Аврора бросила взгляд на противоположную сторону: стекло и металл на несколько сотен футов вверх – иногда она проходила мимо «Виккерс». С замиранием сердца всматривалась в потоки людей, рекой втекающих в широкий вход. Но никогда не переходила дорогу, определив ее как своеобразную грань между прошлым и будущим: там, за чертой, ее никто не ждал, так к чему терзать душу? Но и перед собой Аврора не притворялась, отдавая отчет, что хотела бы увидеть Джеймса. Хотя бы еще раз до своего отъезда. Чтобы до конца убедиться, что она правильно поступает, покидая страну. Аврора задумалась, глядя себе под ноги и не заметила, как впечаталась в чей-то темно-серый костюм.

– Извините, – спохватилась она, поправляя сумочку, соскользнувшую с плеча и подняв голову, удивленно распахнула глаза: – Купер! Прив… привет, – она зацепилась взглядом за длинные русые волосы и даже заглянула ему за спину, чтобы понять, что не ошибается. – Мэри? А ты как? А вы что…

Аврора замолчала, мысленно складывая кусочки в картину, и выходила она не радужной. А испуганное лицо Мэри только подтверждало догадку. Вот он – таинственный мужчина, роман с которым ни за что не одобрит ни одна здравомыслящая мать. Купер Фенимор – женат, но всё равно очень опасен.

– Привет, – улыбнулся Купер, перетягивая внимание Авроры на себя. – Как ты? Ты здесь по делам?

– Нет, то есть, да, – сбилась она, всё еще обрабатывая информацию, медленно как старый компьютер, и поглядывая на застывшую Мэри. – Меня взяли на работу в «Авиву». Я домой шла. – Аврора тряхнула головой: что, собственно, произошло? Это вообще не ее дело. – Передавай привет Кими, – она неловко улыбнулась. Почему-то стыд от этой встречи испытывала и она в том числе.

– Обязательно.

– Пока, – сухо попрощалась Аврора, кивнув Мэри, но, не сдержавшись, добавила: – Ты береги свою семью, они у тебя замечательные. – И быстро пошла вверх по улице, не дожидаясь ответа. Ей он не нужен. Да и вряд ли у них обоих были эти ответы.

Вечером Аврора в ожидании гостьи размышляла о смысле бытия. Она старалась не судить и уж тем более не осуждать людей, но не могла отделаться от чувства гадливости. Она много раз слышала, что все мужчины изменяют, что так распорядилась сама природа, изначально наделив их чрезмерной полигамностью. А в дикую фауну только ленивый не ткнул пальцем, доказывая, что даже самцы животных устроены как типичный мужчина. А те, кто не грешил походами на сторону, поистине могли быть занесены в книгу рекордов Гиннеса.

В дверь постучали, и Аврора оставила философские раздумья для следующего одинокого вечера.

– Привет, – мялась на входе Мэри, избегая смотреть в глаза.

– Проходи, – Аврора мягко улыбнулась, показывая, что между ними всё по-прежнему и уж что-что, а нотации читать в этом доме ей никто не будет. – Присаживайся. У меня сегодня чайная вечеринка, присоединишься?

– Мне б чего-нибудь покрепче.

– Только крепкий чай, до алкоголя у меня руки пока не дошли, – Аврора обвела гостиную руками. – Обживаюсь.

– Уютно. – Мэри быстро осмотрелась, сразу же сосредоточив взгляд на хозяйке. – То, что ты видела это… это… Черт, как же сложно, – она замолчала ненадолго, а затем шепотом добавила: – И стыдно.

– Мэри, – Аврора взяла ее руки в свои, – ты не должна передо мной оправдываться и что-то объяснять.

– Но я хочу! – воскликнула Мэри. – Понимаешь, – быстро продолжила она, – я вроде и сама больше не желаю этих отношений, но не могу из них вырваться.

– Купер заставляет тебя? – осторожно поинтересовалась Аврора. Если это так – она пока не знала, что с ним сделает, но непременно что-нибудь очень плохое.

– Нет, конечно, нет! Просто, это как зависимость какая-то. Он первый мужчина в моей жизни. До этого были мальчики. А Купер… – по губам Мэри скользнула мечтательная, но печальная улыбка.

– Давно это у вас?

– Около года. Я тогда не подрабатывала у мистера Барлоу, просто пришла к маме. Она стригла клумбы, мы болтали, и приехал Купер. – Мэри вздохнула. – Он был такой красивый, воспитанный, веселый, умный, добрый – ожившая мечта!

Аврора хмыкнула. Перед некоторыми мужчинами сложно устоять, иногда невозможно не попасться на удочку харизматичного козла.

