– А где Чед? – поинтересовался Эван, осматривая стоянку в поисках хромированного мерседеса. Астон Мартины, Бентли, Порше – родители приехали забирать детишек из школы.

– Он не приедет. Пойдем прогуляемся до торгового центра, а потом возьмем кэб.

– А зачем нам туда? – кисло спросил Эван.

– Мне нужно.

– А мне не нет.

– Ты пойдешь со мной.

– Я не люблю нерационально тратить время.

Аврора закатила глаза: всё-таки нудным он был больше, чем вредным. И умник-то какой! Нерационально!

– Если не будешь занудствовать – куплю тебе пиццу.

– Но мне же нельзя. Мама считает…

– Эван, – Аврора повернулась к нему, заглядывая в глаза, – мы купим супер полезную пиццу. Я специально попрошу повара бросить туда брокколи и полить кашей.

Он громко цокнул языком.

– Да-да, я знаю, что безнадежна, – она схватила его за руку, – побежали, пока зеленый.

Две пары чулок, тампоны и молочко для тела – ей действительно нужно было немного.

– Вкусно? – спросила Аврора, наблюдая, как Эван уплетает третий кусок с двойной начинкой: пепперони, сыр, томаты и никакой каши. «Да простит меня Алисия Барлоу».

– Угу, – с полным ртом кивал он.

Она вздохнула: Эван наверняка расскажет матери, а она с претензиями будет звонить мистеру Барлоу. Почему-то лично с Авророй Алисия говорила только однажды по телефону, в остальном все вопросы решались через Джеймса. Вероятно, он сам договаривался обо всем с бывшей женой, чтобы очередная няня не сбежала от обилия указаний. Об Алисии впечатление было неясным, но то, что она за режим и правильное питание – очевидно. Аврора и сама не против, но иногда надо делать поблажки, она-то знает!

– Что ты делаешь?

Эван показал средний палец, на котором отодрал практически пол ногтя.

– Пойдем в салон, – подорвалась Аврора. Как она вообще допустила, что у него так сильно отросли ногти! Обрезать и срочно!

– Не пойду, – Эван спрятал руки за спиной. – Там все жужжит, как у стоматолога.

– Мы просто попросим обрезать ногти и всё.

Он отрицательно закивал.

– Ладно, пойдем покупать ножницы.

Если бы пару месяцев назад Авроре Данн, маркетинг-менеджеру крупной железнодорожной корпорации, сказали, что она будет подстригать ногти чужому ребенку на этаже детских развлечений, она бы посоветовала этому человеку не перебарщивать с крепким алкоголем. Сейчас это ее реальность. Закончив, она бросила маникюрные ножницы в сумочку, потом аккуратно сложила темно синий пиджак Эвана с логотипом школы и засунула в рюкзак. Глаз зацепился за надпись наверху: имя, адрес, телефон – пусто. Она достала ручку и заполнила строчки, пояснив:

– Если снова будешь сопли на кулак наматывать – позвони мне, и я дам тебе хорошего жизнеутверждающего пинка.

– Няни не дают пинка.

– Няни и пиццей не кормят. Иди, побегай, потом домой.

***

Это утро можно было назвать поистине счастливым: последний понедельник учебного года – можно будет немного расслабиться и вставать не так рано. Аврора привыкла ложиться поздно и просыпаться четко по будильнику, но если есть возможность устроить каникулы – почему бы нет!

Обычно Аврора, проходя мимо спальни Эвана, пару раз стучала в дверь и, дождавшись привычного: «Да проснулся я!», отправлялась собираться к завтраку. Этим утром ответа не последовало.

– Эй, вставай, – она вошла в его комнату и, бросив взгляд на комочек, свернувшийся под одеялом, – одна светлая макушка торчит – раздвинула шторы. – А ну-ка поднимайся! – Аврора ткнула в мягкое месиво барабанной палочкой.

– Не могу, – глухо донеслось до нее. – Мне плохо.

– Хватит заливать, – она сдернула одеяло. Эван действительно выглядел неважно. – Тебе что, правда плохо? – Потрогала лоб – температура высокая, и градусника не нужно. – Да ты заболел, дружок.

Аврора быстро поднялась: нужно найти аптечку или ехать к врачу. Или и то и другое. Что вообще необходимо делать, когда болеет ребенок?

– А как же школа? – вяло поинтересовался Эван.

– Ничего, без тебя как-нибудь справятся. Я разберусь. – Она направилась к двери, но обернулась и на всякий случай предупредила: – Не вставай, ничего не делай. Максимум в туалет. И никакого душа. – Опыт лечения простуды у нее был практически нулевой: что было в детстве – уже забылось, а после: закинулась таблетками и пошла на работу. Но не вставать лишний раз и не мыться – эти постулаты Аврора помнила хорошо, мама и Нэни вбивали!

