Сьюзен Филлипс - Ну разве она не милашка?

Райан молча поднял руку, упершись лучом в ствол дуба. И тут она заметила: едва различимые очертания сердца, вырезанного в коре. Буквы потемнели, обветрились и почти заросли, но все же она прочла:

ЛЮБОВЬ ДО ГРОБАРГ + ШБК

Она протянула руку и обвела «Р» пальцем.

— Мы где-то услышали, что такие дубы могут жить тысячу лет, — сообщил он, — и сразу поверили. Шугар Бет сказала, что, пока наши инициалы останутся на этом дереве, мы будем любить друг друга вечно.

— Вечность — это очень долго.

— Как видишь, не слишком, — улыбнулся Райан и вынул карманный нож. Продолжая подсвечивать себе фонариком, он спилил «Ш» и «Б», вместо них вырезал большое «У», а потом превратил «К» в «Д».

Кривые буквы ярко выделялись на морщинистой коре.

Что за балбес! Ей давно уже были безразличны инициалы, выдолбленные в дереве двумя тинейджерами шестнадцать лет назад, зато он, видимо, переживал, и это было приятно, Он сунул нож в карман и погладил ее по щеке.

— Я не жалею обо всех гадостях, которые наговорил тебе на прошлой неделе. Все это давно уже неправда, но когда-то было очень важно для меня. И я рад, что высказался.

— Тебе следовало высказаться четырнадцать лет назад.

— Я боялся. Ты казалась такой хрупкой.

— Не такой уж хрупкой, чтобы сообразить, как тебя поймать. Видно, я тогда не слишком себя уважала.

— Мы были детьми.

— Я отчаянно хотела тебя и была готова на все. Не слишком приятно вспоминать об этом сейчас.

— А я помню, что ты была самой милой девочкой из всех моих знакомых.

Она уткнулась носом ему в руку и поцеловала ладонь.

— Женщина не должна обожествлять мужчину, за которого выходит замуж.

Райан невольно улыбнулся.

— Думаю, с этим у нас теперь нет проблем, — заверил он и, совершенно неожиданно стиснув ее пальцы, сказал поразительную вещь: — Уинни Дэвис, ты выйдешь за меня? Я бы встал на одно колено, но боюсь, ты начнешь ругать меня за грязь на моих лучших брюках.

— Ты делаешь мне предложение? — рассмеялась Уинни.

— Именно. Причем по доброй воле.

Белые цветы счастья расцвели в ее душе. Лицо осветилось улыбкой.

— Я должна дать ответ прямо сейчас?

— Был бы очень рад.

— И все это только для того, чтобы я позволила тебе все? До конца?

— Отчасти. Ты сжигаешь меня на медленном огне, любимая.

Она снова рассмеялась, обняла его и, не обращая внимания на упавший фонарик, принялась целовать.

Он сунул руки ей под юбку и погладил попку.

— Я люблю тебя, милая. Ты для меня все. Пожалуйста, скажи, что веришь.

— Сначала убеди меня.

— Убеждать тебя в голом виде или лучше писать стихи?

— Пожалуй, лучше в голом виде, хотя в перспективе неплохо бы получить и поэму с посвящением.

Он хохотнул, отпустил ее и, вернувшись к машине, достал из багажника одеяло.

— Ты уже делал это раньше, верно? — спросила она.

— Не так. Такого со мной никогда не было.

В этот момент, утопая во влажных листьях и опавших сосновых иглах, ощущая запах озерной воды и хвои, она остро осознала всю силу его любви к ней. Слон, исчез; призраки убрались, чтобы преследовать кого-то другого. Между ними — любовь, которая что-то значит. На которую можно рассчитывать. Любовь, которая не растает при виде неудачного обеда. Не погибнет под напором дурного настроения. Любовь, способная выдержать даже хороший скандал.

Она потянулась к молнии юбки, но остановилась.

— Иногда мне не хочется заниматься любовью. Иногда просто хочется побыть одной, принять ванну, почитать журнал.

— Хорошо, — согласно кивнул он. — Но пожалуйста, скажи, что сейчас не тот случай.

Она улыбнулась и позволила юбке сползти с бедер.

Уинни подождала, пока они доберутся до города, прежде чем сказать:

— Тебе это не понравится.

— Милая, нет ни единой вещи из того, чтобы ты ни сказала или ни сделала сегодня, которая может мне не понравиться.

— Я пока не могу вернуться домой. Он ударил по тормозам.

— О'кей. Ты все-таки нашла ту самую, единую, вещь.

