– Рассказывай, как ты здесь устроилась, где живешь, работаешь, в общем, всё! – отложив меню, взволнованно потребовала Грейс.

– А-аа, – замялась Аврора: столько всего произошло, что она просто не знала, с чего начать. – Живу я в Челси, э-ээ, с мужчиной, – начать решено было с тарана, маленькие бревнышки она докинет позже.

– С мужчиной? – переспросила немного озадаченная Грейс. Она не то чтобы была против сожительства до брака, но как-то не думала, что Аврора согласится на такой вариант. – С тем мужчиной, о котором ты рассказывала, который был тебе симпатичен?

– Да.

– О-оо, признаться, это неожиданно. Ты встречалась с Дрю три года и ни разу даже не заикнулась о переезде, а сейчас… Так стремительно… Милая, у тебя что, проблемы с деньгами? Ты не можешь снять квартиру? Почему не позвонила? Мы бы с отцом…

– Мам, притормози! Всё не так: с деньгами у меня проблем нет, но даже если бы были, к отцу я бы не пошла.

Грейс обреченно вздохнула: муж и дочь в упрямстве могут посоревноваться разве что с ослами!

– Мам, я, кажется, люблю Джейми.

– Джеймс, значит, – задумалась Грейс, прежде чем задать последний вопрос, который мог объяснить такую поспешность и в признания, и в действиях. – Аврора, детка, ты не беременна?

– Не-ет, – в ответ рассмеялась она, замахав руками. – Ничего такого. Тем более у него уже есть ребенок, – взгрустнула Аврора: с Эваном потеплений в отношениях не намечалось.

– Есть ребенок? – удивилась Грейс. – Милая, он же не женат?

– Он в разводе. Сын от первого брака. Ему восемь, и он не принимает меня в качестве мачехи, – Аврора показала в воздухе кавычки, – если так можно сказать.

– Ох, милая.

– Да, – согласилась Аврора. Всё непросто, совсем непросто. – Но ты не думай, Джейми – он…он, – она покраснела, пытаясь высказать словами, всё, что чувствовала к нему.

– Я вижу. – Кто этот мужчина Грейс не знала, но у дочери глаза светились от одной только мысли о нем, а это о многом говорит! – Может, познакомишь?

– Ты думаешь, пора?

Грейс пожала плечами: настаивать она не станет, но убедиться, что этот Джеймс нормальный человек и не обидит ее девочку, стоило бы. А когда узнает Стефан…

– Аврора, вам бы с отцом поговорить.

– Мам, ты же знаешь: я готова, но готов ли он к конструктивному диалогу?

– Ты же знаешь отца, – махнула рукой Грейс. – Он сам мучается, меня мучает, но гордость не позволяет сделать первый шаг.

– А вы зачем приехали в Лондон? – поинтересовалась Аврора, когда официант поставил перед ней салат и хрустящие булочки с соленым маслом.

– У папы дела какие-то, что-то с инвестициями. И на благотворительный прием нужно сходить. Он ведь у нас баронет!

Аврора звонко рассмеялась! Как бы она ни обижалась, но, по правде, очень соскучилась по отцу.

– Милая, а расскажи, что там за история с завещанием твоего деда? Стефан был в бешенстве, но толком ничего не сказал. Я не стала расспрашивать, боялась за его здоровье. Он так остро реагирует на эту тему.

– Я же тебе звонила, – уклонилась от ответа Аврора. Она действительно обрисовала историю в общих чертах.

– Это что, тайна какая-то? – обиделась Грейс. Раньше у дочери не было от нее секретов.

– Нет, конечно, нет. Только это очень странная история.

Аврора пустилась в пространный рассказ, пытаясь охватить все события и не запутаться, а Грейс охала и ахала, то ругая Стюарта Клейтона за абсурдность требований, то злясь на Филиппа Барлоу, которого и не знала толком, но винила в числе прочих. А потом она вообще схватилась за сердце, когда узнала, что дочь сейчас живет с тем самым Джеймсом Барлоу.

– Бог ты мой, – Грейс закрыла рот ладонью. – Так вообще бывает в жизни?

Аврора развела руками: да, такого нарочно не придумаешь. Еще она очень хотела узнать, что произошло между папой и Хью Барлоу, но не успела.

– Стефан звонит, – шепнула Грейс, принимая вызов. – Ага, хорошо, буду минут через двадцать. – Она сбросила вызов и сказала: – Я нужна ему на каком-то важном обеде. Поехали со мной: он будет рад. Ну, и пообедаем еще раз.

