Чумазая и местами потрепанная, со следами недавнего воссоединения с землей нашей русской, я производила впечатление не только на покупателей, но и на более приземленных продавцов. Уже стоя на кассе, стараясь не замечать направленные на меня взгляды, я услышала голос из динамика, который убедительно просил владельца велосипеда подойти на стоянку. Понимая, что ничем хорошим для меня это не обернется, я сложила в рюкзак нехитрые покупки и, с тяжелым вздохом, поплелась в указанном динамиком направлении.

Как и предполагалось, ждала меня нерадостная картина: на моем несчастном, побитым жизнью, временем и сегодня, немного мной, велотранспорте, одним колесом стоял дорогой внедорожник, не оставляя моему двухколесному другу и шанса на жизнь и восстановление. Велосипед было искренне жаль, но не так как мои нервные клетки. Поэтому когда ко мне подошел владелец внедорожника, я не слушая его оправдания (спасибо, что не наезды), попросила, в качестве извинений, оттащить покореженный велосипед на ближайшую помойку. Под недоуменным взглядом мужчины, я развернулась и потопала в направлении дома. Путь не то, чтобы близкий (все же это был единственный супермаркет на весь поселок, а я живу на окраине), но терпимый. Прикинув свои возможности, решила, что минут за пятнадцать — двадцать должна добраться. Печалила только разбитая коленка, которая при каждом шаге нещадно саднила. Если бы не она, быть может, добралась куда быстрее.

Минут через пять, возле меня затормозил автомобиль, и меня окликнули:

— Девушка, давайте я Вас подвезу.

Я повернула голову на голос и обнаружила, что говорит «убийца» моего велосипеда. Сначала хотела послать его подальше, но вовремя вспомнила, что отказываться не в моих интересах. Солнце жарит, коленка болит, да и копчик о себе напоминает. А путь еще не близкий, ага.

Молча подошла к автомобилю и с трудом вскарабкалась на заднее сиденье. Я устало назвала адрес и отвернулась к окну, полностью сосредоточившись на дороге.

Водитель неожиданно затормозил и обернулся. Я выразительно выгнула бровь.

— Маринка? — словно не веря, спросил он, чем заставил приглядеться к нему получше. Пригляделась, и чуть было не застонала. Что ж за день-то сегодня такой?

— Здравствуй, Гриша, — обреченно кивнула я, понимая, что сбежать от него вряд ли получится.

— Марина, правда ты?! — воскликнул он, и, слава богу, вновь завел машину. — Сколько лет прошло! А ты как прежде красавица. Совсем не изменилась!

— Ты тоже, — несколько тоскливо ответила я. Только я не внешность имела ввиду, она-то как раз потерпела кардинальные изменения, а вот характер, кажется, остался прежним.

Гришку я помню хилым, вертлявым коротышкой, с копной непокорных, кудрявых, рыжих волос. Сейчас на месте того мальчишки сидел солидный парень, высокий, широкоплечий, немного склонный к полноте, в хорошем костюме и не менее хорошем автомобиле. Волосы он стриг коротко, лицо лишилось своей конопатости, но задорный огонек в глазах так и не потух.

В детстве мы с Гришкой крепко дружили, несмотря на заметную разницу в возрасте. Мне он был как старший брат. Он отвечал взаимностью. Все бы хорошо, вот только по его милости мы вечно влипали в различные неприятности. Большинство, если не все шрамы из детства, у меня появились по его милости. Гришке вечно не сиделось на месте, ему постоянно нужно было влезть в самые неприятности и меня, естественно, он всюду таскал с собой. Таким образом, он уговорил меня воровать у соседей яблоки, перебравшись через забор. Увы, гнилой забор не выдержал даже нашего веса. Как итог, Гришка с разбитой коленкой, а я с порванной подмышкой, на которой умудрилась повиснуть и провисела до прихода взрослых. Помимо уже полученной раны, я получила по первое число от бабушки с дедушкой, за попытку воровства.

Другой эпизод: он предложил поиграть на территории старого гаражного кооператива. К сожалению, мы не учли, что на этой территории могут обитать бродячие собаки с потомством. Защищая это самое потомство, меня пребольно цапнули за мое непоседливое мягкое место. Правда Гришке досталось и того больше, так как он оттаскивал собаку от меня за хвост, так неосторожно перебросив внимание мохнатой матери-героини на себя. Помню, ему тогда даже швы на руку накладывали и он проходил с перевязанной рукой до конца лета.