— Знаю, это безумие, но мне нужно еще немного побыть с Шугар Бет.

— Безумие — не то слово.

Он подкатил к обочине, выключил зажигание и положил руку на спинку ее сиденья. Она сняла с его волос сухой листочек, повисший как раз над виском. Он поцеловал ее пальцы, но продолжал хмуриться.

— Шугар Бет — это отрава. Яд. Бойся ее.

Уинни провела пальцем по его подбородку.

— Она изменилась.

— Так твердят все, но я должен сказать, что ты ошибаешься.

Уинни положила руку ему на грудь.

— Мы постоянно ссоримся, и за два дня я наговорила ей гадостей больше, чем всем окружающим, вместе взятым, за целую жизнь. Но она скоро уезжает, и это, может быть, единственной возможностью выяснить отношения.

Райан стал массировать пальцем ее затылок.

— Милая, поверь, добра тебе она не желает.

— Это не совсем верно.

— Поверь, так оно и есть.

Он отнял руку, задумчиво постучал пальцами по рулевому колесу.

— Не собирался ничего говорить тебе, но… она пыталась соблазнить меня вчера вечером.

— Знаю, — улыбнулась Уинни. — Я была там.

— Что?!

— Мы с Колином стояли на лестнице и слушали. Шугар Бет тебя испытывала.

— Вы с Колином стояли на лестнице и слушали, как она ко мне пристает?

— Человек слаб. И кроме того, мы были, каждый по-своему, заинтересованы в исходе.

— Ушам не верю, — выдохнул он, ударив по рулю кулаком. — Она меня подставила?

— Настоящий дьявол, правда?

— Что-то не нравится мне восхищение в твоем голосе.

— Она агрессивна, но не коварна, совсем не такая, как когда-то. И сумела найти общий язык с Джи-джи. Я хочу узнать ее получше.

— Для этого совершенно не обязательно оставаться в каретном сарае. Можешь встречаться с ней за ленчем, черт возьми. Бегайте вместе по магазинам.

— Это не одно и то же. Мы должны оставаться одни, без посторонних, с глазу на глаз, — пояснила она, целуя его в уголок губ. — Мне это очень нужно.

— И сколько это будет продолжаться? — хмуро спросил он.

— Сама не знаю.

— А как насчет нас? Нашего брака?

— По-моему, между нами больше нет особых проблем, — удивилась она, прикусив его нижнюю губу. — Неужели тебе не хочется немного поухаживать за мной? Будем встречаться, как сегодня.

— Встречаться?

— Пока что да.

— Хочешь, чтобы я назначал тебе свидания?

— Совсем недолго. А ты что, возражаешь?

— Чертовски верно, возражаю.

— Тогда мы обязательно поскандалим, и, как бы ни была привлекательна эта идея, не могли бы мы подождать до завтра?

— Ты собралась со мной скандалить?

— О да.

Райан засмеялся, завел машину и отвез жену в каретный сарай, где проводил до двери, поцеловал на ночь, как полагается истинному джентльмену-южанину, и удалился, унося в кармане голубые трусики.

Шугар Бет не видела Колина до самого утра среды. Уходя на работу, она заметила, как он толкает нагруженную камнями тачку к древесным зарослям позади Френчменз-Брайд. Гордон немедленно потрусил к нему, а Шугар Бет нахмурилась. Колину следовало бы писать, вместо того чтобы заниматься ерундой.

В обеденный перерыв она понесла пакт с чипсами тако и кокой через улицу, во «Вчерашние сокровища». С тех пор как магазин открылся вновь, покупатели шли потоком, включая престарелых пассажиров туристического автобуса, осаждавших несколько часов назад книжный магазин. Она все еще не могла привыкнуть к тому, что Парриш стал центром туризма.

Поздоровавшись с продавщицей Донной, Шугар Бет направилась в заднее помещение, где нашла мечтательную и сонную Уинни за письменным столом. Шугар Бет придвинула стул, закинула ноги на стол и открыла пакет с чипсами.

— Я слышала, ты снова прокралась в дом под мраком ночи. Почему бы просто не перебраться к себе?

— Мне еще не надоело тебя изводить. — Уинни зевнула, но тут же улыбнулась. — Вчера у нас с Райаном был ужасный скандал.

— А, это объясняет твою блаженную физиономию.

— Раньше мы никогда не скандалили, — ухмыльнулась Уинни и, перегнувшись через стол, подцепила из пачки горсть чипсов. — Как же здорово!

— Каждому свое. Хотя вы оба такие ужасные мямли, что не могу представить особой опасности в таких развлечениях.

