– Через десять лет мне не нужна будет няня, – весомо заметил Эван, удобнее устраиваясь на диване: подушка под голову и сам вытянулся – с этого ракурса не такой уж он и коротышка!

– Точно, – Аврора отодвинулась к самому подлокотнику, чтобы он не закидывал на нее ноги. И куда девалась ее жалость?

– А когда папа придет? – широко зевнул он.

– Скоро. Спи, я тебя разбужу.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Он уснул сразу, стоило убедиться, что не проспит важное для себя событие. Аврора осторожно поднялась, выключила телевизор и, прихватив плед в крупную клетку, бесхозно обнимавший кресло, укрыла им Эвана, а сама вышла и принялась ждать.

Она стояла у окна, высматривая отца Эвана, своего работодателя или же просто мужчину? Кто он для нее? Мысли путались, она сама запуталась, а время шло, и яркий свет фар мазнул по лицу, смешиваясь с желтыми фонарями, освещавшими двор. Надо собраться и поговорить. Черт возьми, ей почти двадцать пять и пора бы стать смелее! Или ты нагнешь неловкую ситуацию, или она нагнет тебя. Аврора не помнила, чье это выражение, но наверняка знающего человека.

Джеймс появился неожиданно быстро – просто вынырнул из тускло освещенного коридора, в то время как Аврора гипнотизировала парадную дверь. Она испуганно обернулась, а он застыл, словно не веря своим глазам: его одинокой ночью, тоже одинокого, ждут. И его ждали, и не только она. Со стороны кухни послышалось ворчливое кряхтение, и тяжелой поступью отъевшегося кабанчика в холле появился Лорд.

– Тише! – шикнула Аврора на радостное приветствие домашнего питомца. Он понуро опустил голову – она ведь до конца так его и не простила за разбойное нападение на пуанты. А потом кивком позвала Джеймса в гостиную: он нахмурился, но пошел за ней.

– Он ждал вас, – тихо проговорила Аврора, когда они остановились возле дивана. Джеймс Барлоу еще больше помрачнел, но мрачность эта была адресована только ему самому: хочется быть идеальным родителем, идеальным мужем, идеальным мужчиной, но так не бывает. Он ведь всего лишь человек. Стремясь избежать одного, он начал терять другое. Но Аврора не собиралась судить его или обвинять, награждая укоризненными взглядами, красноречиво говорившими: вы – плохой отец. Тем более она так не думала. Наоборот, она надеялась, что сможет сделать так, чтобы ему стало чуточку проще в собственном доме. Ведь сможет же?

Джеймс сделала шаг к спящему сыну, но Аврора легким касанием остановила его.

– Я могу поговорить с вами позже?

Он бросил на нее косой взгляд и согласно кивнул.

– Эй, дружище? – тихо позвал он, проверяя возможно ли его разбудить или просто отнести в постель? Эван заворочался, ресницы задрожали в попытке открыть глаза: мозг отчаянно желал этого, а тело отказывалось подчиняться. Джеймс легко подхватил его, путаясь в мягком пледе, Аврора помогла ему, незаметно пощекотав Эвану пятку – она ведь обещала разбудить его. Тот дернул ногой, что-то неразборчиво бурча, и, свесив с плеча светлую голову, сонно спросил:

– Пап, ты пришел?

– Да.

– Хорошо. – Он, похоже, снова отрубился. Они поднялись наверх, а Аврора осталась ждать.

Джеймс еще какое-то время сидел на кровати, смотрел, как мирно спит его ребенок. Задавая самому себе вопрос: до чего он дошел? Его сын ночью, сквозь сон, дожидается на пороге. Страусы прячут голову в песок, а он, Джеймс, в работу. Печально, но факт, а ведь он никогда не считал себя трусом.

Он поднялся и, чмокнув в макушку Эвана, вышел. Настроение после звонка деда стало еще паршивее, а чувство стыда не делало его лучше. Стоило бы принять душ, смыть налипший на кожу негатив, но он не любил заставлять себя ждать, поэтому ограничился чистой футболкой и черными джинсами. Легче не стало, но ведь нельзя заставлять даму скучать.

Она сидела в кресле, подогнув одну ногу под себя; взгляд рассеянный, длинный пальчик лениво водит по экрану смартфона, в который хозяйка даже не смотрела. Лицо без косметики, волосы в тусклом свете напольного бра мягко сияли. Светлые штаны на манер шаровар открывали тонкие щиколотки, а легкая свободная туника скрывала всё, что он хотел бы увидеть. Черт! Он кажется совсем слетел с катушек. А ведь у него всё еще была Кристина, всегда встречавшая его в сексуальном белье или сногсшибательной наготе. Красивая, яркая, страстная, так почему Джеймс не терял от нее голову, а сходил с ума от сказочной принцессы? Уголки губ дернулись в подобии улыбки, но веселой она не была.