А еще он учил меня кататься на двухколесном велосипеде. На том самом, кстати, который он сегодня переехал. Просто в моем распоряжении на тот момент был только трехколесный, а двух — у дедушки. Гришка почему-то был уверен, что лучший способ научиться кататься на велосипеде, это скатиться на нем с холма. Стоит ли говорить, что доехала я до первой же кочки, впоследствии оказавшись в кювете, накрытая несчастным велосипедом? Тогда я здорово ушиблась головой. Даже сознание потеряла. Гришка так испугался, что тащил меня на руках почти километр до моего дома, обливаясь горючими слезами страха за мою тушку.

Были еще моменты, о которых и грустно и весело вспоминать, но именно тот эпизод стал последней каплей в терпении моего дедушки. Он категорично запретил мне общаться с Гришкой, что в тот момент показалось мне катастрофой.

Мы с моим другой приняли решение, продолжать общаться. Но тайно. У нас, как мне казалось, это хорошо получалось. Уже после, я поняла, что конспираторы из нас были никудышные, а на нашу дружбу родные просто смотрели сквозь пальцы.

Годы шли, а Гришка не менялся. Вот только проказы становились серьезнее. И в какой-то момент я поняла, что давно уже не одобряю увлечения друга, но, сколько не пыталась, отговорить его не могла. На этом фоне мы стали часто ссорится, общались все хуже и хуже. А после родители прекратили привозить меня на лето к бабушке с дедушкой и мы совсем перестали общаться с Гришей.

И вот, спустя много лет мы вновь встретились. А мне теперь думай, во что эта встреча выльется.

— Ты как тут оказалась? После смерти твоих бабушки с дедушкой, дом пустовал и был заброшен. Я узнавал. Неужели решила вернуться?

— Да, — кивнула я неохотно. — Я хочу здесь жить. Сделала ремонт, восстановила дом. А ты все так же живешь здесь? — с затаенной надеждой на обратное, спросила я.

— Нет, — улыбнулся он. — Что ты! Я в городе живу. У меня семья уже давно. Жена-красавица и два прелестных мальчугана, — похвалился он, а я перевела дух и порадовалась за бывшего друга. Несмотря на свою безалаберность, пареньком он был добрым и хорошим. Интересно посмотреть на его жену. Должно быть очень терпеливая женщина. — Я родителей приехал проведать. Помнишь их?

— Конечно, — улыбнулась я. — Как Мария Степановна и Павел Петрович? Здоровы?

— Здоровы! — протянул он задорно. — Что им сделается?

— Это хорошо, — кивнула я с улыбкой. — Я рада за тебя. Честно, — искренне заверила я.

— Что мы все обо мне? — возмутился он, сворачивая на мою улицу. — Сама-то ты как?

— Нормально, — пожала я плечами. — Живу, работаю. Сейчас в отпуске. Переехала, вот. Семьей, увы, не обзавелась. С работой это сделать трудно.

— Да, я слышал, — кивнул он. — Как тебя угораздило? Родители заставили?

— А кто же еще? — вздохнула я, вспоминая, сколько скандалов у меня было на эту тему. Я хотела стать музыкантом, тем более в училище мне пророчили большое будущее со скрипкой. Но нет. Родители настояли, чтобы я заканчивала высшую школу бизнеса и изучала языки. Теперь вот работаю в крупной компании, изредка с грустью беря в руки скрипку.

— Не унывай, — в своей привычной манере легкомысленно махнул он рукой. — Найдешь ты еще свое счастье, — я кивнула, не желая разговаривать на эту тему. — Слушай, Маринка, нам нужно как-нибудь встретиться! Поговорить. Столько лет прошло! Я и с семьей тебя познакомлю. Мальчишки тебе понравятся. Мои копии, веришь?

— Верю, — с ужасом кивнула я, очень надеясь, что он имеет ввиду внешность. Иначе я не завидую их несчастной матери. Одного Гришку вытерпеть трудно, а тут целых три шалопая в доме. Они йод и зеленку, наверное, канистрами закупают, а в травмпункте у них уже знакомства.

Мы обменялись телефонами, Гришка еще раз заверил меня, как раскаивается за несчастный велосипед, и потребовал, чтобы на выходных мы встретились.

Уже дома я обработала колено, с горечью осознавая, что юбки и шорты мне в ближайшее время противопоказаны.

Я уже было хотела позвонить соседу, сообщить, что не приду, но неожиданно он сам дал о себе знать. Точнее с его номера мне пришла смс.

«Приходи скорее, я уже скучаю.» — значилось в послании, от которого у меня глаза на лоб полезли. Ничего себе, какой он быстрый! И это при наличии в доме невесты! Вот кобель!