— Мы орали, — оправдывалась Уинни. — По крайней мере он орал. Требует, чтобы я вернулась домой. Он пытается понять меня, но его терпение подходит к концу.

— Но не из-за недостатка секса, полагаю.

Уинни совсем по-девчачьи хихикнула.

— Никогда не думала, что в нас так много страсти.

— У тебя в голове куда больше тараканов, чем у меня!

Едва Шугар Бет вернулась в магазин, Джуэл передала ей конверт:

— Это пришло для мадам в ее отсутствие.

Внутри оказались авиабилеты в Хьюстон и обратно. Она взглянула на дату. Билет был на завтра, ее выходной день, с вылетом утром и возвращением вечером. Отдельно лежала квитанция на аренду машины.

Шугар Бет задумчиво посмотрела в окно. Вполне возможно, что это подарок Уинни… но она сейчас слишком занята своим романом, чтобы думать о сестре.

Шугар Бет прижала конверт к груди. Колин.

Менее чем через двадцать четыре часа Шугар Бет стояла в дверях холла второго этажа Брукдейла и рассматривала Дилайлу, трудившуюся над пазлом. Седеющие, аккуратно подстриженные волосы прикрывали уши. Лента с узором из божьих коровок придерживала самые непослушные пряди надо лбом. Пухлое лицо сосредоточенно хмурилось. Сегодня на ней были розовый джемпер, подаренный Шугар Бет несколько месяцев назад, и лиловая майка. Шугар Бет долг смотрела на падчерицу, прежде чем тихо сказать:

— Привет, солнышко.

Дилайла замерла. Медленно подняла голову. В глазах промтупала надежда.

— Моя Шугар Бет?

Они бросились друг другу в объятия, и Дилайла, непрерывно повторяя ее имя, принялась целовать. Следующие полчаса она без устали болтала.

— Не думала, что ты приедешь… ты сказала, что не сердишься, но… я дала Гарри лишнюю пышку… доктор Брент! поставил мне пломбу… а Ширли знает, что тебе позволено курить только во дворе…

Все это время она держала Шугар Бет за руку и отказывалась разжать пальцы. Зато согласилась пообедать в «Тако Белл», а после они пошли по магазинам, где и расправились с остатками жалованья Шугар Бет. Последняя не позволяла себе думать о том, что до следующей выплаты еще целых шесть недель.

Тревоги Дилайлы постепенно улеглись, и она захотела обратно в Брукдейл.

— Миси расстраивается, если меня долго нет.

Миси Бейкер была ее любимой сиделкой.

— Думаю, вам труднее расставаться с Дилайлой, чем ей с вами, — заметила Миси, когда Шугар Бет застала ее одну. — Она скучает по вас, но, в общем, ей совсем неплохо живется.

На прощание Шугар Бет погладила падчерицу по голове.

— Позвоню в воскресенье. И буду думать о тебе каждый день.

— Знаю, моя Шугар Бет. Потому что ты очень меня любишь.

— Верно, ас, — согласилась Шугар Бет, и Дилайла хихикнула.

На обратном пути Шугар Бет смотрела в окно и пыталась сглотнуть ком в горле. Многим ли людям посчастливилось стать объектом столь беззаветной любви?

Сидя в машине по дороге домой, она пыталась придумать, как отблагодарить Колина, и в конце концов избрала самый трусливый способ: написала записку. Первые три варианта получились слишком откровенными и поэтому закончили свое существование в корзинке для бумаг, зато четвертый, который она опустила в почтовый ящик утром в пятницу, был почти идеален — короток и без всяких сантиментов:

«Дорогой Колин!

Вчера я повидалась с Дилайлой. Спасибо. Встречи с ней означают для меня очень много, и я беру назад все гадости, которые говорила о тебе.

С благодарностью, Шугар Бет.

Пожалуйста, не ставь оценок за орфографию и пунктуацию».

Колин смял письмо в кулаке и швырнул на землю рядом с тачкой. Черт возьми, не нужна ему ее благодарность! Он хотел ее общества! Ее улыбок! И тела тоже — этого он отрицать не мог, — но он тосковал и по ее возмутительным высказываниям, нешаблонному мышлению, непочтительному юмору, взглядам исподлобья, которые она бросала на него, когда думала, что он не видит.

Колин отбросил лопату. С самого воскресенья он был напряжен и раздражителен. Не мог писать, не мог спать. И не стоит гадать, почему именно. Угрызения совести — не слишком удобный компаньон, и давно пора что-то с этим делать.