– Ох, милая, – вздохнула Грейс. – С мужчинами непросто. Даже тяжелее, чем с детьми, – добавила она. – Это я по опыту знаю.

– Мам, – любопытство взяло верх над душевными стенаниями, – а ты не знаешь, что произошло между папой и отцом Джейми?

– Знаю. Он рассказал мне, хотел оттолкнуть, разбить розовые очки, которые я носила. – Она невесело хмыкнула, явно без радости вспоминая то время. – Хотел показать, что не носит маску беспринципного ублюдка, а именно такой и есть.

Аврора ойкнула. Она впервые слышала, чтобы мать ругалась.

– Если бы ты знала, сколько раз он меня отталкивал, прогонял, обижал, но я не отступилась. Я боролась за нас, иногда даже с ним самим. – Грейс прямо посмотрела на дочь. – Как видишь, наша история далека от сказки. Это только в романах легко, а в жизни… – Она помолчала, готовясь дать совет, а прислушиваться или нет пусть Аврора решит сама. – Я практически не знаю твоего Джеймса, но знаю, что не бывает идеальных людей. Ты просто подумай, будешь ли счастлива без него.

Авроре не нужно было думать

– Нет, не буду.

Ее телефон снова завибрировал, и она вспыхнула, словно до сих пор желторотая школьница, которая впервые в жизни влюбилась и поделилась этим с мамой.

– Ответь, не мучь его, – понимающе улыбнулась Грейс.

– Я скоро, – Аврора схватила мобильник и отошла к окну: сейчас она была готова к диалогу. Откровенный разговор с матерью расставил всё по местам.

– Да, – осторожно произнесла, приняв вызов.

– Привет, – очень спокойно, будто бы и не обрывал телефон последние три часа.

– Привет.

– Как дела?

– Пока не знаю. А твои?

– Если ты скажешь «да», то будут хорошо.

– А какой был вопрос? – Она начала улыбаться и ничего не могла с собой поделать. И куда подевались все сомнения?

– Выйдешь ли ты за меня замуж?

– Не было такого вопроса! – шутливо возмутилась Аврора.

– Ну так каков твой положительный ответ? – проигнорировав ее деланное негодование, поинтересовался Джеймс.

– Я еще не решила, – тихо и серьезно произнесла она.

– Сколько тебе нужно времени?

– Я не знаю, – растерялась Аврора.

– Вокзал Сент-Панкрас…

– Да ты романтик! – не сдержавшись, прервала она.

– А то! В… – Она мысленно представила, как Джеймс вздергивает руку, чтобы посмотреть на часы. – В три часа. Если придешь – значит «да».

– Я подумаю.

– Подумай, – на этот раз серьезен был он. – Я люблю тебя.

Джеймс отключился, не дожидаясь ответных признаний, а Аврора всё еще стояла, прижимая телефон к груди.

– Может, по такому случаю помиришься с отцом? – Грейс подошла и стала рядом.

– Но, мама… – заикнулась Аврора, но та мягко остановила.

– Папа у нас человек сложный, а еще жуткий гордец. Ему трудно сделать шаг навстречу, но я точно знаю: он хочет поговорить с тобой и жалеет о многих принятых решениях.

– Хорошо, – кивнула Аврора, соглашаясь: в ее жизни происходят важные вещи, и родители должны поддержать и одобрить ее выбор. Это важно для нее. – У меня как раз есть время. Поехали к нему

– Езжай сама, это между вами. А я пойду и куплю ему новые запонки, такие классные присмотрела! – совершенно по-девичьи восхищалась Грейс. – Как у Джеймса Бонда! – захохотали они одновременно.

Отель «Савой» легко распахнул перед Авророй двери, пропуская в роскошный мраморный вестибюль. Мама сказала, что отец должен быть в номере: ждет возвращения и новостей. А потом, вероятно, сам собирался ехать и вправлять нерадивому ребенку мозги. Как поняла Аврора: отпускать за океан единственную дочь Стефан Клейтон не намерен!

Она на секунду замялась, подумав, что, может, стоит позвонить и пригласить его на беседу в ресторан – в общественном месте как-то безопасней, но если их разговор будет проходит в привычном формате… Нет, определенно лучше побеседовать наедине! Аврора вошла в лифт, и портье поднял ее на последний этаж – в президентский люкс. Благо, мама дала ей свой ключ-карту и ей не понадобилось разрешение гостя, чтобы подняться.

