— Идиоты! Нет у меня оружия!

— А это мы еще посмотрим, — сказал кто-то над ее головой. Ее бесцеремонно перевернули на спину. — Может, оно у тебя в белье!

— Я тебе покажу в белье! — процедила она сквозь зубы. И велела мордовороту с пистолетом в руке, ствол которого недвусмысленно уставился ей в голову: — Убери пушку! — И, сев, огляделась по сторонам.

Молодой человек в белых брюках стоял чуть поодаль и с любопытством наблюдал за происходящим. Да, он действительно был лицо в лицо с Евгением, но она хороша, как могло ей взбрести в голову, что этот человек — ее потерянная любовь? За эти два с лишним десятка лет он тоже изменился, тем более что был старше ее на три года. Значит, сейчас ему около пятидесяти, а этому юноше едва ли больше тридцати…

Телохранители продолжали держать ее под прицелом. И когда она потянулась к нагрудному карману рубахи, чтобы достать удостоверение, один из стражей в черном перехватил ее руку.

— А ну-ка, что там у тебя?

— Граната! — язвительно бросила Надежда и оттолкнула его руку. — За пазухой у девок своих ищи, а я уж как-нибудь сама. — Она достала удостоверение и протянула его охраннику, и, не дожидаясь помощи, поднялась на ноги.

Охранник глубокомысленно и долго изучал ее удостоверение, затем, передавая его человеку в белом, весело хмыкнул:

— Ну, дает? Пенсионер МВД. Ментура, что ли?

— Сотрудник милиции! — хмуро посмотрела на него Надежда и, нагнувшись, принялась отряхивать испачканные джинсы. Затем снова выпрямилась и сухо уточнила: — Вернее, бывший сотрудник милиции! А точнее, бывший полковник, начальник уголовного розыска, тоже, естественно, бывший.

— Что ж тогда, как коза, через ров сигала? — Поинтересовался второй охранник. — Мы ж видели, как ты с поезда спрыгнула?

— Обозналась, — сказала она и посмотрела на молодого человека с ее удостоверением в руках. — Простите, я вас приняла за человека, которого знала, лет тридцать назад. Одного не учла, что он не может оставаться вечно молодым.

— Сожалею, — сказал он и протянул ей удостоверение. — Возвращайтесь к поезду, а то, кажется, это чучело сейчас окочурится от рева. — И он кивнул куда-то за ее спину.

Только теперь Надежда вспомнила о поезде и оглянулась. Проводница стояла на подножке, отчаянно жестикулировала и, кажется, вправду, что-то кричала, но ветер относил ее крики в сторону. Чтобы добежать до своего вагона, Надежде надо было миновать не меньше семи вагонов, и она поразилась, как быстро пролетела это расстояние. Но назад добираться будет сложнее, потому что у нее исчез тот душевный порыв, который она испытала при виде молодого человека. Как глупо все получилось! Абсолютно по-детски! Вспомнила свои семнадцать лет, идиотка!

Она бросила быстрый взгляд по сторонам. За происшествием на дороге наблюдала масса людей: и пассажиров поезда, и тех, кто застрял в пробке перед переездом. Ни разу в жизни она не попадала в столь нелепые ситуации. Ее как последнюю дуреху уложили лицом в землю, да еще обыскивали на виду у прорвы зевак… Расспросов теперь не оберешься, а еще придется выяснять отношения с этой чертовой проводницей…

Надежда вздохнула и перевела взгляд на переезд. Грузовик уже стянули с рельсов, но на семафоре горел красный свет, а возле головного вагона толпились несколько человек в железнодорожной форме и сотрудники ГИБДД. Что ж, она вполне успеет добраться до своего вагона. Еще она заметила, что дорожное полотно несколько понижалось к головному вагону, там будет легче перебраться на другую сторону.

— Извините! — она кисло улыбнулась молодому двойнику Жени Меньшикова, приняла из его рук удостоверение и, заталкивая его в нагрудный карман, подняла голову, чтобы посмотреть, что делается на переезде. И в этот момент увидела двух мотоциклистов с пассажирами на задних сидениях. С ревом они вылетели из-за крохотного леска напротив переезда, и на дикой скорости рванули в сторону скопления машин, но не по трассе, а по расположенной параллельно проселочной дороге. Все четверо были одеты в одинаковые черные куртки и блестящие головные шлемы с опущенными забралами. Облако, мелкой, как порох пыли, скрывало их с головой. Но даже в этом мареве, сизом от выхлопных газов и взвешенной пыли, Надежда разглядела…

Она подскочила к «Меньшикову», и с криком «Ложись!», оттолкнула его в сторону. То ли от ее толчка, то ли с реакцией у парня было все в порядке, но он вмиг оказался на земле. Охранник не успел ничего понять. Надежда выбила пистолет из его рук, подхватила оружие и выстрелила в первого мотоциклиста в тот самый миг, когда, его напарник выхватил из-за пазухи пистолет-пулемет.