В коридоре ей посчастливилось встретиться с Мэри – одной проблемой меньше:

– Доброе утро.

– Привет, – улыбнулась Мэри, но потом обеспокоенно спросила: – Ты чего такая перепуганная?

– У Эвана температура. Где аптечка? И его, наверное, педиатру показать нужно? – Она схватилась за телефон, лежавший в кармане, но кому звонить?

– Не волнуйся, я принесу, – успокоила Мэри. – А ты спустись в кухню, там висит список экстренных номеров. Тетя Пегги покажет. Всё хорошо будет.

– Спасибо, – Аврора поспешила вниз, понимая, что выглядит излишне перепуганной: что поделать, это первый больной ребенок на ее совести и под ее контролем.

Доктор Майклсон – семейный врач – внимательно выслушал, еще раз успокоил, заверив, что симптомы самые обычные, и велел сбить температуру, обильно поить больного теплым питьем и главное: покой. Если симптоматика будет сохраняться – к нему на осмотр.

Аврора в точности выполнила указания, добавив в программу мультики, и, оставив Эвана с градусником и теплым разведенным молоком, отправилась звонить его отцу. Он, оказывается, уже уехал на работу. У нее был номер его мобильного – пробиваться через приемную не придется, а это уже удача.

– Да, – голос Джеймса резко ворвался в динамик телефона, сигнализируя: звонок совершенно не вовремя. Аврора даже притихла. – Мисс Данн? – позвал он.

– Мистер Барлоу, Эван приболел и…

– Что с ним? – обеспокоенно перебил он. – Что могло случиться за утро?!

Аврора пожала плечами – да много чего! Но он этого не видел и мыслей ее не слышал.

– У него температура. Мы позвонили доктору Майклсону, он уверяет, что это обычная простуда. Я сбила температуру и сейчас Эван отдыхает. В общем, не волнуйтесь, – выдохнула она. Но скорее, для себя, чем для Джеймса: он оставался вполне холоднокровен, видимо, это не первая простуда у его сына.

– Держите меня в курсе. Если нужно будет приехать – я приеду.

Через полминуты Аврора нажала отбой вызова, имея чёткие указания – заниматься исключительно ребенком! В школу мистер Барлоу сам позвонит, как и бывшей жене, если болезнь окажется серьезней обычной простуды.

Легкие летние сумерки опустились на дом незаметно: просто в какой-то момент сочные краски, присущие дню, поблекли, а солнце, сладко зевнув, растворилось в туманной дымке, размывшей границы между небом и землей. Скорее всего ночью будет дождь.

– Волк лег на снег, положив куропатку рядом с собой, и сквозь иглы низкорослой сосны стал пристально следить за игрой жизни, развертывающейся у него на глазах, – за рысью и дикобразом, которые хоть и притаились, но были полны сил и отстаивали каждый свое существование. Смысл же этой игры заключался в том, что один из ее участников хотел съесть другого, а тот не хотел быть съеденным, – вслух читала Аврора.

Смотреть телевизор Эвану надоело, поэтому они начали читать. «Белый клык» был выбран компромиссом: «Гарри Поттера» не хотела читать Аврора – это ж сколько придется читать! Раз начала – так давай всю серию! «Алису в стране чудес» не хотел слушать капризный пациент: она, видите ли, слишком детская. Джек Лондон казался неизведанным и шибко взрослым, непокоренная вершина.

Аврора сделала небольшую паузу, чтобы глотнуть воды – читать вслух не так-то просто – и напомнила:

– И ты пей.

– Я уже не могу.

– Глоточек хотя бы, – настояла она. Миссис Флэгг лично столовой ложкой прижала его язык к нёбу и ничего серьезного, кроме красного горла, не обнаружила. Поэтому режим дня был следующим: отдыхать, спать, пить. Температуру сбили, к вечеру она поднялась снова, но не так уж высоко, и с жаропонижающим решено было не усердствовать. Эван был слаб и нервозен, но ничего критического – переживут.

– Ты знаешь, что человек на восемьдесят процентов состоит из воды?

– Знаю, – отложив книгу, ответила Аврора.

– А я уже на все сто!

– Ничего: в туалет сходишь и снова будешь на восемьдесят.