– Я даже мыслей не допускала о том, чтобы у нас с ним… Просто немного помечтала. В следующий раз мы встретились где-то через месяц. Мистеру Барлоу нужно было срочно привезти документы, Чед отвозил Эвана, в общем, я напросилась. Приехала в «Виккерс», осмотрелась, покрутилась и дождалась Купера. – Мэри виновато пожала плечами – вероятно, тогда флирт с ним казался безобидной шалостью. – Он пригласил меня на ланч, через пару дней на ужин, затем на завтрак, – ее голос упал до шепота.

– Не надо продолжать, если не хочешь, – участливо произнесла Аврора, хотя, конечно, хотела услышать их историю до конца.

– Я ведь в горничные напросилась, чтобы с ним видеться чаще, – продолжила Мэри. Видимо, ей необходимо было выговориться, поделиться хоть с кем-то, кто не осудит. – Мы стали встречаться. Он никогда не обещал мне большего, но мне казалось, что у нас всё серьезно. Не знаю, как объяснить, просто казалось. А полгода назад он уехал в Девон по работе. Мы почти не виделись и редко созванивались. И ты знаешь, – удивленно произнесла Мэри, словно сама не верила, что это возможно, – я начала забывать его. Но Купер вернулся, и меня снова закрутило.

Аврора сдержала желание просклонять ходока Фенимора по всем известным бранным словам: вот же манипулятор чертов! Она сжала челюсти, чтобы хотя бы внешне придерживаться позиции «не судить».

– Сегодня мы окончательно расстались: он сокрушался, что любит жену, я же делала вид, что меня это не волнует, что всё в порядке, – на последних словах Мэри заплакала.

Аврора утешала ее как умела, но сложно найти слова, которые не усугубят положение: ругать Купера не лучшая идея – Мэри, наверняка, до сих пор влюблена в него, а в поступках любимых даже в самых темных, всегда ищешь свет. Но Аврора искренне не понимала, зачем молодой красивой девушке, которая могла перебирать поклонников, страсти по мужчине с таким богатым багажом.

– А Джейми знал? – когда Мэри немного успокоилась спросила Аврора. Она просто не могла не спросить.

– Он нас видел однажды. Мы целовались в особняке. Я тогда так испугалась. Боялась, что он расскажет маме. Купер убедил, что всё будет в порядке, мы же взрослые, и мистер Барлоу не будет лезть в чужую личную жизнь. – Мэри тяжело вздохнула, Аврора тоже: наверное, это правильная позиция, но отчего-то стало горько. А вдруг Джеймс придерживается тех же принципов в вопросах верности? – Не думай о нем плохо, – неожиданно горячо произнесла Мэри, как будто сомнения Авроры были высказаны вслух. – Мне кажется, мистер Барлоу очень хороший. Везет, когда тебя любит такой мужчина.

– Любит, – повторила Аврора, теперь впору ей самой расплакаться.

– Он сейчас редко бывает дома, много работает, тете стало не для кого готовить, только когда Эван приезжает. Знаешь, мама считает, что он из-за тебя такой, что тоскует по тебе.

– Я думала, мне нужно утешить тебя, а получается, что ты подбадриваешь меня. – Аврора поднялась, хлопнув себя по бедрам. – Вниз по улице супермаркет, пойдем, сгоняем за вином?

Этот вечер не получится запить чаем.

Глава 27. Признавать ошибки лучше поздно, чем никогда

– Подпишем допсоглашения в понедельник, и можно приступать к подготовке строительства.

– Мне снова готовиться к переезду? – раскинувшись в кресле, поинтересовался Купер.

– И мне тоже, – сухо отозвался Джеймс, не испытывая восторга, но подчиняясь обстоятельствам. В другой ситуации он бы праздновал победу, предвкушая работу над новым грандиозным проектом, а сейчас… Сейчас у всего был привкус горечи. Джеймс сам добавил в свой пирог изрядную порцию соды, всё смешал, выпек, а теперь давится. Сам испек – сам и ешь.

– Кстати, – оживленно начал Купер, – не поверишь, кого я вчера встретил тут неподалеку.

Джеймс даже головы не повернул, уткнувшись в компьютер.

– Твою бывшую пассию, – нарочито небрежно произнес Купер. – Аврору, – и расплылся в улыбке, полностью завладев вниманием большого босса.

– Где ты ее видел?

– Давай ноутбук, – Купер потянул руки к компьютеру, – поставлю отметку на карте.

– Иди нахер. Ты можешь нормально рассказать.

– Так идти нахер или рассказать?

– Сначала рассказать, потом идти нахер.

– Мэри Поппинс больше не Поппинс, она устроилась аналитиком в «Авиву». Выглядит хорошо – узкие юбки ей идут не меньше, чем узкие джинсы, – Купер плотоядно оскалился, но Джеймс не отреагировал на шутку, молча ожидая продолжения. – Про тебя не спрашивала, что удивительно: время-то идет – пора под венец идти.