Не успела я, как следует возмутиться и написать нахалу, все, что думаю о его моральных качествах, как смартфон пиликнул, сообщая о новом сообщении.

«Это Алиса.»

Я вздохнула свободнее, засмеявшись от своей глупости. Надо же такое подумать, будто я могу быть ему интересна! Пусть меня сегодня Гришка заверял, будто я красавица, да и сама я себя считала далеко не уродиной, но на фоне модели Кристины я выгляжу… обычно. Я бы сказала — блекло. Где я, и где вкусы Александра? Но я не унывала. Роман с соседом в мои планы точно не входил. С таким свяжись и проблем не оберешься. Тем более, что в случае неудачного исхода, я переезжать вновь не захочу и придется очень часто чувствовать неловкость при встрече с Сашей. Нет уж. Спасибо.

Ладно, делать нечего, нужно собираться. Не могу же я проигнорировать просьбу девочки?

* * *

Меня встретил Миша. Интересно, у него вообще выходные бывают?

— Замечательно выглядишь, — заметил он с улыбкой, оглядывая мой светлый топ, укороченные брючки и туфельки на небольшом каблучке, и повел в глубь участка за дом.

— Спасибо, — улыбнулась я, довольная комплиментом. Как и любая женщина я люблю комплименты. Особенно искренние. Мужчинам вроде бы и пустяк, а нам, женщинам, приятно. Увы, большинство мужчин забывают об этом. Несмотря на свою, казалось бы, располагающую к комплиментам внешность, похвалу я слышу нечасто. И это при том, что работаю преимущественно в мужском коллективе. Мишка же, за наше короткое знакомство, отвешивал комплименты от души и щедро, чем нравился мне все больше и больше.

— Алиска тобой все уши прожужжала, — пожаловался он. — Кажется, ты стала ее кумиром.

— Ты преувеличиваешь, — фыркнула я. Меньше всего в своей жизни я хотела становиться чьим бы то не было кумиром. По-моему мнению, ровняться на такую, как я, не стоит. Особенно маленькой девочке.

— Можешь мне не верить, — пожал он плечами, задумчиво смотря на меня. — Только факт остается. Ты первая на моей памяти, кого малявка приняла. Она плохо сходиться с людьми, не приняла ни одну няньку, невест отца тоже, мягко говоря, не любит. А ты ей понравилась. Это удивительно.

— Ты на что-то намекаешь? — нахмурилась я, подозрительно посмотрев на невозмутимого мужчину с таинственной улыбкой на лице. Ответ услышать не смогла, так как из-за поворота на меня налетел маленький золотоволосый ураганчик, чуть было не сбивший с ног.

— Ты пришла! — взвизгнула она, обнимая меня за талию. В душе против воли шевельнулось непривычное чувство, похожее на нежность. У меня. По отношению к чужому ребенку. Что со мной происходит вообще? — Идем скорее, я покажу тебе мой дом. А там папа уже мясо жарит. Папа очень вкусное мясо готовит. Но твои макароны тоже были очень вкусные, — быстро тараторила она, параллельно ведя меня за руку на задний двор.

— Паста, — машинально поправила я, мысленно представляя, как некий итальянец сейчас поперхнулся от моего громкого заявления и кощунства относительно настоящего блюда, а не вчерашнего подобия.

Глазам моим открылся ухоженный дворик с аккуратно постриженным газоном, высокими туями, округлой беседкой, из кованного металла, и не менее ажурная мангальная зона, что стояла в некотором отдалении, выполненная в стиле беседки. Александра я заприметила сразу, и его внешний вид меня немного удивил. Было непривычно видеть его в потертых джинсовых шортах и простой футболке. В наши немногочисленные встречи я видела его исключительно в деловом стиле. Даже вчерашние поиски он проводил в офисном костюме, так как о пропаже ему сообщили, когда тот был на работе, с которой и сорвался.

— Это и есть та «русалка», из-за которой у меня были проблемы? — услышала я с боку напряженный голос. Говорила Кристина. Она, стоя на ступеньках беседки, сложив руки на груди, внимательно меня осматривала, чуть прищурившись. Вся поза показывала крайнюю недоброжелательность.

— Простите? — выгнула я бровь, прямо смотря на нее. Не помню, чтобы доставляла ей проблемы. Обычно я помню, когда создаю окружающим неприятности. Часто это бывает умышленно, потому запамятовать подобное никак не могла. — Для начала, для Вас я не «русалка», а Марина Сергеевна. Во-вторых, я, обычно, прежде чем доставлять кому-то неприятности, знакомлюсь с человеком. Для начала представьтесь, а потом уже выдвигайте претензии.