Эван картинно закатил глаза, но маленький глоток сделал, а Аврора продолжила читать:

– Когда серый волчонок немного окреп и снова стал интересоваться далекой белой стеной, он обнаружил, что население его мира сильно уменьшилось. У него осталась всего лишь одна сестра. Остальные исчезли. Как только силы вернулись к нему, он стал играть, но играть в одиночестве, потому что сестра не могла ни поднять головы, ни шевельнуться.

Дверь тихонько скрипнула, извещая о чьем-то приходе. Аврора повернулась, Эван, лишенный обзора, выглянул из-за ее спины. Кто может в любую комнату заходить без стука? Только хозяин.

– Добрый вечер, – Джеймс кивнул няне. – Привет, чемпион. – Эван по привычке собрался запрыгнуть на отца, но сразу был остановлен: – Лежи.

Он скинул пиджак, ослабил узел галстука, но через секунду и вовсе решил снять удавку. Разместившись в ногах сына, благо кровать позволяла, он подпер голову рукой и начал расспрашивать, как они провели день.

Аврора была на связи с мистером Барлоу целый день – кто бы знал, что он так любит строчить сообщения, правда, короткие и сухие, но всё равно забавно. Она уверяла, что справляется с ролью сиделки и заботится об Эване именно так, как велел доктор Майклсон, и что самому Джеймсу приезжать совершенно не требуется. Он не стал долго настаивать и остался на работе, но чувствовалось, что переживает – вероятно, не до конца доверяет няне. Аврора его понимала: опыта ухода за детьми у нее нет, но ответственности и энтузиазма хоть отбавляй! На том и порешили.

– А что же тебе читают?

– «Белого клыка», – спокойно, по-взрослому ответил Эван, но восторг рвался наружу: – Это про волчонка, там знаешь что было!

– Знаю, – улыбнулся Джеймс.

– Пусть Аврора еще почитает, там самое интересное начинается.

Она снова опустила глаза к книге и негромко продолжила:

– На волчонка напал ужас. Неизвестных и грозных вещей стало еще больше. Он съежился у входа в пещеру и стал смотреть на открывшийся перед ним мир. Как страшно! Все неизвестное казалось ему враждебным. Шерсть у него на спине встала дыбом; он оскалил зубы, пытаясь издать яростное, устрашающее рычание. Крошечный испуганный звереныш бросал вызов и грозил всему миру.

Аврора дочитала главу, потом следующую, и еще, а когда подняла глаза, чтобы ненадолго дать им передохнуть, заметила, что дорогие слушатели уснули. Это лучшая благодарность! Она и сама была не прочь пристроиться рядышком, хотя нет, лучше в своей постели. Было всего девять вечера, а усталость сжала плечи и била по спине, словно Аврора трудилась в шахте, не разгибаясь.

Эван спал на боку, чуть поджав колени и уткнувшись лицом в подушку. Аврора, отложив книгу, подошла, пощупала лоб – температуры вроде не было, – и, подтолкнув под больного одеяло, посмотрела на Джеймса, раздумывая: разбудить – ведь после сна в неудобной позе он будет разбитым; оставить как есть – он явно очень устал. Она присела рядом. Сон беспокойный: ресницы подрагивают, брови нахмурены – мистер Барлоу даже когда отдыхает, думает о чем-то важном! Аврора не сдержала порыв и откинула светлую прядь, упавшую на лоб, возвращая идеальность стильной прическе.

Наверное, в молодости его можно было назвать смазливым, даже сейчас, с возрастом, черты лица не слишком загрубели, оставляя больше привлекательности, чем в принципе положено мужчине. Но назвать внешность мистера Барлоу слишком уж рафинированной или изнеженной язык не поворачивался: слишком он был большим и казался сильным.

– Мистер Барлоу, – тихо позвала она, легонько коснувшись его плеча, но все, чего смогла добиться – он лег на спину, отвернувшись в сторону. Видимо, действительно очень устал. – Мистер Барлоу, – предприняла последнюю попытку Аврора, положив руку ему на грудь, привлекая внимание. Можно было, конечно, закрыть ему нос, но эта идея пришла уже после того, как Джеймс накрыл ее ладонь своей и, рывком потянув на себя, стремительно перевернулся, припечатав Аврору к кровати.

От неожиданности она забыла, как дышать, замерев, как мелкий зверек, в лапах хищника. Вряд ли мистер Барлоу собирался ее съесть, – он зарылся лицом в ее волосы и шумно провел носом вдоль шеи – или собирался?!

Всё произошло так быстро, что Аврора только могла растерянно хлопать глазами, сложив руки у него на спине. Джеймс стиснул руками ее бедра, а шеи теперь касались теплые губы, выше, к мочке уха, пока его дыхание не опалило кожу, а голову, которую она явно начала терять, не оглушило признанием: