенах, надо было вынести на помойку как можно скорее. Например, вот эту металлическую рамочку, внутри которой наличествовал собранный из шурупов, гаечек и пружинок дракон. Его неожиданно подвижное тело частично выступало из рамки и произвело на много повидавшую женщину-врача пугающее впечатление. Людмила с любопытством оглядывалась. Люстры как таковой не было. В одном конце комнаты по потолку вилась тонкая серебристая трубочка, ощетинившаяся несколькими лампочками. В другом конце такая же трубочка начиналась на потолке, а потом плавно перетекала на стену, образуя некую идею то ли бра, то ли торшера.

Мила осматривала комнату со странным чувством успокоения. Три белых стены – на них замечательно будут смотреться несколько ее любимых картин, в частности букет разлапистых и каких-то растрепанных полевых цветов… Третья стена была светло-охристого цвета. Окно, обрамленное светлой рамой, низкий и широкий подоконник…

– На нем можно сидеть? – спросила она.

– Конечно, – отозвался Хома. – Мы на нем вдвоем сидим и на город смотрим… Ну, вы решили?

– А можно посмотреть санузел? – обрела голос Наталья.

– Прошу. – Молодой человек провел их обратно в прихожую и распахнул дверь. Наталья крякнула. Нет, здесь были унитаз, ванна, раковина – все как положено. Под раковиной имелась встроенная стиральная машинка.

– Она почти новая, – меланхолично заметила Суслик, выглядывая из-за плеча мужа, который, сделав страшные глаза, молча тыкал пальцем в часы на запястье. Так вот, стены и пол были отделаны приятной плиткой – бежеватой внизу и почти белой к потолку. Но все стены, раковина, ванная и кое-где пол были покрыты узорами – тут и там прыгали лягушки, парили бабочки, летали эльфы и большеглазые стрекозы.

Ванная изнутри пестрела морскими звездами и диковинными рыбами. В раковине наличествовал какой-то толстенький сине-зеленый обитатель. Его красный язык закручивался спиралькой. Мила мельком подумала, что это, должно быть, хамелеон, только он не очень похож.

– А вы не думаете, что это того… пестровато? – пискнула Наталья. – И вообще – как вы надеялись кому-то продать это… болото?

– Ну что вы, болото… Это все можно убрать. Смотрите.

Хома нагнулся и, подцепив ногтем ближайшую лягушку, стал отдирать ее от стены, поясняя:

– Это специальные краски. Рисуешь, а потом застывает и получается такая почти как резиновая штучка. Если где-то крепко пристало, можно немного растворителем потереть…

– А сколько вы хотите за квартиру? – спросила Мила.

Хома назвал сумму.

– И машинка, седзи, и светильники, и кухня остаются?

– Да, – подала голос Суслик. – Мы заберем с кухни табуреты – нам их ребята делали на новоселье. Но вы можете купить похожие в «ИКЕА».

– Договорились.


– Милка, так не покупают! – ворчала Наталья, пока они шли к метро. – А поторговаться? Да ни один человек в здравом уме не купит этот лес в прихожей! А пол у них, прошу заметить, – линолеум. Только в комнате ковровое покрытие. Да и то колючее какое-то.

– И хорошо. Мыть просто. Я свой моющий пылесос привезу. А что колючее, так это даже полезно. Это волокна пальмы, черт, забыла, как называется… но оно зато натуральное.

Но подруга бубнила и негодовала всю дорогу до больницы. В коридоре девушки встретили Леонида Борисовича, который радостно их приветствовал:

– А, вот и мои красавицы. Наташенька, что-то ты сегодня хмурая.

– Вы бы тоже хмурились, если бы знали, как эта коза только что купила квартиру у Хомы и Суслика! Она даже торговаться не стала! Ей, видите ли, понравились лягушки и стрекозы в ванной! Вот отделает она вам интерьер под болото, будете знать! – И Наталья гордо зацокала каблучками прочь.

Очки завотделением сползли на кончик носа, а рот приоткрылся. Он некоторое время таращился Наталье вслед, потом повернулся к Миле:

– Людмила Николаевна, что это с Наташенькой? Хома и Суслик?..

Наталья была в ужасе, но Людмила настояла на своем. Квартира ей действительно понравилась. Более того, она позвонила Суслику и робко попросила не уничтожать нарисованную живность. И написать специально для нее название красок на бумажке.

– Зачем вам? – с интересом спросила девушка.

– Видите ли, у Натальи, это подруга, с которой я приходила, – двое детей… И если она будет меня очень доставать, я куплю им коробку таких красок. Тогда ей точно будет не до моей квартиры…

Некоторое время они дружно хихикали, потом Мила добавила:

– А если честно, я, может, сама попробую кого-нибудь туда подселить… И окно… На стекле ведь тоже можно рисовать?

– Конечно! Получается чудесно – совсем как витраж…

Потом Людмила, будучи женщиной дальновидной, на всякий случай потребовала у молодых дизайнеров визитку – вдруг центр дойдет до стадии художественного оформления – всегда неплохо иметь под рукой профессионалов.

Суслик и Хома и вправду оказались ребятами неплохими – квартиру освободили быстро, оставив все, что можно, – даже занавески из бус и жалюзи на окнах.