– Тань, сядь. Сейчас все покажу. Хорошо, что вместе зашли.

Таня уселась на стул для пациентов напротив Саши.

– Сядь и ты, Олег, пожалуйста. Кофе, чай хотите?

– Нет, – отказалась Таня, – не до чаев. Пусть посторонние покинут помещение.

Саша все понял.

– Лара, выйди, будь добра, – велел он медсестре, копошившейся за ширмой.

Та немедленно повиновалась, прошуршав за их спинами.

Дверь закрылась.

– Таня, сегодня пришел второй анализ. Раньше на день почему-то. Но – не важно. Неутешительная новость. Опять плюс, – выговорил Саша на одном дыхании.

– Какой плюс? Вы о чем, ребята? – встревожился Олег.

– А он у нас ничего не знает про плюс, – ласково пропела Таня. – Ты расскажи ему, Саша, про то, какой-такой плюс у нас нарисовался.

– Мы в плюсе! – радостно обернулась она к мужу. – Скажи ему скорей, Саш. Не томи. Тем более все подтвердилось.

У нее даже сердце не екнуло от новости хорошей. Собственно, она так и хотела, об этом и мечтала по пути сюда. Такой именно диагноз ей был нужен для полного счастья. Только бы еще на рожу «малыша родного» взглянуть. И все!

Но сейчас предстояло полюбоваться родным, так сказать, лицом. Как там у Фета?

Шепот, робкое дыханье,

Трели соловья.

Серебро и колыханье

Сонного ручья.

Свет ночной, ночные тени,

Тени без конца.

Ряд волшебных изменений

Милого лица…

Вот-вот… Будут сейчас волшебные изменения. И робкое дыхание будет. За все надо платить. За весь энергообмен. Валяй, конь в пальто, подключайся! Знание – сила!

Она видела, как побледнел Олег от Сашиных слов.

Отлично! Один – ноль! Вернее, увы: один – один…

Саша тем временем показывал Олегу бланки анализов. Тот смотрел на них, как кролик на удава. Понимал и не понимал.

– Тили-тили, трали-вали, это все мы проходили, хоть нам совсем не задавали, – промурлыкала абсолютно довольная эффектом Таня и подмигнула Саше.

Олег молчал, обхватив голову обеими руками.

– Но и это еще не все! – голосом доброго телеведущего пропела Таня. – Далеко не все! У нас с Сашей для тебя главная новость припасена, да, Саш? Отличная новость, пляши! Я беременна! Уже больше месяца! Вот оно как! Ты хотел беби? Так оно есть! Подпорченное немного беби, с ВИЧем, понимаешь?

У Олега округлились глаза.

– Одно только непонятно мне, Саш, – продолжала Таня, не отводя взгляда от лица мужа. – Проясни, пожалуйста, ситуевину. Народ жаждет знать: за каким хером, ты, доктор, пустил эту свою лажу насчет моего бесплодия?

Олег моргнул и кивнул.

– Да, я как раз об этом шел говорить… Что это было? – спросил он, как бы не совсем очнувшись от обморочных новостей.

– Что это было? Вы о чем? Что-то я вас совсем не пойму, ребята. Какое бесплодие? Когда о нем речь шла? – очень правдоподобно заудивлялся Александр Иванович. – Кто вам сказал?

Он еще святую невинность надумал из себя изображать. Вообразил, она ничего не докажет. Ох как же он ошибается…

– Саш, подожди, – вымолвил Олег, еле заметно пришепетывая, что случалось с ним в минуты особо сильного волнения. – Саш, ты хочешь сказать, что о Танином бесплодии никогда ни с кем не говорил, никогда не считал ее бесплодной?

– А с какого перепугу я бы ее считал бесплодной, интересно? Вот перестали вы с ней предохраняться, она тут же забеременела. Несмотря на возраст, кстати. Ты, Тань, прости, но в медицине существует термин «позднородящая». После двадцати пяти лет, представь себе, женщина считается позднородящей. Ну, сейчас модно молодость продлевать. На Западе все почти перешли на роды после тридцати… Однако позднородящим забеременеть гораздо труднее. А у тебя организм замечательный, все как часы сработало.

Искренне у него получалось. Достоверно. Просто, как правда.

Похоже, он и вправду не имел отношения к теме Таниного «бесплодия». Это, наверное, муженек сам выдумал для своей «родной малышки», чтобы пожальче выглядеть в ее дорогих глазах. Накипело у него…

На Сашу, наверное, зря она набросилась. Тут так и хочется поверить.

Если вообще можно кому-то и чему-то верить.