«Кто бы сомневался, что папа поселится в самом дорогущем номере!» – с улыбкой подумала Аврора, ступая по мягкому ворсу ковра. Отец любил роскошь и комфорт, но разве можно его за это упрекать: он заработал свои деньги и наслаждался благами, которые они позволяют купить. Вообще она поймала себя на мысли, что ей сейчас всё мило и даже если папа начнет снова уговаривать, предлагать и даже угрожать – она просто расцелует его. Тогда он наконец поймет, что Джеймса она любит и безумно счастлива. Ведь он предложил ей выйти замуж! Правда, свой ответ она даст, когда придет на свидание.

Аврора открыла дверь и, тихонько прикрыв ее, прошла внутрь. Высокие окна в гостиной открывали прекрасный вид на Темзу и «Лондонский глаз», при других обстоятельствах она бы полюбовалась, если бы не заметила на мягком бежевом диване женскую сумочку. Она точно не мамина. Слишком вычурная и претенциозная для повседневной носки.

Аврора уже хотела позвать отца, чтобы предупредить о своем приходе и, естественно, высказать всё, что она успела напридумывать за девять с половиной секунд, но голоса, доносившиеся из спальни, привлекли внимание. Аврора не собиралась подслушивать, но она ведь танцовщица: ступает легко и мягко, как подхваченный ветром листочек. Ее присутствия никто не заметил, а вот она, оказавшись у двери, с удивлением узнала владелицу сумочки. Мелисента Барлоу собственной персоной. Аврора даже выдохнула. Они оба были вполне одеты и никаких признаков интимной встречи не наблюдалось: отец поправлял идеальный узел темно-синего галстука, а мать Джейми кружила возле него, что-то доказывая. Аврора прислушалась.

– Мы должны быть союзниками, а не соперниками, – с нажимом произнесла Мелисента. Ей были просто необходимы связи Стефана в правительстве. И деньги тоже. Она потратила все свои сбережения на покупку акций «Виккерс», но этого мало. Нужно еще. И взять не у кого. Старик Филипп отказал, хотя она и ссылалась на собственное дело для Джонатана: он ведь и вправду хотел что-то там строить в Азии. Какие глупости! Его место здесь и только здесь! На месте главы компании! Только желание помочь сыну толкнуло ее на ковер к Стефану. Но она стерпит.

– Джеймс уже заключил контракт, – напомнил Стефан.

– Да, но если сейчас найти нарушения, то «Виккерс» понесет колоссальные убытки, и Джеймс потеряет репутацию. Ты ведь можешь…

– Ты так ненавидишь пасынка, – прервал ее Стефан, – что готова уничтожить собственный бизнес, дело жизни Хью?

– Я не ненавижу Джейми! – тут же ощетинилась она. – Но пока он управляет компанией, Джонатану не занять там почетного места. – Мелисента взяла короткую паузу, беря под контроль эмоции. Надевая лицо холодной, собранной и деловой женщины. – Я ведь не прошу тебя помогать мне бесплатно. Я слышала, что ты интересуешься грузоперевозками, а «Виккерс» планирует начать строить суда гражданского назначения. Джейми уже готовит проекты новых лайнеров…

– Джейми готовит проекты, – нарочито медленно повторил Стефан. – А позволь уточнить, кто их будет строить, если его не будет?

Мелисента высокомерно вздернула подбородок, различив в его словах намек, что ее родной сын ни на что не годен! Губы Стефана изогнулись в саркастичной усмешке и он, поправив лацканы идеально сшитого пиджака, бросил:

– Занимайся домом, пей свой мартини и не лезь в мужские дела.

Мелисента дернулась, словно он ударил ее. Она снова ощутила себя влюбленной дурой, которую он выставил вон больше тридцати пяти лет назад. Ну ничего, яда в ней осталось достаточно, и она обязательно плюнет им.

– Всё такой же высокомерный сексист. Твоя драгоценная доченька из-за этого сбежала от тебя? – насмешливо уточнила Мелисента и, приблизившись, вторгаясь в его личное пространство, жестоко напомнила: – Все женщины уходят от тебя к Барлоу. Все и всегда.

– Пошла вон.

– Что ты сказал?

– Пошла вон отсюда!

Аврора отпрянула от двери, чувствуя, как похолодели руки, а щеки, наоборот, горели, как в лихорадке. Слова отца были адресованы не ей, но из номера она вылетела пулей, не помня себя от волнения. Необходимо срочно ехать к Джеймсу. Срочно!

Аврора не прошла и пятидесяти ярдов по Стрэнду, как буквально влетела в Джонатана Барлоу.

– Аврора! – удивился он, поддерживая ее за локоть. – Всё нормально? Выглядишь так, словно приведение увидела, – пошутил Джонатан.