– Что случилось? – не тратя время на прелюдию, – она все равно ни к чему не приведет, – спросил Джеймс.

– А… – на миг стушевалась Аврора, не ожидая такой стремительности. – Эван скучает.

– Только он? – не без иронии поинтересовался Джеймс: плохое настроение – гулять так гулять.

Она вспыхнула от недвусмысленного намека, но не стала возражать. Она не для этого здесь.

– Вы стали меньше проводить с ним времени, он скучает. Вы нужны ему.

Он застыл каменным изваянием у стены: плечи напряжены, как у атланта под тяжестью неба, руки сложены на груди, усталый недовольный взгляд. Джеймс был не в духе, но в чем причина: в ней, в ситуации в целом или это что-то извне? Он прикрыл глаза, медленно, глубоко вдыхая, сбрасывая тяжесть с души, или просто пряча от чужих глаз, через мгновение на нее смотрел мистер Барлоу, ни больше ни меньше. Что же, атлант расправил плечи.

– Выдалась трудная неделя, а сегодняшний чертов день… Я всё понял. Спасибо.

Аврора слабо улыбнулась, принимая благодарность. Похоже, развивать тему произошедшего в Плимуте не стоит. Но у нее была личная просьба, и она надеялась, что мистер Барлоу не откажет.

– И еще, я хотела завтра на пару часов отлучиться. Я договорилась с Мэри: она отвезет Эвана на шахматы, а заберу я, – торопливо договорила она.

Джеймс оттолкнулся от стены и небрежно спросил:

– А зачем вам эти пара часов?

Аврора не стала лукавить:

– У меня собеседование.

– Уходите? – вкрадчиво поинтересовался он, останавливаясь в двух шагах от нее, заставляя откинуться на спинку, чтобы ответить достойно, глядя в глаза. Заставлять человека, а тем более женщину, смотреть на себя задрав голову – вверх невоспитанности, но ему было всё равно. Джеймс снова завелся – раньше такой быстрой смены настроений за ним не замечалось.

– Я ведь не няня, – ответила она. – Но не беспокойтесь: я не уйду раньше срока…

– Зачем вы согласились на эту работу? – жестом прервав ее объяснения, требовательно спросил он. Сначала переворачивает его жизнь с ног на голову, а теперь хочет исчезнуть из нее!

– Я была растеряна. Меня обманул жених, предал собственный отец. Я всё бросила и приехала в чужой город. Генри искал няню, а Лайза в шутку всучила ему мое резюме, – честно призналась Аврора. Глаза Джеймса сузились, а губы превратились в тонкую линию. – Только не сердитесь на него. У Генри не было другой кандидатуры, но он продолжал искать. Он был уверен, что я не подойду вам.

– Но вы подошли, – он опустился напротив, положив руки по разные стороны от нее, – нам.

Аврора застыла, как маленькая птичка возле большого кота, хотя мистер Барлоу не проявлял признаков агрессии – нападать не собирался. И она не боялась его, только себя. Как можно что-то обсуждать, когда его руки, сильные и крепкие, жадно сминавшие ее грудь, уверенно скользившие по бедрам, так близко. А губы, мягкие, настойчивые, вкус которых до сих пор терзает бессонными ночами: терпкий виски, ментол и уговаривающая сладость, его собственная, натуральная.

– Я не няня, – шепнула она.

– Я знаю, – его рука скользнула ближе, касаясь ее ладони. Аврора погладила в ответ, повинуясь внутреннему порыву, пока их пальцы не сплелись в надежный замок.

– Мистер Барлоу…

– Джейми, – поправил он, поднимая руку, пропуская сквозь пальцы шелк ее волос, пахнущих спелыми каштанами, летом и сказкой. Это наваждение какое-то. Сумасшедшее желание обладать и страх всё испортить. Ее губы приоткрылись, когда он погладил их большим пальцем, а грудь бурно вздымалась, выдавая волнение. Взять прямо здесь, не думая ни о чем, просто насладиться близостью, и понять, что же это за колдовство такое.

– Джейми, – прошептала Аврора и столько мольбы было в ее голосе. И смятения. Она не знала, но позволяла ему решить за них обоих.

– Уже поздно, иди ложись, – сказал он, поражаясь насколько хрипло звучит его голос, а еще, как невыносимо тяжело расставаться с ней. Отпустить сегодня, чтобы не потерять завтра.