Ее пуля попала точно в грудь мотоциклиста. Он выпустил руль, нелепо взмахнул руками и повалился на седока за своей спиной. Тот перехватил руль, но успел при этом нажать на спусковой крючок. Только пули ушли в небо, а сам мотоцикл пошел юзом, упал набок, и его закрутило по дороге. Поднимая тучи пыли, он скатился на обочину. А на самой дороге остались лежать неподвижно два тела. Судя по неестественно вывернутым головам и конечностям, они вряд ли когда пройдут по земле своими ногами.

Второй мотоциклист, резко притормозив, заложил крутой вираж влево, и чуть не потеряв при этом седока, ушел в поле, засеянное овсом, но через сотню метров забуксовал. Черные комья земли летели из-под его колес. И бандиты, даже не заглушив мотор, бросили мотоцикл и ринулись к ближнему лесу.

— В джип! В джип, давай! — Заорала Надежда, и, не вернув охраннику пистолет, бросилась к одному из джипов, который уже мчался навстречу.

Она вскочила в салон внедорожника и приказала водителю:

— Вперед! Вон за теми ублюдками!

Она показала в сторону двух убегающих по полю людей в кожаных куртках, которые они пытались снять на ходу. От шлемов они освободились тотчас, как расстались с мотоциклом.

Джип резво перевалил насыпь, и помчался по полю, оставляя заметную колею, особенно черную на фоне ярко-зеленых посевов. Но это Надежда разглядит после. Сейчас она видела только спины мчащихся во весь опор бандитов. Тут она заметила второй и третий джипы, которые нагнали их, и, приоткрыв дверцу, закричала:

— В клещи! В клещи берем! Стрелять только по ногам!

Ее послушались. Один из джипов пристроился сзади беглецов. Второй стал обходить их справа. За рулем этой машины Надежда заметила парня в белом. Ее же машина предприняла обходной маневр слева. Беглецы заметались, и несколько раз полоснули короткими очередями по машинам. Пули противно взвизгнули, ударившись о корпус.

— Держи меня! — крикнула Надежда водителю, тому самому охраннику, у которого отобрала пистолет. Он молча облапил ее правой рукой, а левой продолжал крутить баранку. Теперь Надежду меньше мотало по сидению, и она могла более тщательно прицелиться. Она так и сделала. И высунувшись в окно, прокричала: — Бросай! Бросай оружие! Стреляю на поражение! — В ответ раздалась автоматная очередь, и пули прошили боковое стекло салона рядом с ней. Чудом только они не задели ее и водителя.

Но Надежда вновь высунулась наружу и выстрелила в ответ четыре раз. Затем сделала паузу и снова выкрикнула:

— Сопротивление бесполезно! Бросай оружие!

В ответ не стреляли. И Надежда, не дожидаясь, когда джип затормозит окончательно, выскочила наружу.

Оба бандита сидели на земле, зажимая руками раны на ногах. Автоматы их валялись на расстоянии протянутой руки. При виде устремленного на них пистолета, они подняли перепачканные в грязи и крови руки вверх. Первого бандита Надежда рывком уложила лицом в пашню, вторым занялись охранники из подоспевших джипов.

Она присела на подножку одного из них, и вытерла лицо тыльной стороной ладони, забыв, что до сих пор сжимает в ней пистолет.

— Эй! Отдай ствол! — к ней подошел водитель ее машины и протянул руку за оружием. Она молча ткнула пистолет ему в ладонь и поднялась на ноги.

— Стрелков ко мне! — приказала она так, как всегда умела это делать. Сухо и резко, не давая ни мгновения на раздумья.

— Сейчас! — охранник на мгновение вытянул руки по швам, и ринулся к своим коллегам, которые тащили связанных бандитов к соседнему джипу, возле которого стоял парень в прежде белых, а теперь до невозможности грязных штанах. В руках у него был пистолет, а на лбу вспухла приличная ссадина.

Надежда быстро пошла в его сторону.

— Башку перевяжи! — сказала она сердито. — И этим отморозкам тоже раны перевяжите. Сдохнут от потери крови, потом беды не оберешься!

Молодой человек как-то странно посмотрел на нее, и приказал подбежавшему к ним охраннику, без пиджака, с расстегнутой оперативной кобурой.