Она заторможено кивнула, до сих пор находясь под впечатлением от услышанного. Ведь сам Джонатан играл во всем этом не последнюю роль, но отчего-то не хотелось верить, что он замешан в интригах против брата. Аврора не могла назвать их отношения образчиком братской любви, но определенно они был привязаны друг к другу, хоть Джеймс и бывал порой строг к младшему брату, но любил его. Это даже Аврора успела заметить.

– Я видела твою мать. Она… она…

– Да, мы должны встретиться в «Савое». Ей нравится, как там готовят мартини.

– Ей не только мартини нравится в «Савое», – Аврора даже не попыталась скрыть неприязни, которую с недавних пор вызывала у нее Мелисента Барлоу.

– Не понял. О чем ты?

– Ни о чем. Мне нужно к Джеймсу.

– Подожди, – не унимался Джонатан. – Что произошло?

– Джонатан, отпусти меня, – сказала Аврора, только сейчас заметив, что он всё еще удерживает ее за локоть.

– Я не держу, – тут же отдернул руку он. – Я просто пытаюсь понять, что произошло.

– Ничего, о чем ты не знаешь, – бросила она, пытаясь обойти его.

– О чем знаю? – Джонатан снова коснулся ее плеча, не желая прекращать разговор, но Аврора резко дернулась, отскакивая от него прямо на дорогу. Дальше всё произошло настолько стремительно, что она и понять не успела: громкий сигнал клаксона резко ворвался в ее мир, а капот черного кэба отрезал от него, украв у нее долгожданное «сегодня».

Джонатан остолбенел, испуганно охватывая взглядом хрупкую фигурку, поломанной куклой упавшую на дорогу. Он ведь не держал ее! И не толкал! Это была случайность! Но ему стало страшно. Страшно за нее. А еще за себя.

Водитель выскочил из машины, кто-то кричал, что нужно вызвать службу спасения, собирались люди, останавливались автомобили. Ей ведь помогут. Обязательно помогут. А он ничего не может сделать. Именно это говорил себе Джонатан, теряясь в толпе.

Глава 29. Старая, старая сказка

Ей снилось, что она танцует. Иногда, правда, пробивались голоса, звуки, а еще была боль, но Аврора продолжала танцевать. Каждый поворот, изящное па, легкий прыжок скрадывали звуки и притупляли ощущения. Но ее это не пугало – Аврора продолжала танцевать. Зрителей не было, только светлая комната и блаженная тишина. Она окутывала и защищала, не позволяла отвлекаться на пустое и неважное. Только танец, только забвение. Жизнь застыла на коротком моменте, повторяясь и повторяясь. Аврора кружилась. Кружилась. Кружилась. Ее лучшее фуэте! Или нет? Или это уже было?


Это было ее лучшее фуэте! Зал мелькал перед глазами, смазываясь в одну горячую точку, сливаясь в знакомый мужской силуэт.


Аврора ахнула и от испуга споткнулась, падая на пол. Снова. Где-то в груди заболело, и заныла рука. Она хотела отгородиться, опять уплыть в пустоту, спрятаться за белым шумом, но пальцам вдруг стало так тепло и приятно. Так правильно. А знакомый аромат холодного моря и горького апельсина обжег легкие, заставляя вдохнуть глубоко и шумно. Комната дрогнула и поплыла, размазывая белые мягкие стены, окрашиваясь в яркие краски настоящей жизни.

На Аврору обрушились звуки – писк аппаратов казался громче рок-концерта. Ресницы дрогнули, нехотя разлепляясь, и свет резанул по глазам, больше слепя нежели освещая. Жалюзи на окнах были подняты, и первое, что она увидела – рассвет, яркий, насыщенный, новый. А потом – склоненную светлую голову. Джеймс. Ее принц. Его теплые, сухие губы и сейчас прижимались к ее ладони.

– Надежды луч – мой дар тебе – блеснёт наперекор судьбе. Ты не умрешь, а будешь спать. Сто лет, дитя, но не горюй, способен этот сон прервать любви волшебной поцелуй. – Аврора закашлялась на последних словах, встретив изумленный взгляд своего сказочного спасителя, а кардиограф тоненько запищал. – Выключи его, выключи.

Джеймс больше не был ошеломлен, наоборот, предельно собран и стремителен: он выдернул шнур из розетки – снова стало тихо.

– Пить хочу, – прохрипела Аврора. Через пару мгновений Джеймс помогал ей промочить губы, придерживая стакан.

Она сделала маленький глоток, затем еще, и снова закашлялась. В горле было сухо, виски ломило, а голову железным обручем стягивала боль.