Джеймс поднялся, Аврора практически сползла с кресла, растеряв всю свою грациозность, растворив ее в неудовлетворенном томительном желании. Она на негнущихся ногах, не глядя на него, выскользнула из гостиной, но теперь он был уверен: он нужен ей. Без оговорок и условий. И сейчас Аврора уходит не по своей воле. А что Джеймс понял относительно себя? Что пропал. Потонул, как подбитый боевой крейсер в светло-зеленых водах Ла-Манша, ласкающих берега острова Уайт. Именно там, на самой кромке, оттенок воды напоминал ее глаза. Всё, он, по всей видимости, чокнулся и некому оказать ему помощь. Бравый корабль идет ко дну. Только что его там ждет: вторая жизнь или губительное забвение? Сможет ли он вынырнуть и сделать спасительный вздох или останется на развалинах старого корабля. Что для него Аврора Данн: будущее или отголосок былых потерь, которые хочется забыть уткнувшись в мягкие волосы? Его жизнь давно устоялась, подчинилась установленным им самим правилам. Он ведь так не любил перемены.

Джеймс вошел в кабинет, пропустив сначала Лорда, лениво подпиравшего жирным боком дверь. Тот тяжело ввалился и тут же рухнул на ковер, словно пробежал марафонскую дистанцию.

– Эй, у тебя там отдышки еще нет? – шутливо бросил Джеймс, упав в кресло. Лорд даже ухом не повел, но хвост взметнул вверх, протестуя против нелепых обвинений

Джеймс задумчиво обвел взглядом кабинет, остановившись на сваленных в кучу кубках и медалях, потом бросил взгляд на средний ящик стола, открыл, достал несколько папок с документами и отыскал среди бумаг резюме.

С маленького снимка на него смотрела красивая девушка с фарфоровой кожей, легким румянцем и розовыми губами. Ее кандидатура сначала вызвала ироничную улыбку и скепсис величиной с мировой океан, но Генри настаивал, расписывая коммуникативные навыки молоденькой няни. Джеймс сдался – других вариантов у него не было. А теперь уже и не знал: в его доме поселилось счастье или наказание? Его собственная Мэри Поппинс. Ни у кого нет такой! Аврора одним своим появлением призывала не бояться перемен. С ней было хорошо, если не считать его явного помутнения рассудка. Интересно, спичечник Берт так же сходил с ума? Джеймс усмехнулся: ему повезло больше. Его красавица-няня была не так строга. И определенно была счастьем.

Джеймс снова посмотрел резюме и глаз зацепился за дату: 12 августа 1994 год. А сегодня одиннадцатое… Черт возьми, завтра у нее день рождения! Двадцать пять лет, а он не знал. Почему? Потому что обычно о таких вещах ему напоминает компьютер, смартфон или секретарь. И они на этот раз подвели его. Интересно, можно ли уволить ноутбук?

Ладно, с капризными гаджетами он разберется позже, сейчас надо решить, что подарить Авроре. Джеймс нахмурился. Если бы она была просто симпатичной ему женщиной, то он точно знал бы, что преподнести, как недвусмысленно заявить о своей увлеченности. Но Аврора – няня, она работает на него! Ему что, премию ей выписать? Деньги – это даже звучит как-то пошло. Нужно что-то особенное, что ей понравится, но не оскорбит. Что-то…

Джеймс бросил взгляд на часы – полдвенадцатого. Поздно. А может, нет? Он взял телефон, несколько секунд листал контакты и наконец пустил дозвон.

– Добрый вечер, Пенни. Надеюсь, не разбудил?

Глава 15. Платить вовремя нужно не только налоги

Ей снились сны: радужные, сказочные, жаркие. В них были запахи: яркие, сладкие, нежные. И везде был Он: свежий, как океан, и сладкий, как домашняя карамель. Во сне им было хорошо вместе, а аромат его одеколона впитался в кожу, лаская и дразня. Это было так реально, что Аврора, перевернувшись, распахнула глаза, глубоко вдыхая. Сколько всего! Воздух звенел от запахов и пел яркой цветочной палитрой.

– Я умерла и попала в… сад?

Она хохотнула: ей всего двадцать пять – рано умирать, но поверить глазам сложно! Складывалось ощущение, что одна из клумб миссис Фриман переехала в эту спальню. Крупные, пушистые, нежно-розовые и бледно-желтые английские розы, оранжевые и белые лилии, пионы – ароматные, роскошные, яркие. Аврора закусила губу, рассматривая великолепие, расположившееся на полу, столике, трюмо. Как это возможно? Ей что, в чай добавили сонный порошок, или тушеные грибы миссис Флэгг обладали дурманящими свойствами? А главное, кто? Аврора снова вдохнула, и сладкая истома против воли разлилась по телу. Джейми. Его запах до сих пор витал в комнате, танцуя в цветочном хороводе и всё равно выделяясь на общем фоне.