– Так, – произнес Олег. – Понятно.

– Что тебе понятно? – спросил Саша.

– Понятно, что я… Конченый дебил. Что теперь делать? Мне, похоже, кровь надо сдать? Хотя… И так все понятно… Но я завтра поеду и сдам.

Таня сидела и делала вид, что внимательно разглядывает бланки собственных анализов. На самом деле все ее внимание было направлено на Олега, его реакцию, мучения, страдания начального этапа осознания всего ужаса. «То ли еще будет!» – знала Таня на собственном опыте.

– А все-таки с бесплодием я ничего не понял, – обратился Саша к Олегу, – какие тут ко мне претензии и что это было?

– Я… я позже тебе объясню, Саш, – выдавил Олег, – забудь сейчас об этом, извини.

– И мне поясни кое-что, ладно? – попросила Таня, не отрывая глаз от бланка анализа.

Смотреть на мужа ей не хотелось.


Взгляд ее, до этого рассеянно блуждавший, вдруг сконцентрировался. Она заметила какое-то несоответствие. Как очнулась. Вчиталась в цифирки на бланке. Подняла голову на Сашу. Еще раз вчиталась. Взяла первый бланк. Сопоставила. Опять глянула на Сашу.

– Что? – спросил он. – Что там такое?

– Саш, дай мне, пожалуйста, мою карту. Что-то я ничего не пойму. Или у меня крыша съехала окончательно, или…

– Что ты увидела? – заинтересовался Саша, вынимая из картотеки Танину карту.

– Ты понимаешь, всю свою долгую жизнь позднородящей я была уверена, что группа крови у меня первая. А чтой-то тут в обоих анализах стоит вторая группа? А? Может, я путаю что-то. День сегодня путаный…

Олег заинтересованно придвинулся, склонился над Таней. Она отодвинулась, как в общественном транспорте отодвигаются от чужого.

– Таня, Таня, прости меня, – шепнул Олег. – Я очень виноват.

Она постаралась отодвинуться еще дальше.

– И вот еще что… Вопрос попутный возник… – Таня порылась в своей сумке и достала записную книжку, которую так старательно заполняла в самолете. Она, кажется, сегодня летела в самолете? Сегодня? Или сто лет назад?

– Я когда сдавала повторный анализ? Я сдавала повторный анализ третьего октября! А почему тут значится второе?

– Таня, выслушай меня, не занимайся сейчас этой ерундой. Послушай, ну, – громко произнес Олег. – Я виноват. Я… был на исповеди. Я покаялся. Я прошу у тебя прощения.

– Наш пострел везде поспел, – сказала Таня.

Олег сейчас очень ей мешал.

– Я покаялся месяц назад. Я должен был тебе все рассказать раньше, но… духу не хватило.

– Подожди, Олег, – остановил его тем временем Александр Иванович. – Тут у нас сейчас вопрос очень серьезный с Таней решается. Ты еще не понял. А я уже начинаю понимать. А ты, Тань?

– Я пока не очень, но вопросы появились. Ответишь?

– Давай вместе смотреть. Во-первых, группа крови у тебя первая. Тут стоит вторая. Оба раза. Что это значит? Два раза ошиблись в лаборатории? Ну, это уж ни в какие ворота… Та-ак. Смотрим дальше. Была ты у меня на приеме последний раз третьего октября. Тут у нас другая дата… И результат на день раньше пришел… Что-то я, кажется, начинаю понимать…

Лицо врача пошло красными пятнами, как тогда, две недели назад, когда он сообщал Тане страшную новость.

– Подожди-ка, Саш! Я же совсем забыла! Можно у тебя в Интернет выйти?

– Вот, садись, – доктор указал на свое место за рабочим столом.

Таня быстро открыла свою почту. Целых три письма от Даны! А она и не помнила про тот анализ все это время.

Первое письмо состояло только из одного слова: «Ура!»

– Ура, – повторила Таня и посмотрела на Сашу и Олега, как на свидетелей чуда. – Ура, понимаете?

Второе письмо содержало все результаты, подробно прокомментированные Даной. И главное: анализ на ВИЧ – отрицательный. Группа крови, кстати, первая!

– Саша, иди, читай! – не веря себе, освободила Таня место у компьютера.

– Я, Саш, четвертого октября летела в Цюрих и случайно встретилась с моей школьной подругой. Она врач и летела в клинику туда. Помогла мне на всякий случай анализ сделать еще один. Я думала, что результат узнаю там. А оказалось, я дату вылета перепутала. Нервы шалили, когда билет покупала. Плохо соображала. Прилетела сегодня, домой еле добралась, хотела сразу в Интернете письмо от Даны посмотреть, а потом… отвлеклась…

Александр Иванович кивнул, прошел к двери кабинета, распахнул ее и громко позвал:

– Лара! Лара!

Из кабинета напротив выглянула медсестра.

– Лара не у вас? – громогласно спросил доктор.

– Она была тут, только что вышла, в регистратуру, наверное, спустилась, – послышался ответ медсестры. – Я за ней сбегаю, Александр Иванович.

Дверь так и осталась открытой. Слышен был четкий стук каблучков и призыв:

– Лара! Лара! Скалкина! Иди, тебя работа ждет!

«Смешная фамилия у Лары, – подумала Таня, – Скалкина. Лара Скалкина. Вот так общаешься с человеком и фамилию даже не знаешь».

Она почувствовала, как на нее навалилась невыносимая усталость. Лечь бы сейчас прямо тут на кушетке и уснуть. И потом уже думать про все. Что хорошо и что плохо в ее жизни.

В голове звучало: «Лара Скалкина! Лара Скалкина!»

Неожиданно для самой себя (она и потом не сможет объяснить, почему ей захотелось это узнать) она спросила:

– А сколько лет Ларе?

– Двадцать три, – донесся ответ Саши.

– Ла-ска, – сказала Таня.

И в этот миг в дверях возникла стройненькая фигурка с милым личиком.

– Ну, здравствуй, малыш мой родной! – приветствовала ее Татьяна.

– Эй! – крикнула Тане Медея, свесившись со своей огненной колесницы. – Пришел твой час. Развернись по полной программе!!!

Четкое изображение

Лара будто и не удивилась вовсе. Что было намешано в этой хорошенькой головке? Какие представления о людях, их чувствах и побуждениях?

Она не только не удивилась. Она просияла.

Это-то и было самое потрясающее. Об этом отразившемся на гладеньком личике выражении счастливого удовольствия Таня потом вспоминала долго.

Лара широко распахнула ясные глазки.

– Ты рассказал ей, Олежка, да? Я знала, ты поймешь, как я тебя люблю! – восторженно промолвила медсестра, обращаясь к долгожданному любимому.

Олег, не веря тому, что слышит, с ужасом смотрел на девушку.

– Она тебе сказала, что у нее ВИЧ? А у меня – нет! Ты ее остерегайся, Олежек. Второй анализ подтвердился. Да, Александр Иванович?

Дурной сон. Все казалось дурным сном. И вот она возникла, девушка из ее кошмарных снов, такая нежная, трогательная, ухоженная, юная. Но вполне нормальная хищница. Лисица с острыми зубищами. Или крыса. Такой представитель земной фауны. Ничего не поделаешь.

– Да, Александр Иванович? – повторила вопрос Лара, но торжество в ее голосе чуть приутихло.

Только сейчас она вгляделась в лица других, а не в лицо собственной ликующей удачи.

– Пройди-ка сядь, – велел Александр Иванович.

Лара прошла и села. Рядом с Олегом. Он оказался в центре. Справа от него пребывала измученная и некрасивая Таня, лицо которой было искажено ненавистью. Слева, у окошка? – очаровательная, свеженькая, но слегка настороженная Ласочка.

Александр Иванович подошел к двери, запер ее и положил ключ в нагрудный карман рубашки.

– Ты понимаешь, что тебе за это будет? – спросил он свою помощницу. В голосе его звучало удивление и недоумение одновременно.

Он словно заново вглядывался в существо, с которым провел больше двух лет в одном кабинете, про которое, как ему казалось, он знал все.

Ну почти все. Она пришла к нему сразу после медучилища, по солидной рекомендации. Старательная, аккуратная, благополучная, улыбчивая. Пациентки хвалили ее удачливые руки: боли не причиняла, укол – чик и все, никто даже не успел испугаться. Заезжал за ней серьезный мужик на очень-очень солидной машине с шофером. Вроде замуж собиралась. Потом, как полагается, расстались. Переживала. Не особо долго. Снова кто-то появился. Правда, с работы не встречал. А теперь вот довелось узнать, кто же был ее счастливым избранником.

– Ты понимаешь, что ты наделала и что тебе за это будет? – повторил вопрос доктор, потому что Лара недоуменно и глухо молчала. – Говори! – зарычал доктор.

– А что говорить, Александр Иванович? Что я наделала? – На глазах Ларочки появились неподдельные слезки. – Да, мы с Олегом любим друг друга. Что, мы первые, мы последние? Он, конечно, боится Татьяну Николаевну.