— Перевяжите срочно этих сволочей, а потом отдайте даме на забаву!

— По очереди! — уточнила Надежда.

— Но… — выпучил глаза охранник. — Мы их сами прижмем!

— Никаких сами! — отрезала Надежда. — Прав у тебя нет их колоть! А у меня лицензия частного детектива. Имею право допросить по горячим следам. А то потом споются!

— Понял! — кивнул головой охранник и все же посмотрел на хозяина.

— Ладно, чего там! Валяй! — сказал тот и неожиданно улыбнулся Надежде. — А ты ничего, тетка! Молодец! Живо срубила, что к чему!

— Я тебе не тетка, а ты мне — не племянник! — сухо сказала Надежда. — Лучше бумагу найди и ручку!

Молодой человек ухмыльнулся, потянулся в салон джипа и достал кожаную папку. Открыл ее и передал ей стопку бумаг.

Надежда с недоумением посмотрела сначала на листки, затем на него.

— Так это ж документы?

— Ничего, пиши с обратной стороны.

— Но их, наверняка, придется передать в прокуратуру.

— А пусть читают, — отмахнулся молодой человек. — Абсолютно идиотский доклад. Теперь он никому не нужен, на совещание я все равно опоздал.

— Ну, смотри, — она подумала, что слишком быстро перешла с этим молодчиком на «ты». Впрочем, определение «молодчик» не слишком к нему подходило. Но она не любила наглых молодых парней, тем более, никогда бы не позволила им «тыкать». Но здесь был совсем другой случай. Этого парня чуть было не пристрелили на ее глазах, к тому же, он очень походил на Меньшикова, и это в некоторой степени его оправдывало.

— Будешь допрашивать? — справился у нее молодой человек.

— Нет, это дело следователя, я только уточню некоторые моменты, пока они не пришли в себя, — ответила она так, что у собеседника пропадало всякое желание задавать ей любые вопросы.

Удивительно, но молодой человек понял, что от него требуется свои вопросы держать при себе, и не стал себя стучать в грудь, как это бывает с людьми, свято уверовавшим в свое особое предназначение. Теперь она знала, что молодого двойника Меньшикова зовут Андреем, так к нему обращались охранники, и она удивилась панибратству, царившему в этой непонятной для нее компании. Притом, что телохранители, явно побаивались своего шефа, но на крутых бандитов не тянули, хотя в какой-то момент у Надежды закралось подозрение, уж не встряла ли она в разборки местных криминальных группировок.

Правда, лексикон, у парней был большей частью ненормативный, но это могло быть оправдано ситуацией. И изъяснялись они так вдалеке от нее, явно, чтобы не тревожить ее слух непечатными выражениями. Рядом с ней они высказывались весьма деликатно, в их понимании, конечно. И если на расстоянии задержанных киллеров щедро крыли по матушке и уличали в нетрадиционной ориентации, то на подходе к джипу, их, хотя и тащили волоком по земле, но именовали почти весело суками и уродами.

Когда первого бандита буквально бросили к ее ногам, Надежда мрачно приказала:

— Всем отойти на десять метров!

— А мне-то можно? — ее «крестник» скептически усмехнулся.

— Тебе тоже нельзя! — ответила Надежда и обвела взглядом продолжавших толпиться вокруг парней. — Я кому сказала отойти! Мне надо допросить преступника.

— А кто ты такая? — Вылупил на нее глаза охранник, тот самый, кому она честь по чести вернула его оружие.

Она не успела ответить. «Крестник» поднял руку.

— Ша! Кому сказал! Тет… — он покосился на Надежду. — Эта женщина кое-что умеет, заметили, бездельники? И гораздо больше и лучше, чем некоторые!

Парни, нехотя, ворча и без конца оглядываясь, направились к джипам, и расположились, кто в салонах, кто прямо в овсах.

Надежда с сожалением посмотрела на истерзанное колесами поле и покачала головой.

Андрей перехватил ее взгляд.

— Не боись! Все убытки возместим, да еще от себя тракторок или комбайн подброшу!

Надежда смерила его язвительным взглядом, но ничего не сказала. Знал бы этот бахвал, сколько означенный тракторок, тем более комбайн стоит… Но вслух спросила:

— Кому-то надо повторять дважды? Мне нужно допросить преступника!

— А мне надо знать, кто меня заказал!

— На суде узнаешь! — сказала она устало и вдруг, сузив глаза, прошипела яростно: — А ну, вали отсюда! А то не посмотрю, что вокруг подчиненные!

— А что? Опять мордой в землю? — спросил он с вызовом. — Смотри, какую память оставила! — И он ткнул пальцем в ссадину.