– Я думаю, нам лучше поговорить без свидетелей. Я буду ждать его звонка, – хитро улыбнулась Аврора, не желая первая уступать: если отец сделает шаг навстречу, значит, этот разговор примирит их.

Уже вечером, сидя на кухне с миссис Флэгг, готовившей куриное жаркое с грибами и картофелем, Аврора поняла, что знакомству родителей и ее мужчины быть!

Джеймс шумно ворвался в обитель еды, с порога заявляя, что жутко голоден и сгребая в охапку саму Аврору – скрывать свои чувства больше не было надобности, тем более миссис Флэгг явно одобряла их, только хитро посмеиваясь над стыдливо краснеющей Авророй.

– Кстати, – сказал Джеймс, хватая со стола тонкий ломтик ветчины, – завтра благотворительный бал в Савое. Мне нужно обязательно быть. И тебе тоже, – он чмокнул Аврору в макушку. Она согласно кивнула. Вот там и познакомятся!

Глава 22. Сколько ни готовься, а подстеленной соломки всегда мало

– Я говорил тебе, какая ты красивая?

– Говорил, и много раз, – кокетливо убирая за ухо прядь волос, завитую в упругую спираль, ответила Аврора. Сегодня она решила примерить на себя образ сексуальной и таинственной Вероники Лейк: ассиметричная прическа с крупными локонами, слегка прикрывавшими один глаз, фантастическое жемчужно-серое шелковое платье, подчеркивающее женственность и хрупкость, и алые губы. Но поскольку Аврора не была королевой нуара, то томных взглядов, наполненных обещанием, на мужчин не бросала, а мило смущалась, стреляя глазами в Чеда, который, наверняка, слышал, какие возмутительные непристойности пытается провернуть на заднем сиденье его хозяин.

– Почему ты тогда нервничаешь? – спросил Джеймс, тихо, но жутко разочаровано вздохнув, когда его очередной раз шлепнули по руке.

– Ты пытаешься залезть ко мне под юбку! – в притворном возмущении шепнула она. Нет, смущалась она натурально. Они ведь не одни в машине, тем более уже миновали Трафальгарскую площадь – скоро приедут. Вот если бы оказались вдвоем – Аврора сама бы скинула платье. Джеймс для нее, как хмельной напиток: от одного глотка пьянеешь, теряя голову, а главное, никакого похмелья!

– Я думал, прекрасные дамы не отказывают страждущим.

Аврора громко фыркнула! Джеймс – страждущий и обездоленный? Что за вздор! Он настоящий принц, красивый и благородный. Иногда, глядя на него, она удивлялась, как вообще жила до этого. Как могла думать, что любила другого мужчину. И как дедушке удалось предугадать, что они с Джеймсом станут прекрасной парой, как две половинки целого мира.

– Не откажет, конечно, – она легонько поцеловала его в губы. – Джейми, я правда переживаю. Мама сказала, что они с отцом приехали на какой-то благотворительный бал. – Аврора нервно разгладила невидимые складки на юбке. – Я думаю, сегодня они будут здесь.

– Значит, сегодня в программе знакомство с родителями?

– Вероятно.

– Не бойся, я постараюсь произвести хорошее впечатление. – Джеймс продемонстрировал свою самую обаятельную улыбку – даже черствое сердце не устояло бы!

– А твоя мать знает о нас?

– Знает.

– И как она отреагировала?

– А как она должна была отреагировать? Я вроде взрослый мальчик. А Мелисента в такие дела не лезет.

– А она знает, кто мои родители? – поинтересовалась Аврора.

– А это важно?

– Не знаю, – она вспомнила, как странно Мелисента Барлоу отреагировала на снимок с отцом.

– Сегодня узнает.

Аврора мысленно перекрестилась: синоптики ведь не предвещали торнадо над отелем «Савой»?

Вход в банкетный зал был со стороны реки, позволяя гостям для начала полюбоваться садами на набережной Виктории, раскинувшимися вдоль северного берега Темзы, а потом уже оценить утонченность и элегантность внутреннего убранства отеля, ничуть не уступавшего внешнему антуражу.

– Не думала, что красную ковровую дорожку используют вне королевского церемониала, – шепнула Аврора, лучезарно улыбаясь гостям.

– Еще Оскар и Каннский кинофестиваль, – ответил Джеймс, легко целуя ее в висок.

Сегодняшний вечер был посвящен проблеме лесных пожаров в далекой России. Всемирный фонд дикой природы был всерьез обеспокоен тревожными тенденциями, повторяющимися из года в год. Вероятно, в другой ситуации благороднейшие и богатейшие люди страны, лорды и пэры государства, вряд ли озаботились бы спасением природы холодной и чужой России, но, поскольку, президентом и почетным членом фонда была принцесса Александра Кентская, леди Огилви, благотворительный прием принимал совершенно другой оборот.