Купер фыркнул: если его шутки не заходят окружающим – он посмеется над ними сам.

– Как по мне, очень правильное завещание: я бы тоже на тебе женился исключительно за дополнительную плату. Ты весь такой красивый, богатый, не полный придурок, хотя в последнее время упорно доказываешь обратное. В общем, фу-фу, как в такого влюбиться! – Купер для пущего эффекта даже замахал руками.

Джеймс хмыкнул, но его веселья не разделял. Хотя было с чего посмеяться, возможно, в иной ситуации они с Авророй смеялись бы вместе. Он ведь вытряс из деда все подробности этого абсурдного документа: глупость в чистом виде, но составленная в благих целях. Это настолько невероятно, что сработало: Джеймс женился бы на Авроре, даже если чертовы деньги имели бы для нее значение. Да он бы заставил ее полюбить себя! Но дело было не в нем, не в ней и даже не в деньгах.

– А что ты сидишь? – став полностью серьезным, упрекнул Купер. – Не хочешь поговорить с ней.

– О чем? – Джеймс принял свой обычный вид: спокойствие и хладнокровие.

– О вас, черт возьми! – воскликнул Купер. – Ты не думал, что Эван правда что-то напутал? Он ведь ребенок.

– Не знаю, может быть.

– И?

– Что «и»?

– Выясни всё!

– Что выяснять?! – взорвался Джеймс, сбрасывая маски, обнажая чувства. – Я не могу сказать сыну, что он ошибся, и строить свою личную жизнь, наплевав на его чувства.

– А твои чувства? А ее?

– Перетерплю, – буркнул Джеймс, решительно сжав губы.

– А-аа, – протянул Купер, вольготно закинув ноги на стол босса. – Ты – перетерпишь, она – разлюбит. Все счастливы, – он картинно хлопнул в ладоши.

– Ноги со стола, – с убийственным спокойствием велел Джеймс, Купер подчинился, снова принимая серьезный вид.

– Я понимаю, в какой ты ситуации, точнее, я нихрена не понимаю и, надеюсь, никогда не испытаю этого на себе.

Джеймс саркастично вскинул бровь: если Купер продолжит в том же духе, то шанс пополнить ряды разведенных мужчин у него появится. Купер отмахнулся от немого предостережения, продолжив:

– Но я понимаю, что сделать Эвана абсолютно счастливым можно, только если вы с Алисией снова будете вместе. Но это невозможно. Ты этого не хочешь, и она тоже. Так какой смысл быть всю жизнь одному? Не думают, что это так уж осчастливит Эвана.

Джеймс не ответил, продолжая энергично стучать по клавиатуре.

– Окей. Если это то, чего ты хочешь, я больше не заикнусь на эту тему, но… – Купер поднялся, – я тут поговорил кое с кем: у тебя две недели, чтобы решить, чего ты хочешь, потом твоя принцесса улетит за океан.

Джеймс медленно поднял голову, откидываясь на спинку кресла, но Купер этого уже не видел, быстрым шагом направляясь вон из кабинета и недоумевая, как такой умный человек может быть таким непроходимым глупцом!


Две недели, чтобы решить, чего он хочет…


Джеймс взлохматил волосы, уничтожая свои утренние труды. Он ведь знал, чего хочет. Точно знал. Ему было плохо без Авроры. Не в принципе без женщины, а именно без нее. Но как сделать так, чтобы его счастье не сделало несчастным сына? Как всем угодить? И почему чувство вины и долга преследуют всю жизнь, иногда сменяя друг друга, но чаще выступая в тандеме?

Должен. Должен. Должен. Лучший в учебе. В спорте. В профессии. А вот чувством вины он наградил себя сам: это ведь он уговорил родителей поехать в горы, значит, и виноват в смерти мамы тоже он. Несчастный случай. Неудачный спуск. Но разве от этого легче? А еще развод. Сын, живущий на два дома. Лишенный полноценной семьи. Это ведь Джеймс был плохим мужем. Это ведь он виноват, что не получилось. И он страшно боялся оказаться плохим отцом. Так боялся, что стал заложником своего страха. Урезая свою жизнь, отбрасывая возможности, в которых Джеймс мог быть не только отцом, но и счастливым мужчиной.

А еще он был виноват в самовольстве и самоуправстве, в дерзости и непокорности, как говорил дед. Джеймс хмыкнул – настроение немного поднялось. Эту вину он принимал с удовольствием. Дед был уверен, что Аврора по-настоящему любила, пеняя на то, что прекрасно разбирался в людях, особенно в молодых девицах. Джеймс тоже чувствовал, что она любила.