Аврора, пока Джеймс уверенно вел ее к столику, за которым устроилась его семья, незаметно прошлась взглядом по залу, пытаясь первой заметить среди гостей родителей, если, конечно, они всё-таки будут.

– Джейми! – воскликнула Мелисента, приветливо улыбаясь. – Аврора, рада снова вас видеть.

– Добрый вечер, миссис Барлоу. Вы великолепно выглядите! – И она не лукавила – в царственности Мелисента Барлоу могла конкурировать даже с королевой Елизаветой! Бархатное черное платье, идеально-гладкий пучок, на шее и запястьях жемчуг, осанка, посадка головы, спокойный взгляд льдистых глаз – элегантная, утонченная и холодная.

– Мисс Данн, вы сами настолько восхитительны, что невозможно устоять, – Джонатан, сопровождавший сегодня мать, тонко улыбаясь, склонился над ее рукой. – Моему брату везет, как всегда.

Аврора зарделась от комплимента, невольно сравнивая братьев: такие разные, как черное и белое, но вне сомнения привлекательные, но лично ей Джеймс даже внешне был как-то ближе: от него исходила сила и уверенность, и это не деньги, статус и окружение, а внутренний стержень, то, что делает мужчину мужчиной. Джонатан еще молод, и чувствовалось, что он пока не определился, как строить свою жизнь.

– Мистер Барлоу, – улыбнулась Аврора старику Филиппу. Он сухо кивнул и одернул лацканы смокинга, показывая, что не рад такому повороту событий. Джеймс сжал ее руку, призывая не обращать внимания, и, поцеловав в щеку мать, повел Аврору знакомить со своими партнерами и друзьями, которых было немало среди гостей. Аврору удивила явно негативная реакция старшего мистера Барлоу, но она не успела обдумать это, ее закрутило в яркую воронку событий: знакомства, приветствия, комплименты, шампанское и танцы.

Благотворительный вечер стремительно перетек в изысканный бал. Бледно-голубые стены с лепниной и фресками, изображавшими средневековую Англию, тонули в мягком желтом свете массивных канделябров. Высокие окна впитывали в себя свет уличных фонарей, озарявших набережную Темзы, как днем, а венский вальс, который на широком подиуме исполнял оркестр, наполнял ощущением волшебной сказки.

Аврора так много танцевала в своей жизни, что магия, рожденная музыкой, мгновенно заряжала тело, подсказывая, как двигаться, чтобы танец превратился в искусство, но сейчас она полностью вверила себя партнеру. Не идеализировала и не оттачивала мастерство, а просто шла за мужчиной, который уверенно кружил ее среди пар. Всё тонуло и меркло, оставались только они. Он и она. Пара.

– Устала? – Джеймс подал ей бокал холодного шампанского и погладил по раскрасневшейся щеке.

– Нет, – Аврора сделала глоток, – я готова танцевать всю ночь.

– Нет, милая, – он подошел еще ближе – вульгарно близко, как сказала бы старая дуэнья, если бы они были на балу у королевы Виктории. – На ночь у меня другие планы.

– Фи, какая пошлость! – Аврора, изобразив веер, шутливо ударила его по пальцам и посмотрела на выход из зала – может, пора сбежать отсюда? Нет, не пора, тем более сейчас, когда она встретилась глазами с отцом. Удивленным отцом. Он что-то сказал мужчине напротив и, взяв под руку маму, направился к ним.

Аврора шепнула Джеймсу, чтобы приготовился, и застыла, ожидая встречи. Без страха или сомнений, только с искренним желанием разрубить этот гордиев узел и стать наконец по-настоящему счастливой.

Отец уверенно приближался, минуя прочих гостей, как буйная река – скалистые пороги, а вот руку матери держал бережно и заботливо. Они были красивой парой: отец – импозантный мужчина, несмотря на возраст, а мама пусть и не обладала величественностью Мелисенты Барлоу, но была в миллион раз притягательней, с живой и теплой красотой.

– Здравствуй, папа. Мам, – улыбнулась Аврора.

– Девочка моя, какая ты красивая! – Грейс осмотрела дочь, стреляя глазами в ее спутника.

– Здравствуй, дочь, – спокойно произнес Стефан, но по глазам видно: он скучал и рад что с ней всё в порядке. Знать об этом – одно, видеть собственными глазами – другое. – Представишь нам своего спутника? – строго, но не рассерженно.